Лазурное, серо голубое, и розовое небо.
Небо стало серо голубым. Миша закрыл глаза.
- Что там случилось? Услышал он женский голос.
- Инфаркт. Ответил другой женский голос.
Миша затаил дыхание. «Сейчас скажут, что одна старушка богу душу отдала» подумал он.
Так оно и случилось. Всё повторилось с точностью до сантиметра, до секунды. Вокруг Миши толпился народ. Все говорили, перебивая друг друга. Кто о чём: кто говорил, про аварию, кто про старушку на тротуаре, а кто про мальчика-убийцу ...
«Что происходит? Неужели мне так и стоять с закрытыми глазами, подпирать этот роковой столб? Сейчас открою глаза, и что увижу? Пацана с мороженым? Этих горластых старух с бородавками и выпущенными глазами?».
Миша осторожно приоткрыл глаза. Сквозь ресницы увидел розовое небо.
«В тот раз тоже, было розовое небо. Парень с мороженым, а толпы не было. Что за идиотские загадки природы? Может, со мной что? Может, именно так начинают сходить с ума? Но я в здравом уме и памяти. Может, я сплю?».
Мальчик потрогал столб.
«Нет, не сплю. Столб настоящий, холодный и пыльный. Жаль, небо не могу потрогать. Оно странное ... розовое. Вся ерунда была при серо голубом небе, при голубом - ерунда, но не очень. Сейчас небо розовое. Попробую, открыть глаза».
Он открыл глаза. Перед собой Миша увидел не пацана с мороженым, а Таню с мороженым.
- Чудеса! Сказал он, и посмотрел вокруг.
- Где все остальные.
– Кто? - спросила Таня.
Французов ничего не понимал. - Таня, где ты была?
- Что, ты хочешь? Про кого, ты спрашиваешь? Я некуда не девалась. Я на тебя смотрю, ты такой странный. Что за столб уцепился?
- Ты, никуда не уходила?
- Куда?
- Хотела хлеб отнести.
- Вот хлеб. Девочка показала в пакете каравай.
- Можно я потрогаю.
- Трогай, хлеб тёплый. Отломить кусочек?
- Мне не хлеб надо потрогать, а тебя.
Девочка засмеялась. - Кусочек потрогать? Какой?
- Таня, со мной что-то происходит. Мне надо убедиться, что я не сплю.
- Я тебе и так скажу, я не сплю, и ты не спишь, без «трогания».
- Мне надо в этом убедиться.
- Прямо здесь, на улице?
- Таня, я не шучу, пойми меня.
- Я тебя понимаю, ты хочешь, посмеяться. Я вчера, нет позавчера видела сон ...
- Знаю. Мы, я и ты были на яхте у Лозанны. Сначала, ты была с Юркой Фасолиным, потом прилетел я. Я эту Лозанну пол сна искал. Еле вас нашёл.
- Мишенька, это было во сне, я помню. Девочка лукаво улыбнулась.
- А сейчас?
- А сейчас нет, Мишенька.
- Что, тогда было сейчас? Вокруг народ сумасшедший, все на меня таращатся, кричат, что я убийца.
- Похоже, ты и правда спишь, а я не сплю.
- Как так может быть, что я сплю, и вижу тебя? Ты, ешь мороженое, я тебе его дал, и ты, не спишь и видишь меня, что я сплю. Я во сне дал тебе мороженое, а ты не спишь? Не понятно.
- Всё понятно, Миша, - смеялась Таня, – ты, такой же чудак, как и наш Юрка Фасолин, ты выдумщик не вероятный. Может, у тебя голова бо-бо?
- Да, нет.
- Да или нет?
- Конечно, нет.
- Причём тогда толпа?
- Я не знаю, они все были здесь. Я сейчас закрою глаза, они все опять появятся...
- Ясно, ты, как Юрик провалился в другое время. Ты, почаще моргай, как он, чтобы не задерживаться где-то на стороне. Моргай, и ищи всё время, а то будешь, дурачком, как Юрик, он же прикидывается умным, специально, учится на одни пятёрки.
- Я не выдумщик, эти уроды были здесь.
- Вот оно что? Тогда, ты больной. Ты объелся мороженым, сколько брикетов, ты съел?
- Ни сколько. Таня, какого цвета небо?
