История оставшаяся без названия
/ быль/
Началось всё с пьянки. Не пей я тогда, может и обошлось бы. Хотя, кто знает? Хочу разобраться в этой истории до конца, чтобы впредь ничего подобного со мной не произошло.
В тот день я действительно сильно “заложил”. Да так, что до дома добрался на автопилоте. Воспоминания того дня обрываются после восьми вечера. В забегаловке возле хлебокомбината (или то был не хлебокомбинат?) в компании... Уже не помню, кто там был. Пили всё подряд: водку, пиво, портвейн, кто-то выставил бальзам...
Прояснение наступило в районе полуночи, дома, когда я пытался подняться с колен. Шут его знает, зачем меня тогда занесло в кладовку? Может дверью ошибся?
Но ведь с чего, собственно, я тогда так? Дело в том, что Костька, сын мой, в апреле слёг на две недели от гриппа. Отлежался, но остались от него только кожа да кости. И решила Верка моя везти его к тётке в деревню. “Положили” мы тогда на школу, всё равно он потом перешёл, выбила себе Верка отпуск и покатили они.
Остался я один. Не каждый день такое случается, вот я и пустился во все тяжкие, с лёгкой руки моих дружков. Но речь не об этом.
Лежу я, значит, на диване и пытаюсь сообразить, что делать дальше. Вроде и поза не совсем удобная, вроде и разуться надо, но не могу. Не то, чтобы не могу, а будто не умею. Помню, лежу так, таращусь на свои ботинки и вдруг замечаю, что свет горит. Включал я его, не включал, не помню. Лежу себе дальше, таращусь, вдруг вижу— нет света! Может, в глазах у меня потемнело? Может, они просто закрыты? Пытаюсь их открыть— бесполезно. Открыты глаза! И со зрением всё в порядке, в окно уличный фонарь светит. Так, думаю, снова какие-то падлы свет вырубили. И когда всё это кончится?
Не знаю сколько прошло времени, но зажёгся свет. Хорошо, думаю, ваше счастье. Но, что за чёрт? Опять нет света! И тут началось: включится, выключится, включится, выключится... Что за чертовщина?
Собираюсь с духом, отрываюсь от дивана и, пылая благородным гневом, лечу к двери... Не открывается дверь. Замок шлейперный не открывается! Матерюсь, бью дверь ногами. Не помогает. А свет всё мигает. Что делать? Да выключи его, думаю, и всё! Нет, не получается. Щёлкаю выключателем, а он не слушается.
Плюнул я на него, “обложил”, завалился на диван и заснул.
Долго ли я спал, не знаю. Открываю глаза— темно, но чувствую, что что-то не то. С темнотой освоился быстро. Тут кажется мне, будто потолок ниже стал. Руку вытянул, доставать не достаю, но точно, ниже! Да и намного, прямо не комната, а конура. Посмотрел я направо и тут у меня внутри что-то ёкнуло, а сердце аж к горлу подскочило. Да и было отчего, ведь лежал-то я на печке! Именно на печке, на самом краю.
Дом у меня старой постройки и хотя центральное отопление уже давно провели, печи остались. Вот на одной из них, всего их две, я себя и обнаружил.
Надо ли говорить, что остатки хмеля из меня вылетели? Лежу я на печке, вцепившись в край, ничего не понимаю, только глазами шныряю туда- сюда. Вроде бы комната, как комната, всё на месте, всё тихо, спокойно, а я на печке! Как так? Кажется вёл себя тихо, пришёл и спать лёг. Только вот свет... Но это не я, это он сам.
Наконец я собрался с мыслями и решил слезать. А вокруг, как нарочно, пусто. Ну совсем ничего. А печка-то высокая, метра два, не меньше. Долго я там суетился, примеривался, наконец зацепился за край, свесился на руках и разжал пальцы.
Упал удачно, ушибся только, похромать немного пришлось. Но это мелочи. Перебрался я в кресло и стал думать, да гадать, как это меня на такую высь занесло. Ведь расскажу кому, не поверят! Шутка ли сказать, на печку залез!
Стал вспоминать случаи со знакомыми, но ничего похожего не припомнил. Знаю, были деятели, просыпались в ванне, в туалете, на лестнице под дверью, или просто на ступеньках, некоторые даже на улице. Но вот что бы на печке... Это я такой один, других ещё не было.
Предаваясь подобным размышлениям просидел я так до утра. Спать уже не мог. А к восьми на работу пришёл первым, чего со мной никогда не случалось.
Генка, коллега мой, как увидел меня, сразу понял, что к чему. Был у него спирт в загашнике, опохмелились. Хотел было рассказать ему обо всём, но удержался.
Придя домой первым делом подошёл к печке и при дневном свете попытался понять, каким образом на неё можно залезть, причём без посторонних предметов, как то: лестница, стулья и прочие. Ничего не придумал. Да и зачем на неё лезть? Хотя, кто меня пьяного знает?
Вскоре вечер наступил, время уже позднее, скоро и спать пора. Решил я на ночь чайку выпить. Пошёл на кухню, чайник поставил, оборачиваюсь... Прямо перед моим носом нож висит! Сам висит и так угрожающе поворачивается. Я даже дышать перестал. Господи, думаю, пресвятая Богородица, спаси и помилуй!
И чтоб вы думали? Спасла! Упал нож, прямо к моим ногам, плашмя. Тут я и дышать начал, а как отдышался, то прислонился к стеночке и, придерживаясь за неё, ноги что-то плохо держали, решил побыстрее из кухни сматываться. Но как только поравнялся я с дверью, так тут же что-то как влетит в косяк. Ба- бах! Что это, думаю? Смотрю, а на полу осколки какие-то. А тут опять ба- бах в косяк! Присмотрелся— батюшки, да ведь это тарелки! Из сушилки выпрыгивают и прямо в меня летят. Слава Богу, что не попадают, пока.
