Четыре рыцаря Магроса
После того, как Робин поведал друзьям о событиях, которые произошли с ним в подземелье, он мгновенно заснул и рыцари просидели у постели великана около трёх часов. Мирваланг, Балин и Тулуа оставили Мантабана ухаживать за Робином, а сами решили навестить амбар, про который рассказывал Тулуа.
- Как ваше самочувствие? – спросил эльф гарсакса.
- Прекрасно себя чувствую, - позитивно ответил Робин.
- Вы не перестаёте меня удивлять, мой друг, - улыбнувшись, произнёс эльф, - вас изрешетили копьями и стрелами, вы потеряли половину всей своей крови, у вас были сломаны кости! Если бы я получил хотя бы пятую часть всех ваших ран, я бы уже давно разлагался в том гиблом подземелье. Ха! Он себя прекрасно чувствует!!
- На мне все раны заживают очень быстро. Воин, который крепок духом, выздоравливает быстрее.
- Тут какая-то мистика! Ещё вчера, ваши плечи были изуродованы гоблинскими клинками, все ваши связки были жестоко изорваны, а из каждой вашей раны текла кровь! Вы были так бледны! Словно вы уже умерли. Мы не успевали менять повязки! Вы ведь не просто гарсакс! Не просто человек! Признайтесь мне! Вам помогает какая-то сила. Я видел, в кого вы превратились в прошлый раз! Вы стали больше и сильнее! Вы могли бы сокрушить всю их армию, если бы вы вас не завалило камнями. Да вы просто непобедимы, друг мой! Господи, нет на Магросе такой силы, которая смогла бы поразить вас!
- Вы правы, Мантабан, - чуть улыбаясь, прошептал гарсакс, - если я смог пережить то, что было со мной вчера, я смогу пройти любое испытание…
- Ах, мой милый Робин, вы обладаете свойственным только вам виденьем мира. Но поясните мне, прошу вас, отчего ваши раны затягиваются, чуть ли не на глазах? Вчера ваш живот был похож на решето, а сегодня на нём уже нет ни одной повязки.
- Благодаря вашим золотым рукам я уже завтра встану на ноги и буду здоров.
- Не увиливайте от вопроса. Расскажите. Что с вами произошло много лет назад, когда вас первый раз заточили на этом острове? Я догадываюсь, что события тех времён имеют прямое отношение к тому, что произошло с вами недавно.
Робин вздохнул, и было видно по его лицу, что он вспоминает что-то очень печальное. Гарсакс понял, что нет смысла скрывать что-то от Мантабана, и он, набрав в грудь воздуха, рассказал эльфу от начала и до конца всё, что с ним делали гоблины, когда держали его в лаборатории. Он поведал другу то, что гоблины приковали его огромному столу и ставили над ним эксперименты. Сказал, что они кололи Робину равротскую сыворотку…
- … И так они каждый день издевались надо мной. Их сыворотка совсем по-другому влияет на тело и разум гарсаксов. От неё у меня не произошло мгновенного помутнения рассудка, как это обычно бывает с гоблинами. Я не стал великаном и не оброс мышцами и сухожилиями. Моё давление стало бешеным, и моё сердце чуть было не лопнуло от перегрузки. Я постоянно терял сознание. Но были моменты, когда я превращался в монстра. Вы видели этого самого монстра, когда мы сражались в подземелье. Именно в такого громилу я перевоплощался в те далёкие времена. Я рвал цепи и ломал стены. Я был словно обезумевшим хищником. Гоблины очень долгое время не могли обуздать меня, а я ничего не мог с собой поделать. Мой разум стал подобен разуму дикого волка. Всё что было во мне человеческого – умерло, и я просто метался по их лабораториям и … убивал всех… Не дай вам бог побывать на моём месте, Мантабан. Чувство было такое, что я наблюдаю за собой со стороны, но не могу управлять своим телом. Будто моя душа витала где-то за пределами материального мира… Это был кошмар!
Мантабан поднялся со стула и принёс с кухни воды для себя и друга. Структура кожи Робина снова начала меняться, она стала высохшей, будто у дряхлого старика. Он откинулся назад.
- И с тех пор, как только я прикасаюсь к тем мрачным воспоминаниям, в моём теле происходят негативные изменения. Это болезнь… Видите! Я теряю молодость. Каждый раз, когда такое происходит, я чувствую СМЕРТЬ. Мне трудно дышать, а моё сердце бьётся так, будто его сдавливает тяжелейший груз.
Эльф молчал.
- А как только я ступил на этот остров, я почувствовал, что могу снова превратиться в монстра и… причинить вам вред…
- А существует от этого какое-нибудь лекарство?
