\\\Алису Котову, приехавшую в Хельсинки к давней подруге, чтобы забыться после расставания с молодым человеком, судьба случайно сводит с Туомасом Феоло, солистом известной группы Corvus. Он заставляет её вспомнить свои мечты и давний страх перед сценой, мимоходом разрушая ореол неприступного циника, созданный прессой.\\\
ЛЁСЯ
ЛЕТО
...Июльский поздний вечер окутал город. Зажглись фонари, засветились неоновые вывески, запрыгал на окнах свет от фар проезжающих машин... Одинокая фигура задумчиво бредёт по маленькому парку, окантованному улочками и примкнувшему к набережной. Мурлычет какую-то мелодию, прерываясь иногда, чтобы выпустить очередную порцию дыма и стряхнуть пепел с кончика сигареты. Умолкает, заметив какое-то оранжевое пятно в направлении набережной... Не пятно, девушка в оранжевом джинсовом сарафане - сидит на ограде, свесив ноги над водой. Босоножки стоят возле ограды, сумочка висит на запястье над тротуаром, длинные волосы развеваются на ветру. Пальцы цепко держатся за перила, тело слегка наклонено вперёд, взгляд устремлён куда-то вдаль. Внезапный хлопок шины заставил её вздрогнуть и лишил равновесия...
... Дура, дура, дура!.. Поверить в его глупые сказки о любви... [...Машина у подъезда. Он тоже рано вернулся. Улыбка. Сегодня годовщина их знакомства, наверное, он готовит сюрприз... Дверь закрыта на верхний замок. Хорошо, что старый ключ с собой. Нужно напомнить ему – не закрывать, дурацкий замок барахлит и с трудом открывается... Громкая музыка, комната закрыта. Подарочная коробка в кухне на столе. Вот он, сюрприз... Комната. Какая-то девица: «Привет! Мишка, а сестра-то у тебя, оказывается, красавица!» Не сестра. Девушка. Теперь, видимо, бывшая... Удивление на лице девицы, в мгновение сменившееся яростью. Пощёчина: «Сволочь!..» Собирает вещи, вылетает из квартиры. Его наглый взгляд, сухой голос. Вместо объяснений: «Ты спала с моим другом. Он всё мне рассказал». Но это неправда! Этот «друг» давно в неё влюблён, все вокруг это знают!.. Не верит. Уходит, бросая зло и холодно: «Вещи заберу на следующей неделе.»...] Теперь я в чужом городе ("Ну же, приезжай ко мне, развеешься" - уговаривала Тарья, давняя финская подруга), сижу на перилах, силясь не зареветь от раздирающей смеси ярости и боли внутри и пытаясь подавить в себе желание прыгнуть. Слишком много чести - кончать с жизнью из-за него... ...Резкий хлопок где-то рядом – от неожиданности пальцы соскальзывают с перил, но что-то не даёт мне упасть, сжимает живот, тянет назад. Запах сигарет. Рассерженный голос над ухом. Незнакомец отчитывает меня на чужом языке, одновременно помогая спуститься с ограды и разворачивая меня лицом к себе.
-Простите, я не говорю по-фински.
-Дурочка, жить надоело? – спросил спаситель по-английски.
-Вовсе нет, но спасибо за помощь, – я взглянула на лицо незнакомца и сразу узнала эти зелёные глаза, брови вразлёт, эту улыбку. «О, тебе везёт», - язвительно хихикнуло внутри.
-И что же ты делала тут одна, так поздно? Воздухом свежим дышала? – ухмыльнулся он.
-Почти. Размышляла на тему «Все мужики козлы и похотливые свиньи», – съязвила я. Предположим, не все, но некоторые уж точно...
-Рассталась с парнем?
-Это вас не касается. Ещё раз благодарю за спасение, мистер Феоло, но мне пора.
Спаситель изумлённо вскинул брови – видимо не каждый день поклонницы (а кто ещё мог его узнать?!) почтительно называют его «мистер Феоло» - затем разразился громким хохотом. Тёмные пряди волос запрыгали, словно смеясь вместе с ним.
-Ну и куда же ты пойдёшь? Может, проводить? Так я хоть буду уверен, что с тобой всё в порядке.
-Вас мама не учила обращаться к незнакомым девушкам на «Вы»?
-О, пардон. Туомас, - он протянул руку, рисуя на лице самую обаятельную из своих улыбок.
-Алиса. Для друзей Лёся, - в ответ улыбнулась я. Вместо рукопожатия Туомас взял мою ладонь, грациозно наклонился, глядя мне при этом в глаза, и поцеловал руку.
-Теперь мы знакомы, - в его глазах сверкнули хитрые искорки. Холодящая ступни набережная напомнила мне о брошенных рядом с оградой босоножках.
-Подержи, пожалуйста, - я протянула ему свою сумку, и пока пыталась в более-менее приличной позе справиться с обувью, Туомас достал торчащий из кармашка блокнот и внимательно его изучил. Там были мои стихи, рисунки, какие-то наброски, обрывки фраз, афоризмы. Большинство на родном языке, некоторые на английском. Я выпрямилась и терпеливо ждала, когда это чудо обратит на меня внимание.
-Красивые стихи, - резюмировал он.
-Это песни.
-Ммм? – он заинтересованно вскинул брови, - Я бы послушал.
-Здесь нет гитары.
-Она есть у меня дома, - он снова улыбнулся. А мне вспомнилась до боли похожая фраза из рекламы про кофе.
-Плохая идея, - усмехнулась я.
-Это будет платой за спасение. Не бойся, я буду вести себя как джентльмен, - он снял невидимую шляпу и раскланялся, словно мушкетёр. Я ждала внутренней подсказки, но мозг явно переживал шок от моего неудавшегося падения. Что ж, ещё одно приключение в мою копилку жизни.
-Так мы идём? - спросил Туомас, - Только заглянем по пути в магазин – дома шаром покати.
Он, продолжая изображать хорошие манеры, согнул локоть, предлагая взять его под руку.
-Думаю, твою девушку не обрадует встреча со мной, - последняя попытка. Не сработало. Ещё более милая улыбка, невинный взгляд:
-У меня сейчас нет девушки. Ну, так как?
Я молча взяла Туомаса под руку, и мы неторопливо зашагали в сторону его дома.
* * *
-Добро пожаловать в моё скромное жилище, - он открыл дверь, учтиво пропустив меня вперёд. Включил свет в прихожей со словами «Тапочек нет, не разувайся». Хорошо, что на улице не было дождя – ибо входной коврик также отсутствовал.
-Давно собираюсь купить, - сказал Туомас, проследив за моим взглядом, - С тех пор, как переехал сюда.
-Располагайся, - добавил он, проведя меня на кухню. А сам скрылся в комнатах со словами «Ой, у меня там тааакоооеее творится...» и с намерением прибраться. Через пару минут до кухни доносилось примерно следующее: насвистываемая Туомасом песенка, хлопанье дверцами шкафов и задвигание ящиков, шелест ткани (собирал одежду? Заправлял постель?), звук расставляемых по местам дисков и ещё чего-то, «О, чёрт, это как тут оказалось?!», затем нечто вроде «Миге, свинья!», грохот чего-то упавшего, финская брань, грохот чего-то поставленного на место, тишина, звук гитары, мурлыканье Туомаса. За это время я успела заполнить голодающий холодильник покупками и приготовить нехитрый лёгкий ужин. Я уже сервировала стол, когда незаметно подкравшийся со спины Туомас произнёс:
-Ммм, выглядит очень аппетитно.
От неожиданности я едва не уронила тарелки.
-Может, поедим в гостиной? – спросил он, и, не дожидаясь ответа, завладел тарелками и скрылся из кухни. Я донесла всё остальное, он же опять исчез и появился уже с двумя бокалами и бутылкой красного вина.
-Не хватает только свечей, - улыбнулась я.
-One moment, please, - донеслось в ответ, и вскоре две свечи освещали столик с нашей трапезой...
...Утро. Я в постели. В одном белье... Наверное, мой удивлённый вид стал причиной смеха где-то справа. Поворачиваю голову – он лежит на боку, опираясь на локоть, подперев ладонью голову, и хохочет:
-Ты и сама могла бы раздеться, конечно, но так крепко уснула... Первый раз вижу человека, который засыпает под «Без чувств».
-И тебе доброе утро, - я попыталась беззаботно улыбнуться, - Дай мне, пожалуйста, полотенце – до смерти хочется в душ.
Туомас встал с кровати (давая прекрасную возможность полюбоваться своими татуировками и телом, прикрытым лишь чёрными боксёрами), достал и протянул мне полотенце:
-Спинку потереть? – игриво спросил он.
-В другой раз, - улыбнулась я.
-Ловлю на слове, - сказали подпрыгнувшие брови и хищно блеснувшие глаза, - Можешь не торопиться – я только что там побывал. И можешь взять гостевую щётку в верхнем ящичке ванного шкафа. Будешь кофе?
