И в невесомости можно облокотиться о плечо.
Стол был завален деликатесами, но офицер лениво ковырялся вилкой, уставившись на начальника. Генерал был в гражданской одежде. Капитан смотрел на него и не узнавал: с огромной проплешиной – раньше фуражка скрывала – невысокий пожилой человек, почти старик, сидел напротив и о чем-то говорил.
Старший офицер пригласил в ресторан неожиданно, просто оборвав разговор на полуслове. Не сказал того, что хотел, передумал, решив, что в неформальной обстановке говорить будет легче, чем в кабинете. А разговор предстоял серьезный. И пригласил подчиненного в ресторан, назначив время на восемь вечера.
Капитан знал, что отказываться бесполезно: начальник был терпим к выходкам подчиненных, но упрям, и в любое время мог напомнить, чьи погоны «тяжелее».
Пришлось идти. И вот теперь офицер сидел, потягивал понравившееся вино и разглядывал говорящего о чем-то мужчину.
«И ведь руководит мною уже несколько лет, вот так вот размахивая руками, - подумал он, смотря на собеседника, но не слыша его. - И ведь родственник, хоть и очень дальний. И никогда не узнает об этом….»
- Ты где, капитан, витаешь, слышишь меня? – генерал заметил, что собеседник задумался, и пощелкал пальцами.
- Да, конечно.
- Что да? Вот я и говорю: собрались тогда в одночасье и улетели. Давно было, сам понимаешь, не на тарелке, на тяге отправились. Но столько времени прошло! Несколько поколений! Довезла наверняка лошадка, и компьютер разбудил. Ты летал на таких – знаешь. По расчетам так выходит. Документация, оставленная для потомков, то есть нам, о том говорит.
- И что?
- И пропали. Ни слуху, ни духу.
- Мало ли таких экспедиций? За столько лет-то!
- Такая одна, офицер, единственная! Знаешь, как ее отправляли? Бумажки в архиве читал, и волосы дыбом встали. Тогда только-только научились в анабиоз вводить и летать далеко. И сразу глобальные проблемы решать начали. Как же, теперь расстояния по плечу! Бога искать удумали! И добровольцы выискались….
Капитан выпучил глаза на старика, и рот его сам открылся от удивления.
- Не может быть!
- Еще как может! Рядом-то не оказалось. И решили лететь в Черную дыру. Снарядили экспедицию…
- Шутите?
- Тогда верили.
- Так на переходе погибли бы, давно доказано, генерал, не морочьте голову.
- Не так уж и давно. А тогда не знали. И сейчас, когда тарелки летать начали, ученые просчитали вероятность перехода для них. И что, думаешь, получилось? Четыре десятых! И у тех, на тяге, оказывается, шанс был, но пять сотых.
- Тогда да, тогда должны были вернуться при такой вероятности выжить.
- Смеешься, неопытный. Помножь ее на желание выжить, энтузиазм. Представь себя на их месте.
- И что теперь? Выпьем за то, чтоб они поместились в эту половинку десятой доли? Для этого в ресторан пригласили?
- Нет! За то, чтобы ты поместился в четыре десятых! Лететь нужно, искать. Их и его заодно.
- А не примет? Гавриил, Петр, слышал, неплохие стражники.
- Живого-то не примет? Тогда….
- Нет, генерал, - перебил капитан, не дав офицеру договорить, - тогда обратной дороги не будет, не хочу. Так и отсюда связаться можно. Сейчас переберу «на радостях», жена утром не похмелит со злости. Кто знает? К обеду и свидимся….
Полетели лишь добровольцы. И предлагал капитан только друзьям, тем, в ком был уверен. Доктор с инженером согласились сразу, Никита через день - думал. Лейтенанту офицер не предлагал – у того на носу было бракосочетание.
Неделю утрясали свои дела, готовились.
На свадьбу космонавты не попадали – сроки поджимали, но на мальчишнике отметились.
- Жаль, конечно, хочется с вами, - сказал лейтенант в разгар веселья. Но радостное лицо говорило об обратном. – Прилетите, поделитесь впечатлениями.
- Расскажем, если вернемся, - Никита не зря брал день на раздумья, не верил, что вернутся. - К Богу в гости без подарков нельзя, а признает он только безгрешные души. Это не про нас.
