-Расскажи мне о Камчатке!
-А что о ней рассказывать? Ее надо хотя бы раз в жизни увидеть.
Камчатка – это ведь не только океан, вулканы и красота неописуемая. Это - люди, которые оторвались от родных мест с мясом и приехали, а вернее прилетели за девять тысяч километров жить, служить, рожать детей
- И есть икру с красной рыбой. Романтика!
- И ты туда же. Брось. Она надоедает так же быстро, как и все остальное. У меня соседка приехала пять лет назад за романтикой. Хочешь, о ней расскажу?
-Рассказывай.
-Это будет и смешно, и грустно. Людям, живущим на материке и не понять.
-Что не понять?
-Ну, вот ты задумывалась о том, что живешь в центре страны, что весна у тебя в марте на календаре, а в апреле за окном?
-Нет. Ну, разве, когда прогноз погоды передают.
-А мы помним об этом каждый день. Подспудно. Выглянешь из окна – океан. Рожденный на равнине помнит об этом на уровне генной памяти и окончательно привыкнуть не может. Хотя влюбляется в Камчатку так, что не оторвешь. Да, я тебе о людях. Я буду высокопарно, можно? Камчадалка Галю- колоритная женщина тридцати лет от роду, жена подводника. Сочная веселая хохлушка, которая и не подозревала, что судьба ее забросит так далеко от вишен и вареников. С Петькой она познакомилась, когда он приехал в отпуск после окончания своего военного училища. Дружили ровно две недели. Петька жарко целовал ее возле клуба, а сам мечтал увезти эту красоту в свой дальний камчатский гарнизон под названием Рыбачий. Уставшая от скучной украинской действительности, наслушавшись рассказов об икре, красной рыбе и крабах, Галя быстро распрощалась со своей безмятежной девичьей жизнью, варениками, пампушками и борщами и рванула с Петькой на край земли.
-Вот видишь, наслушавшись Петькиных рассказов об икре и красной рыбе.
-А о чем должен был рассказывать Петька? О том, что он по три месяца сидит в подводной лодке? Сказал, конечно, что служба не сахар и дома его подолгу не бывает. Да и Галя ведь по любви за Петькой рванула. Она впервые летела и поначалу тряслась от страха. Все представления о транспортных средствах умещались в старенький ЛАЗ, на котором они с мамой ездили на рынок продавать перцы и помидоры курортникам. Хорошо, что в самолете кормили, да еще два раза. Тут, в салоне, она вдруг почувствовала себя королевой. Рядом сидел Петька, сновали красивые стюардессы, исполняя все их капризы. Впереди было прекрасное будущее. Хотя нет, впереди сидел мужчина, который был явно не в себе. Он периодически доставал из кармана фляжку и прикладывался к ней, как младенец к соске.
-Девушка! – орал он стюардессе после очередного глотка, - я хочу выйти, где у вас стоп – кран?
Стоп - крана в самолете не было. Девушки с помощью Петьки привязали его скотчем к креслу и тот, поматерившись для порядка, забылся в коротком беспокойном сне.
Прекрасное будущее началось в общаге. Петька утешал, как мог, а Галя плакала на железной койке, вспоминая мамины подушки, набитые гусиным пухом. За окном шел дождь. Он шел и шел, конца и края не предвиделось. Петька ушел на службу и сразу заступил на вахту. Утешать Галю стало некому, и плакать она перестала. Вокруг жили люди, играли дети, ездили японские автомобили, работали магазины. Жизнь как жизнь. Галя навела порядок в комнатушке и ждала Петю. Ждала день, ждала другой, ждала третий, а потом пошла искать себе работу. Рыбачий каскадом опускался к океану. Площадки, на которых лепились серые обшарпанные панельные дома соединялись лестницами. Дом культуры был в центре поселка. Домом культуры и не назовешь его, но вывеска обнадежила Галю. Она закончила культпросвет училище и мечтала окультуривать народ. Не на Украине, так на Камчатке. Работа ее нужна была везде. Я тебе расскажу, как мы с ней однажды летели в отпуск. Месяц не было света. На сопках лежал снег. А в кармане приятно шуршали билеты на материк. И это грело души. Мы поехали в аэропорт, рейс в 14 20, но его задержали на четыре часа в связи с электрокризисом. Свет подавался по графику. Прилетели в Москву. А там - плюс тридцать. Сели в электричку Домодедово – Павелецкий. А она полная.