И пошли эти тарелки с блюдцами в меня летать. Я от них тикать, а они за мной! Прижался я к стенке, забился в угол, руками закрылся и давай их материть. Тарелки, судя по всему, такой реакции не ожидали, а потому удивились и притихли.
Я постепенно из угла вылез и огляделся. Тихо. Соседи только по батарее стучат— угомонись мол,— а так тихо. Заглянул я на кухню— тоже тишина, только чайник тихонько шипит.
Стою я и ничего не понимаю. Может не было ничего? Так ведь осколки на полу, значит было. Привидится не могло, трезвый я да и здоровый. Что же это такое? На глаза попался телефон. Позвонить кому? А кому? В милицию или в скорую? Так меня же самого и заберут. И правильно сделают. Тарелки у него видите ли летают.
Однако, что делать? Чайник закипел, а я к тому времени настолько успокоился, что смог зайти в кухню и его выключить, опасливо косясь при этом на оставшиеся тарелки и валявшийся под ногами нож.
Чай пить не стал, не до него мне теперь было. Пошёл в комнату, сел в кресло и стал думать. Ничего я, естественно, не надумал, а поймал себя на мысле, что сижу и жду, что будет дальше. Дальше ничего не случилось, и я пошёл спать.
Была суббота. Под впечатлением предыдущих вечеров я решил, что надо что-то делать. Но вот что делать я не знал. После некоторых размышлений решил сходить к Вальке, старому школьному другу. К тому же Валька был врачом на “скорой”, и я надеялся, что он как специалист скажет мне, здоров я или не совсем.
Дверь мне открыла жена Вальки, Зина.
—Привет. Дома?— спросил я.
—А, там,— кивнула она в сторону комнаты, откуда раздавался шум детских голосов.
Я вошёл в комнату. Валька, дородный такой мужчина, высокого роста, с пышными чёрными усами, неисправимый флегматик, сидел в майке и в трусах за столом и мрачно наблюдал, как носятся по комнате, играя в войну, два его пацана восьми и девяти лет. Увидев меня он поднялся, протянул мне руку и, указав на одно из кресел, опустился на второе, соседнее.
—Как поживает отец семейства?— поинтересовался я.
Валька изобразил на своём лице мину, мол сам видишь, как.
—Да, вижу, что не скучаешь,— продолжил я.— А я теперь один живу.
—Уехали твои?— подал наконец голос Валя.
—Три дня назад.
—Счастливый,— вздохнул Валька,— мне бы куда своих сплавить.
—Ничего,— утешил я его,— потерпи с месяц, а там отправляй их к тёще на дачу.
Валя кивнул, мол, скорее бы.
Тут один из его пацанёнков вынырнул у нас за спиной и во всю глотку заорал:
—Пах, пах, ты убит, падай!
—Ага, хитрый!— возмутился второй во весь голос.— Я тебя ещё раньше убил.
—Давай выйдем на балкон,— предложил мне Валя.
Мы вышли. Солнышко припекало, было тепло, хорошо. Валя шумно вдохнул воздух и спросил:
—И как ты теперь поживаешь, свободный человек?
Я достал сигареты, закурил, обдумывая, с чего бы начать. Затянулся второй раз и чистосердечно признался :
—Хреново.
—Отчего так?— осведомился Валя.
—Да понимаешь,— замялся я,— дома такое творится...
—Уже?— на лице Вали отобразилась ирония.
—Нет,— отмахнулся я,— не в этом дело. Понимаешь...
И я, поминутно путаясь и спотыкаясь, изложил ему всю историю своих злоключений. Во время рассказа Валька смотрел на меня сначала скептически, затем уже с профессиональным интересом. Когда я закончил, то выражение его лица не сулило для меня ничего хорошего.
—Ты это серьёзно?— спросил он.
—Серьёзно,— нахмурился я.
—А кому- нибудь ещё ты это рассказывал?
—Нет.
—Твоё счастье,— заметил Валя.
Это я и сам понимал. Но недоверие Вальки меня возмутило, и я заявил ему, что пришёл не для того, что бы мне ставили диагноз, а для дружеского совета, в котором сейчас ой как нуждаюсь.
—Если тебя всё же интересует диагноз,— сказал Валька,— то ещё не ясно, кто из нас с тобой чокнулся. А что тебе посоветовать, я, убей меня Бог, не знаю. Разве что попа позвать?
Тут я напомнил ему, что в школе мы были членами атеистического кружка, а он, Валька, вообще коммунист, с сохранившемся партийным билетом. К тому же нам, не умеющим толком лба перекрестить, туда лучше и не соваться. Валя молчал, но тут, что-то вспомнив, сорвался с места, забежал в комнату и вернулся с газетой в руках.
—Если я тебе помочь не могу,— сказал он,— то может быть вот это тебе поможет. Объявление, слушай: ”Дипломированный экстрасенс, магистр чёрной и белой магий, потомственный чародей, член Ордена Колдунов России, предлагает свои услуги по исцелению, снятию сглаза, порчи. Предсказываю будущее, изгоняю злых духов, кодирую на удачу”. Адрес и телефон.
—Вот туда тебе и дорога,— заключил Валя.
—Думаешь?— засомневался я.
Усы у Вали опустились и он с сожалением посмотрел на меня.
—Иди,— сказал он,— потом расскажешь.
Я пошёл.
Войдя в тёмный сырой подъезд, я поднялся на второй этаж и остановился перед дверью оббитой дермантином. Номер пять, мне сюда. Я позвонил и стал ждать. Через минуту дверь бесшумно распахнулась и передо мной предстал совершенно лысый худощавый человек с красной повязкой на лбу, в чёрном балахоне подпоясанном красным шарфом.
—Заходите,— сказал он тихо.
Я вошёл. В прихожей было темно.
—Пройдите сюда,— приказал хозяин всё тем же голосом.
