ПИСАТЕЛЬ-НЕВИДИМКА [продолжение]
Экскурс по его живому тернистому следу
(к 80-летию Генриха Гунькина, 1930-2006)
9.
Его настоящее имя – Генрих Павлович Гунькин. Псевдонимы – сперва Виктор Вельский (этот, я бы сказал, “псевдопсевдоним” был применен лишь в одном случае, которому и посвящен данный очерк. – Г.К.), затем Генрих Гунн, Геннадий Русский. Искусствовед по университетскому образованию, журналист, крупный самобытный прозаик, поэт, путешественник, великолепный знаток истории, культуры, природы России, особенно Русского Севера, неутомимый исследователь, автор многих, написанных в самых разных жанрах книг – изданных и неизданных. Ряд своих произведений он в последние годы выпустил минуя издательства, на собственные скудные средства, - сам себе редактор, сам себе издатель: то есть, по сути, продолжил традиции Самиздата.
Благодаря лаконичной, фактографически насыщенной, весьма четкой и плотной статье Марка Герцевича Зака, написанной по материалам, предоставленным Лидией Ивановной Иовлевой, супругой писателя (не могу назвать ее вдовой!), в моем воображении сразу сложился полнокровный портрет человека огромного личностного дара, обаяния, всеотзывчивой творческой энергии, который – невзирая ни на какие препоны, искусы, лишения, разного рода риски (такого “добра” на его веку было хоть отбавляй!) – всегда оставался верен себе, своим убеждениям, высокому труднейшему своему призванию, самоцветному таланту. Он сумел ни в чем не погрешить против совести, против своей многогранной, на редкость уравновешенной и вместе с тем страстной, напряженно эмоциональной натуры.
Что меня не в меньшей мере впечатлило – Генрих Павлович отдал всю свою энергию, свое сердце не просто Природе, Культуре, Истории, Родной Земле, Народу. Оставаясь вполне автономной, независимой, как бы сокровенной личностью, он при этом всецело открыт персонально каждому из нас, его современникам и потомкам. Он дружил с Каргопольским краеведческим музеем-заповедником, содействовал становлению Кенозерского национального парка; особо я выделил бы его деятельную инициативу в создании Библиотеки Русского Севера – в любимом им старинном граде Каргополе, что на реке Онеге. Открытие библиотеки состоялось уже после его кончины, но при этом исполнена была его воля: Лидия Ивановна передала будущим читателям-северянам щедрый книжный дар – из огромного семейного собрания, которое десятилетиями (в течение полувека!) формировалось сообща с Генрихом Павловичем.
“Его интересовали античность, философия, эстетика, литературоведение, древнерусское искусство, особенно древнерусская литература, - сказала Лидия Ивановна на торжественном открытии. - Я хотела бы, чтобы эта библиотека отражала не только северную тематику, но и всю широту его личности”...
Знакомство со статьей Марка Зака и с приведенным в ней перечнем авторских книг Г. П. Гунькина, увидевших свет за последние 15-20 лет, вполне меня успокоило, угомонило: теперь и без меня с «Откровением» будет всё в порядке. Российское его издание – даже в отсутствие Автора - наверняка состоится в ближайшее время. С невидимством этого феномена покончено будет раз и навсегда.