- Миша, ты дурак?
- Надеюсь, что нет ещё.
- Идём, «зелёный» горит. Два раза пропустили.
Они спокойно перешли улицу. Миша смотрел на прохожих, все шли по своим делам, никто на него не оборачивался, не шарахался от него. Что-то всё же привлекло его внимание, на той стороне улицы, маленькая девочка отпустила воздушный шарик. Он медленно поднимался в небо. Миша задрал голову. Шарик был голубой, а небо ... розовое.
Миша заморгал, как Фа-Фа быстро, быстро. На какое то время, меньше секунды, ему показалось, что цвета поменялись – шарик стал розовым, а не голубым.
Миша за руку остановил девочку. - Девочка, какого цвета, у тебя, улетел шарик? Девчушка ухватилась за юбку мамы, повернулась к Мише, и смеясь, сказала, – зелёного.
- Она шутит, - сказала женщина Мише, - вот он летит, красненький.
Французов посмотрел на небо, шарика он не увидел.
- Таня, правда, какого цвета небо?
- Ты, дальтоник? Извини, я не знала. Улыбка исчезла с лица Тани.
- Я не дальтоник, я знаю, небо должно быть голубым, а я его сейчас вижу розовым. Ты, каким видишь небо?
Девочка посмотрела на небо и засмеялась. - Ты, меня дурачишь, как Юрка.
- Тебе, и Юрка задаёт такие вопросы? Какого цвета небо?
- Вы сговорились, он хуже вопросы задаёт. Он, дурачок, спрашивает у меня разрешения, придти ко мне во сне.
- Ты, ему разрешаешь?
- Я думала он дурачится ... а вспомнила, он говорил мне, что поцелует во сне. Ты, его друг, он с тобой спорил?
- Не помню, - засмеялся Французик.
- Я же говорила, Фасолин прохиндей.
- Таня, мы же втроём были в одном сне. Это же, правда, отрицать, не станешь? Я, тоже был в твоём сне, я спал у себя дома. Так какого цвета, небо? Это важно для меня. Мне надо понять, в каком я мире? В реальном настоящем, или с тобой и, опять разговариваю в астральном?
Широко открыв глаза, девочка с не пониманием смотрела на своего спутника. Улыбка таилась в уголках её губ.
- Светофор видишь?
- Вижу, там нет голубого.
- Миша, ты явно больной. Мы сейчас на улице, вот хлеб, вот мороженое, оно тает. Идём скорее.
- Мы, точно, не на яхте?
- Что, палуба качается? Ты повторяешься, уже не оригинально, интерес не тот.
- Ты, можешь ответить на вопрос без балды ... какого цвета небо?
- В клеточку.
- А я, вижу розовое, а, ты?
- Ты, чокнулся на небе. Оно голубое, успокойся.
- Значит, я ненормальный, а если я увижу небо голу ...
Миша, опять не договорил, - начнётся чушь собачья.
Так, говоря не весь о чём, они дошли до Таниного подъезда.
- Я пошла, пока. Привет Юрке.
- Ты, хотела зайти.
- Я хотела хлеб занести ...
- Я подожду.
- Если, отпустит мама.
- Опять, условности?
- Иди один, я позвоню Юрке, договоримся.
- Нет, я подожду. Настойчиво сказал Французов.
- Жди, смотри, уже капает. Миша задрал голову, посмотрел на небо.
- Явно помешался на небе. Мороженое капает.
Она развернулась на одной ноге, так, что высоко поднялась юбчонка, и забежала в свой подъезд перед самым носом у молодого военного.
Мальчик остался ждать Юркину соседку. Он осмотрел всё вокруг. Вспомнил, как он дрался здесь сразу с тремя, пока не подоспели Олег и Юрка с отцом. Миша прошёл на детскую площадку, сел на брёвнышко-крокодил. Отсчитал четвёртый этаж, стал разглядывать окна Фасолинской квартиры, и смешной, угловой балкон-лоджию. Сверху зазвучала музыка. Похоже, она доносилась с четвёртого этажа. Мелодия до чёртиков знакомая. Это было «Лазурное небо». Он посмотрел на небо.
«Как хорошо, когда небо розовое».
Пропащий Французов.
- Я теперь, спать не буду, всё о туалете придётся, думать.