-Вообще-то я предпочитаю зелёный чай, но можно и кофе. С двумя ложками сахара, если он у тебя есть, конечно.
-Ok, - сказал он и ушёл на кухню, насвистывая песенку.
...В ванной я попыталась воспроизвести события вчерашнего вечера. Так... Ужин, мерцающие свечи, вино. Туомас протягивает гитару – «Ты обещала». Сначала я пою одну из своих песен, затем любимую «Eternal Flame» группы Bangles.
(“...Close your eyes, give me your hand, darling,
Do you feel my heart beating, do you understand?
Do you feel the same, or am I only dreaming?
Is this burning an Eternal Flame?
I believe, it’s meant to be, darling.
I watch you when your sleeping, you belong with me.
Do you feel the same, or am I only dreaming?
Is this burning an Eternal Flame?..)
Он задумчиво глядит на меня, иногда улыбаясь своим мыслям и наполняет очередной бокал. От алкоголя так легко в голове... Он ставит Элвиса, и под его пение тянет танцевать. Его глаза блестят – наверное, вино... Прижимает к себе, медленно кружа... (А я, оказывается, лишь на пару сантиметров ниже его...) Горячее дыхание на моей щеке. От близости его тела кружится голова...
“Love me tender, love me true...” – звучит из динамиков и тихо поёт на ушко его голос... Губы, дразня, скользят по виску, щеке, ближе, ближе... Мысли танцуют канкан, сердце бесится в предвкушении, но тут из глубокой комы выходит разум, вопя «Чёрт, не в первую же ночь! Дуй в ванную!!!». Капитулирую. Прихожу обратно – Туомас щёлкает кнопками на пульте. Улыбается, предлагает место рядом. Сидим, смотрим какой-то фильм на английском. Голова словно налилась свинцом и притянулась к его плечу... Утро. Я в постели. В одном белье...
...Так, отлично, я всё помню. Только как я могла так крепко уснуть, чтобы не почувствовать, как он меня раздел и уложил в кровать – ума не приложу... Всё-таки вино – зло, тем более в таком количестве...
Я вылезла из-под душа, вытерлась, оделась и взглянула в зеркало. Длинные русые волосы слегка завились от воды, рассыпавшись по спине до самой талии. Отражение в зеркале подмигнуло одним из двух больших тёмно-серых глаз и кокетливо улыбнулось, обнажая ямочку на левой щеке. Я не стала одевать сарафан. Себя я, разумеется, убеждала, что по причине невысушенных волос, а не потому, что «он всё равно уже всё видел вчера».
-У тебя есть фен? – поинтересовалась я, выйдя из ванной. На несколько секунд Туомас замер, скользя взглядом по моему телу, уже увиденному ранее белью и мокрым волосам, с которых капельками по плечам, спине и груди стекала вода. Потом он, словно очнувшись, улыбнулся и, мгновение спустя, принёс фен.
-Может, сначала кофе? А то остынет.
-Ok, но лужу от волос будешь вытирать сам, - согласилась я, приземляясь на стул и придвигая к себе чашку ароматного дымящегося кофе, - Он с сахаром?
-Да, как ты и просила - мило улыбнулся он. Раздался писк микроволновки, и Туомас достал из неё тарелку с горячими бутербродами.
-Где ты остановилась? – спросил он, когда мы покончили с завтраком.
-У подруги... Боже, она мне голову оторвёт! Можно от тебя позвонить?
Он кивнул, и я сорвалась в комнату, судорожно роясь в сумочке в поисках мобильника. У последнего, разумеется, разрядился аккумулятор, и я возблагодарила свою привычку записывать телефоны не только в адресную книжку мобайла, но и в блокнот.
-Алло, Тарья? Это я, – робко произнесла я, присев на диван.
-Алиса, чёрт возьми, где ты шлялась всю ночь?! Почему твой телефон выключен? Где ты вообще сейчас?! – раздалось в трубке.
-Не кричи, пожалуйста. Я тебе всё объясню, когда мы встретимся... - тут в дверях показался любопытный Туомас.
-Честное слово, ведёшь себя, как ребёнок! – продолжала отчитывать меня подруга, - Какого лешего тебя понесло куда-то ночью?! Я уже всех знакомых обзвонила, где ты?
-У Туомаса.
-Какого ещё Туомаса?!
-Туомаса Феоло.
Тишина в трубке. Тарья, как и я, поклонница Corvus. На плодородной почве любви к ним и ещё нескольким финским командам, мы и подружились много лет назад.
-Алиса, ты шутишь? – вкрадчивым голосом, забыв о злости, спросила она. Конечно, от меня можно ожидать чего угодно, даже самых безбашенных вещей, - это не раз подтверждалось мною на практике. Но переночевать у такой довольно известной личности?!
-Туомас, ты не мог бы сказать пару слов моей подруге, чтобы она мне поверила?
Он заулыбался, подошёл ко мне и взял трубку. Не знаю, о чём они говорили (ну почему я не выучила финский?!), но спустя десять минут он, повесив трубку, сообщил:
-Собирайся, идём в клуб.
Конечно же, я знала, какой именно он имеет в виду. Тарья и её старший брат Ярно держат небольшой уютный клуб, в котором выступают как начинающие, так и известные группы.
-Что она сказала?
-Что снизойдёт до прощения, но после концерта, - пошутил Туомас.
-Какого концерта?
-Твоего, конечно, - он улыбнулся, мне же было не до смеха, - Она договаривается с ребятами. Давно ты уже выступаешь?
«Мстит. Знает ведь, что я боюсь петь на сцене!» - подумала я о Тарье, а вслух сказала:
-Я не выступаю. Категорически.
-Но ты же пела мне вчера. Да и вряд ли Тарья врёт.
-Да, но меня слушал лишь ты, - я опустила голову.
-Боишься сцены? – он сел передо мной на корточки и поднял за подбородок моё лицо. В его глазах светилось участие и неподдельное желание помочь.
-До смерти, - призналась я, - Как вижу толпу зрителей – отнимается голос, я впадаю в ступор и из всех звуков слышу лишь бешенный стук сердца... Глупо. Когда-то я хотела петь, но это не для меня. Возможно, я буду продолжать сочинять музыку и тексты — для ребят, например, - но и всё.
-Глупости. У тебя отличный голос. И мне любопытно послушать твою группу.
-Это не моя группа. Я пишу для них песни, и одно время даже заменяла клавишника, пока не выздоровел Микка, но не пою. У них есть вокалистка.
-Тарья сказала, что в сравнении с тобой она абсолютная бездарность, к тому же у неё жуткий характер. Парни её выгнали.
-Они сумасшедшие, мне стоило таких трудов найти её! – возмутилась я.
-Что ни делается – всё к лучшему, - парировал Туомас, - Суши волосы и собирайся.
...По дороге в клуб я вспоминала, как познакомилась с Тарьей на концерте Nightwish в «Тавастии»; как потом, когда она первый раз приехала в Питер, я показывала ей город, как мы гуляли в белые ночи – до самого рассвета... Позже мы стали постоянно ездить друг к другу в гости, и на дне рождения Тарьи меня угораздило спеть пару песен под гитару. Четверо друзей Ярно, присутствовавших там, предложили мне петь в их группе... Мы много репетировали весь июль (благо, я тогда ещё не работала, и времени было достаточно), в том числе и в клубе. Но во время концерта я струсила. Стояла на сцене, смотрела на огромную толпу, и, словно рыба, беззвучно открывала рот... Выкрики и смех из зала, недоумение на лицах ребят. Отчаяние, слёзы, тьма кулис... Концерт всё же прошёл – умничка Юсси, наш бас-гитарист, пел за меня. В гримёрке вся четвёрка приводила меня в чувство, ободряла, утешала – ни слова упрёка, и от этого было ещё невыносимей. После того случая я зареклась когда-либо петь на публике, и, недолго думая, нашла себе замену (Юсси петь также наотрез отказался) – невысокую тёмноволосую Аннику. Она была девушкой симпатичной и с неплохим вокалом, однако на поверку оказалась жутко стервозной и своевольной – могла, например, в отсутствие настроения не прийти на репетицию, или запасть на неделю-вторую, обнаруживая себя в каком-нибудь баре или клубе... Странно лишь, что заменяя Микку, я играла на синтезаторе совершенно спокойно – не в пример моему вокальному фиаско...
