Года все шли, и рыба уходила,
И множились научные стада.
Кому б я не писал, не доходила
До власти откровенная мольба
Меня душили, резали и били,
А обвиняли: жуть, во всех грехах.
Попы, однажды, так анафеме предали,
Но света я не видел в их словах
И каждому писал письмо о рыбе,
За сотню выпустил статей.
И жизнь моя, почти на дыбе,
Дотла сжигающих страстей.
И не для нас был рай номенклатуры,
Раз не был в шайке, то не коммунист.
И новой жизни я не нужен, дуры
Играют барина, я ж в их миру артист