Мелодия дверного звонка потревожила застоявшуюся тишину в комнате. Бабушка отложила вышивку и, шаркая шлёпанцами, пошла в прихожую.
- Алёшенька, ты что-то быстро сегодня домой вернулся. Может погода испортилась? – удивлённо спросила бабушка.
- Не-ет, - мотнул головой внук. – Я не хочу больше гулять.
Мальчик как-то бочком прошёл мимо старушки и, стараясь не встречаться с нею взглядом, тут же склонился и стал развязывать шнурки. Мудрая бабушка почуяла неладное, но не стала выспрашивать. Успокоится, сам обо всём расскажет.
- Ну и молодец, что пришёл. У меня сырники ещё тёпленькие. С медком да с чайком – любо-дорого. Иди, мой руки, устроим пир по-царски.
Алёша долго провозился в ванной комнате. Наконец, умытый и причёсанный, вошёл в маленькую кухоньку и сел за стол. Сначала ел неохотно. Но, видать, бабушкино угощение пришлось ему по вкусу. А хороший аппетит и дурное настроение развеял. Внучек помог бабушке вымыть посуду и, прихватив с собой журнал с яркими картинками, примостился на диване. Бабушка села в кресло возле окна и опять принялась за вышивание.
- Бабушка, я дятла видел на сосне. А на соседнее дерево сорока села. Она прыгала-прыгала, кричала-кричала, а дятел её нисколечко не испугался.
- Дятел делом занят. Это умная птица. Знамо дело не станет он время тратить на сумасбродную сороку.
- Ага, людям тоже не стоит на дураков внимания обращать.
- В старину говорили: станешь спорить с дураком – сам дураком станешь.
- Я не спорил. Серёжка вообще никого слушать не хочет. Думает, что он самый умный. А кто его не послушается, он драться лезет.
- Ну-у, тоже меня удивил. Невежд и драчунов всегда на земле было в избытке. А, вот, жизнь прожить и добро в душе сохранить – это задача из задач. А кулаками махать и змеюк из рукава выпускать – не велика хитрость.
- А у кого в рукаве змеи водятся?
- Да это в сказке одной так говорится.
- Я тоже хочу послушать эту сказку.
- Маловат ты ещё до таких сказок. Ну, да ладно. Когда ж тебе слушать, как не сейчас. На-ка, положи за щёку леденец, и слушай.
В одной деревеньке, об одну улицу, семья жила. Обыкновенно жили. Как и во многих семьях ссорились между собой. Из-за чего бы ссора ни начиналась, а получалось так, что во всех бедах обвиняли самого слабого. Всю злость на нём, сердешном, вымещали. Тогда в школе не учились. Некому было людям объяснить, как надо себя вести. Каждый свою правоту кулаком доказывал. Правда, старенький священник на воскресной проповеди говорил о грехах человеческих. Дескать, не убий, не укради, смиряй гордыню свою и, конечно же, почитай мать и отца своего. Все об этом знали, но, как до дела доходило, тут же и забывали. От того невестке в доме тяжельше всех приходилось.
- Почему-у?
- Невестка, это сынова жена. Домочадцы сотню раз на дню ссорились и мирились. Но они, как ни как одной крови. Так сказать: свои люди. Вроде не так обидно. А невестка – человек со стороны. Стало быть – чужая в доме. Когда ещё к ней привыкнут. И обычаев семейных она не знала. За что не бралась, делала так, как матушка родная научила. А свекровь бесконечными попрёками по-своему переучивала. Терпит, заступиться за молодуху некому. Мужьям вроде как зазорно в бабьи дела встревать. Ну, а ежели надоедят бабьи свары, то, в сердцах, жену же и поколотит. А кого же ещё? На мать родную грех руку поднимать. А за избитую жену никто даже не пожурит. Так и говорили: «Муж жену учит уму».
В нынешнее время жизнь и здоровье человека мало ценится, а о том времени и говорить нечего. Да и надо сказать, что необразованные, люди с низкой культурой очень жестокими были. Чтоб удаль свою показать – кулачные бои устраивали. Били, как придётся и по чём придётся. А уж жён своих беззащитных били до полусмерти. Считалось, что муж за жену перед Богом ответчик, а боле ни перед кем. Вот и терпели женщины и молились, чтоб Боженька образумил муженька. Потом всё своё горюшко на невестушках вымещали. Дескать, я терпела, и ты теперь терпи.