Повинуясь его указаниям я очутился в небольшой комнатке с зашторенными окнами и с чем-то мягким под ногами. Меня усадили в удобное кресло перед журнальным столиком. На столике горела белая свеча. Вообще мне было жутковато, и вся обстановка была какая-то угнетающая.
Хозяин, мягко ступая по ковру, куда-то исчез, а потом вдруг вырос напротив меня... с двумя саблями. Мне стало нехорошо. Нас разделял только столик, и я стал прикидывать в голове, как бы отсюда сбежать. Но не успел.
Хозяин вдруг яростно задышал и принялся быстро вращать сабли в самых различных направлениях. Остро отточенные, сверкающие при свете свечи лезвия со свистом рассекали воздух, а хозяин между тем принялся перебирать ногами и вдруг неожиданно сделал резкий выпад в мою сторону. Я как мог сильнее вжался в кресло. Между тем он проделал ещё несколько неописуемых движений и, выкрикнув: “Ха!” , замер в позе с вытянутыми в стороны руками.
—Всё,— сообщил он.
—Что “всё” ?— не понял я.
—Сеанс закончен,— вяло сказал хозяин опуская руки.
—Как так закончен?— я был ошарашен.
—Я снял с вас порчу, очистил ваши чакры и выправил карму,— заявил хозяин и назвал такую сумму, что я только рот раскрыл.
—Но позвольте,— начал я приходить в себя,— я ведь пришёл совсем по другому поводу. Причём здесь карма и вся эта прочая дребедень?
—То есть как?— насторожился хозяин.— Ведь мы договорились с вами на час... Простите, вы кто такой?
С хозяина вмиг слетела вся таинственность и он стал похож на простого смертного, неизвестно зачем вырядившегося в этот дурацкий наряд. Теперь он только хлопал глазами и в полном недоумении смотрел на меня.
Тут я счёл нужным объяснить, что я— обыкновенный человек, влипший в очень неприятную и на редкость непонятную историю. Излагал я всё довольно долго, но просто и доступно. Хозяин показал себя хорошим слушателем. Заинтересовавшись моим рассказом он придвинул к столику стул, уселся на него, положил сабли на колени и, подперев рукой подбородок, стал внимательно слушать. Иногда он произносил слова типа: “Да- да”, “Кхм”, “Странно”, “Так- так” и прочие. Ничто не вызвало у него ни улыбки, ни сомнения.
Я закончил, а он ещё долго молчал о чём-то думая. Я наконец не выдержал.
—Ну так то?— спросил я.
Хозяин как-то неопределённо пошевелил губами.
—Трудно сказать,— проговорил он,— с такими случаями мне сталкиваться не приходилось, хотя о чём-то подобном я уже слышал.
—Но всё- таки, что мне делать?— допытывался я.— Ведь нельзя же всё так оставить.
—Конечно,— согласился хозяин,— но на данный момент я вам ничем помочь не могу. Впрочем,— он снова задумался,— я думаю, что смогу оказать вам хоть какую-то помощь, если увижу всё происходящее своими глазами. Короче говоря, только изучив всю энергетику вашего случая я смогу принять какое-то решение.
—Вы что, хотите прийти ко мне домой?— догадался я.
—Да,— кивнул хозяин.
—Ночью?
—Ночью.
Я пожал плечами.
—Приходите, только когда?
—Давайте сегодня?— предложил он.
—Давайте,— согласился я.— Во сколько?
—Я буду у вас в одиннадцать вечера. Устраивает?
—Устраивает.
—Тогда до встречи.
Я ушёл от него в ещё большем недоумении, забыв даже спросить об оплате.
Колдун и маг оказался пунктуальным. Ровно в одиннадцать зазвонил звонок, я открыл и передо мной предстал потомственный чародей. На этот раз одет он был в джинсовый костюм, а на голове была надета красная бейсбольная кепка. Сабли он оставил дома.
—Добрый вечер,— поздоровался он.— Меня, между прочим, Олегом зовут.
—Виктор,— представился я.
Обменялись рукопожатиями. Вошли в комнату, где Олег, сняв с головы кепку, сразу же занялся делом. То есть он встал посередине комнаты и, приподняв руки, с закрытыми глазами принялся ходить из стороны в сторону. Понаблюдав за ним я заметил, что он всё время останавливается возле шкафа. Интересно, что там может быть? Тут же, будто отвечая на мой вопрос, дверь шкафа тихонько приоткрылась и оттуда медленно выплыла бутылка “Смирновки” и застыла перед самым носом Олега. Олег с минуту смотрел на неё не отрываясь, потом крепко зажмурился и медленно открыл глаза. К этому времени бутылка преспокойно перекочевала ко мне в руки.
—Вот,— глупо улыбаясь сказал я.— У моей привычка такая, всё прятать до лучших времён. Я как-то взял по случаю, положил в холодильник, потом открываю, смотрю— нет бутылки! У своей спрашиваю, где? А она мне: не ищи, не найдёшь,до нового года не скиснет. А она вот где.
—Да вы что?!— воскликнул Олег, обретя наконец дар речи.— Вы издеваетесь? Причём здесь это? Я же...
—А что?— не понял я.
—Ну, знаете ли!— проговорил Олег и, явно чем-то обиженный, выбежал за дверь.
Я только плечами пожал. Вот тебе и сеанс. Что же дальше делать? Первым делом я спрятал бутылку, засунув её почему-то в печку, а потом, несмотря на поздний час, позвонил Вале и попросил разрешения прийти.
—Да ради Бога!— обрадовался Валя.— Заходи конечно!
—А твои?— спросил я.
—Моих сегодня никого нет,— заявил довольный Валентин,— все на выходные уехали к тёще, так что я теперь полностью свободен!
Вечер был тёплый, поэтому мы расположились на балконе. Сидели за столиком, курили, потягивали Валькин коньяк.
