5. Месть продолжение

 


        Пиликала гармошка, играл аккордеон…   
      
        Вот прицепилась мелодийка-дура, гудит, жужжит, как муха назойливая!
       
         Ехал на ярмарку Ванька-холуй…. 
    
 

      То было совершенно иное просыпание – тяжёлый отходняк накрывал, потому что, переутомившийся, я  проспал приём дозы.

      Бывали, конечно, деньки фатальные, когда-либо по непредусмотрительности, а то - от безысходности я оставался к моменту пробуждения без глотка.  На нет и суда нет, как говориться – тут приходилось включать моги на полную катушку, и между тем -  рыться по старым вещам, сумкам, обыскивать за пядью пядь комнаты, находя спасительную мелочь то тут, то там… А мозг автономно прокручивает варианты где  же ещё есть кредит доверия. Он есть, этот кредит, он всегда покоится в  каких-то закоулках причин и следствий. Беда в одном: одно дело интуитивно  догадаться о каком-то глобальном Законе, а совершенно иное дело – этот Закон применять корыстно, себе на благо.   Вот, старина Ньютон, увидел очевидное и сегодня мы имеем о мире то представление которое имеем… Но сделало ли его открытие жизнь легче? Яблоки не стали невесомыми, что бы не биться о землю и не портиться. Луна с орбиты не сорвалась и вряд ли когда-то сорвётся, а земное тяготение, как было едва преодолимым технократическим сознанием, так и останется, пока мысль не шагнёт за какой-то принципиально новый рубеж, оказавшись вне рамок видимой материи и всех этих полей, притяжений… Когда сам смысл «полёт в Космос» станет пустым звуком, ибо зачем куда-то лететь, если ты сам – часть этого неделимого Целого?
      
       Однако, есть жизненный опыт…
      
        Бывает так: захотел мальчик мороженое, страшно захотел. Глядь – а на дороге 20 копеек валяется! В аккурат на мороженное! Но мальчик растёт. Глядишь – нашёл велосипедик старенький, ржавый. Подмазал, подкрасил, докупил недостающее, глядишь – поехал велосипедик.  Но желание растёт – поменял велосипед на мопед, а мопед – на мотоцикл!!!  Глядишь, а наш пострел уже на «Жигуле» раскатывает!!! И это, поверьте мне, не предел!
       Вот пустяк произошел -  сломался выключатель в ванной комнате. У  нас тут, в Штатах, если ты живёшь в многоквартирном доме – билдинге -  всем заведует  супер-интендант, в простонародье – супер.  Иду я к суперу, оставляю записку. Тишина. Прихожу на другой день – беседую с его старшей дочкой, ибо его величества почему-то нет дома. Ноль реакции.  Звоню в офис. Как горохом об стенку. Вот скажите,  куда нужно пойти, что бы встретиь моего супера? Хрен догадаетесь! Нужно встать в 5 утра, собрать фотоаппаратуру, и в 5-45 стоять на платформе метро «Кортелъю роуд». Спустя минуту вы встретите моего супера. Тут и время хватать его, сонного,  за сусало!!!
      
    В те благословенные времена, которые  мне воспеть ещё предстоит, или не  предстоит, короче, когда я  жил в Гришкином подвале… 

      Да.

      Сотовый телефон тогда считался роскошью. Деловые люди пользовались приборчиком под название «биппер», ну а мне пьянице-поэту хватало вполне домашнего телефона.  Когда у тебя нет сотового телефона, тебе необходимы наручные часы. И они были у меня, наручные часы – точные копии дорогих фирм с той разницей лишь, что стоили они не 50 тыс. долларов, а  5 и не тысяч, а просто 5 долларов. Вот как-то раз, уж не помню как, напялил я свои «золотые» не той стороной. А цифирь на этих часах была лишь палочками обозначена. Просыпаюсь я в холодном поту – глядь! – а время пол второго!!! На самом-то деле – лишь пол восьмого, но мне  это не ведомо. Выхожу на улицу и недоумеваю: парикмахерская закрыта, еврейские деликатесы – закрыты, а у русского магазина, где заправляла моя землячка  Ядвига, толпятся её продавщицы.
   - Здорово, девки, - говорю, - что случилось?
  -  Да ничего не случилось, вот, на работу пришли…
  - А чего так поздно? – я ведь пока не врубаюсь, что не  за полдень, а утро раннее.
   - Как поздно?
   -  Так уже  пол второго! – и часы показываю самой вертлявой, Флорке, которую однажды чуть не трахнул за 100 баксов. Но чуть – не считается, а что не трахнул – так я и рад по чисто  моральным причинам: был у неё, у Флорки, парень, как выяснилось позже, собиралась она замуж, ходили они, миловались, в ресторанчике посиживали…

     А тут я – змей соблазнитель!
   
     Флорка хохочет:
 
- Ты совсем свихнулся! – часы мне сняла и надела, как положено.
   
       Тут сама Ядвига подваливает. Девки хохочут, я тоже, даже адское похмело куда-то на задворки отодвинулось до поры до времени, но зубы скалит, и глазом кровавым подмигивает.
 
     - Земляк твой совсем того, - хохочут дуры.
   
      А  Ядвига крутит на пальце ключ от «Мерса»- джипа стоимостью, как мои часы, только настоящие:
 
     - Ну, что? – спрашивает
 
      - Да ничего, - говорю, - конфуз вышел… Надел часы не той стороной, ну да ладно, раз вы открываетесь, зайду, пожалуй… - а у самого в кармане гроши сущие, но вот он, вот, он миг озарения!
   