Так, вот, в той семье, о которой я рассказываю, муж с женою жили, да два сына у них было и свекровь со свёкром свой век коротали. Пока дети подрастали, всяческих семейных свар нагляделись. Всё матушку свою жалели. Бедная женщина и слова поперёк не смела молвить. Однако время пролетело, старики поумирали. И выпивоху-муженька тоже Бог прибрал. Остались в доме мать с двоими сынами. Старшему сыну, как в силу вошёл, матушка невесту подыскала. Долго высматривала: чтоб в теле была, смирная да работящая. Сама же, сына не спросясь, сватов заслала. Такие нравы тогда были. Но, ничего, ладно жили меж собой молодые. Беда пришла, откуда её не ждали. До этих пор сыны и голосу матушкиного не слышали. А переступила невестка порог мужниного дома, и такое полилось из уст свекровушки на её головушку, что хоть уши затыкай. Пробовал заступиться за жену муж, только, как говорится: шёл за благословением, а вышел с проклятием. Жена, наплакавшись досыта, возьми да скажи мужу:
- Коли нет мне жизни в доме твоём, то пойду искать добро на дне речном.
Тот посмотрел в глаза жены и увидел там такую тоску, будто в омут заглянул. Стукнул кулаком по столу и сказал, как отрезал:
- Не я девицу себе в жёны выбирал. Сама выбирала. Да, видать, сама себе угодить не можешь. Теперь муж я ей перед Богом и людьми, а потому защитник. А коли так, то не позволю раньше времени в могилу лечь. Делиться будем. Станем порознь жить, сами себе щи варить.
Как огород делили – вся деревня слышала. А как у печи горшки делили – даже соседские собаки выли. На «малой» половине матушка с младшим сыном осталась, а старший сын с женой на «большую» половину избы перебрались. Понемногу пообвыклись, живут себе.
Тут надумала матушка младшего сына женить. Опять зашептались бабы на деревне: «Павлушка ладный парень, да уж больно смирён. Этот жене не заступник. Быть беде. Свекровушка с невестушки верёвки вить будет. Тут уже из-под венца да прямёхонько в омут головой…»
Услышал такое Павел, стал просить матушку повременить со свадебкой. Заупрямилась матушка. Своё гнёт. Будто бы работы много. Старость силы отняла, не поспевает уже. Работница в доме нужна. Выслушал сын её слова, тяжеленько вздохнул, завернул хлебца в тряпицу, свой старенький кожушок перекинул через плечо и, поклонившись родному порогу, вышел на дорогу.
Матушка следом бежит, на всю улицу кричит:
- Ой, куда же ты собрался, глупая голова! Я кормила, поила тебя, думала на старости лет будет к кому головушку приклонить. А ты вздумал по свету лындать. О-ой, бедная я, разнесчастная! Детьми брошенная…
Голосит матушка людям на потеху, а Павел идёт, не оглядывается. Вот уже дорога за околицу вышла. Он на малохоженную тропку ступил и прямо в лес дремучий направился. Ещё пуще матушка заголосила.
- Заклинаю тебя, вернись! В тёмном лесу верную смерть найдёшь. Вернись, сын мой! Покорись матери! Я ли тебе добра не желаю…
Оглянулся Павел, поклонился матери поясно. Ни словечка в ответ ей не промолвил, дальше пошёл.
Слыхал он от многих людей, будто бы с недавних пор в здешнем лесу девица-красавица объявилась. Доброму человеку тропинку домой укажет, детишкам грибные места покажет. Да сама же в туесок ягод соберёт. А кто на красоту её девичью позарится – живым не воротится. Деревья и кусты хоронят её от беды. Но и сама она не из простого десятка. В рукавах своих змеёнышей носит. Змеи те особенные. На кого девица перстом укажет, в тот же миг змеиное кольцо разомкнётся и стрелой в неприятеля вопьётся. Многие хотели добыть ту девицу, но сами в лесу лютую смерть нашли. Не слова, а мысли человеческие слышит она. Худого человека близко не подпустит.
Только Павлу жить или умирать – было всё едино. Отчаявшись, он шёл на удачу. Много вёрст за плечами оставил, притомился. Сел, хлебца поел, кожушок подстелил под кусток и вздремнул часок. Спит себе молодец и не ведает о том, что девица-краса давно за ним следом шла. Тоже притомилась и по другую сторону куста отдохнуть прилегла.
