Калитки открывались в огромный ухоженный сад с пышной растительностью, похожий на регулярный парк во французском стиле. Ровные песчаные дорожки, обсаженные идеально подстриженными вечнозелеными кустарниками, разделяли парк на равные секторы. Площадь внутри секторов была сплошь покрыта молодой газонной травой.
С двух сторон парк был окружен большими раскидистыми деревьями. Невозможно было определить время года: одни деревья стояли в цвету, другие уже были украшены плодами. В пышных кронах деревьев чудесно пели причудливые птицы.
Далеко впереди парк замыкало высокое и длинное белое здание с нишами наподобие пчелиных сот. Окон в здании не было.
В центре парка находился роскошный многоярусный фонтан. Мерно шумели струи ниспадающей воды.
Две калитки, расположенные рядом, открылись одновременно. Из одной в парк вышел Первый, из другой – Второй. Они разом взглянули друг на друга и остановились.
- Хорошо, что моим напарником оказался ты, - дружелюбно произнес Первый.
- Какая разница, кто бы оказался: мы здесь все одинаковые, - безразлично ответил Второй.
-Ну, нет: ты в хоре пел…
-И что? Там многие пели. И ты бы мог.
-Но не пел…
-Это единственное отличие между нами. Оно ничего не значит.
Первый молча опустил голову. Немного погодя Второй спросил:
-Почему ты заговорил со мной по-русски?
-Ты же мне ответил по-русски.
-А если бы я ответил по-китайски?
-Тогда бы я и заговорил по-китайски.
Первый и Второй понимающе переглянулись.
-Значит, нам достался… - начал Второй
-… русский сектор,- закончил Первый. – Это хорошо.
-Какая разница, какой сектор? – бесцветным голосом спросил Второй.
-Разницы нет, – согласился Первый. – А решение есть.
Казалось, он был доволен всем.
-Пошли, - предложил он.
Плечом к плечу Первый и Второй двинулись по песчаной дорожке к центру парка. Их сандалии не оставляли на песке следов. За их спинами не было калиток, через которые они вошли в парк, только обрамляющий дорожку ровно подстриженный кустарник.
Впереди среди однотонной зелени парка в лабиринте дорожек мелькали темно-синие мантии идущих парами бакалавров. Все устремлялись к белому дому.
В небольшом помещении без окон, залитом ровным светом от невидимого источника, Первый и Второй работали за компьютерами. На дисплеях менялись картинки, составленные из множества разноцветных пятен. Оба делали спектральный анализ пятен и разносили данные анализа по таблицам.
В какой-то момент Второй прекратил работу и погрузился в задумчивость. Первый заметил это и молча за ним наблюдал.
-Устал? – наконец обратился он к Второму.
-Какое слово ты вспомнил! – отозвался Второй. – Мы не устаем: мы же не люди.
-Ну,… мы на них очень похожи.
-В том-то и дело, что лишь похожи.
-Мы находимся в другой фазе человеческого развития. Гусеница и бабочка намного больше отличаются друг от друга, чем мы от людей. И это их не печалит, - спокойно возразил Первый.
-Насекомых – нет. А меня – да. У них нет памяти. А у нас она не вся потеряна. Что-то от нее осталось.
-Какая память! О чем ты говоришь? Память есть, когда есть «вчера» и «сегодня», когда есть «время». Здесь времени нет. И нет никаких изменений - так всегда было и так всегда будет. И это хорошо: не возникает никаких проблем и поводов для печали, - заключил Первый.
Второй не возразил, хотя и был не согласен с ним..
-Пойдем в парк, - миролюбиво предложил Первый.
Второй покорно выключил свой компьютер.
С непокрытыми головами Первый и Второй шли по дорожке парка. Впереди на зеленой лужайке, окруженной деревьями в белых цветах, стоя ровными рядами, пели бакалавры. Все они были в шапочках.
Огромный хор исполнял песню на итальянском языке. Звуки нежной мелодии висели в пространстве, как капли мелкого дождя. Дирижера не было, но хор пел так слаженно, так совершенно, будто подчинялся воле гениального руководителя.
Первый собрался было присоединиться к поющим, но Второй удержал его от этого и увлек по дорожке в сторону. Они вышли к фонтану.
Огромный фонтан из белого мрамора представлял собой пирамиду из круглых чаш. Пропорционально уменьшаясь в размерах, чаши стояли на крепких ножках одна на другой и, поднимаясь ввысь, терялись из виду. Из ободка каждой чаши били струи воды одинаковой высоты и ниспадали в емкость чаши, находящейся ниже. Таким образом, очертания фонтана повторялись прозрачной завесой струящейся воды.
Первый и Второй остановились вблизи фонтана. Мелкие капли воды попадали на их мантии. Круглыми сверкающими шариками они бесследно стекали по одежде: ткань не впитывала воду.
Первый запрокинул голову и смотрел вверх. Второй следил взглядом за стекавшей в нижнюю чашу водой. Их лица были сухими.
-Нельзя разглядеть вершины фонтана, - наконец произнес Первый.
-И я об этом же думаю. А если взглянуть лежа?
Они тотчас легли на траву.
-Эх, и отсюда ничего не видно,- вздохнул Первый.
-Я думаю, в этом есть какой-то смысл, - сказал Второй.
-Ты вообще много думаешь. Зачем? Вот уж точно, в твоих размышлениях нет никакого смысла.
-Но они не дают мне покоя, - возразил Второй. – Почему мы ничего не помним, словно наше существование началось лишь сейчас?
-Здесь нет времени. И наше нынешнее существование, как и наша нынешняя работа, будет длиться бесконечно. По сравнению с этим то, что было вначале, вероятно, не имеет никакого значения, - ответил Первый.