- О чем ты? Найдете обломки корабля и назад. С чего взял, что он там?
- Они-то так думали, за этим летели.
- Мечтатели. И ты туда же. Хорошо б их маячок живым остался, а то и обломков не найдете.
- Период полураспада большой, еще столько же лет сигналить будет.
Капитан случайно подслушал разговор, не выдержал, ввязался в разговор:
- А я уже сейчас знаю, чем все закончится. Помотаемся по вселенной, попрыгаем по планетам, ничего не найдем и вернемся. Маячок-то живой, уверен, но радиус действия маленький. Индикатор наш мощный, но не настолько, чтобы все закоулки Черной дыры прощупать.
- В нее еще проскочить нужно! – Геолог был настроен пессимистично.
- А вот это верно. Здесь трудности могут встретиться. И втиснемся, не значит, что выберемся. И останется после нас лишь новый маячок! – Капитан подлил масла в огонь и расплылся в улыбке, смотря в лицо геологу. Тот оценил шутку и затрясся в беззвучном смехе.
- Ладно, командир, понял, ныть больше не буду.
Офицер не знал, насколько слова его окажутся пророческими. Никто не знал. Это предстояло пережить. Но сомнения постоянно мучили и его.
«Зря генерал перенес разговор в ресторан, тревогу ведь заронил необычностью, уж лучше бы в кабинете, как всегда. И ребята почувствовали, передалось».
Такого с капитаном никогда не было, и он, выбрав момент, отозвал жениха в сторону:
- Лейтенант, гуляй, конечно, но учти, специально тебя не приглашал в экспедицию. Недели хватит, чтоб мы определились. Но учти, через неделю не вернемся, на тебя только надежда. Маячки по пути будем ставить, и на корабле есть, знаешь. Сумеешь нас найти, значит, поможешь. А на нет и суда нет.
Тарелка приветливо моргала огнями – лететь почему-то решили вечером. Космонавты поднялись по трапу и столпились у входа, оглядывая космодром. Их не провожали. Так когда-то предложил капитан, и все согласились. И всегда отправлялись на задание в одиночестве.
Планета жила повседневной жизнью: взлетел на дежурство корабль на тяге, из двух тарелок высыпались пассажиры – рейсовые, прилетели по расписанию. Другая, как и их, готовилась к старту и принимала пассажиров.
- Не насмотрелись еще? – капитан расположился на своем месте первым и позвал уже изнутри: – Хватит нюни распускать, нас ждут великие дела.
Мальчишник в свое время быстро превратился в совещание, и тогда решили лететь на ближайшую к Черной дыре планету, и уже там решать, как в нее втискиваться. К ней и предстояло лететь.
- Старт через пять минут, хватит уже, – офицер смотрел, как коллеги рассаживаются, и попытался приободрить: – Жене обещал через неделю мальчишек на море свозить, а вы резину тянете.
Стартовали вовремя. Раздался приглушенный хлопок, мигнул яркий свет, и капитан обратился к экипажу:
- Ну вот, а вы боялись. Уже на месте.
- Наше место в Черной дыре, а это предбанник, - инженер ответил и начал просматривать результаты анализа атмосферы планеты. – Не пригодна для жилья. – Вывод сделал быстро и сразу же спросил: - Выходить будем?
- Нет! – откликнулся капитан. – Ищи другую. Те подлетели с этой же стороны и наверняка мыслили также. На тяге, изучали планеты еще на подлете. Будем искать, что им понравилась.
Инженеру понадобилось два часа, чтобы выполнить указание. Закончив, постучал по панели, привлекая внимание:
- Есть две. На первой ходить можно лишь в масках – маловато кислорода, а в остальном подходит – ни холодно, ни жарко, и атмосфера безвредна для тела. А другая идеальная.
- Перебираемся туда, - ответил капитан, - тем ведь тоже не понравилось бы ходить в намордниках.
Инженер назвал координаты, командир ввел их и нажал кнопку «Старт». Тарелка щелкнула, мигнула вспышкой и притихла.
- Маячок прослушивается? – спросил офицер, когда аппаратура корабля замерла, дожидаясь следующей команды.
- Даже намека нет, - ответил инженер. – Выходить будем?