Вернулись силы молодцу и он дальше пошагал. Видит медвежьи метки на стволах деревьев. Вскоре и сам медведь прямо перед ним объявился. Поклонился Павел медведю поясно и говорит:
- Здравствуй батюшка медведюшка! Без дороги, без пути, позволь чащею пройти?
- Здоров будь, добрый молодец! Спасибо за привет и уважение к лесному жителю. Только в толк не возьму: за какой надобностью ты в такую глушь лесную забрёл? Ни туеска, ни топора с собой не прихватил. Чудно-о, право дело. Может бежишь от кого?
Тяжеленько вздохнул Павел и рассказал медведю, что он и рад бы в доме родительском жить, да по матушкиному велению он должен жениться на нелюбимой девице. Сердце беду почуяло. Свадьба горем обернётся. Насмотрелся вдоволь на бабьи свары, вот и пошёл, куда глаза глядят.
- Что же хочешь ты найти в краю далёком? – спрашивает медведь.
- Хочу найти себе девицу милую и ласковую. Чтоб краса её в душе, как цветок в бутоне хранилась. Не за тем я красу-девицу ищу, чтоб перед людьми хвастаться, а в доме злыми собаками лаяться, да от обидных слов раздумьями маяться. Не богатого приданого ищу, а сердце любящее.
- А вдруг в лесу дремучем встретишь девицу-красу золотую косу? Красота её, что червонное золото. Многие великой страстью воспылали, да только смерть свою в чаще лесной отыскали.
- Медведюшка-батюшка, спасибо тебе за привет да совет. Только на доброго человека и лютый зверь не кидается. Неуж-то человек в человеке тепло души не почует, да добром на добро не ответит?
- Всякое бывает. Но, коли помыслы твои чисты, то ступай себе с Богом.
Павел дальше пошагал. Шёл-шёл и на узенькую тропинку набрёл. Идет по ней и думает: «Кто же протоптал тропинку в такой глухомани?»
А тропинка, меж тем, вывела его на поляну. На той поляне избёнка небом покрытая стояла. Вошёл в неё Павел, заглянул в печь, а там ещё и угли не потухли. Оглянулся вкруг себя и сам с собой говорит:
- Чудно, право. Пол подметён и подушка на лежанке взбита, а табуретка о трёх ногах…
Потом заглянул в маленький узорчатый туесок на краю стола и улыбнулся. В ней клубок шерстяных ниток лежал и воткнутые спицы ежом топорщились.
- Вот она разгадка! В доме мужских рук не хватает. Ну, так я пособлю.
Нашёл он топор под лавкой и взялся за дело. Табуретке четвёртую ножку приладил. Дров нарубил и ещё много чего по хозяйству сделал. Случайно глянул, а над печной трубой дымок к небу тянется. Знать хозяйка объявилась. Снял он с колышка ведро и к колодцу пошёл. А когда воротился с полным ведром, хозяюшка на пороге его встретила.
- Доброго здоровьица, хозяюшка! Не сердись на меня, что без твоего на то позволения, хозяйничал тута.
Ни слова в ответ не промолвила хозяйка в низко повязанном платке так, что и лица не видать. Только головой кивнула и рукой в избу пригласила. Горшок с варевом на стол поставила и ложку поближе придвинула. Сама же за дверь вышла.
Несколько ложек зачерпнул Павел и почувствовал, что его в сон клонит. Лег на лавку, кулак под голову и уснул. Так ему сладко спалось, что только утром проснулся. А как глазоньки открыл, потянулся, тесную горенку глазом окинул и говорит сам себе:
- Пожалуй, я тут задержусь на пару деньков. Помочь надо старому человеку. Когда ещё кто в такую глушь лесную забредёт. Худо человеку, когда над ним каплет.
Вышел во двор, умылся и стал думать: чем крышу покрыть. Залез на чердак, цепким глазом стропила осматривает и головой качает. Всё, как есть, прогнило. Не сегодня, так завтра рухнет. Вздохнул, поплевал на ладони и взялся за топор. Два дня трудился, что и поесть ему было недосуг. На третий, уже под вечер, слышит – где-то колёса скрипят. Утёр рукавом со лба пот и ждёт, что дальше будет. Глядь, медведь в упряжке идёт, на возке снопы везёт.