...В клубе меня окружили с четырёх сторон, сгребли в охапку и всячески выражали радость по поводу прибытия. Туомас стоял в стороне и курил. Тарьи я не увидела (оттягивала свою сладкую месть?), Ярно что-то пересчитывал за барной стойкой. Больше никого не было. Я познакомила Туомаса с моей командой: клавишником Миккой, приземистым крепышом-блондином с «ёжиком» на голове и васильковыми глазами; бас-гитаристом Юсси, нашим красавцем-атлетом, чем-то напоминающим Антонио Бандераса; худощавым улыбчивым гитаристом Олли, парнем с невообразимой стрижкой и чуть длинноватым носом; барабанщиком Эско, смахивавшем скорее на симпатичную девушку, весьма хрупкую на вид.
Парни не пользовались косметикой, в отличие от многих других финских групп, справедливо считая, что и так весьма привлекательны. Эско первый возмущённо откинул эту идею, ибо ненавидел шуточки и недвусмысленные намёки по поводу внешности и при любом удобном случае (особенно в компании с незнакомыми людьми) приводил свою очаровательную девушку.
Олли потянул всех на сцену с давно подключённой аппаратурой. Меня же туда не тянули. Меня подняли восемь рук, донесли и поставили прямо возле микрофона. «Хорошо, что не пригвоздили к полу», - подумалось мне, ибо на лицах ребят сквозь решимость, казалось, мелькала эта безумная мысль. В моём мозгу в истерике забился вопрос: а стоя вот так, приколоченной к месту, в обморок можно упасть? И если можно, то как это будет называться? Юсси вручил мне сетлист - около десяти песен. Для кого-то «всего десять», для меня с моей сценофобией «целых десять?! (и «?!» в периоде)». Я судорожно сглотнула комок подступивших воспоминаний о провале. «А может не на-а-адо?» - жалобно заскулило внутри, но вид внезапно появившейся Тарьи мигом заткнул этот скулёж.
-Али-и-иса! – ядовито-сладко протянула она, - Рада вновь тебя видеть на сцене. Ты не отвлекайся, репетируй!
Подруга словно забыла о своём праведном гневе и неистовом желании меня умертвить, но я знала, что если провалю этот концерт – меня уже никто и ничто не спасёт. И мы репетировали. Не слишком долго – ровно столько, чтобы вспомнить песни, но не перегружать мои ненатренированные голосовые связки. Туомас всё это время курил за столиком, болтая с Тарьей и поглощая предоставленное ею пиво за счёт заведения. По окончании Ярно, всё ещё возившийся с документами, не отрывая от них глаз, сказал:
-Если не струсишь, Лёська, сведу вас со знакомым, он организует вам демо-запись.
-А разве вы не записывались с Анникой? – удивлённо обратилась я к ребятам.
-Шутишь? – ухмыльнулся Микка, - Да мы весь год на репетиции её с трудом уговаривали ходить!
-А Юсси? – я перевела взгляд на бас-гитариста.
-Иди ты, у меня голоса нет. И желания выполнять двойную работу тоже, - насупился тот.
-На меня даже не смотри, мне медведь не то что по уху, по голове прошёлся, - самокритично заявил Олли. Микка просто отрицательно качнул головой, а Эско приподнял брови, беззвучно спрашивая: «Где ты видела, чтобы барабанщик ещё и пел?!» Название такой группы вертелось у меня на языке, но я решила не огорчать Эско.
-Так, други мои, можете быть свободны, - голосом командира изрекла Тарья, - Но в полдевятого привезите мне её, - она указала пальцем на меня, - Можете связать, если понадобится. Аппаратура будет уже готова.
-Валерьянки купите, - посоветовал Ярно, всё так же уткнувшись в бумаги.
-Ага. И молоток с гвоздями, - ухмыльнулся Туомас. Неужели у всех вокруг в голове промелькнула эта дурацкая идея?! Все засмеялись. Во мне шевельнулась ярость, быстро, однако, охлаждённая вконец ожившим разумом, резонно подметившим: «Нечего болтаться по городу ночью! Теперь терпи и не смей никого подводить». У Туомаса зазвонил телефон, он быстро поговорил с кем-то, попрощался со всеми и вальяжной кошачьей походкой вышел из клуба, подмигнув мне на пороге. Любопытная Тарья каким-то невероятным усилием воли сумела подавить в себе желание начать страстный допрос и, всё ещё находясь в образе ледяной мстительницы, пошла помогать брату. Я ощутила бешенный позыв организма о чём-нибудь сладком – он требовал эндорфинов хотя бы в таком суррогатном виде. Меня взяли под белы рученьки и всей ватагой сопроводили в ближайший кафетерий. Парни готовы были положить к моим ногам (вернее рукам) все сладости, вспомнить все самые смешные шутки, высказать все имеющиеся у них в запасе комплименты, чтобы поднять мне настроение. И, хотя я упорно этому поднятию сопротивлялась, моя оборона была всё же прорвана.
**********************************************
Восемь часов тридцать минут, я в гримёрке. Влетает Кати, девушка Эско, нежно его чмокает, приветствует остальных ребят. Взглянув на меня она восклицает:
-Ну и прикид! Потрясающе!
...Моя команда после кафетерия насильно притащила меня в какой-то магазин одежды, раскритиковав мой оранжевый сарафанчик. О том, что я его покупала вместе с Эско и Кати, почему-то все забыли. Они долго объяснялись с двумя миловидными продавщицами, и последние вскоре увлекли меня в кабинку для переодевания, сунув в руки ворох чёрных тряпочек и туфли на шпильках. Когда я, слегка пошатываясь на неудобной обуви, вышла из кабинки, парни присвистнули и подвели меня к зеркалу. Оттуда глядело изумлённое существо в нечто похожем на чёрные обтягивающие брючки и топик. Всю это красоту сложно было назвать одеждой по причине невероятного количества дырочек, разрезиков, вырезов, цепочечек, стразиков и прочей чуши, почти не скрывавшей моего тела. Но, признаюсь, моя грудь никогда ещё не выглядела (даже, скорее, выглядывала) столь соблазнительно! Готова поклясться, та же мысль читалась в глазах восхищённых ребят. Все остались довольны итогами моего прираздевания, и мы дружно двинулись гулять по городу свободные пару-тройку часов. «Гулять», конечно, сильно сказано – мне не доставляло особого наслаждения передвижение на ненавистных шпильках, поэтому спустя где-то полчаса я непоколебимым голосом потребовала: а) куда-нибудь зайти и посидеть до концерта, б) немедленно взять меня на руки и тогда таскаться по треклятому городу сколько влезет, или же в) предоставить для удара шпилькой того идиота, чья идея была их купить. В итоге шальная четвёрка подняла меня на руки. Я с ужасом представила, что буду болтаться в воздухе целых два часа под удивлённые взгляды и смех прохожих. Хитрецы же принесли меня домой к Олли, где мы и просидели в разговорах оставшееся время...
-Эх, Лёська, будь я парнем... - мечтательно изрекла Кати, глядя на мою едва прикрытую грудь, и принялась за дело. Она была визажистом, работала в каком-то новомодном салоне, и иногда бесплатно гримировала знакомых музыкантов. В роли последних сегодня выступали мы. Мой результат - взрывное сочетание милого до наивности личика и откровенного донельзя наряда. Парней Кати лишь слегка «довела до совершенства», безо всяких излишеств.
-Опа! Шикарно, – брови вошедшего Туомаса подпрыгнули, когда он увидел меня, - Зашёл пожелать тебе удачи. Соберись с силами, главное – начать петь, а там весь страх пропадёт, - он дружески меня обнял и удалился, сказав, что будет в зале.
-...встречайте – группа «Sagitta»!.. – донесся вскоре голос Тарьи.
-Ну, Лёська, не подведи! – шепнул Микка, толкая меня на сцену...
...Свет прожекторов, грохот сердца, толпа зрителей... Туомаса среди них нет... Это хорошо или плохо?.. Да какая разница... Два шага до микрофонной стойки... Мои холодные дрожащие руки берут микрофон... Парни начинают играть... Всё, ступор. Я не могу петь... Я НЕ МОГУ... Темнота... Неужели я хлопнулась в обморок?!... Слышен гул недовольных посетителей... Я НЕ ВИЖУ ИХ!.. «Начни петь!» - слышится голос Туомаса, то ли где-то рядом, то ли в моей голове. Наверное, я сошла с ума от страха... Начинаю петь, голос дрожит сперва, затем набирает силу. Микка, Олли, Юсси и Эско снова играют. Резко включается свет, я вижу сотню восторженных глаз, страх подбирается к горлу – но я уже пою, музыка внутри меня, она поднимается из самого сердца, всё выше и выше. Вот она уже стекает с губ, заполняет сцену, водопадом струится в зал. Я смогла!!! Я пою!..
...Аплодисменты, свист, крики... Тишина гримёрки. Улыбающийся Туомас:
-Я же говорил, что главное – начать петь.
-Так ты был рядом?.. – опешила я.
-...и выключил свет.
-???!!!
-Смотрела фильм «Бар «Гадкий койот»»? – улыбаясь, с намёком спросил Туомас.
-Ты гений! – воскликнул Юсси.
