А.Я.Шнееру
Наш друг пишет о цирке. Он составил целую энциклопедию цирка. И в нем самом есть нечто замечательно цирковое. Вот он лезет на самый верх своего архива, достает из-под потолка одну из коробок, балансирует на качающейся скамейке, поставленной на стул, – и взмахом ладони удерживает нас, гостей, бросившихся на помощь: “Ничего-ничего, не зря же я пишу о цирке!..” Тогда мы были у него. И вот только что он позвонил и спросил наш адрес. Он едет к нам в гости.
Еще он пишет об эстраде. Это тоже энциклопедия. Когда ее опубликуют, неизвестно, но никакого нетерпения в нем нет. Но время идет, нужно вносить поправки, и он старается не упустить ничего. Всюду бывает, все смотрит, все читает. Соперничать с ним в осведомленности невозможно. Но соперничать и не приходится. Он всегда готов слушать, всему готов порадоваться. Порадовался и нашему приглашению – и принял его, не задумываясь, хотя дни его насыщены до предела. Даже путешествие на московскую окраину его не смутило. И мы ждем его с нетерпением.
Еще наш друг пишет о театре. В “Театральной энциклопедии” около сотни его статей. Он первым в мире стал составлять сценическую историю знаменитых пьес. И здесь его эрудиция невероятна, а пути ее расширения разнообразны и таинственны. Трудно сказать, на скольких языках он читает, в скольких архивах и библиотеках работает, но больше всего он любит расспрашивать людей, множество людей, которые открываются навстречу ему так же охотно, как он открыт навстречу им. Это эрудиция дружелюбия, эрудиция общения, эрудиция внимания. Мы, к сожалению, ничем не можем помочь нашему другу в его работе. Мы можем только радоваться ему, его приезду – как он порадовался приглашению.
Еще он пишет книгу о клоунах. И мы знаем, что этот мудрец и эрудит смотрит на мир распахнутыми глазами ребенка. Он умеет смеяться, умеет грустить и умеет любить. Ради одного такого зрителя может выступать настоящий клоун. И в доме такой гость надолго оставляет ощущение праздника. Скорее бы он приезжал, наш друг. С ним всегда по-настоящему. Хочется по-настоящему жить, по-настоящему делать свою работу, по-настоящему общаться.
Еще наш друг придумал хрестоматийную фразу: “Мы не рабы, рабы не мы”. Это было в восемнадцатом году, когда он готовил букварь для красноармейцев. Ему девяносто шесть лет, нашему другу. Это факт, который кажется нам самой веселой клоунской репризой, которую мы когда-либо слышали. И самой радостной надеждой при мысли о старости. Никак не связать старость с ожиданием нашего друга, который едет к нам в гости.