Весна быстро вступала в свои права. Становилось всё теплее. По мостовым уже неслись мутные потоки талой воды. Город оживал. И вместе с ним оживала и старая улица. Ей не давали спать дребезжащие трамвайные вагончики, постоянно спешащие куда-то по своим неотложным делам. Влюблённые, по ночам бродившие, но ней. Толпы людей ,что по утрам и вечерам нещадно топтали её… А главное – ей не давали спать её воспоминания. Она снова переживала свою молодость. Ей вспоминалось время, когда она была юной, прекрасной, только что заасфальтированной. Когда её молодое тело блестело в лучах восходящего солнца, когда весенний дождик доставлял ей ни с чем не сравнимое удовольствие, лаская её нежными прикосновениями тёплых и ласковых капель.
Как давно это было.…Сколько ручьёв с тех пор пробежало по её обочинам, сколько ног прошло по ней. Сколько пришлось ей вынести, вытерпеть.…И как она постарела!
Однажды утром в ней проснулось странное ощущение…Возможно на неё подействовали солнце и весна. Но, вдруг ей захотелось встать, распрямиться, снова вызвать у проходящих людей тот восторг, что вызывала она в молодости, когда ещё неумолимое время не успело избороздить её рытвинами и морщинами, ухабами и промоинами, с которыми косметические меры справиться уже не могли.
Она стала распрямлять свои руки - переулки., заулыбалось её лицо- площадь. Она начала подниматься…
Чувство, вдруг родившееся в ней, становилось всё более властным и не оставалось сил противиться ему.
Улица задумалась… Мысли её становились всё серьёзнее и строже. - «Что есть жизнь?» - думала она. «И что моя жизнь в частности? В чём смысл этой жизни?» Из этой задумчивости её уже не выводило надоедливое треньканье трамвайчиков, блуждающих по ней, тяжесть многотонных грузовиков и топот людских ног.
«Господи!»- думала она, - «а что, если я и в самом деле смогу подняться, оторвать себя от земли и дотянуться до самого неба?»
Она всё больше погружалась в себя, задумывалась и пыталась оторвать своё тело от бренной земли, с которой была связанна долгие годы.
Запоздалые прохожие предпочитали пробираться по обочинам, т. к. им стало казаться, что под ногами у них что-то пульсирует, бормочет, вздыхает. Затихает на время и скова вздыхает, и снова как бы движется.
А однажды утром, выйдя из своих домов, они не смогли узнать эту старую, привычную и тихую улочку. Улица пыталась… встать. И от этих попыток у неё вырос громадный горб, в одну ночь разворотивший трамвайные пути.
Пришлось её отремонтировать….
Но воспоминания об этом желании встать осталось с улицей навсегда в виде маленького горбика, который так и не смогла сгладить чинившая её техника.
С тех пор улицу стали называть Горбатой .
«Ничего –думала улица –«ничего, что мне не удалось встать. Это не так уж и важно!»
« Главное это то, что я всё же попыталась это сделать!»
Тем более, что на смену весне ,когда её обуревали невозможные, но удивительно красивые желания и летом, когда она пыталась эти мечты воплотить в реальность пришла сначала осень с её непременными изматывающее бесконечными дождями, а потом и зима – просто сковавшая её панцирем изо льда и припорошившая все её мечты холодным и колючим снегом.
«Ничего,- тихо шептала она, -«ничего»!