«Я знаю», - согласились глаза Феоло. Ну конечно, я вспомнила. Главная героиня работала в баре, где пела под караоке и танцевала на столе, а по ночам сочиняла свою музыку. Мечта о славе заставила её согласиться поучаствовать в конкурсе. Во время выступления она чуть не убежала со сцены, но её друг выключил свет, она запела, её дебют состоялся, она стала известной, etc. Девушки любят эту наивную простую сказочную чушь, но никогда бы не подумала, что Туомас и Юсси смотрели это.
-Спасибо, - выдавила я из себя, рухнув в кресло. Ноги отказывались меня держать, руки тряслись как у алкоголика со стажем. Больше всего мне хотелось оказаться в тёплой ванне с пеной или в уютной постельке. Или сначала в ванне, а потом в постельке. Одна, конечно, ибо сил на любовные подвиги и желания оных у меня не было... Появилась оттаявшая, наконец, Тарья, прощение которой я теперь заслужила, Кати, Ярно и ещё пара друзей. Моя четвёрка ликовала от счастья, что в этот раз я не капитулировала со сцены. Все радовались, как дети, что публика приняла группу, и было решено отметить это событие. Отмечали тут же, в клубе, в зоне VIP – на втором этаже-балконе. Внизу, в прозрачной будке рядом со сценой начал свою работу ди-джей. Рядом со мной звенели бокалы, лилась финско-английская речь, прерываемая взрывами дружного смеха, клубился сигаретный дым. Я, под предлогом нужды в свежем воздухе хотя бы на пять минут, выскользнула наружу. Как же здесь было тихо и прохладно после шумного и душного клуба! Я прислонилась к стене и закрыла глаза, ловя слабый ветерок. Тарья простила меня, ребята довольны, что я спела. Всё, одного раза хватит, не стоит искушать судьбу. Надо найти им новую вокалистку, только на этот раз с хорошими отзывами знакомых - не хочется нарваться на вторую Аннику. Сообщу это завтра, сегодня пусть порадуются. Парни, конечно, возмутятся, но со временем привыкнут и успокоятся. А я через неделю уеду в Питер, где меня ждёт семья, университет и дипломная работа. Приеду в Хельсинки после зимней сессии, поздравлю всех с праздниками, а парней наверняка с творческими успехами. Всё мило и просто, каждому своё – и все будут рады... Мои молчаливые размышления прервал внезапно появившийся в ветре запах сигарет и тихий голос:
-Ты, наверное, жутко устала. Пойдём, я отведу тебя домой.
Я открыла глаза. Туомас стоял передо мной, держа пакет с моими «домагазинными» вещами и сумку.
-Тарья дала тебе ключи?
-Ко мне домой, - он улыбнулся.
-Не смешно. Если ты надеешься на страстную ночь – то зря. У меня нет сил, - устало улыбнулась я в ответ. «Это мы ещё посмотрим», - шепнули нахальные искорки в его глазах.
-Я вчера обещал тебе, что буду джентльменом. И сегодня тоже...
«Ага. А вчерашний танец, плавно перетёкший в прерванную прелюдию, не считается. Знаю я ваши джентльменские штучки...» - пронеслось в голове.
-...к тому же, Тарья придёт только утром.
-Намекаешь, что мне будет скучно ночью? – усмехнулась я, - Тарья знает?
Он кивнул, и я почему-то приняла его предложение:
- Ну что ж, ведите меня, мистер Феоло - я оторвалась от стены.
Туомас улыбнулся, обнял меня за талию («вот нахал!» кокетливо хихикнуло внутри), и мы пошли по ночному, раскрашенному неоновыми огнями, городу...
...В квартире я с облегчением скинула туфли. Прохлада линолеума приятно ласкала мои уставшие ступни.
-Нет-нет, только не босиком. Тапочки одень.
Я уставилась на Туомаса, припоминая, что вчера тапочек не было. Он усмехнулся, прочитав мои мысли, и протянул нечто пушисто-сиреневое. Я застыла, широко распахнув глаза на чудо моего любимого цвета. Туомас засмеялся и сам одел тапки мне на ноги. От чувства нереальности происходящего я онемела и вновь перевела взгляд на него.
-Тарья подсказала твой размер и любимый цвет, - улыбнулся он, - Ну же, детка, отомри, идём в ванную.
-Вдвоём? – оторопев пролепетала я.
-Если тебе этого хочется, - подмигнул Туомас.
-Пожалуй, не хочется, - наконец очнулась я.
-Полотенце на крючке. Если можешь, недолго – я тоже хочу.
-Ok...
...Я уже почти спала, когда Туомас вышел из душа и плюхнулся рядом на кровать:
-Чем займёмся? – игриво спросил он.
-Если у тебя есть желание – можешь сделать мне расслабляющий массаж, - сонно пробормотала я, переворачиваясь на живот. Я совершенно обессилела от концерта и неудобной обуви и была уверена, что очень скоро засну мёртвым сном, оставив Туомаса наедине с эрекцией, а он вряд ли станет насиловать неподвижно спящую девушку. Я мысленно улыбнулась. Туомас перекинул через меня согнутую правую ногу, сел чуть пониже моих ягодиц, расстегнул лифчик, приспустил лямки с плеч и начал массаж. Его руки порхали над моей уставшей поясницей, спиной, шеей и плечами, расслабляя напряжённые мышцы. Его движения, вначале быстрые и сильные, постепенно замедлились, превратившись в приятное поглаживание. Он долго водил руками вдоль спины: от шеи вниз по позвоночнику к пояснице, затем вверх до лопаток, затрагивал плечи, спускался опять вниз, слегка собирая кожу в складочки, потом опять вверх, снова вниз, и так много раз. Вот его ладони опять поднимаются вверх, к лопаткам... Внезапно я почувствовала, что ладони медленно сползают с лопаток к груди. У меня перехватило дыхание, и я закусила подушку, пытаясь не поддаться искушению. Туомас провёл кончиками пальцев по бокам груди, нагнулся, прикоснулся губами к спине между лопаток, щекоча горячим дыханием, и... застегнул лифчик. Я чуть не застонала от досады. Он дразнил меня! Туомас едва слышно усмехнулся, лёг рядом на бок и откинул волосы с моего лица. Я изобразила глубокий сон и никак не отреагировала. Он усмехнулся ещё раз, по-отечески поцеловал меня в лоб, лёг на спину и укрыл нас обоих одеялом. Спустя несколько минут, услышав ровное глубокое дыхание, я открыла глаза. Он безмятежно спал, улыбаясь. Я чертыхнулась про себя, закрыла глаза и попыталась уснуть. На моё счастье, это случилось довольно скоро..
**********************************************
-Доброе утро, - потянулся в кровати Туомас за моей спиной, - Уже уходишь?
-А у тебя есть какое-нибудь интересное предложение? – невинно спросила я, сидя на краю кровати и расчёсывая волосы.
-Хм… Завтрак?
-На столе. И если не будешь долго валяться – он не остынет.
Минуту он молча наблюдал за мной, а затем не удержался:
-Как тебе массаж?
-Начало было очень неплохим. Спасибо.
-А конец? – с предвкушением в голосе спросил он.
-А конец я не помню. Я так сильно устала, что почти мгновенно провалилась в сон, - ответила я. И это было почти правдой. Я сунула ноги в пушистые тапки, встала и повернулась к нему:
-Совсем забыла поблагодарить тебя за это сиреневое чудо.
-Ещё не поздно, - улыбнулся Туомас, приподнялся на локтях, закрыл глаза и вытянул губы бантиком, ожидая поцелуя. Я приблизилась и наклонилась к нему, на секунду задержала губы возле его губ, не касаясь их, и поцеловала в нос:
-Спасибо.
Он скорчил недовольную рожицу и шумно вздохнул носом. Я улыбнулась:
-Мне пора. Закрой за мной дверь.
Он, не спеша, встал и с наслаждением потянулся. «Совсем как кот», - подумала я. Мы вышли в коридор.
-Идёшь к ребятам?
Я кивнула.
-Только не делай глупостей, ты вчера замечательно выступила.
Я как раз надевала монстры на шпильках и чуть не упала, услышав эту фразу:
-Не понимаю о чём ты.
-Ты ведь не собираешься выступать дальше.
-Угадал, - сказала я, найдя шаткое равновесие. Я выпрямилась и теперь взглянула на его лицо. Оно было очень серьёзным: несколько прищуренные глаза, смотревшие прямо в упор, поджатые каменные губы, резко проступившие желваки:
-Я вот не понимаю, почему некоторые люди убегают от своей судьбы, когда она сама прыгает к ним в руки? – с долей упрёка спросил он.
-Наверное, потому, что у них есть нормальная работа с твёрдым ежемесячным заработком и университет с ненаписанным дипломом. Иначе говоря – уверенность в будущем, хотя это, может быть, всего лишь синица в руках.
