Сплошное недоумение.
Наши претензии что-то понимать об устройстве мира, так бурно возросшие было в эпоху Возрождения, потерпели сокрушительный и окончательный крах в начале двадцатого века с рождением квантовой механики.
Физики с отчаянием установили, что квантовый объект может быть или частицей или волной, как ему захочется. Но что же он все-таки такое?
Бор думал-думал, и не придумал ничего иного, как применить принцип дополннтельности. Значит, так оно и есть. Она, частица, то одно, то другое – применяй математические фокусы разные в разных случаях.
Стало быть, ничего мы не понимаем как следует.
Масштаб этой интеллектуальной трагедии наивного подхода к пониманию природы вещей был очень велик. Это и до сих пор потрясает, как ни крути, хотя подавляющее большинство людей, в том числе физиков, с этим свыклись.
А тут еще и Гедель подбросил теорему о принципиальной неполноте наших логических моделей.
То есть, наши человеческие знания в принципе не могут обладать полнотой. Они принципиально неполны.
Необходимо все время вводить принципы дополнительности
С одной стороны, с другой стороны, с третьей стороны. А как же на самом деле?
С человеческой точки зрения «на самом деле» не существует.
Но может быть есть какая-то нечеловеческая точка зрения?
Но мы о ней ничего не знаем, так как она никак себя не выявляет.
Не хочет с нами говорить, или не может, или ее нет.
А ведь когда-то Ампер в упоении говорил
- Дайте мне начальные условия, и я вам все рассчитаю и предскажу назад и вперед.
Итак, как бы мы не хорохорились, но мы вынуждены иметь самое смутное представление об устройстве мира, если пытаемся обойтись без мистики, или, как теперь говорят философы, без метафизики.
А как человек поступает фактически?
Он в принципе не может быть все время в смутности.
Поэтому, если без метафизики, он вынужден все время по принципу дополнительности упрощать картину мира и смотреть на все с одной какой-то точки зрения, забывая об остальных. В другом случае – с другой точки зрения, а о других лучше забыть, и т.д.
И только временами он может позволить себе впасть в прострацию, вспомнив, что «на самом деле» все так темно.
Так или иначе, но этот самый постоянный фон сплошного недоумения на заднем плане все время присутствует.
Примечание 1.
Прошу иметь в виду, что я здесь все время толкую о науке и о том, как к ней относиться, а вовсе не о жизни.
Разговор «за жизнь» - это совсем другой разговор (ну, хотя бы по принципу дополнительности).
Примечание 2.
На закуску для увеличения темноты и смутности в картине мира следует добавить экспериментальное открытие последних десятилетий о мгновенном взаимодействии спутанных частиц, что не лезет ни в какие ворота с позиций сплошного континуума пространства-времени.
Недаром великий Шредингер еще в тридцатые годы прошлого века предупреждал, что лучше не связываться со спутанными частицами, которым сам же и дал такое название.