- Эко диво! Батюшка-медведюшка пособить пришёл! Помощник – не сват, ему я вдвойне рад…
Сложил снопы Павел, потрепал по загривку медведя и опять взялся за топор. А медведь впрягся в возок и прочь заковылял. Три дня медведь снопы возил. На последнем возу хозяйку на снопах привёз. А на следующий день стали они соломой крышу крыть. Хозяйка свясла крутит, медведь рогатиной снопы подаёт. А Павел ряд за рядом снопы к слеге вяжет.
Уже в сумерках спустился Павел с крыши и, широким взмахом руки, перекрестился. И только тогда спросил хозяйку:
- Откуда ж медведюшка снопы возил?
- Лесной хозяин мне клочок землицы выделил, а детушкам своим – соснам и берёзам, на нём селиться запретил. Вот и растёт там рожь высокая да огородина всякая.
- То добре, коли огород свой. О-о, кажись, дождичек накрапывает. Вовремя мы крышу завершили. Примочит, пригладит дождичек. А где неладно сработали – покажет, - добродушно хохотнул Павел.
Хозяйка только головой кивнула и ещё ниже на глаза платок надвинула.
На другой день, спозаранку, надумал Павел колодец вычистить.
- Ой, не лез бы ты туда, добрый человек! Боюсь я, как бы ты умом не повредился, - стала отговаривать его хозяйка.
- А что со мной станется? Али я лягушек не видал? Если медведюшка поможет, то к обеду управимся.
- Жаль мне тебя. Воля твоя, полезай, коли хочешь.
Постучала в колотушку хозяйка и ушла по своим делам. А через какое-то время из лесу вышел медведь.
- Медведюшка-батюшка, а не поможешь ли мне колодец вычистить?
- Доброму делу завсегда рад помочь!
Спустился Павел в колодец. Медведь ворот крутит, а молодец всякие нечистоты березовым веником в бадью сгребает. По всему видно было, что давно уже никто не чистил колодец. Черпали-черпали, а до дна только к вечеру добрались. Когда всю грязь вычистили, Павел окинул взглядом сделанную работу и, только теперь в колодезьной стенке увидел узкую каменную дверку.
- Эко диво! Раз дверь кто-то поставил, то и за дверью что-то есть, - вслух высказал свою мысль Павел.
- Не открывай дверку, - зарычал медведь. – Не дразни лихо, пока оно тихо!
Но, видать, любопытство сильнее разума. Только одним пальцем тронул дверку, она и отворилась. И уже не смог оторвать взора от завораживающего блеска, видневшегося в глубине таинственной комнатки.
- Что бы это могло быть? – шептали его губы.
- Садись в бадью, молодец! Я тебя на свет Божий вытащу!.. – во всё медвежье горло кричал медведь. – Не смотри туда! От дьявольского блеска душа человеческая чернеет, а ум мутнеет…
Только напрасно старался медведь. Павел уже не слышал его слов. Бочком протиснулся в эту дверку и руку к блестящим вещицам протянул. И так и этак перебирал и рассматривал золотые искусные вещицы. Потом вздохнул и сам себе говорит:
- Экая дребедень! Блеска много, а проку – никакого. Только и всего добра, что несколько червонцев нашёл. Отдам их хозяйке, пусть себе корову на них купит. Плохо, когда в хозяйстве нет коровы.
И только он это промолвил, как в тот же миг оказался наверху. А там уже медведюшка с хозяйкой стоят, пригорюнились. Павел протягивает на ладони монеты и улыбается.
- Купи, хозяюшка, корову. Я б молочка парного попил. Ей-ей, соскучился по молоку.
- Мил человек! Мы уже и не чаяли встретиться с тобой!
- А по что так? – удивился Павел.
- Слаб человек. Трудно ему устоять перед соблазном - разбогатеть.
- Так то ж ещё надо посмотреть, кто и что богатством считает! – хохотнул Павел.
- Верно сказано. А корову я хоть завтра приведу. Только для животины тёплый хлев нужен, да к зиме стог сены припасти.
- За-ради кормилицы-молочницы до белых мух расстараюсь. Батюшка-медведбшка поможет. Завтра спозаранку и начнём.