-Галя была полная?
- Не Галя полная, хотя и Галя тоже, а электричка. Все ехали с пляжа в шортах и майках. При первом взгляде было понятно, что мы с северного полюса. На Гале туфли – кастаньеты.
- Почему?
-Потому что на туфлях набоек не было очень давно. В полые каблуки забивались камушки, и когда она шла - они звенели. Плотные черные колготки пятьдесят ден, черная шерстяная юбка, мохеровый зеленый кардиган. А еще у нее были две огромные сумки, которые ее муж с трудом отрывал от земли. Ей было очень жарко, но раздеться она не могла, потому что положить одежду было некуда. И так она ехала, завидуя обнаженным окружающим. Приехала она на Курский вокзал. А там она была второй раз в жизни и не помнила, куда идти. Долго плутала в переходах, таская за собой неподъемные сумки и пропитывая потом зеленый кардиган. В подземном переходе было попрохладнее, и она решила передохнуть и переодеться. Поставила сумки, сняла кардиган и решила утрамбовать его в одну из сумок. Присев на корточки, вдруг услышала звон монет. Мимо проходил мужчина и, приняв ее за одну из обездоленных, бросил ей три рубля мелочью. Галя грязно выругалась, но деньги взяла. Все бомжи, обнаружив конкурентку, приняли воинственные позы. От страха она легко, как пушинки, подхватила свои сумки и помчалась прямо на нужный ей перрон. Через полчаса поезд отправился домой, к маме, к вареникам и пампушкам. Галя переоделась и почувствовала себя человеком. Душа замирала от счастья. Скоро родные посадки и мама ждет, не дождется уже целый год. На границе с Украиной пришли таможенники. Когда Галя услышала родную «мову», сердце заколотилось от счастья. Один хлопец, высокий, с черными усами, был похож на Петьку.
Он внимательно прочитал Галины документы. Слово Камчатка его очень воодушевило.
-Что везете, гражданка?
-Ничего не везу.
-А что в сумках?
-Вещи, одежда. На два месяца еду.
-Икра, рыба, крабы?
-Откуда? Три месяца деньги не давали.
-Деньги везете?
-Тю! Кажу, три месяца не давали.
-Шо ты мне лапшу на уши вешаешь? Буду шманать!
-Да зашманайся!
Хлопец с Петькиными усами стал вытряхивать Галины вещи. Тряпки его не интересовали. И вдруг наткнулся на металлическую крышку. Усы победно оттопырились. Хлопец почуял икру.
-Ну вот, а казала, не везешь ничего.
-Я казала, икру не везу.
-А гэта шо? – достал банку.
-Морская капуста. У мамы щитовидка, накорсервировала сама.
-Тьфу, блаженная. Сидела б ты, девка, на Украине, чего по свету шарахаешься с морской капустой?
-У тебя не спросила. Знаешь, Родину надо защищать, а ты, кроме слова «шманать» не знаешь ничего.
-А ты, типа, ее защищаешь?
-Я защищаю! Мой Петька, когда в моря на три месяца уходит – защищает! Дети, которые там семь месяцев травы не видят – тоже защищают! А кто говорит, что мы туда поехали икру жрать с красной рыбой – они Родину шманают. У них в жизни понятий других не осталось!
Тут Галя разрыдалась в первый раз за свою невыносимо тягостную дорогу. Были в этих слезах и страх за Петьку, который служил на металлической посудине под названием подводная лодка, и обида за себя – горемыку, едущую к маме за тридевять земель, и радость от того, что таможенник этот все таки не нашел у нее в синей сумке на самом дне литровую банку икры, которую она сама засолила и везла угостить всех своих многочисленных родственников и знакомых.