     Запомните, о неверующие, каждое микромгновение вашей жизни, вашего контакта с  Миром влияет на Мир, так же, как и он влияет на вас! Проявите желание, но не словами, не корыстным помыслом, а лишь насущностью своего желания! Расслабьтесь и плывите по течению – спустя время вы проплывёте мимо себя самого в компании трупов  врагов!
   
     Ядвига с хрустом и лязгом подняла железный занавес своего магазина, открыла двери, и девчонки-продавщицы дружной стайкой изумрудных скворцов впорхнули в волшебный сезам, пахнущий  деревенской продуктовой лавкой.   
    Я углубляюсь в конец магазинного тоннеля. Это бруклинские реалии – от бедности.  Дома располагаются не фронтом к улице, а торцом, заполняя собой внутреннее пространство квартала. Поэтому многие магазины наоминают железнодорожный  вагон – длинные и узкие. Так и у Ядвиги – две бабы с толстыми жопами не разминуться! Да и сама Ядвига хороша!  Такой жопы , как у неё, я в жизни больше ни у кого не видал – она одна еле помещалась в проход собственного магазина.
    Я иду в самый конец потому что там насущное – хлеб.  И тут я сталкиваюсь с рабочим магазина Апполоном – кряжистым мексиканцем, годного без грима сыграть бедолагу Квазимодо.  Апполон не знает ни слова по английски, но зато в рамках магазинного бизнеса легко понимает русский язык. Что он делал тут целую ночь неясно. Возможно, они тут и живут у Ядвиги в подвале, заодно выполняя и сторожевую функцию. Апполон – мой должник: когда-то я щедро напоил его водкой в разгар рабочего дня.  Долг платежом красен. Апполон подмигивает мне, делает интернациональный жест, обозначающий выпивку, уходит в захлебные закрома и выносит мне початую бутылку «Джорджии» - самой гнусной и тяжёлой водки на земле! Желудок мой начинает урчать.  Я беру из холодильника «Боржоми». Камер  наблюдения у Ядвиги нет, да и не собираюсь я воровать!  Всё, что я возьму, будет скрупулёзно записано в толстый гроссбух и потом до последнего цента возвращено. Хозяйку устраивает, почему это должно не устраивать меня?
   - Будь здоров, Апполон! Будь здоров, бедолага, - думаю я, и выливаю пол пинты прямо в горло, как в раковину. Она и журчит, как вода в раковине и со свистом уходит вниз по пищеводу.  Сейчас выдох… И медленный вдох через аппетитную корочку чёрного ржаного хлеба…

   Я закрываю глаза. Пастельные розовые утята  плывут в колоколе головы, покрякивая от удовольствия. И от их удовольствия мнетоже становиться весело и приятно. Неожиданное тепло охватывает живот… Ещё задерживаю дыхание… Ещё вдох через хлеб-хлебушек…

  -  Будьте здоровы, люди! Будьте счастливы все!  Счастья всем, бесплатно!  – вспоминаю я Стругацких , и непрошенная слеза течёт пощеке.

    Я вновь опрокидываю пинту и опоржняю её полностью под восторженным взглядом Апполона.

  - Не боись, старик, - говорю я ему по-русски, - я зараз тебе новую притараню, - и он улыбается мне щербатыми зубами, растягивая губы неестественно широко: от уха до уха, как кукла Буратино.
      А я иду в зал, уже здоровый и хитрый той хитростью у последней черты, когда просто невозможно дать сбой!   

  - Ядя, - говорю громко, но не очень вальяжно, кредита на сколько дашь?
  - Да бери сколько хочешь, не проблема…

     Я   погружаюсь в якобы изучение прилавка, хотя мой джентльменский набор уже давно просчитан.  Оливье  брать нельзя, не только у них, оливье нельзя брать в кулинарии. Оливье надо готовить самому…

   - Ядя, пару картошек в мундире  дашь? – продолжаю я тонкую психологическую игру.
   - Зачем тебе?
  -  Да хочу оливье сварганить…
  - Иди, там скажешь Апполону…
   - Ага, спасибо!
  -  Мне докторской паунд , куском, - говорю я Флорке, и подмигиваю. Она прыскает в ладонь, но рабочий день начался, я уже для неё – уважаемый покупатель.

   А водочка играет в крови, искриться! Всё выше дух бойцовский, и всё лучше настроение!

-  Холодец… эстонской… карпатской…мадригал…
- Что ещё?
-  Э… пирожки с мясом… с капустой… по три штуки…
- Что ещё?
- Всё, хватит! – и я шагаю  к кассе, за которой уже скалой восседает Ядвига.

  Скалой – это ещё мягко сказано. Она восседает планетой Юпитер. Она просто необъятных размеров, а бывает ещё и в плохом настроении.

- Стольник одолжи? – спрашиваю я, как можно спокойнее, а у самого сердце замирает от наглости.
 
  Ядя молча достаёт пять двадцаток и протягивает:

- Когда отдашь?
-  Ну… не завтра, скажем… Дал родичу на сохранение две тысячи, а он уехал на месяц в Белоруссию…
- А вдруг не вернётся?
- Ядя, не вернётся, ты знаешь, я под забором  пока ещё не валялся!
 
  Она тяжело вздыхает.