- Обязательно. Отметимся, свой маяк поставим.
На планете была жизнь, но слаборазвитая: тонкие волосики травяным покровом обволокли поверхность равнины. Иногда в них встречались какие-то букашки. Одна из них заползла на перчатку доктора, тот рассмотрел живность и выбросил в хилую траву, покрывающую все видимое пространство.
- Должна быть вода! – сделал вывод врач. – Будем искать?
Вопрос завис, и все поняли, что командир еще не принял решения. Не сговариваясь, космонавты разбрелись по планете веером, как грибники, осматривая растительность. Первым к кораблю вернулся геолог, ему пришлось поставить маяк – так распорядился капитан. Дождался остальных и предложил:
- На челнок? Крутнемся вокруг поднебесной, может, и увидим что?
- Нет здесь маячка, не посчитали нужным ставить, или не были. И нам тут делать нечего. – Капитан уже принял решение. - Дыра ждет нас, которая черная. Пришла пора визит сделать.
Но все оказалось не так просто, как думали космонавты. Через минуту инженер сообщил, что у них проблемы:
- Командир, дыра отгорожена: прямо по курсу не проходит сигнал. Влево, вправо, пожалуйста. Вперед – нет.
- Установи направление прямо, в лоб, без указания места посадки. А я тарелке помогу выбрать место.
Офицер пересел к другой клавиатуре и тоже начал стучать по клавишам. Через минуту откинулся в кресле и объявил:
- Все! Должны проскочить. Замрите.
Тарелка щелкнула, подмигнула ярким светом и вдруг затрещала автоматной дробью, хлеща вспышками по глазам. Скоро треск слился в единый вой, а свет перестал мигать: ровное яркое освещение высветило все закоулки кабины. Вой перешел в свист, и казалось, что надрывный звук сможет прекратить только взрыв.
Капитан прикрыл глаза рукой, чтобы не ослепнуть, другой потянулся к кнопке с аварийной остановкой, но все вдруг прекратилось. Тишина оглушила. В кабине установилось привычное освещение.
- Что это было? – спросил геолог, первым придя в себя.
- Сейчас узнаем, - ответил инженер и включил внешний обзор.
Тарелка осталась на месте. Так поняли космонавты, рассматривая равнинную поверхность с хилой бледно-зеленой травой.
- Координаты правильно ввел, клянусь, - начал вслух рассуждать инженер, рассматривая данные анализа планеты, - не понимаю, почему топчемся на месте.
- А как маячок, Василий? – привычно спросил командир.
И тут инженер растерялся.
- Нет. И нашего нет. Что происходит?
- Прилетели, куда хотели. Всего-то.
Космонавты некоторое время сидели молча, осмысливая событие. Прервал молчание командир:
- Не смог корабль лететь прямо, не получилось. Я набил программу, чтобы искал лазейку в таком случае, - сказал и задумался: все было логично, но не все понятно.
- А почему планета такая же? – доктор задал вопрос, который мучил и капитана.
- А черт его знает. Есть предположение, но даже мне кажется абсурдным.
- Колись капитан, вместе посмеемся.
- Зеркальное отображение. Тарелка нашла трещину и вернулась на прежний курс – прямо. И опустилась на первую же планету, как и была запрограммирована. Нашу, которая отражалась.
- И атмосфера идентична, - объявил результаты зондирования инженер. – Можно козявки поискать, вдруг и они такие же? Тоже плюс к твоей версии, командир.
- Пошли.
Мужчины высыпались из тарелки и, как по команде, принялись искать букашек.
- Теперь-то на челнок и вперед? – геологу не терпелось осмотреть всю планету.
Но ответить никто не успел: почва под ногами заходила ходуном. Где-то далеко выгнулась волной, и та покатилась к кораблю, подбрасывая и опуская бледно-зеленые волосики. Волна росла по мере приближения, и экипаж, не сговариваясь, побежал к кораблю. Капитан успел захлопнуть дверь и закрыться, но упал и покатился внутрь, потому что передний край корабля задрался – его настигла волна. Опустился, когда та переместилась дальше. Через долю секунды команда кувыркалась в обратном направлении: бугор приподнял уже противоположные опорные лапы тарелки, оставив в покое передние.