—...а он взял да убежал,— закончил я свой рассказ о встрече с магом.
—Нервный тип,— заключил Валя.
Мы ещё помолчал, покурили.
—Я тут думал о тебе,— произнёс Валя.— Помнишь Сашку Максимова?
—“Макса”? Конечно!
—Так вот, я его встретил недели две назад.
—Ну и как он?— поинтересовался я.
—Ничего, жив, здоров, женат, две дочки, изменился немного, полысел. Меня он сразу узнал. Посидели, поговорили. Он свой адрес оставил.
—Полысел, говоришь,— ухмыльнулся я,— пропала его шевелюра.
—Так к чему это я,— перебил меня Валя.— Знаешь, кто он теперь?
—Кто?
—Уфолог! Есть здесь один центр по изучению разных аномальных явлений, вот он там кем-то заделался. Я так и не понял, кем.
—Ну и что?— не понял я.
—Как, что?— удивился Валя.— Он— уфолог, изучает аномальные явления, а то, что творится у тебя дома— полнейшая аномалия!
—Думаешь?— усомнился я.
—Конечно!— воскликнул Валя.— Я тебе дам телефон, позвони ему, может, что скажет дельного.
До Саши я дозвонился легко. После минутного напоминания о своей особе я услышал в ответ кучу радостных возгласов. На предложение встретиться Саша согласился охотно, но пропустил мимо ушей фразу “по делу”. Пришлось ему втолковывать, и не одну минуту, что дома у меня чёрт только знает что и, видимо, по его части.
—Вот как?— удивился Саша.
—Да,— подтвердил я,— поэтому захвати с собой что-нибудь и заходи, лучше сегодня.
Саша появился на моём пороге с сияющей улыбкой и с не менее сияющей лысиной. Несмотря на своё положение я был рад его видеть. В руке Саша держал дипломат, но когда он вынул из него бутылку “Столичной”,я усомнился, что он понял меня правильно.
—Это, что, всё?— осведомился я.— Больше ты ничего не взял?
—Да нет, взял конечно,— сказал Саша,— но, думаю, начнём с этого!
—Разумеется,— согласился я и пошёл на кухню за закуской.
Дело двинулось. После небольшой прелюдии я перешёл к главному. Выслушав всё ещё раз Саша заинтересовался подробностями. Ознакомившись с деталями он во всеуслышание заявил : .
—Полтергейст!
—Чего?— не понял я.
—Ну-у...— Саша задумался,— говоря языком бытовым,— некий дух, или, проще сказать, сконцентрированная отрицательная энергия, проявляющая себя в определённый промежуток времени...
Я ничего не понял, поэтому бесцеремонно прервал Сашины разглагольствования.
—Слушай, академик,— обратился я к нему,— ты мне прямо скажи, можешь ли ты с этим что- нибудь поделать, или нет?
—Прежде чем с чем-то бороться, надо это что-то изучить!— заявил Саша.
—Каким образом?— осведомился я.
—У меня всё с собой,— успокоил меня Саша,— не беспокойся. Теперь дело за твоим духом.
—Ну, за ним дело не станет,— заметил я и открыл вторую.
Очень скоро мы начисто забыли о всяких привидениях. А когда дело дошло до третьей, наш разговор принял совсем другое русло.
—Мы раков ловили так,— рассказывал Саша, расстегнув ворот своей рубахи,— в армии ещё. Поднырнёшь, норку найдёшь и ногу туда засунешь. Он тебя за палец хвать и держит, а ты быстрей его на берег...
—Да не болтай,— оборвал я его.— Клешнёй за палец. Он тебе палец так заще-мит, что завоешь.
—Ну ладно, не веришь, не надо,— разрешил Саша.— Ты небось и раков то никогда не ловил?
—Вот на счёт этого не надо, не надо,— остановил его я.— А вспомни лето, класс пятый, или шестой, что мы на нашей речке делали?
—Да, да, верно,— закивал Саша,— раков ловили.
—Вот!— победоносно заключил я.— А как ловили?
—Как?— Саша задумался.
—Рогатиной ловили, голова!
—А! Да- да,— кивал Саша.— Всё- таки рак не пища!— заключил он.
—Ну, не скажи,— не согласился я.— Конечно, кому как, у каждого свой вкус, но мне нравится.
Тут я заметил, что Саша как-то странно смотрит куда-то поверх меня. Я обернулся и слегка ошалел.
С давних времён у меня на шкафу пылилось чучело здоровенного рака, подаренного мне кем-то на день рождения, и вот теперь это чучело парило в воздухе за моей спиной.
—Началось,— констатировал я.
—Ага,— Саша очнулся,— тогда приступим. Где моё всё?
Мы принялись искать дипломат и обнаружили его зависшим под потолком. Увидев его в таком месте Саша громко выругался.
—Ну и как же я теперь без аппаратуры?— вскричал он.
Дипломат продолжал спокойно висеть.
—Надо его оттуда снять,— решил Саша.
Он выбежал из комнаты, нашёл швабру и принялся махать её в воздухе, пытаясь достать дипломат.
—Ты мне люстру разобьёшь,— сказал я наблюдая за ним.
Саша не ответил и принялся подпрыгивать, делая шваброй колющие движения вверх. Наконец он задел дипломат, но тут рак, оставленный нами без внимания, неожиданно перешёл в атаку, пытаясь клешнями попасть Саше в лицо. Саша вскрикнул от неожиданности и принялся отмахиваться от него, как от надоедливой мухи. Я схватил диванную подушку и поспешил к нему на помощь.
Началась битва с раком. Саша махал руками, я подушкой, а рак не унывал. Ловко увёртываясь от ударов он смело шёл в атаку. Наконец он изловчился и ткнул Сашу в щёку.
—А- а!— закричал Саша, прибавив к этому несколько крепких выражений.