- Погубишь себя…

   Я развожу руками, мол, что поделаешь.
- Сколько там на меня в книге?
-  28 долларов…
- Спасибо, Ядвига , век не забуду! – я искренен, как 100-долларовая купюра, вновь непрошенная слеза стекает у меня по щеке.
- Земляков надо поддерживать, - говорит Ядвига, - заходи…

   

   … отходняк накрывал наравне с фантомами…

        Земляки не давали мне умереть!

        Я взял с подоконника кружку полную  водки с грушевым сиропом, и сделал значительный глоток. 

     Вернувшись в день сегодняшний,  я решил немедля заняться  личной гигиеной, по опыту зная, что потом, возможно, я буду валяться небритым и немытым дня два, а то и три…

      Пока я брился и принимал душ, пришёл мой новый квартирант.

     Земляк!!!

     - Алесь! Как дела? – я светился медным пятаком.
     -  Добра, - отвечал он на мове.
     - Ну и славненько! Располагайтесь!   Может, 100 грамм за знакомство? Нет? Не настаиваю. Но в любой момент можете изменить мнение. Может чайку?

    Сошлись на чае.
 
    Я развернул свою холостяцкую скатерть-самобранку, налил себе  чистой водки и искренне  выпил  за знакомство.

   Алесь не осуждал, но выпить снова отказался, дожидаясь чай.

  - А у меня беда… - начал я хмельную исповедь, - жена сбежала!
  -  Бывает, - ответил он неопределённо.
  -  Что значит «бывает» - оживился я, - вчера ещё была, а сегодня  пожалуйста – и ниточки не осталось!

    Слова «и ниточки не осталось» сладострастно колыхнули моё воображение, и я представил, каким несчастным я должен выглядеть в лице других людей, не понимая  всей жесткосердечности наших ближних!  Десятки раз потом по телефону и при случайных встречах я повторял на горе себе эти звонкие волшебные слова: «Знаете, от Аси и ниточки не осталось!»  Люди кивали, якобы сочувствовали, а потом оказалось, что я распускал  слух, что «Ася меня до ниточки обобрала»!!!!

     - Гнойные пидарасы – орал я ей потом, - назови имена, какая гнида так всё переврала? Я  пойду и это хайло навеки закрою, что бы не воняло!!!
      
     Ася пидаров не спешила сдавать, однако, когда много позже мы сошлись, знакомых у нас не осталось вообще.

    Так и живём по сей день.

   - Вот, - кивнул я на бутыль – клин клином  вышибаю… Мщу, ****ь…
   - А стоит ли?
   - Я знаю, что глупо, но такой подлости от жизни я просто не ожидал!!! Может, на «ты» перейдём?
  - Давай, - тут же согласился он, но было видно, что выпивон мой его всё-таки встревожил.

     Оказался Алесь  весьма тёртым калачом, жизнь потрепала его изрядно. Закончил он Политех, а потом  жил  годами в командировках в тайге, на каких-то электростройках века, был женат второй раз, занимался  разным бизнесом и торговлей во время Перестройки. Но вот, подвалила судьба – выиграли всей семьёй Грин Карту.

  - Так, а семья где? – опешил я
 -  Решили, что я пока поеду один, а когда устроюсь, вызову их…
 -  Ну, вы ёбнутые! – сказал я правду.

  Он не обиделся.

   Разумеется, когда уже  грамм 300 играют в крови, как не примерить свой штопанный гондон на чужую судьбу!

  - Ты соображаешь? Это же пока ты получишь гражданство, лет пять пройдёт в  лучшем случае! Да пока вызовешь, да пока они мурыжить будут!!! Ты вдумайся – какая баба тебя ждать-то будет?

     Но он особо и не претендовал, что бы его кто-то ждал!   У него был сын от этой женщины, и этого ему было достаточно. Он не ревновал, и относился к супружеской измене, как к пустяку, на который не стоит обращать внимания! Для меня, бурлящего изнутри всеми видами ревности и праведного гнева брошенного самца, это было невероятно. Вообще, был он старше и опытнее, и видимо, идея о речке с трупами врагов уже не просто  посетила его, я явила себя во всей своей мощи,  а я в то время  и не подозревал о такой благой возможности! Душа требовала бури! А покой мне даже и не снился, ибо то, что происходило со мной по ночам назвать сном можно с большой натяжкой. Если можно себе представить вдруг оживший супрематизм Малевича со скоростью осцилографа – вот это мои сны, которые от реальности отделяла столь тонкая перепонка, что я мог одновременно находиться по обе стороны её…

   Алесь пил чай мелкими глоточками, и откусывал от печенья, как мышка, а я, уже весьма врезавший,  пока ещё интеллигентно, посмеивался над этим.

    Переход на «ты» подразумевает и переход на нормальную мужскую лексику, но в отличии от меня, Алесь не был любителем крепкого словца, хотя и не препятствовал мне изливаться вволю…

   Наконец, мы наговорились, я захмелел в конец, Алесь осилил вторую кружку чая, и мы разошлись по комнатам.

   Я сел за комп, и впервые за двое суток почувствовал нечто типа расслабления… Ну что… всё не так уж худо складывалось…

    И тут…

   И тут я увидел, то что повергло меня в новую истерику!!!

  - Блять! ****а!!! Курва!!! – заорал я, и бросился на кухню за бутылём.

   Стакан на три пальца – чистой!!! Занюхал  шерстью на руке. Вдох-выдох.