-Я бы на твоём месте многое отдал за журавля в небе.
-На твоём – я бы тоже. Но ты с самого детства хотел стать музыкантом и добивался этой цели много лет. Я же не хочу терять всё то, чего я так долго добивалась. А вообще – какого лешего я оправдываюсь перед тобой? Это моя жизнь.
-И твои возможности, - упрямо гнул он.
Я вздохнула:
-Я могу быть фонтаном идей и колодцем мыслей, но не для себя – для других. Нельзя в одночасье стать лидером, если привыкла к тихой роли музы. А насчёт судьбы… - я поправила дырчато-цепочечный «топик», - Неужели ты считаешь, что моё спасение, ночь у тебя, злость Тарьи и одно выступление – это знаки свыше? Концерт всё равно бы состоялся – они все нашли бы или придумали другой подходящий случай, поверь. Просто всё удачно совпало.
-Или ты идиотка, или невероятно твердолобая упрямица, - недовольно буркнул Туомас.
-Или упрямая идиотка. Всё это одно и то же, - я взяла сумочку и пакет, - Твой завтрак стынет. Пока, - я улыбнулась. На его хмуром лице отразилась какая-то мысль. Он усмехнулся ей, затем улыбнулся мне в ответ:
-До встречи.
…Итак, у меня есть ровно семь дней. Потом я уезжаю в Питер, собираю чемоданы и еду к морю в Тунис… При мысли об отдыхе в ушах возникло негромкое шуршание волн, и я даже на мгновение представила их свежий запах и вкус соли на губах. «Потом, потом. Сейчас надо разобраться с группой». Я торопилась в клуб, где меня уже ждали парни (они сообщили мне об этом по мобильнику, разбудив утром). Едва я вошла, меня схватил под руку Ярно и подвёл к столику. За ним уже сидели ребята с каким-то моложавым мужчиной и что-то горячо обсуждали. При моём появлении все пятеро встали для приветствия.
-Знакомься, Алиса. Фелипе Роували, мой друг. У него своя студия звукозаписи, - сказал Ярно. Мужчина улыбнулся.
-Фелипе, это Алиса Котова, та самая девушка, пение которой ты мог оценить вчера.
Роували пожал мне руку:
-Рад знакомству с такой очаровательной и талантливой леди.
-Спасибо, я тоже рада, - улыбнулась я в ответ. Все сели, Юсси заговорил первый:
-Мы тут обсуждали твои песни и наше вчерашнее выступление. Фелипе очень понравилась группа, и он предлагает нам записать у него в студии несколько песен, в качестве пилотного альбома.
-Совершенно бесплатно, вы ведь близкие друзья Ярно, - вставил мужчина, - А потом, если всё пройдёт успешно, я помогу вам раскрутиться. У меня много знакомых в музыкальном бизнесе.
-Звучит очень заманчиво, - сказала я, - Даже слишком. Чтобы такой человек как вы делал столь щедрый подарок безызвестной начинающей группе… Неужели вам так сильно понравился концерт?
Ошеломлённые Юсси, Микка и Эско замерли. Олли посмотрел на меня с ужасом, как на сумасшедшую, и одними губами прошептал «Алиса, что ты делаешь?!» Роували же рассмеялся:
-О, Алиса, вы очень подозрительны. Но мне от вас действительно ничего не нужно. Ярно когда-то в критической ситуации очень сильно мне помог. Теперь настала моя очередь, и я с радостью окажу небольшую услугу его друзьям. Держите, вот моя визитка. Позвоните мне, как решитесь. А я удаляюсь, чтобы дать вам время спокойно всё обсудить.
Он ушёл.
-Алиса, ты чокнулась! Ты чуть всё не испортила! – набросился на меня Микка.
-Но ведь не испортила же, - спокойно заметила я.
-Я понимаю, Анника могла такое сказать, но чтобы ты… - покачал головой Эско. Я, не обращая внимания на нападки, спросила у Ярно:
-А что за помощь ты оказал Фелипе, если не секрет?
-Вытащил его из большой… Эээ… В общем, помог найти кругленькую сумму, когда у него были проблемы. С тех пор его дела пошли в гору, и он иногда помогает договориться с некоторыми группами, чтобы те выступили в клубе. Например, с «The Cranberries» или этими новенькими «Negative». У Фелипе ведь большие связи…
-Так, сейчас идём репетировать, вечером звоним Роували. Если повезёт – в ближайшие дни уже будем записываться, - скомандовал Олли.
-Эммм, ребята… - начала я, - Мне надо сказать одну важную вещь.
-Говори, мы слушаем внимательно, - сказал Ярно.
-Я не буду записываться. И… Я не буду вообще петь.
-Чёрт, Алиса! – Юсси стукнул кулаком по столу, - Это наш шанс! Если тебе плевать на себя, то изволь хотя бы подумать о нас!
-Уже подумала. Буду и дальше вашим композитором и автором песен, найду вам новую вокалистку. А сама тем временем закончу обучение.
-Можно совмещать учёбу и репетиции, если ты переведёшься на заочное, - заметил Микка.
-Да и в конце-концов, может хватит уже трусить перед сценой?! - Юсси почти перешёл на крик.
-Какого чёрта вы заставляете меня делать то, что я не хочу?! – взорвалась я. Парни не успели ничего сказать, так как внезапно рядом раздался до зубовного скрежета знакомый голос:
-Здравствуйте, дорогие мои. Соскучились?
Это была Анника. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки на груди, и нагло улыбалась.
-Иди к чёрту! – процедил Юсси.
-Только что оттуда. Я смотрю, вам вновь нужна вокалистка.
-Уж не собираешься ли ты предложить свою драгоценную персону? – ехидно спросил Эско.
-У вас нет выхода – Алиса вроде петь не собирается, - она ухмыльнулась в мою сторону.
-Именно поэтому я назавтра назначаю кастинг, - соврала я.
-О, предвижу толпы желающих попасть в «Sagitta», - захохотала она.
-Толп нет, всего лишь пара человек – по хорошим рекомендациям знакомых. Кстати, не пьют.
-Пытаешься меня задеть? Дурочка, неужели ты и вправду считаешь, что они, - она обвела ребят рукой, - выгнали меня за какие-то пьянки и пропуск репетиций? Похоже, тебе нужно сменить осведомителей, – Анника вновь расхохоталась:
-Просто я разозлилась на Юсси и сгоряча наговорила ему при всех гадостей. А до этого никто и не знал, что мы с ним встречаемся, тем более Ярно. Если опустить подробности последовавшего выяснения отношений, я ушла по своей инициативе…
-…разругавшись со всеми вдрызг… - пробормотал едва слышно Олли. Анника не услышала сей комментарий и лишь добавила, углядев в моих глазах вопрос:
-Я рассталась с Ярно много ранее, и вовсе не из-за Юсси. Ладно, не тушуйтесь. Я пришла не как кандидат в запевалы, у меня другое предложение – бэк-вокал и вторая гитара. Это добавит некоторую изюминку в ваше звучание. Ну, как?
-Ты играешь на гитаре? – удивилась я.
-Очень даже неплохо, - сказал хмурый Юсси, глядя на неё. На мгновение глаза Анники подёрнулись лёгкой дымкой грусти, быстро развеявшейся, когда она обратилась ко мне:
-Давай ты всё же попробуешь?
Мне почему-то показалось очень подозрительным, что Анника появилась так внезапно и так вовремя. К тому же, я отлично помнила выражение лица Туомаса, когда я покидала его квартиру сегодня. Так что я не смогла не поинтересоваться:
-Это ведь он разыскал тебя, и уговорил вернуться?
Анника кивнула, явно понимая, кого я имею ввиду.
-Кто этот «он»? - спросил Эско.
-Неважно, - ответила я. Затем, немного поразмыслив над предложением бывшей вокалистки, выдала:
-А знаешь, «бэк-вокал и вторая гитара» звучит очень заманчиво… Если Анника будет играть в «Sagitta», я согласна на демо-запись. А там – посмотрим, может, действительно перейду на заочное…
«А может, мне удастся-таки отсюда уехать…» - мысленно продолжила я.
* * *
Роували назначил запись на среду, так что у нас была неделя для подготовки. Безумно мало, учитывая нового члена команды – ведь предстояло придумать гитарные партии для Анники. В глубине души начало попискивать липкое злорадство, но я слишком плохо знала эту девушку – лишь то, что мне о ней говорили ребята и Тарья с Ярно, а это в большинстве своём оказалось неправдой. Анника буквально на ходу сама сочиняла свою партию, которая неплохо вплеталась в основную мелодию. К тому же, мы просто потрясающе спелись. И это была именно её идея исполнить пару песен дуэтом с Юсси, не говоря уже об участии Юсси и Олли в бэке. Похоже, Анника была той свежей струёй, с которой группа действительно обретала изюминку.