Вернулся к обычным моим занятиям, к отложенным до поры до времени стародавним темам. Но «Откровение» - в боковом поле зрения - оставалось по-прежнему рядом, вплотную. Спустя два года пришлось со всей очевидностью понять: как сложилось в похмельное послеоттепельное лихолетье, так и осталось – об «Откровении», о Генрихе Гунне или Геннадии Русском (а под своей фамилией Генрих Павлович никогда, кажется, не выступал) ни в прессе, ни на радио, ни на одном канале ТВ, ни в каких аудиториях… ни слуху ни духу. В конце 2009-го выслал на сайт «Кенозерье» адресованное Марку Заку обстоятельное письмо, завершив его просьбой, точней – вопросом: есть ли возможность увидеть Лидию Ивановну, чтоб обсудить ситуацию с «Откровением», до сих пор почти никому не известным в России. Встреча состоялась вскоре после новогодних праздников, 21 января 2010. Вернулся домой с увесистой связкой авторских книг Генриха Павловича, которые, уже при первичном, неотрывном контакте с ними, буквально ошеломили и обаяли меня – как и двухчасовое общение с их дарительницей…
Самым невероятным сюрпризом явилась книга «Вельский» (за подписью Геннадий Русский), вышедшая из печати в роковом 2006-ом – последнем году жизни Автора. Он успел лично подготовить заветное свое детище к отдельному изданию. Впервые – не в альманахе, не в журнале (не в “коммунальной квартире”), а в своем собственном переплете! И не где-то в Европе или за океаном, а здесь, в России, в родной Москве! То есть: теперь и у нас – три с половиной года тому назад – явилось свое общедоступное «Откровение»! Пусть небольшим тиражом, но явилось! Оказывается: всё это последнее время я, попросту говоря, ломился в уже открытую дверь! Причем открытую не кем-то, а самим Автором!
Прошу поверить мне на слово: новость насчет “уже открытой двери” ни капельки не огорчила меня, не заслонила эмоцию торжества справедливости. И всё же – к ликующему торжеству не могло не примешаться нечто удручающее.
Свобода и Правда взяли верх над Произволом и Бесправием? Ну и что?! Заколебалась ли почва? Прозвучал ли хоть один публичный отклик, пускай гневная отповедь (не говоря уж про мечтаемое дружное эхо, с раскатами-подголосками, ближними и дальними)? Расхватаны ли, разошлись ли по рукам эти несколько сот экземпляров? Завязались ли споры, диспуты вокруг суперамбициозных инвектив и грёз Виктора Вельского, вокруг его полуюродивого, но неподдельно трагедийного бреда?
Как бы не так!.. Абсолютное Безмолвие… Чуть ли не в буквальном смысле – гробовая тишина…
Глас вопиющего в пустыне – и тот, словно бы утренним туманом молочным, объят непроницаемой немотой:
“Я, Виктор Вельский, ушел от мирской жизни, чтобы предаться жизни мировой. Я – инок богоотрицания, раб NIHIL. Я скрылся в пустыне большого города. Я никого не вижу, ничего не читаю, я занят Богом и собой, своей погибелью (для монахов это называлось спасением, я же не обманываю себя)… Христос искал Бога, обрел Его и явил миру Свое слово… Я иду дальше личного Бога, дальше моральных законов, в Ничто, совершенно один, без Бога, без упований и надежд. Я одинок, как Человечество в Космосе, в бесконечности мироздания…
Не знаю, не считал, сколько дней и ночей пробыл я в полном одиночестве, наедине с миром и вечностью... Временами я постигал, как душа отлетает от тела и тоскуя обнимает весь мир… Иногда меня пронизывал сладостный до изнеможения восторг, и я терял сознание, коснувшись сверхреального…
Организм мой разрушен, психика подорвана – никому не дано даром взглянуть в лицо Вечности. Но я, мне кажется… постиг истину. Меня посетило откровение... Дитя научного века, опускаясь в бездну, я вел урывками записи и оставляю их вам как мое Откровение, мое изумительное богословие, последние пределы разума, граничащего с безумием…
Я говорю: нельзя жить, пока существует смерть… Я пришел к великой Науке бессмертия, к Истине своей Нагорной проповеди…
Я не отменяю законы и не ввожу новые. Не надо никакой новой веры. Вера в Ничто и есть ничто. Всё сбудется своим чередом… Я – Христос без апостолов, проповедник без внимающих, святой без Бога…
Христа распяли, а я сам распну себя… В сущности, я уже давно распял себя на кресте невыносимых мук духа… Я сделал это!.. Но кто вытрет на лице моем кровавый пот? Некому. До какой же степени я одинок! Как долетит моя весть до Мира?..
Отец мой! Ты видишь Сына Своего возлюбленного. Он распят, он алчет, ему бередят раны. Последний час его настал. Что же Ты молчишь, Отче? Где Ты?... НЕТ ТЕБЯ…”
(Продолжение следует)