 - Собака!!! ****а!!! Дрянь!!!
   Из своей комнаты выскочил испуганный Алесь, а я уже весь трёсся в истерическом плаче, подстёгиваемый вниманием случайного наблюдателя!

  - Что случилось? – спокойно спросил Алесь.

     Я поднял на него мокрое от слёз лицо:

   - Ничего… Она увезла Цветок Моей Любви…

      Действительно, когда из квартиры  выносят предметы, очень трудно сразу определить чего же не хватает. Лишь на второй день, расслбившись от стресса,  я заметил, что нет предмета, который был буквально идолом моего фетишистского поклонения – некий фикус в горшке, который я притащил домой год назад на День Святого Валентина. Маленький и больной росток чах на глазах, но мы усердно поливали его, выставляли на солнце, и каким-то чудом он продолжал свой рост, но совершенно не так, как ввитринах многочисленных парикмахерских, или  иных офиссов, где он достигал размеров среднего дерева. Притащив растение домой, я был в ударе, и окрестил его Цветком Моей Любви. Смех смехом, но люди эмоциональные, а возможно и со сдвигами в мозгах, некоторые вещи принимают порой слишком близко к сердцу.  С каким-то суеверием я относился к этому растению, и вот его не стало в одно мгновение!!!

     От бессилия и несправедливости  я вновь расплакался. Сердобольный Алесь сбегал на кухню за водой, но я стал капризничать, как кисейная барышня, потребовал, что бы он выпил со мной за упокой Цветка, и тот согласился. Мы вновь расположились на кухне, и под рюмочку и закусочку я всё плёл и плёл ему бесконечные исповеди, которые разве что только близкому человеку можно доверить. А он слушал, он умел слушать и я был ему благодарен.

   Наконец, я заявил ему, что намерен мстить до конца, и попросил его оставить меня пока что одного, мол, скоро я уйду, тогда (уж так и быть) пусть пользуется моим компьютером…

   Я набрал в Гугле «Русский балаган» - толстенную рекламную газету, которая не гнушалась объявлениями проституток в рубрике «Знакомства», надёргал из неё объявлений и стал звонить подряд.  Остановился я на двух – одно меня привлекло, потому что было совсем рядом, а второе – оказалось китайским плэйсом . Китаянок я ещё не познал. Поэтому позвонил сначала туда.  На том конце провода квакали на английском и были уверены, что это кваканье действительно английский. Когда я несколько раз не понял что говорят, на том конце провода дама, очевидно, не юная, даже рассредилась. Но главный её вопрос убил меня на повал:
  - А сколько вас?
  - Вообще-то один… - а про себя подумал:  а что можно группой?

    А ведь действительно: небогатые китайцы могли  практиковать эдакую складчину. 140 брали за час, но что там одному делать целый час? А пятерых, видимо, китояночка обслуживала, а то и десятерых – по  6 минут на брата + бесплатный  порнотеатр с собственным участием!

   По другому номеру оказались русские девки, туда я и отправился, потому что плэйс был буквально в двух шагах от моего дома, и адрес они дали сразу, не ломаясь.

   На выходе из подъезда я нос к носу столкнулся со  Срулём.

  - О, Михалыч!!! Как дела? Ок? А от меня Ася ушла! Как? *** её знает как, я вас хотел спросить…

   Но Сруль врал, что не знает, хотя потом оказалось, что принимал самое непосредственное участие в побеге моей любимой, да ещё взял все её драгоценности на сохранение!!! Тогда я этого не знал, и первый раз пропел жалостливую песенку:

 - Представляете, михайлыч, От Аси и ниточки не осталось…

  На то мы и расстались –я помчался мстить!

   Когда я пришёл туда, то застал буквально новоселье.
Одна, постарше, оказалась из Вильнюса, а другая – неопрятная мясистая нимфетка, едва ли достигшая 18-ти, с грязными ногтями н аногах вообще, родилась  тут, в США, у наших эмигрантов из Киева. «****ь, вот вези сюда ребёнка», - зло подумал я.
   - Сколько тебе? – спросил я молодую.
  -  18 исполнилось, - сказала она безразлично – у неё проблем с клиентами не было – сиськи и молодость – решающий фактор.
   
   Литовочка оказалась элементарно пьяна, она всё время хихикала, и в конце концов, предложила мне выпить. Я был непротив.

  - Отмечали вчера новоселье – как бы оправдывалась она.
 -  Так предупредили бы, я бы не тащился… Вон, китаянки – и дешевле и не бухают.

     Мы чокнулись. Выпили молча.

    Душевный вакуум не исчезал.

 - Ну что, ты с кем? -  спросила  американская лолита.
 - Да ни с кем.  Наведите порядок сначала. А с тобой я просто боюсь – потом тягайся по судам да тюрьмам!

   Она хмыкнула, поджав губы, но промолчала. 

 - Давай так, - сказал я   вильнюсчанке, - я мотану к китайцам, а если чего не так, вернусь сразу к вам, заодно расскажу, как конкуренты работают.
- Давай, - согласилась она, и налила мне рюмку в дорогу.

   Как я уже писал, это было время телефонных автоматов.  Сотовый обходился долларов 100 с лишним в месяц, и лично мне казался вещью, хоть и  удобной, но не необходимой. Я приехал на авеню «Ю» к китайцам, но хитрая китайская мамочка адреса мне не дала, поэтому мне пришлось помучаться с уличными автоматами, слышимость в которых была просто отвратительной.