Кое-что из того, что мне рассказывали о ней парни, оказалось правдой - характер у Анники и вправду был далеко не сахар. Однако, у всех есть свои минусы, а у неё это даже, скорее, плюс – она куда энергичнее и импульсивнее меня, да и мыслит весьма неординарно. Ни разу она не опоздала на репетиции, а по вечерам лишь иногда позволяла себе выпить бокальчик мартини вместе с ребятами.
Мы много болтали с ней в перерывах, даже немного подружились. Ребята, видя моё к ней расположение, приуныли и повесили хвосты. Я не стала затрагивать с ними вопрос о наговорах – им и без этого грызла душу совесть.
Хуже всех выглядел Юсси, открывавший рот лишь во время приёма пищи, когда пел или односложно отвечал на предложение покушать-выпить-отдохнуть. Временами Анника, взглянув на него, рассеянно теряла нить разговора, умолкала, грустнела, затем резко и коротко встряхивала головой, улыбалась, и даже её глаза цвета мокко не выдавали секундную слабость. Эти двое общались сугубо по профессиональной необходимости, всё остальное время они словно находились в параллельных мирах.
Кати, Тарья, Ярно и его пассия (сменившая, очевидно, Аннику), мелькали лишь для того, чтобы спасти нас от голода и жажды. Туомаса я не видела всю неделю, хотя, как оказалось, он пару раз заходил посмотреть, как продвигается подготовка. В ночь перед записью в студии зеркало в гримёрке клуба встретило меня надписью «Удачи» чёрным карандашом для век и знакомыми «TF» в размашистой подписи. Мило. Я улыбнулась. У простого парня на чуть-чуть прибавилось бы шансов завоевать мою любовь, но только не у него. «Король лгунов» и «Его Эгоцентрическое Величество», алкоголик и ходячая дымящаяся сигарета, мастер эпатажа и гений пороков — у него было множество «милых» прозвищ в прессе. А ещё - талант, известность и звездный статус. К тому же, он старше меня на пять лет. У меня никаких шансов…
Я взяла вещи и поплелась к Тарье, надеясь хоть немного выспаться…
…Фелипе оказался подарком небес. Вместе с записью пилотного альбома он через знакомых организовал нам ротацию на одной из местных радиостанций.
Сижу в клубе, верчу в руках пластиковую коробочку, жду Тарью с горячим капуччино. Внезапно возникает чья-то голова на плече и руки на столе:
-«Loud Silence», хмм… Дашь послушать?
-Если слезешь с меня.
Туомас смеётся, садится напротив и берёт альбом из моих рук. На обложке – опушка ночного леса, множество светящихся глаз из-за деревьев, какое-то существо в лунном свете, застывшее в танце, зачарованная птица на ветке, название группы и альбома внизу. Ночной лес – вот моё понятие громкой тишины, звенящей и шуршащей, раздающейся рядом тихой поступью дикого животного и взрывающейся резким полётом птицы.
-Сразу альбомчик? Неплохо, - цокнул языком Туомас, изучая трек-лист. Corvus в своё время выпустили всего лишь кассету с четырьмя песнями.
-Меня не спрашивали, - пожала плечами я.
-Как и всегда, - хмыкнул он.
-А как у тебя дела?
-Как обычно – сочинение песен, кутёж, сон до полудня.
-Отрываешься перед гастролями? – улыбнулась я.
-Угу. Вчера праздновали радостное для Линде событие – Оливия первое слово сказала. «Папа». Никогда раньше не видел его таким одуревше-счастливым.
-Интересно посмотреть на тебя в роли счастливого папаши.
Туомас захохотал:
-Последний раз мне это говорила Йонна. И кто знает, не расстанься мы – я вполне мог бы сейчас самозабвенно сюсюкать над детской кроваткой, - он изобразил гипер-пародию на свои слова. Я от смеха чуть не уползла под стол. Почему-то в моей голове образ Великого и Ужасного ТФ никак не вязался с образом добренького любящего папочки. Не быть ему, наверное, вторым Оззи Осборном. Хотя, если подумать, этот большой ребёнок Туомас вполне может созреть для отцовства… Годикам эдак к сорока…
-Я принесу чего-нибудь выпить.
-Туомас, сейчас три часа дня!
-Ну, пиво-то пить в такое время не возбраняется, - весело подмигнул он, - А ты чего будешь?
-Тарья куда-то испарилась с моим кофе. Разыщи её, будь другом.
Он отошёл к бару. Внезапно в моей сумке, лежащей через стул от меня, пискнул мобильный. Я встала, сделала пару шагов, наклонилась, чтобы достать мобильник, открыла sms-ку и…
-Привет, - раздался голос из моего прошлого.
-Здравствуй, Миша, - я положила телефон обратно в сумку и выпрямилась.
-Малыш, прости меня… - он стоял передо мной с жаркой мольбой в глазах, готовый вот-вот упасть на колени.
-Не могу.
Он вздрогнул и пошатнулся, как от неожиданной пощёчины.
-Я дурак, Лёся. Когда ты уехала – Андрей рассказал мне правду.
-Вот видишь, я не лгала тебе.
Он рухнул на колени, сжал кулаки и дрогнувшим голосом, не поднимая головы, произнёс:
-Я люблю тебя, малыш!.. Прости меня… Пожалуйста, прости… Знаю, я идиот, что не поверил, что причинил тебе боль. Но прошу – дай мне шанс…
Он чем-то напоминал побитую собаку, осознавшую свою вину и скулящую, поджав хвост. Что-то шевельнулось в сердце – но не остатки чувств, а жалость. Жалость и презрение.
-Ты отнял его у себя тем вечером.
Он поднял голову. Мои слова причиняли ему боль – я видела это по глазам. Око за око, Миша. Боль за боль. Я не мстила, нет. Разве можно мстить тому, кто умер для тебя?
-Какие-то проблемы? – раздался голос Туомаса. Он поставил бокал с пивом и кофе на стол и встал рядом со мной, положив руку мне на талию.
-Никаких, любовь моя, - я улыбнулась Туомасу, вновь перейдя на английский, обхватила одной рукой за шею и поцеловала, - Этот человек уже уходит.
Туомас сперва изумлённо выгнул бровь, но затем моментально понял мою игру и изобразил влюблённую ответную улыбку. Миша поднялся и взглянул мне в лицо, крича глазами о своей боли и раскаивании. Но встретил лишь холодное «Прощай». Жестоко? Вовсе нет. Нужно быть стальным идиотом, чтобы обвинить и унизить девушку, не попытавшись выслушать её. Он повернулся и ушёл. Из бара, из моей жизни – навсегда…
Странная смесь облегчения и боли захлестнула сердце. Вот так всегда: сначала твёрдая, холодная и сильная, а как всё заканчивается – ранимая и слабая, слабая, слабая… Словно вместе с проблемой исчезает и панцирь-броня…
Туомас не спрашивал меня ни о странном парне, ни о внезапном поцелуе. Он просто и весело вывел меня из моего состояния. Спустя пару минут я уже давилась кофе от смеха, окончательно похоронив Мишу глубоко в прошлом…
**********************************************
ОСЕНЬ
-Эй, кажется, это «New Beginning», - Туомас прислушался, пытаясь уловить радио среди людского шума. Я глотнула ещё кофе, грея об чашку озябшие руки. Холодный осенний дождь застал нас врасплох, и мы успели основательно промокнуть, прежде чем укрылись в кафе.
-Действительно, это та самая песня, - он улыбнулся. Всё как-то удачно складывается: вчера я вырвалась из Питера, чтобы навестить мою команду и проведать дела, сегодня встретила Туомаса, который вернулся на пару дней, пользуясь перерывом в гастролях, и теперь сижу с ним за столиком, пью любимый капуччино и слушаю свою песню по радио.
-А мне больше «Lady Death» нравится, - сказала Тарья, доканчивая уже вторую чашку эспрессо и поглядывая на сидящего напротив неё Миге. Последний сосредоточенно жевал пончик и, казалось, не замечал Тарьиной стрельбы глазками и улыбками.
-Будете выступать завтра вечером? – поинтересовался Туомас.
-Странный вопрос. Конечно.
-А как же Юсси и Анника?
-Помирим, как всегда, - криво улыбнулась Тарья. Я вздохнула про себя. Последнее время в мои обязанности помимо срочных выездов из Питера на концерты и репетиции входило и постоянное утихомиривание этих двоих. Причём картина всегда одна и та же: сначала всё спокойно, Анника и Юсси будто не замечают друг друга, лишь изредка бросая взгляды, затем кто-то случайно совершает оплошность – и она становится искрой зажигания. Крики, обвинения во всех смертных грехах, летающие предметы… Вот и сегодня придётся играть роль миротворца.
