Проснувшись, она как всегда повернула голову к солнцу, но солнца там не увидела, что-то загораживало его.
«Что это? – подумала Ромашка и внимательно присмотрелась. – Ух ты!» Солнце ей загораживал цветок, но какой цветок! Он был высокий, стройный, плаща такого оттенка зелени она еще не видела, шляпа из красного нежного бархата, а какие усики!
«Что уставилась?» – спросил цветок.
«Ты такой красивый!» – восхищенно прошептала Ромашка, глядя на него своими огромными серыми глазами. Он наклонился и посмотрелся в ее глаза.
«Я не только красивый, я еще и благородный. Меня зовут Гладиолус. Я вообще не понимаю, что я здесь делаю, среди простых цветов. Вон там через дорожку мои родственники, а вон на той клумбе посмотри какие красотки, а какие у них наряды, - и он подмигнул лилиям и томно, но нерешительно посмотрел на розы. – А у вас что за наряды? Какие-то фартучки…»
«Мы – ромашки, а это наши платьица – «любит-не любит», - зачарованно произнесла Ромашка, не отрывая глаз от невиданной красоты.
«Я понял, зачем я здесь, - сказал Гладиолус, - чтобы ты ухаживала за мной. Можешь разглаживать мой плащ, опрыскивать меня росой, сдувать с меня пылинки каждый день».
«Я могу делать это три раза в день», - счастливо произнесла Ромашка, и в ее огромных глазах отразился сразу весь мир. «Какая красота!» - Повторяла восхищенно Ромашка, каждый раз проводя листиками по нежной бархатной шляпе и сдувая пылинки с темных напудренных усиков, не замечая самодовольства и высокомерия этого цветка. А Гладиолус, просыпаясь, смотрелся в эти бездонные, светящиеся глаза, умывался росой из протянутых ладошек и не забывал подставлять бока, когда ему нежно разглаживали плащ.
«Тетя Света, мама передала Вам попробовать наших яблочек», - прокричала от калитки соседская девочка. «Заходи, Танюшка», - позвала ее хозяйка. «Ух ты, сколько у вас цветов и какие красивые!» «Сорви себе, какой понравится», - разрешила хозяйка.
«О, нет», - прошептала Ромашка, и от ужаса закрыла глаза.
А девочка уже протягивала к ней руку. «Так это простая садовая ромашка», - сказала хозяйка. «А она самая красивая, и я погадаю», - и девочка побежала по дорожке, - любит, не любит».
«Что-то никто сегодня не освежает мой плащ и не сдувает с меня пылинки», - недовольно подумал Гладиолус и огляделся. Но огромных восхищенных глаз он не увидел.
«А где эта, - пытаясь вспомнить имя, спросил он у ее уже пожелтевших и подсохших подруг, - где Ромашка?» «Ее сорвали». – безразлично ответили ему. «Сорвали? А что значит – сорвали?» Но ему уже никто не ответил. Он весь день и весь вечер думал, что же значит – сорвали.
А на следующее утро он понял: сорвали – это когда, проснувшись утром, не видишь искрящихся глаз, вмещающих и тебя, и солнце, и небо.
И днем он понял: сорвали – это когда рядом нет ласковых рук, освежающих в жару и согревающих в прохладу.
И вечером он понял: сорвали – это когда с последними лучами солнца уходит надежда и холод страшного одиночества пронизывает все тело.
«А этот уже завял», - сказала хозяйка и, срезав его, бросила в кучу осеннего мусора.