    Наконец мы договорились и о цене, и о времени, и она дала мне конкретный адрес. Дом этот, снаружи вроде бы обычный, изнутри оказался нежилым, и в состоянии ремонта. Ко мне спустилась отнюдь не юная, но очень симпатичная азиатка, которая провела меня в комнату, обставленную однозначно, а остальное пространство квартиры просто пустовало!  По-английски она либо не говорила, либо притворялась для вящего шарма, да мало ли чего сболтнёт клиент лишнего, думая, что девка не смыслит ни черта – матахари эдакая!

   Однако разницу по сравнению с нашими путанами я почувствовал мгновенно.

    Если коротко – наши по-просту не профессионалки! 

    Тут же  был некий сервис! У наших, как правило, это – раздвигание ног с недовольной рожей, как будто ты – опостылевший муженёк без права голоса. Русские всегда прятали часы и мухлевали на времени, тут часы висели на удобном для клиента месте, русские, не успел ты ещё снять трусы, хватали тебя за *** и дрочили, что бы меньше потом работать ртом и ****ой, а тут играла тихая китайская музыка – нечто наподобии наших цымбал, пахло какими-то благовониями.
   На застеленную белым кушетку она постелила тёплое, как оказалось , полотенце, и мягко уложила меня лицом вверх. Потом, она покрыла меня  другим тёплым полтенцем сверху, и стала гладить сквозь полотенце. В тот момент, когда я почувствовал себя самцом, она вдруг сорвала верхнее полотенце, обнажив мой воспрянувший ***, а сама одним движением сорвала с себя одежды, оставшись абсолютно голой, если не считать треугольничек шерсти на её лобке. Она забралась на меня и стала тереться своими упругими сиськами вдоль всего тела и ног и головы… Потом миньет через резинку, но к этому моменту я был возбуждён настолько, что и не почувствовал никакой резинки! Я кончил, как свежий огнетушитель, и она, хитрюшка, долго хихикала и показывала мне переполненный гондон, что-то восклицая по китайски. Примерно так:
  - Ласа мен – о!!!!!  Тяна мен – ууу!!!  – и показывала пальцами, сколько кончает среднестатистический «тяна-мен».
   Потом она долго гладила меня, приговаривая:
  - Ласа мен, биг!!! О!!!! Тяна мен – ууу!!! – и она пальцами показывала теперь уже, какой коротенький ***к, у её соотечественников. Но я хуёв насмотрелся по таксистским сортирам, и особых иллюзий относительно себя  не строил…
   
    А времени оставалась уйма!

   Она повернула меня  животом вниз. И теперь то елозила по мне, смазанному маслом, всем телом, то топталась босыми ногами по лопаткам, то прыгала упругой задницей своей по спине, ляжкам и ягодицам!

    Долго ли, коротко ли, боец мой вновь ожил и попросился в бой. Она натянула резинку, и встала на коленки, оттопырив свою миниатюрную, но очень фигуристую  попку, точь-в-точь, как кошка перед соитием – и я пронзил её на сколько смог! Она тут же застонала скрипящим  фальцетом, как в азиатском порно-фильме, завибрировала попкой своей, совершая одновременно движения в разных плоскостях, а не как наши коровки – вжик-вжик, вверх-вниз – и тут! -  синхронно с попкой стало сжиматься и разжиматься её вагина!!! – этого я уже не смог вынести и кончил второй раз ещё сильнее, чем в первый!!!
 
     Она принесла спирт, протёрла меня от масла и от спермы, вновь постелила новые уже тёплые полотенца, и минут десять гладила меня, убаюкивая, пока я не успокоился окончательно, и лишь потом она натянула мне носки и помогла надеть остальную немногочисленную одежду – благо было лето…
 
    Я посмотрел на часы.
 
    Минул ровно час – ровно столько , за сколько я заплатил!
   
    Я вышел на авеню «Ю», гордый, как  петух, совершивший боевой подвиг. Вокруг бушевал азитский раш-ауэр. Авеню «Ю» в Бруклине между Кони Айленд авеню и Оушен авеню нечто вроде бруклинского китай-града, чайна-тауна. Уж  не помню, кто нас надоумил сюда ездить, но место действитльно знаменитое и достойное внимания.
   
     Нескончаемой верницей тут лепятся один к другому китайские магазины самой широкой направленности – от продовольственных широкого профиля, либо чисто мясных, либо чисто рыбных, либо рыбно-мясных, либо вообще экзотических, где в стеклянных банках можно купить такие магичесмкие вещи, как сушёные  рога молодых оленей – панты, различные грибы сомнительного вида, чай по цене платины и уймо всякой прочей несуразицы – до современных магазинов электроники, компьютеров, сотовой связи и всевозможных забегаловок, венцом которых недавно стали китайские булочные – с такой ароматной и свежайшей дешёвой  выпечкой, что скрягам-итальянцам уже никогда за ними не угнаться!
   
     Китайские мужчины и женщины возвращались с работы – их пачками выплёвывало метро и поглощали магазины, где они со знанием дела ощупывали  какую-нибудь фиолетовую куропатку с затянутыми  перепонками век, или  заказывали дюжину живых жаб, стоящих тут же, в ведёрке от строительной замазки,  скупающие  копыта коров и лапы свиней, когтистые куриные лапы и прочую всякую хрень, от которой нормального человека может вытошнить!

      Я долго топтался в рыбном отделе. Наконец, я попросил три фунта креветок средней величины. С этим трофеем я вышел вон, уже понимая, что поход мести  далеко не завершон, ибо как можно считать местью в любви чуть ли не медицинскую процедуру, которой я только что подвергся!

