- Знаете, каким он парнем был! – Мне повезло немного, хоть совсем чуть-чуть, но я его знаю. Пишу сейчас эти строки с какой-то непонятной самому себе гордостью, чувством сопричастности к нему, к его подвигу.
Сам полет в космос – точнее первые сообщения о нем, триумфальное возвращение, встречу Гагарина, всеобщее ликование – совершенно искреннее, неподдельное – миллионов людей, к сожалению, не помню - видно мал был еще. Но уже чуть постарше, конечно, знал, кто такой Гагарин, знал всех первых космонавтов. Уже смотрел телевизор – вырос в семье военного, - а офицеры тогда могли себе позволить такую, по тем временам, роскошь. Сейчас молодежи, наверно, странно читать это, но тогда офицеры и, правда были неким привилегированным слоем общества, и обеспечивало их государство по тем меркам относительно неплохо. А телевизоры тогда еще только входили в обиход, и далеко не каждая семья могла себе позволить приобрести его.
Помню репортажи тех лет, помню как НАШЕГО Гагарина встречали по всему миру, помню как гордился им, страной, тем , что МЫ – первые, что МЫ победили. Гордился и радовался, что во всем мире простые люди так же искренне приветствовали и радовались ему, как и мы , здесь, в Союзе.
Прикосновение мое к этому легендарному человеку было случайным и недолгим, но как сейчас перед глазами. Было мне тогда лет семь-восемь. Авиационный гарнизон на крайнем севере нашей Родины, здесь еще до своего полета Гагарин проходил службу летчиком. И сюда же он приехал после полета проведать свою воинскую часть и друзей.
В тот вечер возвращался как обычно из школы – учился во вторую смену. Было уже темно, улицы и дорожки залиты ярким светом многочисленных фонарей. Север есть север, и зимой здесь темнеет почти сразу после полудня. Дорога была не близкой, через весь гарнизон, но мы пацаны уже с детства были самостоятельными, никто, конечно, нас и не думал встречать после школы, да и жизнь была совсем другая – за детей страшно не было. Проходя мимо столовой для летного состава, увидел толпу, таких же, как я и чуть постарше, мальчишек - оказалось, ждут выхода из столовой Гагарина, где местное начальство давало в его честь ужин. Поначалу не поверил – чтоб сам Гагарин и тут, совсем рядом! Но потом вспомнил рассказы отца, что служба Гагарина начиналась в этом гарнизоне, пробился в первые ряды. Вокруг - мои ровесники – кто-то даже сумел запастись открыткой с космической тематикой, чтобы взять автограф. Мысленно лихорадочно перерываю содержимое своего портфеля. Увы, ничего близкого к космосу в нем не содержится. Но получить несколько слов от самого Гагарина так заманчиво – пришлось выдергивать листок в клеточку из тетрадки по арифметике…
Зима. Вечер. Холодно – все кругом в снегу, сугробы выше моей детской головы. Но никто не расходится, стоим, переминаясь, ждем. Вдруг появляется кортеж из нескольких черных «Волг» - еще ГАЗ-21, «Чаек» в кортеже не было - откуда ж в военном гарнизоне взяться «Чайкам». Мы все заволновались, понимаем – вот, скоро уже должен выйти – он!
Еще несколько минут, двери открываются – какие-то полковники, может и генералы, не знаю уж, и, наконец, - он! Я его сразу узнал – совсем такой, как по телевизору, совсем такой, как на фотографиях – Юрий Гагарин. И улыбка его – Гагаринская ! Он шел через мальчишеский коридор, плотно окруженный свитой военных чинов, шел и улыбался нам.
На мгновение, мне кажется, я даже поймал его взгляд. Потом вся свита разместилась внутри автомобилей, двери сухо захлопнулись, машины скрылись за углом здания.
Разочарования никакого не было – ну и пусть что без автографа, зато я видел его! Видел совсем близко! Метра полтора - два всего. Видел его, видел его улыбку, его взгляд. И мы встретились с ним глазами, и он улыбнулся мне, именно мне.
И еще помню, не знаю, сколько лет прошло после этой встречи, а может, я вообще что-то путаю – можно было бы как-то сопоставить даты и события по времени, но не делал этого почему-то. Помню, едем на поезде из Мурманска на юг, везут меня на летние каникулы к бабушке в деревню. И тут по радио передают сообщение ТАСС о гибели Гагарина. Помню, как плакал, как было жаль его, как было обидно. Помню, как в моей еще детской совсем голове настойчиво стучал безответный вопрос – Как? Почему? Как не уберегли? Почему не запретили летать? Почему такое вообще могло случиться?