XX.XX.XXXX
17:25
О чем он сейчас думал, Алекс едва ли мог сказать, даже при сильном желании. Мысли, идеи, желания, словно подогретые горящими чернилами, обжигающими вены, со все большей скоростью хаотично метались по пустому амфитеатру, на котором сизый туман уже смыл следы ожесточенного боя, оставив лишь стерильную тишину. Сегодня выходной. Шумно разрывая плоть земли, проносясь по бесчисленным капиллярам, вагон метро мчал шамана в неизвестном, но, несомненно, верном направлении. Под землей очень хочется спать. Во внезапно остекленевших глазах пассажиров отражалась нездешняя пустота. Интересно, что сейчас видят они? Думают, чувствуют? Хотя вряд ли это что-то сильно отличающееся от повседневных, будничных забот и сует. Сходить в магазин, навестить банк, позвонить на работу, списав утреннее похмелье на посещение иллюзорного врача. Правда ведь. Все это тоже очень важно. Просто не для всех. Он сейчас даже с трудом представлял куда и с какой целью едет и смутно вспоминал откуда. «Если дать волю ногам – кто знает, куда выведет дорога?» вспоминалась его любимая фраза…
На соседнем сиденье молча устроился Альб, доставая из кармана пальто потрепанную книгу в изорванном переплете. Изорванном настолько, что невозможно было даже прочитать название или автора, хотя это было все равно неважно. Летопись Своего мира Алекс все равно мог узнать теперь с первого взгляда. Осторожно пытаясь заглянуть туда, парень откинулся на спинку сиденья, деланно случайно отклонив голову направо. Перед взглядом предстали только пустые страницы. Символично. Или… Наверное, ему просто не нужно было сейчас знать что там.
Вещие люди ходят по городу. Сидят на работе, учатся, ходят по ресторанам, ездят в командировки, отдыхают заграницей. Яркими бликами по стеклянным глазам их скользит мудрость. Вечная. Бесполезная. Ненужная. Вещие люди пишут книги, стихи, рисуют картины, музыку. Поют песни. Мудрые. Бессмысленные. Преходящие. Вещие люди умирают.
Алекс сонно, непонимающе заморгал. Короткие сны всегда стихийные, эпилептически резкие. Вот уже пятая бессонная ночь за неделю. Ничего, рано или поздно все закончится и он успеет и наконец сможет выспаться. А пока существующая действительность никак не способствовала его нормальной жизни. Альб уже успел дописать новую страницу истории и теперь сидел, запрокинув ногу на ногу, спрятав закрытые глаза за широкими полями шляпы.
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Третьяковская, - оповестил дремлющих пассажиров механический хриплый голос из динамиков.
Алекс бездумно кивнул, точно благодаря машиниста за напоминание, куда же он все-таки держал путь. Шаман бросил беглый взгляд на часы. Надо же, не опаздывал. Неожиданно. Бывает и такое.
Шаг.
Какой длинный переход… кажется, самый длинный во всем московском метро. Сотни людей, напоминая податливое стадо вяло двигались навстречу мелькающему дребезжащим светом неисправных ламп эскалатору. Сотни людей с одинаково бессмысленным взглядом, щедро окрашенным затаенной ненавистью, кровью вытекавшей из глаз. Любой из них готов был распять кого угодно, лишь бы пройти вперед как можно скорее. Стоило бы только дать им отмашку. Потенциальный убийца в каждом из них. Но и потенциальный спаситель. Просто первое проще… имеет более сильную рекламу в этом мире и это уже не изменить. Только психиатры в белоснежных халатах с дежурной улыбкой будут исцелять сумасшедших от недуга слишком яркого, теплого, выходящего за любые дозволенные этим миром рамки, света.
Желание летать здесь, на этой земле достигло болевого порога. Страстное, невероятной силы желание. Шаман закрыл глаза. Ровно идти, не сбиваясь с дороги даже лишившись зрения, он давно научился. Люди вокруг неприязненно косились на ослепленного чудака, но ему не было дела до них и их мыслей. Да и если бы было – он бы ничего не смог с ними сделать. Да и смог бы прочитать? Возможно. Но какой ценой? Алекс не хотел снова сидеть с раскалывающейся, дробящейся в труху черепной коробкой, в которой, как в жаровне умирал мозг. Не было ни малейшего желания.
Он резко дернул головой… Или не взмахнул. Но ощущение было таким невероятно реальным, физическим, казалось, даже капли пота слетели с влажных, потяжелевших волос. Пугающе физическим. Впрочем, его уже сложно было чем-либо испугать после всего пережитого и принятия того, что…
«Что бы ни происходило – помни, что всегда сможешь вернуться обратно»
Глаза шамана раскрылись. Что-то неуловимо менялось, зрение резко сужалось, обострялось, мельчайшие детали острейшими осколками битого стекла вгрызались в глазные яблоки, а силуэты людей, напротив, размывались и теперь напоминали капли дождя, стекавшие по стеклу, оставляя за собой длинный, полупрозрачный шлейф. Они двигались точно в замедленной съемке, но даже не это поражало шамана сейчас больше всего. Ног больше не было. Стоило ему перевести взгляд, как тело послушно переносилось туда. Перелетало. Вот впереди, обнявшись, шли молодой парень и девушка, чуть старше него… Резко бросив взгляд на потолок, шаман взлетел. Планируя широкими, серебристыми крыльями, он облетел их и, продолжая парить на уровне голов прохожих, заливался искренним смехом. Лавируя между людьми, отражаясь серебром на матовой блеклой поверхности зрачков, Белый летел вперед, то взмывая под самый потолок, то входя в резкое, почти отвесное пике, в последний миг грациозно выходя из него, чуть задевая кого-то незримым крылом.
Шаг.