   Да!!! Сто раз да!!! Я был с женщиной, но не я **** её, а фактически она – меня, и было в этом что-то и крайне сладострастное и в то же время до боли отвратительное и унизительное! Хотелось соли и грязи, по возможности с кровью вперемешку, и я, вспомнив грязные ногти американской лолиты, поехал на русский плэйс рядом с моим домом.

   Отворила  вильнюсчанка, и просияла, как солнышко весной, как будто мы старые добрые друзья, и сто лет не виделись.

   - Ну что, как китайцы?
   - Нормально, - ответил я, -  но решил вот и вас ещё навестить …  Нальёшь?
   - Конечно! – и она помчалась к холодильнику, доставать бутыль водки размером, наверное, с ведро для дойки коров.
   
      Мы выпили по чуть-чуть, потом ещё.  Я всё косил глаз на полные ляжки лолиты и то, что выпирало у неё из-под майки, но не решился : передо мной был  РЕБЁНОК !
 
   «Пусть ты располедняя ****ь, пусть на тебе не куда пробу ставить, но я не приложу своей руки, что бы ты стала хоть на световую волну ещё хуже!  По уму – выловить бы тебя, дать ремня по толстой жопе и отправить в Киев вместе с родителями на перевоспитание…»

   Она же, кошка, чувствовала эту борьбу на самом дне моей души, и как дьявол-искуситель, вышагивала своими босыми ногами вокруг стола, являя мне свои сладострастные грязные ногти свои, то наклоняясь с веником, якобы подбирая какой-то хлам, обнажая ляжки до самой жопы, на которой и трусов-то не было – так ленточка стыда, то без нужды протирая  стол, и тогда её совершенно недетские сиськи чуть не вываливались мне под самый нос…

  - Пошли, - сказал я вильнюсчанке, но…
  - Что но? – хоть и пьяная, встрепенулась она.
  -   Я ведь без звонка пришёл, так?
  - Так.
  -  Значит ты зондерше не отстёгиваешь?
  - Ну? – всё прикидывалась она дурой.
  -  Тогда давай – стольник за час, не могу я давать 180, а пол часа мне не достаточно… Да не бойся, не буду же я тебя пилить час… так, полежим немного, поболтаем… Мне очень нужно поговорить…
   - Ладно, - согласилась она, и мы удалились в её комнату под завистливый взгляд лолиты.

    Она  была худа и  с каким-то блёкло-серым цветом кожи, эта представительница свободной демократической Литвы.

 - Что, говно-доля в Литве? – спросил я, раздеваясь уже второй раз за последние 2 часа.
  -  Тяжело, - подтвердила она, но я тему больше не поддержал, так как наслушался этих  русских исповедей сполна!  И все они ищут какого-то оправдания, как будто их кто-то осуждает! Ты, ****ь, за час делаешь, как я за сутки и чего-то ещё  устраиваешь спектакль об утерянной чести и молодости!
   
    Она разделась и улеглась, как традиционная ленивая русская ****ь, но мне того и надо было. Я нежно раздвинул её тощие ляжки с фиолетовыми следами чьих-то сильных пальцев. На меня смотрела вполне симпатичная ****а. Пусть и вражеская – литовская, но ****а без вывертов и гримас, без видимых патологий и архитектурных излишеств, как бывает порой, что и не поймёшь – ****а перед тобой, или дупло, заросшее осенними опятами!!! Я раздвинул створки того, что называется большими губами, и на свет явился маленький бутончик розы в апреле, то, что называют губами тоже, но малыми.  Из малого бутончика сочилась мутная жидкость, как в фильме про Чужого, ия невольно ухмыльнулся, представив, как из этих потаённых недр  появляется членистоногое существо величиной с кулак! Но существо не появлялось, а сок выделялся и загустевал на глазах, превращаясь в подобие спермы. Лепестки малой розы покраснели, и в верху, где они смыкались, проявил себя бугорок, величиной с мизинчик мальчика-с-пальчик. Мизинчик набухал, рос буквально со скоростью секундной стрелки, вильнюсчаночка моя запрокинула головку назад, губки её разомкнулись и она розовым язычком облизнула их. А бугорок рос, рос и превратился в подобие маленького ***ка… Да, хуёк мальчика-с-пальчика!!!  Я толкнул его указательным пальцем, он ответил мне упругим сопротивлением, сорванец!
   
      Месть! – напомнил мне Кто-то.
      
      Да, дружище, да, я увлёкся…

     И я оставил ***к в покое, и стал накручивать мелкие кучеряшки на тот же указательный палец. Она заелозила задницей, стараясь подставить свой хуёк под мой палец, но я уворачивался, и это ей явно не нравилось!
    
      Я внутренне смеялся и ликовал, но коварство баб неизмеримо, и не нам с ним бороться, уж лучше сразу плыть по течению!
    
    Сначала она  взяла меня за руку и стала перебирать пальцы, потом, всё выше и выше по руке, она  добралась до моего плеча, шеи, и вот уже её тонкие изящные пальцы играли у меня за ухом, по морщинам глаз, подбородку, губам…
 
        Вокруг губ, внутрь губ – пляшет её маленький мизинчик, а вторая рука уже обхватила шею мою и тянет всё ниже и ниже к её ногам, где изнывает одиноко воспрянувший ***к Мальчика-с-пальчика! Не было ни запаха, ни кислого привкуса, он был скользок и упруг, как маринованный боровичок, это её удивительный орган, и когда я первый раз оторвался от него, что бы вдохнуть по-глубже, я с удивлением обнаружил, что он вырос ещё в несколько раз, и уже не  сказочный Мальчик-с-пальчик целился на меня своим игрушечным писюнком, передо мной лежала нимфа – богиня с отчётливо обозримыми мужскими половыми признаками, разве что без мошонки и яичек!

