Мой дядя, Данил Егорович, с женой Анастасией работали на перекате бакенщиками, это километров пять ниже села. На посту у них стояла небольшая хибара, двери у которой открывались наружу.
Зимой бакенщики жили в селе, а летом на Иртыше, на бакенах. Зимой каждый бакенщик должен себе заготовить на лето бакены. Все бакенщики делали себе бакены, за что получали всю зиму зарплату. Кроме этого на реке можно было поставить один-два самолова и поймать рыбки.
Была у Данила собака Матык, смесь овчарки с дворняжкой, довольно большой добрый кобель. Кобеля Данил брал с собой на пост для охраны, да и чтобы не было скучно. Ночевал кобель в той же будке вместе с Данилом, так потеплее и безопаснее и кобелю, и Данилу.
Однажды, когда Данил находился на посту, начался сильный снегопад с ветром, а к ночи поднялась такая пурга, что не стало видно света белого. Данил занёс побольше дров в будку, наварил рыбы, наелся сам и накормил кобеля. Легли спать.
Утром проснулся Данил, дверь открыть не может. Стал он делать попытки выбраться. От удара дверь чуть приоткрылась. Закроет дверь, разбежится — удар, дверь открывается чуть больше. Снова закрывает. Снова удар, ещё миллиметров на 5 – 7 шире. В общем, через какое-то время дверь открылась сантиметров на 15. Взял кочергу, стал ковырять выше дверей, а там ещё снегу целый метр.
Прошёл день, снова пришла ночь, пурга не унимается. Данил протопил тем, что было в будке — обрубками от бакенов. Холодновато и голодновато. Что-то ещё пожевал. Ладно, может, кто утром придёт и откопает. К утру пурга притихла, но усилился мороз. Замерзает Данил вместе с Матыком.
Стал Данила проковыривать отверстие в дверной прощелине, снег внутрь жилья нагреб. Понимает: самому никак не выбраться. Давай Матыка уговаривать. «Ну, Матык, выручай, если ты не вылезешь и не спасёшь меня, каюк мне здесь, да и тебе тоже».
Кобель сначала неохотно, а потом, видимо, понял, в чем дело и стал карабкаться. Данил насколько мог его вытолкнул, а дальше кобель сам выбрался. Выбрался и побежал в село. А Данил двери боится закрыть: наметёт снова снегу в дыру и тогда совсем не открыть. Запихнул в дыру какую-то мешковину и стал ждать. В общем, Данил ещё одну ночь ночевал, но теперь в нетопленой хибарке, уже с жизнью начал прощаться.
Когда кобель прибежал в село и стал скрестись в дверь, Тоська, жена Данила, охнула: «Ой, Господи, что-то с Данилом случилось. Матык никогда не прибегал один, без хозяина». Наутро собрались мужики, двое или трое, и пошли искать Данилову постовую будку. С помощью Матыка нашли дыру, откопали и вызволили Данила из плена.
А Данил после «отблагодарил» Матыка, соизволил съесть его. Это было уже перед самой кончиной Данила, после войны. Кто-то научил Данила, что жир и мясо собаки хорошо лечат от туберкулеза. Конечно, Матык не поплатился бы своей жизнью, если бы в семье был достаток, или если бы где-нибудь можно было найти более-менее упитанную собаку. Люди пухли и умирали от голода, а жизнь собаки — это уже производная от благополучия людей. Зарезали Матыка и съели, но и это не помогло. В конце концов, Данил умер.
А Тоська ещё долго вспоминала: «Ой, тошно было мне, когда Матыка резали». Хотя её почему-то не тошнило, когда ела, говорила, что «мясо кобеля на вкус отличное, а жир вообще прелесть».
***