Битва длилась до тех пор, пока в пол не застучали соседи. Стук подействовал на всех отрезвляюще, даже рак, казалось, устыдился своего поведения и, поднявшись вверх, застыл под потолком, рядом с дипломатом. Мы с Сашей посмотрели друг на друга: оба потные, красные, а у Саши вся щека в крови...
—Пошли- ка спать,— предложил я.
На работу я проспал, да и Саша тоже. Хмурые и вялые мы осмотрели место вчерашней битвы. Вроде бы всё цело, посуда не бита, мебель не поломана. Сашин дипломат нашёлся сразу, он лежал на середине стола, целый и невредимый, а сверху, как на пьедестале, с важным видом победителя возлежал наш главный вчерашний противник— рак. Лежал и таращился на нас чёрными бусинками своих глаз.
—Убери его,— нервно проговорил Саша.
—Пожалуйста,— отозвался я и с самурайским хладнокровием подошёл к раку.
Рак не возражал, когда его взяли и водрузили на своё законное место. Саша немного успокоился и стал собираться.
—Как,— спросил я,— уже уходишь?
—Угу,— отозвался он,— успею к одиннадцати.
—А как же полтергейст?— не успокаивался я.— Ты хоть скажи что-нибудь, что мне делать?
—Что я тебе скажу?— взмахнул руками Саша.— Что? Ведь это— анекдот! Вот я сейчас приду на работу, дыхну перегаром и на вопрос: чем это я вчера занимался? Отвечу, что всю ночь дрался с летающим раком! Да меня сразу же отправят к наркологу и правильно сделают!
—Так что же мне теперь делать?— не отставал я.
—Ладно,— смягчился Саша,— я подумаю, обмозгую это дело. Вечером я тебе позвоню. А теперь бывай, тороплюсь.
И он ушёл. А я в этот день не пошёл на работу, позвонил и сказался больным.
Саша сдержал слово и позвонил после работы.
—Как настроение?— осведомился он.
—А, так,— отозвался я.
—Понятно,— сказал он весело.— Слушай, я тут кое-что разузнал, могу дать дельный совет.
—На счёт чего?— не понял я.
—На счёт твоего сожителя.
—Ну- ну,— заинтересовался я.
—Так вот,— продолжал Саша,— живёт тут недалеко одна бабка...
—Значит, наука здесь бессильна?— съязвил я.
Саша не обратил на это внимание.
—Эта бабка ведунья, или колдунья, неважно...
—Один раз я уже встречался с колдуном,— заметил я.
—Нет,— успокоил меня Саша,— та бабка— сила!
—И что мне с ней делать?— спросил я.
—Иди к ней и всё расскажи.
—А дальше?
—Дальше она сама тебе всё скажет.
Я записал адрес и сразу же отправился разыскивать бабку.
Это оказался маленький, покосившейся, вросший в асфальт домик, с облупившейся краской и с сырым подъездом. На лестнице пахло плесенью и котами. Было темно и я насилу отыскал нужную дверь. Звонка не было, пришлось стучать.
Откликнулись не сразу. Но вскоре послышались шаги, дверь открылась и меня охватила волна кухонного тепла и запаха щей.
—Вы к кому?— послышался тихий старческий голос.
Передо мной стояла низенькая сгорбленная старушка, одетая во всё тёмное. Она вопросительно глядела на меня своими серыми выцветшими глазами.
—Вы Антонина Васильевна?— спросил я её.
—Да, я,— подтвердила старушка.— А что вам надо?
—Извините меня за беспокойство,— начал я,— но у меня случилась беда и мне сказали, что вы...
—А- а, догадалась старушка,-- вот зачем. Заходи, сынок, заходи.
Я зашёл и меня повели каким-то причудливо изогнутым тёмным коридором и завели в маленькую комнатушку.
—Посиди пока здесь, сынок, я сейчас, быстро,— сказала старушка и ушла.
Я огляделся. Комнатка была мала, потолок низкий, потрескавшийся, на стенах полинявшие обои, но ещё приличные. На окне— однотонные занавески, а на подоконнике, в большом горшке, росло алое. Мебели было мало: старый шкаф, диван, стол под окном, три стула. В углу— видавший виды телевизор на тумбочке. На стене, над диваном, небольшой гобелен с райскими птицами, на другой стене, в рамке, фотография супружеской пары. Под ногами— старенький коврик. Всё чисто, уютно.
Чёрный кот, спавший на диване, при моём появлении проснулся, мягко спрыгнул, подошёл и принялся подозрительно обнюхивать мои джинсы.
Вернулась хозяйка, усадила меня за стол, сама села напротив и стала расспрашивать.
—Как зовут тебя, сынок?
—Виктор,— представился я.
—Что ж у тебя случилось?
—Видите ли,— начал я, опасливо косясь на кота,— у меня дома поселился дух, или привидение, не знаю, но житья от него не стало.
—Ну- ка, расскажи,— попросила старушка.
Я стал рассказывать.
—Такое чувство,— говорю я,— что он меня из дома выживает. То посуду бьёт, то свет гасит, а один раз меня на печку засадил.
Старушка покивала, подумала, а потом принялась спрашивать. Спросила, как мы с женой живём, не сделали ли зла кому, кто рядом живёт, кто до нас жил.
Толком я ей не ответил, хотя и старался. Кот потерял ко мне всякое доверие. Он прижал уши, замотал хвостом и молча вцепился мне в ногу всеми четырьмя лапами. Старушка ничего не замечала. Она опять задумалась, а потом куда-то вышла. Я тут же принялся отдирать от ноги кота. Вернувшись, старушка принесла поллитровую склянку воды, пошептала над ней, поводила в воздухе пальцем, чертя какие-то знаки, потом закрыла банку крышкой и сказала:
—Возьми эту водицу, прийди домой, зачерпни горстью и побрызгай по всем углам. Воду не жалей, лей всю.
—А как же мне вас...— заговорил я, стараясь держаться подальше от кота .