- Мне это неизвестно. Конечно, если я остаток дней своих проведу в своём поместье, со мной никогда не произойдёт подобного превращения. Чаще всего гоблинская сыворотка даёт о себе знать, когда я сражаюсь или просто нахожусь на гоблинской земле. С того момента, как меня сделали равротом, я связан с Вилморгом невидимой цепью. Я очень часто чувствую, какая-то неведомая мистическая сила зовёт меня на эти острова. Я каждый раз борюсь сам с собой. Мне бывает порой так тяжело, так невыносимо, что лучше просто уйти и уединиться. А бывают дни, когда мне легче пронзить своё сердце мечом, чем терпеть эти мучения. Когда я начинаю терять контроль над собой и превращаться в раврота, я ухожу очень далеко от людей и мечусь по лесу, словно взбесившийся вепрь.
- Несмотря на то, что вы почти неуязвимы, друг мой, вам не стоит так волновать нас, - с грустной улыбкой и с назиданием в голосе произнёс эльф.
Робин ответил на слова Мантабана той же дружеской улыбкой, а на его глазах было написано: «Хорошо, друг мой, хорошо».
Робин хотел привстать с кровати, но как только он приподнял своё туловище, из его шеи начала струиться кровь. Черты лица гарсакса исказились, и он снова опустился на подушку. Через секунду великан почувствовал во рту горькую горячую кровь. В последние дни она заменила гарсаксу пресную воду, потому что наполняла его уста гораздо чаще. Только благодаря усилию воли гарсакс не потерял сознание оттого, что из его организма начала слишком быстро уходить кровь. Мантабан тут же схватился за лекарства и лоскутки ткани.
Даже бессмертному непобедимому великану необходима порой помощь маленького хрупкого эльфа.
Вскоре вернулись Тулуа, Мирталан и Балин. Друзья перенесли Робина в хижину старого гоблина и попросили его поухаживать за гарсаксом. Сразу же после этого четверо воинов начали готовиться к визиту в подводный дворец.
Они выбрались из города и направились к складу с провизией. С неба падали огромные снежные хлопья, от чего воины не могли видеть свой путь дальше, чем на пятнадцать метров. Они прошли через лес, и вышли к одинокой скале, возле которой и находился амбар. Его охраняли трое стражников, которые стояли на одинаковом расстоянии друг от друга. Склад представлял собой низкую круглую башенку.
- А вот сейчас, господа, наше оружие нам не поможет. В этой ситуации сила ничего не решит, - произнёс гном, - с какой стороны мы бы не подошли к башне, нас заметят стражники.
- Нам нужно сделать так, чтобы эти трое гоблинов собрались в одном месте, тогда мы залезем в одно из этих окон, - заключил Мантабан.
- Я могу отвлечь их троих, - сказал Тулуа, - я слегка их разозлю, - произнёс он и прикоснулся рукой к рукояти своего меча.
- Будьте осторожны, Тулуа, - сказал Мантабан, - я обещал Сеордиль, что вы и ваш отец вернутся в Вальду живыми и здоровыми.
- Можете быть за меня спокойны, Мантабан. Мой клинок был в числе лучших клинков Вальды. Они выдохнуться. Я их измотаю. Я зайду к ним со стороны входа, в то время как вы залезете в окно.
- Но тогда вы не сможете попасть в подводный дворец.
- Но ведь вы знаете его коридоры гораздо лучше меня. Тем более вы уже познакомились с моим отцом. Я верю в вас, Мантабан. Вы спасёте его. Всё же, я хочу облегчить вашу задачу.
- И как же?
- Раз уж вам доведётся побывать в их столовой, вы можете сделать так, чтобы весь гарнизон западного дворца заснул крепким сном. Возьмите этот бутылёк, - произнёс эльф, протягивая Мантабану стеклянный сосуд с оранжевой жидкостью, - это очень сильное снотворное. Настолько сильное, что способно усыпить навечно. Вся пища, которой кормят гарнизон, варится в одном большом котле. Они едят что-то вроде мясного супа, который готовят только из пшеницы и коровьего мяса. Как только вы попадёте на кухню, вы не сможете не заметить их гигантский котёл. А теперь… удачи!
И Тулуа направился сторону амбара, в то время как три светлых рыцарей обходили его с другой стороны, чтобы поравняться с маленьким амбарным окошком. Через пять минут воины услышали возгласы и крики Тулуа. Они поняли, что тот пытается вывести стражника из себя. Гоблины ещё не покинули своих постов, прения с Тулуа продолжал только один стражник. Но через какое-то время всё переменилось, стражник вытащил меч и рявкнул на эльфа что-то вроде: «Убирайся отсюда, пока я тебя проткнул!» В ответ на эту угрозу Тулуа обнажил свой клинок.
- Вонючий стражник! Да как ты смеешь говорить мне такое! – в ярости прошипел Тулуа, - ты умрёшь первым! – громко сказал эльф.