   -Ты видела как у тебя встал! – простодушно восхитился я.
   Она хихикнула.
  - А ты что думал, что только у вас встаёт?

  Тут вихрь страсти подхватил нас обоих, но  литовская гурия всё-таки меня надула: она кончила первой, и тут же успокоилась, ***к её ичез мгновенно,  а я, опустошённый уже дважды, был вынужден кончать «вручную», причём она, сучка, стала подгонять меня, мол вышло время… Ладно… я  на плэйсах в конфликты не вступаю, а то вдруг и правда у них есть какая-то «крыша», хотя, что касается Бруклина, скажу откровенно, я очень и очень в этом сомневаюсь!

     Выпили на прощание, и больше я их не видел, ибо понесла меня кривая жизни даьше, по ухабам и буеракам, от мести  - к раскаянью, от ненависти – к любви, а потом всё сначала, да в обратном порядке, но обо всём в своё время, а пока что закончу эту и так весьма затянувшуюся главу

    Я пришёл домой на удивление трезвый. Алесь сидел сердитый у компьютера – у него что-то не клеилось, и даже моих скромных познаний хватило, что бы всё у него пошло  своим чередом. Почту получили, потом – отправили, он полазал по каким-то странным белорусско-язычным  сайтам, ноя тогда значения этому не придал. Потом я сварил креветок, пил водку с сиропом, писал жалостливые письма своим интернетовским друзьям – Рикки и Юльке из Белорусии и они, как могли, жалели меня, и просили не унывать…

      Рюмка за рюмкой – я снова накачивался, и в один прекрасный момент понял, что место ненависти и мести потихоньку занимает печаль, и тгда я сочинил Мужской Плач. Уж не знаю, есть ли такой жанр в литературе вообще, но поплакаться друг другу мужики , особенно по пьяни, любят. Собеседника у меня не было и поэтому у меня родилось поизведение, которое я сейча приведу целиком. Надо сказать правду: в моей практике это было уже второе подобное произведение, но поскольку хронология повести сложилась такой, каковой является, я привожу этот Плач первым, хотя на самом деле он – второй. Писал я его  не в один присест, а в продолжении времени, изначально и не надеясь, что  текст дойдёт до адресата, поэтому есть некоторые расхождения с событиями, которые я описал выше – многое, что в этом письме – ещё только произойдёт!