—Нет- нет,— замахала руками старушка,— мне ничего не надо. Иди с Богом.
Я взял банку, поблагодарил хозяйку, простился и, не сводя глаз с рассвирепевшего кота, поспешил домой.
Дома я всё исполнил в точности: обошёл все углы и каждый окропил заговорённой водой. Затем, готовый ко всему, стал ждать, что будет дальше. А дальше ничего не происходило. Стемнело, наступил вечер, потом ночь, но мой сожитель как в воду канул. Впервые за эти дни в моём доме было тихо! Наконец, удостоверившись, что всё уже позади, я с чувством глубокого удовлетворения лёг спать.
Проснулся я от холода и от чувства неудобства. Поворочавшись обнаружил под собой нечто необычное, жёсткое. Открыл глаза. Темно. Над головой какие-то тени и лёгкий шум, похожий на шорох листьев. Ничего не сообразив я решил подняться, но тут ужасная мысль пронеслась в моей голове и заставила со всей силой вцепиться в первое, что подвернулось под руку. Судорожно оглядевшись я понял где нахожусь. Я сидел ... на дереве.
Судя по всему подо мной была липа, одна из тех, которые во множестве росли в сквере возле моего дома. Я присмотрелся и убедился, что это действительно так. А вот виднеется и сам дом. Но тут ещё одна мысль посетила меня: а во что я одет? После короткого ощупывания я убедился, что на мне кроме трусов— ничего. Хоть что-то, успокоил я сам себя.
Надо было слезать. Но посмотрев вниз я заметил под деревом какое-то движение. Этого ещё не хватало! Вскоре знакомые звуки убедили меня, что под деревом выпивают. Уже проще. Кто-то гулко кашлянул. Слава богу— мужики! Это меня ободрило.
Я освоился настолько, что смог разглядеть под собой двоих мужиков несвежего вида, которые неторопясь “приговаривали” поллитровку.
—Эй, мужики,— позвал я.
Внизу затихли и прислушались.
—Мужики, ау!
Мужики в замешательстве вертели головами не понимая, откуда слышится голос.
—Да мужики! Ёхайды!— крикнул я.— Сколько можно звать?
Оба мужика подняли головы и замерли в позе кролика зачарованного взглядом удава.
--Ну, что смотрите?— спросил я.— Ловите, слезать буду.
До мужиков смысл моих слов дошёл не сразу, но заметив, что я действительно стал слезать, они всполошились и принялись деловито принимать меня с высоты, подбадривая себя и меня нечленораздельными возгласами.
—От- то- то, так!— сказал один из них, небритый, помогая мне спрыгнуть.
—Цел?— осведомился второй.
—Конечно,— деловито ответил я.
—Не замёрз?— спросил небритый.
—Нет, ничуть,— отозвался я поёжываясь.
—Может, будешь немного?— предложил небритый.
—От чего ж,— не отказался я.
После ста граммов в голове немного прояснилось, нервы успокоились.
—А что это ты так?— спросил один.
—Как, так?— не понял я.
—Ну- у,— промычал он поводя в воздухе рукой.— Зачем ты туда... Туда зачем залез?
—Ты что,— больной?— спросил небритый.
—Я... Я— йог!— нашёлся я.
—Чего?— не понял небритый.
—Йог,— повторил я.
—А зачем на дерево то?— допытывался он.
—Медитация,— пояснил я.
—А- а,— протянул небритый ничего не поняв.
—Так ведь йоги не пьют,— вспомнил вдруг второй.
—Да,— кивнул я,— плохой я видно йог.
Мужики кивнули, как бы соглашаясь.
—Ну, ладно, мужики,— не стал задерживаться я,— спасибо вам, бывайте.
Мужики снова кивнули, а я поспешил домой.
Шагать босиком по асфальту оказалось не очень приятно, к тому же ночь была довольно прохладной. Бежать не получалось и я принялся ковылять по- медвежьи по направлению к дому.
По дороге я никого не встретил, поэтому добрался без происшествий. Но поднявшись по лестнице и оказавшись перед дверью, я вдруг догадался об одной простой вещи, ключа-то у меня не было! А дверь заперта. Да, подумалось мне, приключение ещё не закончилось.
Выйдя на улицу я стал внимательно изучать свой второй этаж. Так, вот в этой комнате окно чуть приоткрыто, от водосточной трубы оно недалеко, карниз сплошной, так- что можно попробовать.
Я подковылял к водостоку, примерился, обхватил его руками, левой ногой нащупал скобу, правой оттолкнулся, сделал рывок... и застыл так, морщась от боли. Скоба больно впивалась в ногу. Я перетерпел и двинулся дальше, пробуя забираться по водостоку, как по столбу. Не скажу, что у меня хорошо получалось, но вверх я потихоньку двигался. Лезть было всё равно трудно, к тому же я больно бился коленками и локтями об стену, обдирая их в кровь. Стало жарко, на лбу выступил пот. Оставалось совсем немного, но в тот самый момент, когда я уже мог дотянуться рукой до карниза, труба под мной как-то подозрительно шевельнулась, скрипнула и стала медленно отделятся от стены. Я инстинктивно вцепился в обрезок трубы и вместе с нею с весёлым шумом полетел вниз!
Когда всё затихло я открыл глаза и после короткого осмотра с удивлением обнаружил, что остался цел и невредим. Но я удивился ещё больше, когда обнаружил, что шум поднятый мною, никого не разбудил. Подивившись таким чудесам я поднялся с земли— асфальта под моим окном, слава Богу, не было— и раздосадованный, что другого пути попасть домой больше нет, мысленно ругаясь самыми последними словами, поднялся на свой этаж, намереваясь провести остаток ночи под дверью.
Дверь находилась на старом месте, кичась своей неприступностью. Разозлившись я ударил по ней один раз, второй, третий и... замер, как громом поражённый, когда услышал за дверью чьи-то неторопливые шаги. Жена? Быть того не может. Тогда кто?