Капитан первым упал и первым добрался до кресла. Пристегнулся и включил обзор. Назад не смотрел – времени не было даже на это, космонавты бывали в передрягах, пусть не таких, но дело знали. Офицер был уверен, что они тоже доберутся до кресел и закрепятся в них.
Внешний обзор напугал: вторая волна, но раза в два больше, уже подкатилась под передние лапы и начала поднимать корабль. Следом катилась третья, но стеной – высота ее превышала тарелку.
Пальцы стучали по клавиатуре, но боком печатать было неудобно, а крен увеличивался. Краем глаза офицер взглянул на экран и увидел, что задравшиеся лапы растягивают какую-то резиновую массу, и та сдерживает корабль от опрокидывания – центр тяжести тарелки находился уже над второй парой опорных лап.
«Повезло, - подумал капитан в последнюю долю секунды перед нажатием кнопки старта, - не почва, а студень, очень густой студень! Как мы раньше не заметили?»
Новая планета показалась еще невзрачней: вокруг корабля, насколько позволяла аппаратура осмотра, расстилалась белая гладь. Она отдавала светло-голубым цветом, но кое-где покрыта красными вкраплениями.
Планета выглядела обделенной природой, но показалась более гостеприимной.
Мужчины молча смотрели на экран. Пристегнуться успели все, но еще не отошли от потрясения.
- Мы где, начальник? – первым подал голос инженер.
- А я знаю? Думаешь, легко стучать по клавиатуре целясь задом в горизонт, да еще боком? Похоже, что на этой же планете, только скакнули подальше. Разберемся.
- А почему на компьютер нужно набивать программы, а не наговаривать? – доктор тоже начал приходить в себя.
Капитан не сразу ответил, потому что и самому это не нравилось, но знал, что такое уже было когда-то и прижилось лишь на кораблях с тягой.
- Генерал распорядился, инженера спроси, знает. Уж больно быстро тарелки скачут.
Он фактически отмахнулся от вопроса, перекинув стрелки на коллегу, но увидев, что и геолог недоволен ответом, решил объяснить.
- Капризные компьютеры. Нет, не так. Им очень точно нужно ставить задачу, а голосом не всегда получается. Или ударение не там поставишь, или кашлянешь не ко времени, и все…. Не прошли испытания. Аварии были. Генерал называет это зачатками разума. Они ведь и спорить начинали иногда. Одно исправят в них, на другое нарвутся. Вот старик и решил вопрос ребром: не пущать! Теперь команды как кувалдой на клавиатуре набивают. Доволен?
- Я-то - да, а ты?
- А мне плевать. Не часто задом кверху командуешь. Могли бы и заранее подстраховаться, ввести данные, а потом лишь «Пуск» нажать. Еще быстрее получилось бы, чем словами. Сами и виноваты.
Капитан посчитал вопрос исчерпанным и вернулся к текущим:
- А ты давай-ка, Василий, подбери подходящую планету, пусть негодную, но поближе – топлива меньше тратить будем, и введи координаты. Второй раз об один камень спотыкаться не придется. Нельзя далеко удаляться от этой планеты, разбираться будем, почему взбрыкнула?
Инженер, получив задание, занялся делом. Остальные покинули кресла и начали осматривать свои тела – синяки были у всех. Больше всех досталось Никите – он хромал. Геолог, превозмогая боль, вернулся в кресло и вскрикнул, указывая на монитор:
- Смотрите, опять что-то катит.
Все прильнули к экрану, лишь инженер продолжал стучать по клавиатуре. В нижней части появились надписи на его запрос.
- Вода, но соленая, - облегченно вздохнул капитан. – Морской прилив, что ли? Почему волной?
- Это нам не опасно! - даже доктор знал, что такую технику не сдвинет и небольшое цунами.
Волна шаркнула по днищу, омыв стойки, вторая – чуть больше – ударила по корпусу, но тарелка даже не шевельнулась. Третья почти полностью накрыла корабль и откатилась назад. Следующие были такие же, но стали быстро уменьшаться, и реже тревожить. Чувствовалось, что стихия устала и скоро сдастся.
- Сама измазала корабль, сама и отмыла, - подвел итог буйству планеты доктор.