Гоблин стиснув зубы, бросился на эльфа. Он был зол и жесток, но Тулуа стоял на одном месте и без особого труда отбивал все удары воина. Казалось, что он вращал только своей кистью, тогда как разозлённый стражник успел запыхаться и, казалось, был готов свалиться от усталости. Гоблин в ярости бросался на эльфа, а тот ловко парировал все его выпады. На фоне Тулуа гоблин выглядел как маленький ребёнок, который пытается фехтовать деревянной палкой. Бой был комичен, но лицо эльфа оставалось каменным, его лик не исказила ни одна агрессивная эмоция. Вскоре подоспели два гоблина, которые поняли, что их приятелю необходима помощь двух мечей. Тулуа с лёгкостью отбивал все их удары. За пять минут боя он не разу не моргнул глазом и не сбил своего дыхания, а гоблины стояли на ногах крайне неустойчиво и валились на землю после каждого отбитого удара. Из их уст щедро сыпались проклятья и угрозы…
Три рыцаря подобрались к задней стороне склада. Мирваланг скрестил ладони и подставил их для ноги Мантабана. Он встал на них и зацепился за край подоконника, после чего исчез в тёмном амбарном помещении. Таким же способом залез и Балин. Потом они затянули наверх и гнома. За кирпичной стеной амбара по-прежнему доносилась гоблинская ругань и звон стали.
Склад был абсолютно тёмным, воинам пришлось действовать на ощупь. Кроме ящиков и пыли на складе ничего не было. Гном осторожно снял деревянную крышку одного из ящиков, тоже самое сделали и Балин с Мантабаном, только для этого им пришлось поддеть края крышки своими клинками. Рыцари откупорили шесть ящиков. Они полностью освободили три ящика, а все припасы, которые в них лежали, они равномерно разложили по трём другим ящикам. Проделав всё это, эльф и трион залезли каждый в свой ящик, а гном плотно закрыл их крышками, после чего сделал то же самое со своим ящиком. Ящики были маленькие и тесные, воины уподобились куколкам бабочек.
В таком положении им пришлось просидеть около часа и ждать когда в амбар заедет телега. Вскоре ворота склада распахнулись, и воины услышали шаги пятерых гоблинов и скрип деревянных колёс. Рыцарей погрузили на телеги. Больше всего проклятий и вздохов вылилось из уст гоблинов, когда они тащили именно тот ящик, в котором сидел гном. Вскоре воинов поместили на передвижную платформу, и они начали спускаться вниз в западный подводный дворец. Потом их перетащили в столовую, но этим уже занимались тролли.
Спустя час из ящиков выкарабкались три светлых рыцаря в обличии стражников. Они оказались в продовольственном складе, который примыкал к кухне. Склад был освещён факелами, в воздухе пахло овощной похлёбкой, горящей древесиной и сырым мясом. Кругом слышалась гоблинская речь: их ругань, шутки и приказы главного повара. Общий котёл находился буквально в нескольких шагах от рыцарей, но их разделяла стена. Однако кухне, где стоял этот котёл, была пуста. Балину, как самому быстрому и пронырливому члену команды поручили вылить в котёл снотворное.
Балин выглянул из-за угла, убедившись, что на кухне никого нет. Он увидел лишь проход вдалеке и обширную столовую, в которой сидел весь гарнизон подводной цитадели. Трион вошёл в кухню и увидел перед собой котёл, который имел размер особняка. Под этой гигантской посудиной горело большое пламя, а к стенкам котла были приставлены четыре лестницы, по четыре метра каждая. Балин шустро подбежал к котлу и начал взбираться вверх с поистине кошачьей ловкостью. Однако всё пошло не так гладко, как начиналось. Лишь нога триона ступила на первую перекладину лестницы, со стороны столовой послышались шаги… В направлении к котлу шёл повар. Балин быстро, словно паук, взобрался на середину лестницы, открыл бутылёк со снотворным и забросил его в бурлящую похлёбку. Потом он спрыгнул на пол, сделав это так тихо, что ни один хищный зверь не смог бы услышать ни малейшего звука. Ноги триона стали мягкими и лёгкими, как перья и он, словно призрачный ветерок, переметнулся к проходу, потом в мгновение ока оказался возле Мирваланга и Мантабана.
- Заносите всё сюда! – послышался крик со стороны кухни, - эй вы! Где вы там?!
Рыцарям пришлось отойти в самый дальний тёмный угол склада и притаится. К ним вошли несколько гоблинов и начали перетаскивать ящики на кухню. Они были одеты не как повара, их одежды были точь-в-точь как те, что в данный момент сидели на Мирваланге, Балине и Мантабане.
- Господа, - прошептал гном, - я думаю, нам стоит помочь этим парням перенести все ящики к котлу.