                Мужской Плач 


        Дорогая моя, любимая Асенька, рыбка моя, пиранья, волчарочка моя ненаглядная, моя самая вкусная жопа на свете, глупая, непослушная....
                Ну что же ты творишь!!!
                Я не буду писать о своих внутренних переживаниях, скажу только твоими же словами: ты меня просто размазала и уничтожила.
                Чувства же мои пляшут от позитивного к негативному. Пол дня я строю планы и беседую с тобой, уговаривая тебя вернуться, пол дня я изобретаю способы поставить всех вас, засранцев, раком!
                Непонятно одно – ну зачем оно тебе было нужно – «с выносом»? Ну поехала бы на работу, я ведь был не против, проводились бы, почеломкались бы на прощание. ...  Не знаю....   Я заволновался лишь к 8-ми вечера, и то думал, что ты у Сруля лясы точишь!  А в 11 меня в прямом смысле разобрал понос от тревоги – понял, что тебя уже нет, восстанавливая все наши предыдущие разговоры.  А твой голос, когда я позвонил первый раз?  А может у тебя в этот момент был любовник?  Пустое....
                Я предлагаю   простить всё друг другу – а я в состоянии пока простить – и  устроить жизнь так, как будто ты не уходила! Я перезвоню всем, кому успел наговорить сгоряча ерунды и скажу, что ты меня испытывала на алкоголь, а теперь мы снова вместе (О! Как я хочу этого!!!!)
                Родная моя! Позвони мне, не бойся, я не буду досаждать тебе звонками, я только хочу что-то сказать тебе и услышать твой голос!!! 
                Давай сделаем, как договаривались, когда ты уходила к Букетовым? Мы купим селлеры и будем как «зайки» говорить . Я привезу тебе компьютер и установлю интернет.
                Я буду приезжать лишь тогда, когда ты пожелаешь и привозить чего-нибудь «вкусьненького».
                А когда-нибудь и у тебя будет выходной!   
                Мне кажется, что на тебя дурно  повлияла, а возможно сманипулировала тобой эта желтолицая карлица со злой душой!  Я не удивлюсь, если женщина, которая сняла у неё квартиру – ты, Ася. 
             Рыбка моя, прекрати  кормить  коварных карликов – они завидуют нам чёрной завистью и хотят разрушить то, что мы с тобой создали!!! 
                Я заберу тебя на выходной, мы поставим замки на коридорный клазет и сложи свои вещи туда. Нечего тебе шляться опять по чужим квартирам! У тебя есть светлая, хорошая квартира!   Она ждёт тебя!
                Скажи Томке, чтобы отдала горшок. Я куплю новое  растение и буду его выращивать во имя нашей любви!!!  Оно больше никогда не зачахнет.
                Есть масса технических вопросов, которые необходимо как-то решить.
                Родненькая моя! Позвони! И звони мне каждый день – мой день будет иметь  смысл: я буду жить ожиданием твоего звонка.
                С  Томкой я рассчитаюсь, коли ты читаешь это письмо.
                Обо всём остальном надо спокойно, не торопясь поговорить.
                Я не буду ни обещать, ни клясться. Я просто тебя заверяю -  алкоголя в моей крови не будет никогда в жизни!!!!  Разве что кто-нибудь введёт насильственно внутривенно...
                Вот увидишь, после разлуки мы заживём лучше прежнего. Возможно придёт гражданство.  Давай поддерживать друг друга!  Мне ведь и позвонить-то некому!!!   Такой вакуум вокруг.
                Красивая моя!  Не бойся прислать мне адрес: я не буду лезть без спроса. И если ты скажешь не приезжать никогда – я не приеду. Но имею же я право на письмо!!! Я буду писать тебе каждый день, а если мы поставим тебе интернет – это будет электронная почта.
              Я очень надеюсь на понимание с твоей стороны.  Ты столько вложила в своего кулька, что просто  обидно так вот всё бросать, когда кулёк одумался и решил зажить нормально!!!
              Я начал есть витамины из большой банки и аппетит резко упал. То что беру с собой – почти всё привожу домой. Есть не хочется. Очень мало сплю, лишь  вчера поспал – была сильная усталость.
              Вот уже 6-ой час (кончилась пятница, началась суббота), в 8 меня должна разбудить некая баба с Брайтона, чтобы я шёл в церковь на Нептун ав., а там она сведёт меня с алкашами. У них есть антиалкогольные программы, они периодически куда-то выезжают, надо сходить и посмотреть.
               Родная моя, отзовись, я не держу на тебя зла – всё Надька виновата, это после этих «замен» тебя как подменили. Ты же тогда хотела икру сделать, котлетки, а кончилось тем, что фарш весь засох из-за этой грёбаной карлы!
                Любимая! В жизни слушай только своего мужа! Лишь я один искренне желаю тебе добра и  счастья. Остальные – ущербные люди лишь завидуют нашей с тобой гормонии и  сбивают тебя, доверчивую с панталыку.   Посмотри – только Сара живет семьёй!   А остальные – сплошная дисгормония с проблемами.  А Самира?  Повыёбывалась и ушла к своему поляку, несмотря на мордобития!  Опомнись, родная, пока ещё не поздно.  Я умоляю тебя -  вернись. Пусть хотя бы теоретически – я буду ждать тот денькогда ты вернёшься навсегда.
                Римма не одобрила твой поступок. Она говорит, что всё время советовала тебе не бросать  меня.  Лия, если не врёт, сказала, что не видела как ты выезжала, а вообще она и меня жалеет и тебя понимает.  Ирка – тоже удивлена, и не понимает – на хрена это тебе было надо. А  Срулю – до п...ды, или он уже просто не соображает!
               Звони, моя любовь, я засыхаю – птицы и те погибают без любимой.
                Если и не сдохну – с ума  сойду точно.
                Твой Вадик ( Зюсюся, Вадька, Кулёк )     Кстати, я начал худеть и заметно! ВМ


    Я закончил письмо и тяжкие думы глубоко за полночь.

    Работал во всю кондиционер, но пот двух чужих тел  вдруг стал душить меня. Я постоял под душем. Потом набрал ванну ледяной водой и, стиснув зубы, лёг в неё. Было  неприятно, но я, мерзляк по природе своей, превозмог холод, и расслабился в ледяной воде насколько смог.

      Я закрыл глаза, и вдруг я совершил открытие!!!

      Оно было элементарным, и великим одновременно, это открытие!!! Я изобрёл, если не вечный, то весьма экономичный источник энергии, и источником должен был стать некий био-энергетический агрегат, разлагающий, допустим био-отходы до воды и углекислого газа. Короче – некий мешок с кожей, внутри которого происходит нечто похожее на процесс разложения глюкозы с выделением энергии! Теперь представьте длину всех капилляров  и  коэффициент полезного действия, если создать аналогичную капеллярам систему энергообмена!  Я представил экологически чистое производство, куда на конвейере подают варёную кукурузу, которой так богаты США , сотни тысяч мешков-желудков, объединённых в одну систему эту кукурузу переваривают, создавая неимоверное количество чистейшей экологически чистой энегргии на благо всего человечества!!!

   Очнулся я от ожога! Вода в ванной была горяча, чуть не кипяток. Пар стоял столбом. Я выскочил, ошеломлённый, и не вытираясь, голый, влетел в спальню к Алесю.

   - Алесь!!! Братка!!! Иди!!! Смотри!!!

   Тот вскочил, охуевший.  Потом он долго вытаскивал из ушей какие-то затычки.

  - Алесь! Я воду закипятил телом!!!

   Но он вдруг злобно на меня зыркнул, и первый раз выругался матом. Потом он  спешно засунул затычки обратно в уши, выключил свет и лёг в кровать.

    Обескураженный таким невниманием, я вернулся в ванну.   Стоял пар. А воду нельзя было тронуть даже пальцем.

    Опыт этот мне не удалось повторить больше никогда.

   Утром я  допил водку.

  Алесь пил чай, как ни в чём не бывало.

  Больше мы про эту ночь с ним никогда не говорили…