-Говорят, вы клип собираетесь снимать на «Making The Dark»? – Тарья решила увести разговор с больной для нас с ней темы.
-Да, правда пока не знаем где, - наконец-то подал голос Миге. Подруга тут же переключила всё внимание на него, но тот уткнулся в кружку.
-А о чём? – спросила я.
-А что ты представляешь, когда слышишь эту песню? – ответил вопросом на вопрос Туомас.
-Ну, например, тебя в роли сексапильного Vampire Fatale.
Они с Миге переглянулись и расхохотались.
-Это мне в голову как-то не приходило, - выдавил из себя Туомас, отсмеявшись, - Может, тогда сыграешь роль моей прекрасной жертвы?
-Хочешь сэкономить на модели? – усмехнулась я.
-Да я, собственно, от чистого сердца, - он сделал просто ангельски невинное лицо и захлопал глазами.
-Я бы с радостью, если бы не одно но: это будет выглядеть как раскручивание группы твоей любовницы.
-Вот если бы я снялся в вашем клипе – тогда это было бы раскручиванием. А так – считай это репетицией подарка на твой день рождения..
Я удивлённо посмотрела на него, затем на Тарью. «Ну, сказала я ему, что теперь?» - объяснили глаза подруги.
-Ну, так как? – спросил он, также как в ночь нашего знакомства.
-Когда и сколько это займёт времени?
-Я узнаю сегодня вечером и сразу позвоню тебе, идёт?
Миге и Тарья заинтересованно следили за нашим диалогом. Может, мне показалось, а может и вправду выражение лица бас-гитариста Corvus говорило нечто вроде: «Да, Феолыч. Крышу тебе надо чинить, и поскорее…»
-Надеюсь, Бак Мартена здесь не при чём?
-А чем он тебе не нравится?
-Не он, а его клипы. Они ужасны, особенно «Одинокий». Прости, Туомас, но мало того, что ты там выглядишь, словно жертва фашизма, так ещё и смысла, мягко говоря, маловато, – я умолкла и с замершим сердцем посмотрела на него, ожидая, как минимум, ядовитой словесной атаки. Тарья, ошарашенная моей бестактностью и наглостью, широко распахнула глаза и приоткрыла рот. Миге принял позу «натовсь», чтобы в случае ярости друга умерить его пыл. Но к удивлению и облегчению всех Туомас рассмеялся – громко, от души, едва не до слёз. А, успокоившись, произнёс:
-Лёся, ты… У меня нет слов. Ни один, даже самый нахальный журналист или близкий друг не говорили мне этого… Снимать клип будет другой человек. А насчёт вампиров… Это идея. Попрошу Силке, чтобы она позвонила и всё обговорила с режиссёром, - он посмотрел в окно, - Кстати, дождь уже закончился. Можем потихоньку идти. Вы в клуб или как?
-Или как, - сказала Тарья.
-Оk, тогда в бар? – это было сказано, скорее, как утверждение, а не предложение, но мы с Тарьей ничего не имели против.
…В следующий вечер, после концерта Туомас забрал меня к себе, аргументируя это так:
-Завтра вылетаем в Прагу. Нас отвезут в аэропорт на машине рано утром, и намного удобнее ехать от меня – не нужно будет беспокоить Тарью.
Я опять согласилась. Похоже, я уже теряю над собой власть сказать ему «нет»… Ночью мы долго лежали и болтали, прежде чем уснуть. Болтали обо всём на свете: о его и моём прошлом и о жизни сейчас, находили что-то общее и то, что нас отличает друг от друга, рассказывали самые смешные и не очень истории, наконец, спорили о таких вечных понятиях, как любовь, дружба, понимание и прочее. Причём, спорили яростно, и так распалились, что я не удержалась и на очередное язвительное высказывание резко села и хлопнула его подушкой. Смеявшийся Туомас на секунду умолк, затем вскочил, схватив свою подушку, и шлёпнул ею меня, пытаясь свалить. Я удержалась и вновь попыталась атаковать, но он легко увернулся и замахнулся в ответ… Наша борьба, сопровождавшаяся визгами, смехом, переворачиванием постельного белья и бегом вокруг кровати, продолжалась минуты, наверное, три, а потом я в какой-то момент пропустила его атаку, и он с победоносным кличем повалил меня на лопатки. Я, пытаясь удержаться, схватилась за него, и он упал сверху. Запыхавшиеся и раскрасневшиеся, мы лежали на кровати лицом к лицу и смеялись. Вдруг он замолчал, аккуратно убрал растрепавшиеся волосы с моего лица, провёл пальцами дорожку от виска по щеке, и, едва касаясь, по губам. Затем улыбнулся новой для меня, тёплой улыбкой и сказал:
-Завтра нам очень рано вставать, детка.
Он встал и помог подняться мне. Мы постелили заново постель и, пожелав друг другу спокойной ночи, легли спать…
…Первая ночь отдыха после трёх сумасшедших съёмочных дней. Тихая, почти безлюдная пражская улочка. Лёгкое дыхание ветра растворяет знакомый запах сигарет моего спутника. Неторопливый шаг, рука в руке, в кармане его пальто – греет мои холодные пальцы. Молчание. К чему слова, когда нам просто хорошо вот так идти рядом и думать о своём...
…Мы расстались у дверей наших соседствующих номеров. Как оказалось, ненадолго. Спустя несколько минут мне пришлось доставать из аптечки вату, перекись водорода и «Солкосерил», ибо Туомас умудрился поскользнуться в ванной и до крови рассадить бровь. Лекарство быстро покрыло рану тонкой прозрачной плёнкой. Я хотела убрать руку, но он перехватил её и поцеловал в ладошку. Я улыбнулась, встретив его озорной взгляд.
-Когда ты уезжаешь домой? – спросил он, не выпуская моей руки.
-Послезавтра днём.
-Значит, всё же успеешь принять поздравления Тарьи и остальных.
-Значит, успею, - вновь улыбнулась я.
Он взглянул на настенные часы и прищурился, затем перевёл взор на меня:
-Благодарю за лечение.
-Всегда пожалуйста, - хмыкнула я.
-Я завтра улетаю из Хельсинки по делам. Заранее поздравлять не принято, так что придётся позже. Когда ты снова будешь у нас?
-Наверное, только спустя пару недель.
Туомас ненадолго задумался, а потом улыбнулся и произнёс:
-Значит, буду ждать тебя через пару недель. Приезжай обязательно, ok?
-Постараюсь, - я ответила на его улыбку, хотя несколько грустно было, что я не увижу его в свой день рождения. «Господи, да о чём я только думаю?! Нафантазировала себе невесть что, а теперь расстраиваюсь. Кто мы друг другу? Никто. Просто игрушки судьбы, столкнувшей нас вместе ради забавы…»
-Тогда сладких снов, sweetheart.
Он прикоснулся губами к моей щеке, отпустил руку и вышел из номера. Я закрыла дверь на ключ. Сердце взбудораженно прыгало, оглушая своим грохотом. Всего лишь невинный дружеский поцелуй, а эмоций больше, чем от самого первого в жизни… Дурочка, глупая наивная дурочка. Вот и ты в него влюбилась… Как те сумасшедшие фанатки… Нельзя так, нельзя…
Лёжа в кровати, я попыталась освободить голову от всех мыслей старым проверенным способом – включила плеер, поставив его на «off: 60 minutes», и, тихонько подпевая про себя Земфире, постепенно провалилась в сон…
…Вечер, друзья и прочие гости, подарки. Веселье, музыка, огромный утыканный свечами торт. Шампанское, красное вино, мартини «Бьянко», «Бэйлиз». Вот я и стала старше ещё на год…
Мобильник радостно завибрировал – наверное, очередная поздравительная sms-ка из Питера. Читаю: «С Днём Рождения! Такси ждёт у входа. Туомас». Шутник, его ведь не должно быть в городе! Да даже если и есть – как я уйду с вечеринки, устроенной в мою честь? Смотрю на бесчисленное количество гостей – все самозабвенно веселятся, и, похоже, не заметят моего исчезновения. Что ж, я на связи – найти смогут.
Выхожу из клуба. Стоит машина, явно поджидающая кого-то. Водитель, увидев меня, выходит из машины, улыбается и спрашивает на несколько ломаном английском:
-Вы Алиса Котова, именинница?
-Она самая.
-Значит, всё правильно. Садитесь, нам надо поторапливаться, - он открывает передо мной дверцу переднего сидения. Я, влекомая неописуемым любопытством, решаю сесть и посмотреть, что будет происходить дальше. Таксист везёт меня куда-то, по дороге развлекая разговорами и шутками, не удовлетворяя, однако, мои просьбы назвать пункт нашего прибытия.