Шаги приблизились, замок щёлкнул и дверь открылась. Я оторопело заглянул во внутрь и увидел на пороге совсем мелкого, неказистого мужичка, давно нечёсаного, немытого, со спутанной бородой.
—Заходи, хозяин,— пригласил мужичок и удалился в глубь квартиры.
Я совладал с собой, пригладил дыбом вставшие волосы и с бешено бьющимся сердцем пошёл за мужичком.
На кухне горел свет. Мужичок меня уже ждал и, взгромоздившись на табуретку, придвинул ко мне вторую,пригласив:
—Садись.
Я сел. Мужичок уныло посмотрел в пол, потом вздохнул и заговорил:
—Давай знакомиться, хозяин, я— домовой, давно здесь живу, кроме тебя много жителей помню.
Я проглотил воздух. Домовой посмотрел на меня, встал, взял со стола стакан, налил воды и протянул мне.
—На, испей.
Я послушно выпил.
—Спасибо тебе, хозяин, за угощение,— сказал домовой,— давненько меня не угощали. Спасибо.
Что за угощение? Когда я его угощал? Так, это— домовой, домовые живут где? За печкой, или в печке... В печке! Пропала “Смирновка”.
—Что приуныл, хозяин?— спросил домовой.
—Я закурю?— спросил я хрипло.
—Кури,— разрешил домовой.— Хоть и не переношу я этого духа, но кури.
Я закурил, собираясь с мыслями. Домовой посмотрел на меня исподлобья и спросил:
—Что мы теперь делать будем?
—А что?
—Что,— проворчал он.— Как с недругом нашим быть? Ведь он ни только тебя, он и меня достаёт. Совсем житья не стало.
—Вот как,— проговорил я,— значит он и за тебя взялся?
Домовой только рукой махнул.
—А кто он такой?— спросил я.
—Кто его знает,— отозвался домовой.— Дух какой-то забрёл и стал безобразничать.
—Угу,— промычал я,— незваный гость.
—Так что делать будем?— спросил опять домовой.— Или ты дальше терпеть будешь? У меня уже сил нет.
Бедняга, думал я, видно и ему досталось. Но действительно, как нам быть? И тут блестящая мысль мелькнула у меня в голове.
—Слушай, ты с ним разговаривать пробовал?
—Да что с ним говорить?— возмутился домовой.— Он со мной так, а я с ним разговаривай?
—Погоди,— остановил я его,— как ты думаешь, он нас сейчас слышит?
—Слышит,— проворчал домовой,— он всё слышит.
Я ещё раз прикинул всё за и против, потом выпрямился и сказал громко, во весь голос:
—Эй, гость незваный, нежданный, не бойся, выходи к нам, мы с тобою говорить будем!
Ни кто мне не ответил. Домовой смотрел на меня с испугом и сомнением. Я успокоительно глянул на него и подождал ещё. Было тихо.
—Что-то он не отвечает,— заметил я,— может быть...
—Я здесь,— раздался слева от меня глухой голос.
Я глянул туда,н о никого не увидел.
—Здравствуй,— сказал я пустоте.
—Здравствуй,— сказала пустота.
—Как тебя звать?
—Можешь звать просто “дух”,— разрешил дух.
—Хорошо,— согласился я.
Повисла неловкая пауза. Я не знал с чего начинать разговор. Не дай Бог его обидеть, он тут такого натворит... Как его разговорить? Конечно, есть одно средство, но я колебался.
—Ты как, водку пьёшь?— спросил я у духа. В домовом я почему-то был уверен.
—Пробовал,— помявшись ответил дух.
—Отлично,— заключил я,— только кому-то придётся сбегать. Тут недалеко...
—Не надо,— остановил меня домовой, у меня есть. Подарок твой. Только пить с таким...
—Неси,— сказал я.— Для дела.
Домовой, покачивая головой и что-то ворча себе под нос, удалился.
—Сколько тебе лет?— спросил я у духа.
—Лет?— удивился тот.
—Ну,— замялся я,— в том смысле, что...
Действительно, чего это я ляпнул про лета? Может ему несколько веков. И непонятно, кто он такой, из чего состоит...
—Я хотел спросить,— сделал я ещё одну попытку,— как долго...
—Как долго я здесь?— догадался дух.
—Да!— воскликнул я с облегчением.
—Недавно.
—А раньше ты где был?
—В горах.
—В каких?
—Которые рядом.
—Но у нас здесь нет гор.
—Где это “у нас”?— осведомился дух.
—Ну,— слегка растерялся я,— в нашем городе.
—В вашем городе нет гор,— согласился дух,— а немного дальше— есть.
Я не стал допытываться где это “немного дальше”, а предпочёл промолчать и стал думать, о чём бы ещё поговорить.
—Скажи мне,— снова обратился я к духу,— а почему ты здесь решил поселить-ся, а не в другом месте?
—Я здесь не селился,— ответил дух,— я мимо пролетал и залетел.
—В гости?— усмехнулся я.
—Да.
—В гости,— заворчал входя домовой.— В гости так не ходят, над хозяевами не издеваются. Не по людски так!
—А я ведь не человек, как и ты,— заметил дух.
Домовой только плюнул. Он поставил бутылку “Смирновки” на стол, упёрся руками в бока и, устремившись взглядом в пустоту, где должен был находиться дух, ядовито спросил:
—Ну так что же, что не человек? Да, не человек,— дух. Но очеловечился. С кем поведёшься, того и наберёшься.
Помолчал немного, но потом не выдержал:
—Так то- то и оно, я— дух, ты— дух, как ты можешь меня трогать? Кто ты после этого? Порядки забыл? Это чёрт знает что такое! Это же...
—Эй, погоди,— прервал я его, опасаясь, как бы не случилось чего.— Погоди, зачем шумишь? Мы для другого собрались.