- Иди, сразу садись, и думай.
- Юр, я без смеха. Надо будет как-нибудь организовать экскурсию в ту шахту. Что, ты, делаешь в следующее воскресенье? Я точно не знаю, кто у нас дома.
- Ничего страшного не вижу. Зато, второй выход.
- Выход ещё не обнаружен, только шахта, и трап. Откуда знаешь про дочку дипломата? Спросил Фасолин друга.
- Не поймёшь. Знаю и всё. Вот найдём второй выход, я к вам в гости буду ходить на третий этаж. Вдруг, там вход прямо в ванную?
- Кроме шуток, надо изучить эту хитрую планировку нашего дома.
- Отцу скажешь?
Вдруг на всю квартиру заиграла музыка.
- О! Янек проснулся. «Лазурное небо» завёл. Знает, что заводить. Слушай, Вихрик, и балдей, как я.
Фа-Фа быстро заморгал. Они закрыли ванную и туалет, пошли в гостиную комнату. Раздался звонок в дверь.
- Мишка с Северного полюса вернулся с мороженым.
Не спрашивая «кто там», Фа-Фа открыл дверь. У него как всегда автоматически отвисла челюсть. За порогом стояла Танька из его класса, позади Мишка. Ему на брюки капало молоко.
- Здравствуй Юра, меня пригласил Миша. Ты как? Не возражаешь. Какая у тебя попсовая музыка.
Юрка захлопал глазами.
- Проходи, - сказал он, с натяжкой.
- А я? - спросил Миша.
- Ты, тоже. Я тебя за мороженым посылал, а ты, молока купил в дырявых пакетах. - Это мороженое, - возразил гость.
- Когда-то было. Ладно, неси на кухню, в морозильник запихай. Сейчас пойдём перекусим. Юра, знакомься, это Таня, в классе сидит впереди меня, и всё время крутится.
- Очень приятно, – подавая руку, сказала девочка.
- А мне ещё лучше, – ответил Вихров.
- Познакомились? Теперь идите, и тщательно вымойте руки с мылом, пойдём перекусим.
Хозяин заглянул в холодильник. - Отлично, господа. На первое отварная кура, надеюсь, хватит на всех. На второе мороженое в стаканчики положенное. На третье пиво. Пардон, пиво батькино.
«Хорошо, что те тёлки про пиво не знали, Янек для них стал бы зубами бутылки открывать».
Ребята сели за стол. Каждому досталось по большому аппетитному куску куры.
- Мороженое потом, ещё не замёрзло.
- Люблю кУру под лазурным небом, с полным ртом сказал будущий великий поляк по имени Янек.
- Остряк нашёлся, курилка...
С курой расправились быстро. Была и нету. Все пошли в гостиную танцевать. Юрка никому не доверил, лично убрал пластинку подальше. Из кабинета притащил другую коробку с пластинками. Пластинки стояли в коробке, как в картотеке. Каждый выбирал себе сам, на заказ, что танцевать.
- Таня, тебя мама надолго отпустила? Поинтересовался Фамишевский.
- А у вас ночная дискотека? - спросила Таня. Фасолин тяжело вздохнул, но ничего не сказал. "Ну, остряков развелось".
- Не знаю, Юрка говорит, что его отец приедет очень, очень, очень поздно.
Юрка не выдержал, – я сказал один раз «очень», а ты три раза.
- Ты, знаешь своего отца, а я знаю своего. Мой твоего после третьего раза не отпустит...
Сошлись два Фа. Никто никому не уступал.
- Тогда я сама позвоню, чтобы мама не беспокоилась.
- Зачем звонить, она знает, где ты.
Старший Фа продолжал подтрунивать над младшим. Юрка сделал вид, что улыбнулся, а в душе состроил гримасу, отвернулся, и твистовал с закрытыми глазами. Все танцевали в рамках приличия.
Янек и Вихрик вели себя тактично по отношению к Татьяне, а вот Французик ...
Юрка открыл глаза ... а вот Мишка куда-то пропал, заметил Фа-Фа. Старшим: Юрию и Янеку было без разницы, где лишний конкурент на парные танцы с Татьяной. Юрка пошёл искать Мишку.
«Как он незаметно слинял. И куда? Надеюсь, про потайной люк и дверь не знает, значит надо искать в квартире».
