ОН дотронулся до её руки, и мир вокруг перевернулся. Серое шоссе опасно нависло над головой. Неустойчивые облака вымостили предательски безмятежную лазурь. Пришлось идти быстрым шагом, даже бежать, чтобы облака под ногами не успевали рассеяться от встречного ветра. Перепрыгивая с облака на облако, задевая лбом лбы прохожих, я добралась до дома. Залезла в окно - так было удобнее. Уже в комнате я услышала звуки, которые лишь отдаленно напоминали звон тарелок и бряцанье ложек: угасающая мелодия нарастала, нарастала до тех пор пока не оканчивалась наивысшей точкой звучания и последующей тишиной. Так повторялось вновь и вновь.
Я прошла мимо люстры к дверному проёму.(Странно люстра выглядит с основания). Надо мной висели кресло, журнальный стол и белый рояль в углу с моей старой нотной тетрадью на пюпитре. В комнату вошла мама и, подняв голову к потолку, что-то долго говорила мне. Её голос казался незнакомым и слова произносились наоборот, как если бы магнитофонную пленку прокручивали в обратном направлении. Это было невыносимо. Я распахнула окно и нырнула в голубую синь. Последнее, что я услышала - это удивленный вскрик мамы, но не горестным выдохом, а глубоким восторженным "А".