Не успели рыцари возразить старику, как тот вышел из укрытия и немедля схватил огромный ящик своими крепкими руками и понёс его на кухню. Балин и Мантабан доверились своему другу и начали делать то же самое. Только в отличие от гнома они носили ящики вдвоём по одной штуке, как это делали гоблины.
- Будьте невозмутимы, - шепнул гном своим друзьям, проходя мимо них с очередным ящиком, - и тогда они ничего не заподозрят.
На кухне работали два десятка поваров. Четверо из них стояли у края котла и мешали суп поварешками с удлинёнными ручками. Остальные суетились на кухне, они бегали, что-то искали, кричали друг на друга, взбирались наверх, бросали в котёл какие-то специи, спускались вниз и снова тонули в этом муравейнике бесконечных криков, ругани и кухонных запахов.
Вскоре пришло время обеда. Суп был сварен. На кухню заходили гоблины с пустыми тарелками, им накладывали еду и они возвращались на место. Главный повар объявил, что продовольствия в городе мало и всем может не хватить. Три друга ещё немного понаблюдали за гоблинами и, поняв, что гоблинам есть дело только до пищи и не до чего больше, они покинули столовую. Рыцари начали поиски тюремного отделения. Они прошли через множество коридоров и залов, причём их почти никто не заметил. Большинство гоблинов сидели в столовой и стояли в очереди за едой. Наконец-то перед взорами воинов распростёрлись бесконечные проходы с камерами, где томились заключённые. Рыцари прошлись по всему тюремному сектору и изучили темницу. До них постоянно домогались гоблины с вопросами, но воины туманно отвечали что-то вроде: «У нас поручение от командира».
На их пути не было никаких реальных препятствий. Головы гоблинов были заняты только мыслями о еде, а одежда стражников крепостной темницы полностью оградила воинов от всякого рода подозрений.
Три светлых рыцаря вернулись к самому входу в темницу. Они были преисполнены силой и поистине рыцарской отвагой.
- Ну что, господа светлые рыцари, - спокойно произнёс Мантабан и прищурил глаза, как обычно делает путешественник, который, взобравшись на высокую гору, смотрит вдаль и готовиться вновь пуститься в бесконечное странствие, - на штурм, - голос его был невозмутим и безмятежен.
- На штурм! – так же спокойно и отрешённо произнёс старый рыцарь.
Вместо слов трион звякнул сталью своих клинков друг о друга.
- Главное, господа, - говорил гном, - не наделать много шума.
На этом их диалог закончился. Они одновременно ринулись в разные тюремные отсеки. В то время когда Мирваланг занёс топор над головой стражника, Мантабан уже пронзил стрелами троих, а Балин зарезал двоих и мчался вперёд по коридору, для него бои такого характера были обыденным делом, тем более он имел более чем ценный опыт сражений в подобных местах. Штурм тюрьмы был для светлых рыцарей простенькой задачкой. Это можно было назвать разминкой перед боем. Стражники не могли толком понять, что происходит. Лишь они вытаскивали свои мечи из ножен, их тут же поражали рыцарские лезвия, быстрые и неумолимые. В этом бою бал правила скорость и тактичность…
Самую красивую смерть в тот день мог преподнести Балин. Он нёс её на концах своих сабель. Этот маленький ураган летел по сумеречным коридорам и описывал в воздухе немыслимые пируэты, поражая своими клинками оцепеневших от неожиданности гоблинов. Ни один стражник не успел закричать и позвать подмогу, оружие рыцарей действовало быстрее, чем они успевали вымолвить хоть слово.
В общем, бой проходил быстро и лёгко. Три рыцаря обескровили всю охрану тюрьмы. Друзья встретились у самого входа в подземелье. Они втроём направились по коридорам, а гном подходил к каждой решётке и раздвигал их прутья. Мантабан уверял пленников, что они (Мирваланг, Мантабан и Балин) - друзья. Таким образом, за плечами воинов постепенно собирался крупный отряд из освобождённых воинов. Больше всего было гномов, так как в этих темницах в основном сидели моряки с захваченных судов. Через какое-то время за спинами трёх благороднейших воинов плелись люди, тела которых были ослаблены пытками, но их глаза горели надеждой на свободу.
Около сотни воинов вышли из подземелья и направились к подъёмной платформе. Все они были вооружены мечами, которые незадолго до этого принадлежали стражникам ныне пустой темницы. Оружия в руках пленников было гораздо меньше, чем самих пленных, его держали лишь те, в ком остались силы.
Почти никто не преградил путь этой армии. Им встретились лишь несколько равротов, но их поразили чёрные смертоносные стрелы Мантабана.
Среди этой сотни освобождённых людей шёл старик Обеуар. Его шаг был твёрдым и уверенным, а в его морщинистой, но крепкой руке был меч. Этот клинок был самым длинным и прекрасным из тех, что были в руках у свободных воинов Магроса.