Этого голубя все звали Миссатжер. Он уже давно жил в чужой стае, и его здесь уважали за открытость и честность с другими.
Его возраст уходил в сторону заката, когда солнце, дарующее жизнь, начинает лучами слегка касаться моря, опускаясь медленно в лазурную бесконечность, где вечным обьятием соединяется с водной стихией.
Для обычного голубя по скорости он был быстрым и поэтому всегда находил себе пропитание, беспокоился о других в приютившей его стае. Но по вечерам, когда приходили сумерки, ему становилось грустно: он никак не мог найти хозяйку для своего уютного, но одинокого гнезда.
В этой стае как-то ему встретилась добрая голубка, из местных, обратившая на него внимание и полюбившая его всем сердцем. Тогда он не думал о высоте полёта, ему нужна была только забота преданной спутницы. Он, как мог, старался сделать её счастливой. Но ответного чувства к доброй голубке не случилось, и они расстались...
Потом он стал задумываться о полётах, скорости и высоте, взлетая каждый день все выше и выше. На пути его жизни встречались и другие голубки, из других стай, видевшие в нём хозяина гнезда. Но одни просто не хотели летать. Им достаточно было прогуливаться целыми днями вдоль моря. Другие не хотели подниматься так высоко.
- К чему это? - ворковали они. - Нам хорошо и так, у земли. А выше - сплошная неизвестность.
Некоторые из них с умным видом говорили, что хватит уже с них, налетались так высоко, что выше некуда, что им хватит этого опыта на всю оставшуюся жизнь. И лениво чистили свои перышки.
Он молча улыбался: каждый думает, как хочет, строит свою жизнь, как ему угодно, и выбирает в свои спутники того, кто ему нужен и с кем уютно после полётов в тёплом гнезде. Каждый выбирает для себя.
Какие они непонятливые, как глупые клуши, жизнь-то не кончается, никогда. И, сумев подняться выше, выполняешь миссию, чтобы потом начинать новые полеты, более значимые, уже в другом классе.
Надо подниматься вверх по воздушным ступеням, подниматься каждый день, потому что жить – это Дар, а ПТИЦЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБЫ ЛЕТАТЬ, чтобы учиться всю свою жизнь летать выше и выше...
Они этого не понимали, и его объяснения не могли их убедить. ЕСЛИ ГОЛУБКА САМА НЕ ХОЧЕТ МЕНЯТЬСЯ, ТО ЕЁ НИКАК НЕ ИЗМЕНИШЬ. А он, несмотря на одиночество, с радостью в сердце встречал новый день и с шумом поднимался ввысь, выше и выше, к солнцу, пока крылья не становились горячими от встречного ветра, пока глаза не наполнялись слезами от яркого волшебного Света.
Он летал высоко и хотел выше, именно в этом был для него ВЕЛИКИЙ СМЫСЛ ЖИЗНИ.
А по ночам, устало сложив крылья, засыпал, мечтая, что когда-нибудь подлетит к нему его единственная голубка и скажет: «Пожалуйста, Научи Меня Летать!!!»
С благодарностью Ричарду Баху за книгу «Чайка по имени Джонатан Ливингстон».