Но послышался скрежет, тарелка присела, как спортсмен перед прыжком, но не прыгнула, а нырнула вниз. Огромная техника, как маятник, начала качаться из стороны в сторону, опускаясь все ниже и ниже.
Инженер жал кнопку «Пуск», раздавался щелчок, моргал после каждого нажатия свет, но надрывно взвыла сирена, и зажглась на панели лампочка с надписью: «Внимание! Опасность!»
Через несколько минут тарелка остановилась, уперевшись во что-то, смолкла сирена, и перестало гореть уведомление об опасности, потому что инженер прекратил напрасно мучить тарелку, а командир отключил тревожный сигнал.
В кабине зависла тишина.
- Хитрее, зараза, оказалась, - нарушил молчание капитан. – О другой камень споткнулись. Что с анализами, Вася?
- Продавили поверхность – вода подмыла – и провалились в болото. Уж очень вязкое: в скафандрах не выбраться, да и кессонную болезнь никто не отменял.
- А и выберемся, - для чего? Чтобы помереть под неласковым небом? Или покупаться в цунами? Говорила мне мать….
- Умная была землянка, - перебил геолога доктор, - а какой бы рецепт нам предложила?
Мужчина растерялся, ответил не сразу, но и ждали от него другого.
- А рыба может сопротивляться, пока в воде. На суше – бесполезно. А у нас с точностью до наоборот. Помните, как досталась нам первая летающая тарелка?
Всех удивил поворот разговора на сто восемьдесят градусов, с интересом уставились на геолога.
- Испытывали ее инопланетяне, скакали по планетам, да и попали в озеро на нашей. И вытащить не сумели. Там и осталась: вода экраном оказалась, ловушкой. А у нас еще хуже. Потом озеро высохло, занесло песком со временем. И наши археологи обнаружили…. Но когда?
Воспоминание показалось капитану неудачным, страсти и так были накалены. Назревал скандал, а такой выброс пара офицера не устраивал, и он решил вмешаться:
- Они выбрались тогда из тарелки. Но поскольку достучаться до своих не смогли, остались жить на планете. А куда денешься на необитаемой-то? И экипаж наполовину состоял из женщин. Вот и начали осваивать планету и усиленно размножаться. Хорошую концовку придумал? А, родственнички инопланетян? Так мы и появились.
Командир осмотрел ошарашенные лица троицы и продолжил:
- А теперь слушайте сюда. Лейтенант прилетит за нами. Договаривался я с ним. Не мы домой, так он за нами через неделю прилететь должен. Готов поспорить.
Мелькнувшая было надежда на лицах мужчин погасла.
- И не кисните. Доказать могу. Было уже такое. Помнишь, Никита, как нас на чужой планете в тюрьму засадили, а ты выручил. Домой улетел, жену мою задействовал. Но ведь вытащил?
- А ведь и, правда, было такое…. – геолог часто-часто заморгал и начал тереть лоб ладонью, пряча внезапно выступившие слезы.
- И команду я подбираю, знаю с кем можно лететь на задание. До конца недели немного осталось. Сегодня гуляем-думаем, а завтра пробуем. Сидеть не будем.
Экипаж не знал тогда, что их попытки спастись окажутся тщетными, и тем более не подозревал, что окажутся бесполезными, ненужными….
Девочка тащила младшего брата за рукав, а тот упирался и хныкал:
- Больно!
- Знаю, потому и идем к доктору. До прихода матери успеть нужно. Знаешь ведь, тебе же и достанется. И мне из-за тебя.
- Больно!
- Вот заладил, замолчи. Потом легче станет.
Парочка рывками продвигалась к больнице: девочка дергала брата, тот делал пару шагов и начинал жаловаться. Правой рукой мальчик закрывал глаз, а за левую тащила сестра.
Женщина-доктор оказалась опытной, расшевелила ребенка быстро:
- И как же ты будешь стрелять, если глаз правый не видит? Застрелят в первом же бою.
- А я другим.
- А в какой руке пистолет держишь? В правой? Другим не получится. Не веришь? Попробуй.
Мальчик вытянул правую руку с невидимым пистолетом к левому глазу и прицелился.
- Видишь, неудобно. Промажешь ведь.