Фасолин стал заглядывать во все комнаты и кладовки. Нигде нет Мишки. Пропал.
Фа-Фа захлопал глазами.
- Юр, - позвал он тёзку, – Мишка пропал, помоги найти.
- То клюшку, теперь Мишку искать, у тебя шиш найдёшь, если кто спрятался. Он туда не мог взлететь. Вихров посмотрел на потолок.
- Он не знает про райские уголки.
- В сортире смотрел?
- Смотрел.
- Где не смотрел?
- Везде смотрел.
- Может, он вышел?
- Не должен. На него это, не похоже. В лагере он, тоже пропадал. В уборной сидел, его Валерка побил, помнишь? Ты, его не бил?
- Я тебя сейчас побью. Слинял твой демон, радуйся.
- Ещё не доказано, пока он Мишка. Его надо найти. Юра, у него проблемы, он специально ко мне пришёл за помощью. Он такой сентиментальный. Хотел, повеситься. Помнишь, историю с Сувориком.
- Кто такое забудет? А потом с саблей спал.
- Смех, смехом, где он? У него столько переживаний. На его глазах человека задавило.
- Слышал, – серьёзно ответил тёзка.
- До этого соседка с балкона сиганула.
- На балконе, смотрел?
- Бежим.
Мальчики ворвались в гостиную, затем, в смежную тётину комнату, и на лоджию. В углу справа сидел Французов Миша, обхватив голову руками, смотрел на небо.
- Я же смотрел, и не заметил его, спрятался в уголок.
Фа-Фа подошёл к Мише.
- Чего не танцуешь? Миша молчал.
- Ты, в порядке? А? Вихров тронул Мишу за плечо.
- Я? Юр, какого цвета небо? Юрки переглянулись.
- Тебе, какого цвета, хочется? Дипломатически, спросил Фасолин.
- Розового, - ответил Миша, продолжая смотреть на небо.
- Так оно и есть, смотри сам. Полюбуйся, какое небо розовое.
Фа-Фа не заметно подмигнул Вихрову.
- Тогда, почему там на улице, опять авария? Вон, и скорая стоит.
Мальчики посмотрели с балкона вниз на улицу.
- Ну, и что? Легковушка врезалась в троллейбус. Так ей и надо. Троллейбус надо уважать, в зад почаще целовать. Вон ментовский «козёл» в верх ногами валяется, посмотри, не вру.
- А небо, точно розовое? - переспросил Французик.
Вихров ничего не понимал, он не видел никакой аварии на улице, ни «скорой», ни «козла», ни троллейбуса. Он тихонько, чтобы не слышал Миша сgросил у Фасолина.
- Какая авария? Где?
- Разуй глазки, посмотри, кого-то раздавили.
- Где? Не вижу.
Фа-Фа повернулся к Мише. - Сегодня с утра небо чистое розовое, сам удивляюсь.
Вихров посмотрел на небо, протёр глаза, подумал: «Эти два обалдуя, опять меня дурачат. Лагеря им мало. Олег кукукнулся из-за них».
Бывший вожатый отвёл в сторонку своего бывшего воспитанника, дал ему слабый тычок кулаком в бок.
- Ты, чего? Где ты, розовое небо увидел? Небо как небо. Где раздавленный троллейбус вверх колёсами? Глюки с утра? Пива тёплого напился?
Юрка приложил палец к губам, и шёпотом, - Юрчик, так надо, всё под контролем.
Вихров, опять ничего не понял, посмотрел на небо, потом на ребят.
- Голова не болит? - спросил Юрка у Миши.
- Нет.
- Ты, подходил к краю, смотрел вниз на улицу?
- Смотрел, и на улицу, и на небо. Я знаю, оно не розовое, ты врёшь всё мне. – Я???!!! Взахлёб, произнёс Фа-Фа.
- Юра, со мной что-то не понятное происходит.
- Что, именно? ... А, ты иди, танцуй, и всё пройдёт. Я тебе всё потом на пальцах объясню, иди, так надо, - повернувшись к Вихрову, сказал Юрка.
Вихров пошёл в гостиную, через смежную комнату. Дверь в гостиную с лоджии была закрыта на все запоры. Миша рассказал другу всё, что с ним сегодня произошло. Всё, всё подробно.