Домовой умолк. Я тем временем подыскал посуду. Стаканов и рюмок под рукой не оказалось, идти за ними в комнату я не решился. Зато были чайные чашки. Я приспособил их. Откупорив бутылку и разлив по булькам, протянул чашку духу и замер в нерешительности.
—Бери,— нашёлся я,— держишь?
—Держу,— ответил тот.
Я разжал пальцы, убеждённый, что чашка упадёт и разобьётся. Но чашка не упала, она зависла в воздухе. Оторвавшись на минуту от этого зрелища я протянул чашку домовому и взял сам.
—Ну,— начал я,— за знакомство.
Мы чокнулись. Чокаясь я с осторожностью притронулся к чашке духа, боясь столкнуть её с невидимой подставки. Но чашка держалась прочно. Меня брало любопытство, как он будет пить? Но всё произошло очень просто: чашка наклонилась и содержимое исчезло в пустоте. Ну и дела, подумал я и выпил.
—Бррр- р, давно не пил,— произнёс домовой..
—Чёрт!— воскликнул я.— Я совсем забыл про закуску.
—Оставь,— остановил меня домовой,— пусть бабы закусывают. Мы— так.
И он занюхал рукавом. Приличия ради я выждал минуту и разлил по новой. Мы выпили, крякнули, занюхали. Чуть ударило в голову.
—Мы просто так в дома не заходим,— сказал дух,— для этого условия нужны.
—Да, верно,— почесал в затылке домовой.
—Какие условия?— насторожился я.
—Где мир да покой, там нам места нет,— продолжал дух,— а если в семье нелады, то тогда невесть кто залететь может.
—Верно, верно,— кивал домовой.
—Так что же, выходит...— начал я.
—Сам думай,— сказал домовой.
Я закурил.
—Охота тебе дымить?— укоризненно спросил домовой.— Всю избу прокоптил.
—Было время,— заговорил дух,— когда табака никто не и не знал, он не так давно появился.
«Не так давно,— подумал я,— долгожитель хренов».
—Ты бы рассказал что- нибудь о прошлом,— попросил я духа,— интересно всётаки.
—А что рассказывать?— спросил дух без энтузиазма.— Всё тоже, что и сейчас. Кое- что изменилось, а так — всё по прежнему.
—Ну вот,— я даже обиделся.— Стараемся, развиваемся, а тут— “всё тоже”. Мы же стремимся к...
—К чему вы стремитесь?— поинтересовался дух.
—Как, к чему?— возмутился я.— К будущему.
—К какому будущему?
—К какому?— я хотел сказать “к светлому”, “ к лучшему”, но осёкся. А что такое “светлое”, ”лучшее” будущее, имею ли я представление о нём? Что же я построю, если до сих пор не знаю, чего хочу?
—А чёрт его знает, к какому,— откровенно сознался я.
—Вот и я говорю, ничего не изменилось,— заключил дух.
Мы опять помолчали.
—Неужели тебе рассказать нечего?— недоверчиво спросил домовой.— Ты же у нас шатучий, небось весь свет облетел. Или ты только и делаешь, что из домов выживаешь?
Дух молчал, видимо думал.
—Может налить тебе?— предложил я.
—Налей,— согласился дух.
Мы выпили ещё по одной. Духа это приободрило, он вздохнул и начал:
—Был я раз при дворе Генриха Наварского...
И он стал рассказывать о известной казни любовника королевы Марго. Домовой недоверчиво слушал, покачивая головой, то и дело приговаривая:
—Вот бабьё!
—Присмотрелся и вижу,— продолжал дух,— на коленях у неё лежит обёрнутая платком голова казнённого.
—Ишь ты!— удивился домовой.— На кой ляд ей эта голова?
—Любовь,— произнёс дух.
—Любовь,— проворчал домовой.— Это небось ейный мужинёк её полюбовнику голову смахнул?
—Да, он,— подтвердил я,— слышал о такой истории.
—Вот люди,— покачал головой домовой,— жили бы, да радовались, так нет. И сейчас на кажном углу головы дырявят. Зато всем подряд, полюбовник ты, не полюбовник...
—Вот я и говорю, ничего не изменилось,— заключил дух.
Мне нечего было возразить.
Так мы просидели до самой зари. Выпивали, расспрашивали духа, делились замечаниями. Нам удалось разговорить его и он поведал много подробностей из жизни королей, в основном интимного характера. Я слушал, потом наконец не выдержал и спросил:
—Ты что, кроме спален не был нигде?
—Был,— ответил дух,— только везде на одно и тоже натыкаешься. Я же говорю, они прямо в конюшне!
—Ох, люди,люди,— сокрушался домовой,— совсем стыд потеряли. Неужели избы мало, что по конюшням ходют?
—Кому как,— заметил я.— Кому хватает, а кому и конюшни недостаточно.
—Да, твоя правда,— сказал домовой духу,— ничего не изменилось.
Такие мы вели разговоры, я, дух и домовой. А с рассветом дух исчез.
—Мне пора,— сказал он.
—Куда ты?— спросил я.
—Полечу дальше,— ответил дух.— Заговор старухи мне оставаться не велит. Может увижу что новое.
—Ну, что ж,— сказал домовой,— лети. Мне тоже пора. Спасибо тебе, хозяин, за угощение, будь здоров, прощай.
—Прощай,— сказал дух
И я остался один.
С тех пор в доме всё успокоилось, и я могу спать спокойно. О духе я ничего не слышал и неизвестно, где он и как. Нашёл ли что-нибудь новое в этом мире? Кто знает. Домового я тоже не видел, хотя знаю, что он где-то рядом и будет здесь, пока жив этот дом. Съеду я, появятся другие жильцы, домовой примет их и проводит, если придётся. А когда умрёт дом, то он найдёт себе новый.
А моя история закончилась.
КОНЕЦ.