Луч заходящего солнца лизнул тёплым язычком золотые монеты. Они, отражая свет, блеснули холодным огнём. От этого блеска тревожно вздохнул лес. Зашепталась, зашелестела листва на деревьях. Переглянулись хозяйка с медведем. Только Павел ничего не понял.
Вскоре из-за кустов показались разбойные людишки. Блеск золота заметила сорока и разболтала разбойникам. Медведь заметил чужаков и злобно зарычал. Лихие люди выхватили ножи. Павел оглянулся в поисках хотя бы палки, чтоб защитить себя и хозяйку от верной смерти. Но случилось обратное.
Ловким движением рук хозяйка сбросила с головы на землю вязаный платок. Перед изумлённым парнем теперь стояла девица-краса - золотая коса. Не сказав ни слова, вышла навстречу разбойникам. Небесного цвета глаза девицы стали чёрными, а длинная коса ниже пояса превратилась змеюкой узорчатой. Голова змеи слилась с девичьей головкой. Перед лицом Повелительницы змей даже трава припала к земле. Преобразившись чудесным образом, девица уже в следующую минуту указывала перстом на разбойников. И тот, на кого она указывала, в тот же миг падал замертво, сражённый пущенной в него живой стрелой. Появившаяся из рукава змейка стрелой летела в злодея. Прошивала ему грудь и исчезала в лесной траве. Тут же расступалась земля и принимала в свои объятья бездыханное тело. Через минуту-другую со всеми разбойниками было покончено. Девица брезгливо отряхнула руки, провела ладонями по своей голове и опять стала золотоволосой девицей с небесным взглядом ласковых очей. Павел протёр глаза. Ему показалось, что всё это он видел во сне.
- Не бойся меня добрый молодец, - услышал Павел чарующий голос девицы. Не для тебя берегу стрелы живые. И не моя вина в том, что я такою стала.
Молодые люди сели на траву и девица стала рассказывать, как её матушку, не спросив согласия, выдали замуж за злобного вдовца. Как муж со свекровью измывались над бедной женщиной. Как в поле, среди снопов, родила она доченьку свою. Муж рассердился на молодую жену за то, что не сына, а дочь родила. Свекровь положила малютку в плетёную корзину и отнесла в лес дремучий. Положила под куст на съедение зверю дикому. Не вынесло сердце молодой матери горя великого. С заходом солнца и её глазоньки закрылись.
А малышку под кустом медведь нашёл. Тёмной ночью принёс старухе-колдунье. Она и выходила, вынянчила малышку. А потом и передала ей всё, что в себе носила. Красоту девице Земля-матушка подарила. Грозный Лес – бесстрашное сердце. Небо синее в глазах отразилось. Только душа человеческая, Богом посланная, в матушкой рождённом теле осталась. По совету старушки-колдуньи девица сторонилась людей. Не раз говорила ей бабушка: «Красоту девичью блюсти, всё едино, что блюдо со спелой ягодой сквозь ярмарочную сутолоку пронести. Нечестивые руки сами к сладкому плоду тянутся. Изомнут, испоганят и в пыль дорожную затопчут. Откроешься, дитятко, только тому, кто властью над женщиной пренебрежёт, золото безделицей назовёт, а красоте твоей земно поклонится».
- Верно, сказала мудрая старушка, - ответил Павел. – Хотел бы я взять тебя за руку и у матушки на жизнь в супружестве благословения попросить. Только боюсь я её злого языка хуже ядовитых стрел твоих. Но и без красоты твоёй мне теперь и жизнь не мила. Кто ж обвенчает нас, зорюшка моя ненаглядная?
Обое, не сговариваясь, подняли глаза к небу. И в тот же миг сверкнула молния. Ветки дубов столетних покрылись цветами белыми. Шишки на соснах свечами зажглись, а птичий хор запел так громко и радостно, что никто в целом мире не слышал такого пения. Молодые люди взялись за руки и посмотрели друг другу в глаза.
С той минуты, каждый раз, когда они соединяли свои руки и влюблённо смотрели друг другу в глаза, Земля отпускала их. На крыльях любви они парили над лесом, над полем, над лугами и ручьями. В эти минуты им ни до чего небыло дела. Замкнутое кольцо двух любящих сердец рождало счастье великое. И так будет всегда, пока влюблённые будут жить друг для друга.
14 марта 2006 года.