Через пять минут ребенок терпел все: женщина не сумела сразу найти соринку, начала искать с помощью лупы. Нашла, залила глаз каким-то раствором. И при этом беседовала с мальчиком:
- Глаз тёр, конечно?
- Тёр, - почему-то ответила сестра. Платочком вначале пробовала, веком сгоняла к краю, думала слезинкой согнать. А она пропала.
- И все равно болит! - пациент тоже подал голос.
- Сразу нужно было ко мне идти. Но и сейчас не поздно. Знаешь, что мы с тобой сделаем? Магнитом специальным попробуем вытащить. Догадываешься, что это такое?
- Конечно! У друга есть.
- У меня тоже хороший. Пусть бы там железочка оказалась – легче вытащить. А глаза-то у тебя, какие красивые, чернющие! Как в бездну проваливаешься, в них глядя!
Космонавты почувствовали неладное – корабль начал раскачиваться. Сирена взвыла, предупреждая об опасности. Командир отключил звук и распорядился:
- Метаном может вытолкнуть, других объяснений не вижу. Давление здесь огромное, поможет. Всем пристегнуться и принять обезболивающее. Я теперь на воду дуть буду, лучше перебдить….
Тарелка нехотя поползла вверх, раскачиваясь, наращивая скорость. Вдруг резко рванулась, понеслась, создавая за собой водоворот, и выскочила из жидкости как пробка из бутылки. Пролетела часть атмосферы и замерла в воздухе уже сухая.
- Вот и все, оголец. Стреляй теперь – не хочу. Смотри, что в глазу было! - врач вытянула указательный палец левой руки к мальчику. - Видишь маленькую, черненькую точечку? Это и есть твой неприятель. И, знаешь, что мы сейчас с ним сделаем?
Женщина подняла другую руку с указательным пальцем, свернутым в колечко, и щелкнула им по пятнышку.
- Поделом ему, пусть покрасуется где-нибудь на стене.
Корабль мало висел в воздухе. Неведомая сила подхватила его и бросила в сторону. С огромной скоростью тарелка пролетела некоторое время и столкнулась с неведомым препятствием. Сильнейший удар потряс корабль.
В тарелке нечему было гореть и взрываться, и только это спасло экипаж. Космонавты пострадали. Они несколько минут приходили в себя, но страшного не случилось – предосторожности помогли. Лишь кресло инженера сорвало с креплений, но и он умудрился выжить и первым заметил:
- Командир, Бог с нами! Вырвались. Одна степень свободы опять перекрыта, но остальные-то, остальные! Свобода!
Капитан тоже улыбался, но улыбка получилась вымученной, походила на гримасу:
- Посмотри на корабль, инженер. Нам бы теперь зацепиться за эту степень несвободы. Остальные погубить могут.
Корабль уже нельзя было назвать тарелкой. Формой он напоминал сильно помятую кружку, которая умудрилась остаться герметичной.
- И что будем делать?
- Что и собирались. Ждать лейтенанта.
Челнок, в отличие от тарелки, мог зависать, так как работал на тяге. Лейтенант перебрался на поверхность помятого корабля и постучал по корпусу: переговариваться он смог только с помощью стука. В ответ услышал оркестр ударных инструментов. Насчитал четыре и успокоился – все живы. Остальное было делом техники. Лейтенант знал, что капитан прикажет всем облачиться в скафандры. А как иначе? Он сам работал в нем, хотя ворочать лазерной установкой было неудобно, и вырезал дверь несколько часов. Сталь была крепкой, специальной. Она-то и спасла жизнь экипажу.
А еще через час они летели в челноке к тарелке лейтенанта. Но домой отправились не сразу. Некоторое время делились впечатлениями. Всплеск эмоций погас, и лейтенант уже в заключение спросил:
- Генералу-то, что скажешь?
- Не ласково нас встретили, круто. И что тут говорить? В таких условиях невозможно выжить. Ни на тарелке, ни, тем более, на корабле с тягой. Как в черную бездну провалились.
- А Бог?
- Он есть для тех, кто в него верит. Мой идеал – добрый и умный человек.
Лейтенант хотел что-то еще спросить, но вдруг улыбнулся, махнул рукой и сказал сквозь смех другое:
- Вот скоро и узнаешь, подходит ли генерал под твой идеал?!
*****