-Вот мы и приехали, - изрекает он, заехав в какой-то переулок и остановившись у неприметной двери. Он помогает мне выйти, затем снова улыбается, произносит «с Днём Рождения, леди», садится обратно в машину и уезжает. Я дёргаю ручку двери – открыто. Тёмный коридор, освещённый тусклыми лампочками на стенах. «Жуть», - поёжилось сердце. Я вхожу. «И куда теперь идти?» - спрашивает внутренний голос. А кто его знает! Иду наугад, пробуя каждую дверь на пути. Заперто, заперто, заперто… И здесь заперто… Коридор поворачивает налево и упирается в последнюю дверь. Трогаю ручку – дверь распахивается. Вхожу. И оказываюсь в помещении, подозрительно напоминающем кулисы – какая-то аппаратура, декорации, лестница к прожекторам наверху, рычаг и кнопки на стене. И ни души. Внезапно чьи-то руки закрывают мне глаза, и я вздрагиваю от неожиданности.
-Не бойся, это я, – раздаётся голос Туомаса за спиной. Он завязывает мне глаза и ведёт куда-то.
-Стой здесь, не снимай повязку, пока я не скажу.
Уходит. Чувствую тепло и запах горящего воска. Возвращается, снимает с меня пальто, оставляя в кофточке без рукавов и с глубоким вырезом, проводит чем-то у меня перед носом. Лилия! Вдевает цветок в мои волосы, берёт меня за плечи и сажает на пол, на какую-то подстилку:
-Аккуратно, не шевелись.
Садится где-то передо мной:
-Теперь снимай.
Сбрасываю повязку. Горящие свечи вокруг, два бокала, бутылка моего любимого «Адвоката», Туомас сидит напротив меня и держит в руках гитару. Улыбается, затем начинает петь. Красивая песня, новая. Слушаю, боясь пошелохнуться. «…Мираж. На самом деле ничего этого нет. Тебе всё только снится…», - подавленно шепчет сердце. Ну и пусть! Это самый красивый сон за всю мою жизнь, самый желанный…
Туомас заканчивает песню и откладывает гитару:
-Тебе понравилось?
-Да, - тихо произношу я в ответ.
-Я посвятил её тебе.
Я не в силах произнести ни слова. Сказка, сбывшаяся мечта. Так не бывает…
Он открывает ликёр и разливает в бокалы, протягивает один мне:
-За тебя.
Сладкий напиток обжигает горло и приятным огнём разливается по телу. Ставлю бокал, любуясь игрой свечей на его стекле. Туомас берёт мои руки и медленно по очереди целует кончики пальцев, затем ладонь одной руки, запястье, двигается к локтевому сгибу, оставляет пламенеющий след на плече, на шее, чертит обжигающую дорожку по щеке к подбородку… Закрываю глаза, кровь стучит в висках, не хватает воздуха… Его губы мягко и настойчиво примыкают к моим, кончиком языка он обводит контур нижней губы, вбирает её в себя, вновь отпускает, языком рисует тонкую линию на верхней губе… Писк телефона. Открываю глаза. Туомас не спеша отрывается от поцелуя, смотрит на меня:
-Я должен идти. Мне удалось перенести вылет, но я не должен опаздывать.
Я молчу. Он приподнимает моё лицо за подбородок, улыбается и произносит:
-Happy Birthday, my darling. Надеюсь, тебе понравился мой подарок.
Я легонько киваю, не в силах вымолвить хоть слово. «Понравилось»... Даже в самых смелых своих мечтах я не могла вообразить такое!
-Давай собираться. Сначала довезём тебя, а потом я рвану в аэропорт.
Снова поцелуй, короткий и лёгкий. Он подымает меня и задувает свечи. Затем собирает всё в подстилку и оставляет за кулисами. Мы выходим. У двери нас ждёт тот самый таксист, который, похоже, никуда на самом деле не уезжал. Туомас сажает меня назад, садится рядом и всю дорогу держит меня за руку. Останавливаемся, он выходит и подаёт мне руку.
-До встречи, - хочет поцеловать меня на прощание, но натыкается на мои пальцы. Вопросительно смотрит в глаза. Как объяснить ему, что мне нельзя, что я не хочу в него влюбляться, и что я пытаюсь сохранить остатки свободы своей души?
-Не надо… Ты разобьёшь мне сердце… - шепчу я.
Щурится, задумчиво усмехается:
-Понимаю…
Целует мою руку, как в ту первую ночь.
-И всё равно до встречи, - звучит, будто вопрос.
-Конечно, - обещаю я.
-Счастливого Дня Рождения, Лёся.
Он садится в такси и уезжает. Я возвращаюсь к гостям, и вправду не заметившим моей отлучки. Вечеринка продолжается…
**********************************************
ЗИМА
Декабрь. Мягкие белые перья бесшумно падают с небес и укутывают землю. Клуб, окно кухни-подсобки, выходящее во внутренний двор. Согреваюсь кофе и от нечего делать наблюдаю за неторопливой работой зимы по «побелке». Вдруг вижу, как распахивается дверь чёрного хода и оттуда выбегает Анника, а следом за ней - Юсси. Оба в простой одежде, без курток, как всегда ругаются. Я уже хочу отвернуться от окна, как вдруг обычный сценарий их ссоры резко меняет ход. Анника не просто яростно и злобно кричит, она плачет. Так, словно вся боль, горечь и отчаяние, ранее почти незаметно проскальзывавшие во взгляде, теперь вырвались наружу, душа и обессиливая её. Гневный Юсси замирает на месте. Анника стоит, сотрясаясь от рыданий и закрыв лицо ладонями. Юсси скрывается в дверях, затем вновь появляется, подходит к ней, укутывает в пуховик, отнимает её руки от лица и прижимает к себе, успокаивая. Анника, всхлипывая, обнимает его за талию, а он нежно гладит её по голове, прильнув губами к её лбу. Когда дрожь девушки немного унимается, Юсси поднимает её лицо и что-то говорит, потом целует её мокрые от слёз глаза и уводит в помещение.
Полгода тянулись наши мучения с этими двумя, и, наконец, вот он – взрыв, так внезапно разрешивший ситуацию. Надеюсь, теперь они будут умнее и сумеют сберечь своё хрупкое счастье…
-Боже, наконец-то! – раздаётся рядом голос Тарьи, - А я уже думала это никогда не кончится…
Она наливает себе кофе и садится рядом:
-У меня для тебя сюрприз, - кладёт на стол два билета в «Тавастию». На 31 декабря. На концерт Corvus. С личной росписью зеленоглазого чуда и прикреплённой запиской «Hope to see you there, sweetheart».
-Когда ты его видела?
-Не только его, ещё и Миге, - радостно и несколько смущённо улыбается Тарья.
-А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
-В общем, Corvus вчера улетели. Гастроли, сама знаешь. Вернутся только к концерту… - она вертит в руках билеты и снова кладёт их на стол, - Они вдвоём заходили в клуб за несколько дней до этого, занесли билеты.
-И? – нетерпеливо спрашиваю я.
-Туомас потом ушёл, а Миге остался. Ну, мы разговорились. Слово за слово, пошли прогуляться… Ты не представляешь, какой он милый! – Тарья просто светилась счастьем. Ещё бы, «Крепкий, волосатый, широкоплечий – и с гитарой! Идеальный мужчина!», как она его описывала, наконец-то удостоил её своим вниманием. В голове всплывает картинка: неумолкающая Тарья и молчаливый Миге осенью в кафе. Ха, разговорились они! Интересно, как?..
Тарья, конечно, прелесть – она умеет очаровывать мужской пол – такая трогательная, нежная, общительная. Стоит только с ней заговорить – и вы уже во власти её чар. А так как барышня она симпатичная, интересная и неглупая, пустить бас-гитариста в оборот ей наверняка не стоило особого труда.
-Туомас спрашивал про тебя. Интересовался, когда ты приедешь. Вы ведь после того раза больше не встречались… - она умолкает и пьёт кофе.
По прошествии моих именин мы виделись ещё пару раз. Так что «тот раз» - это когда я поздравляла его с днём рождения. Правда, с небольшим опозданием, так как он был в разъездах.
Помню, как он удивился, когда я потащила его в обсерваторию…
…-Вот, гляди, - я подвожу его к гигантскому телескопу.
-Ну, звёзды, - недоумевает он.
-А ты присмотрись повнимательнее. Видишь три ярких звезды, словно треугольник? Двигайся от них вниз, к Млечному Пути. Над самой его кромкой звёздочка, она как раз в самом центре поля зрения.
-Вижу.
-Её зовут Туомас. Она твоя.
Отрывается от телескопа, удивлённо выгибает бровь. Улыбаюсь и протягиваю ему сертификат владения звездой. Читает, смешно двигая бровями, затем поднимает глаза на меня и тоже улыбается.
-С Днём Рождения, мистер Феоло, - целую его в нос. Он смеётся, хватает меня, отрывает от пола и кружит. Спускает обратно и также чмокает меня в нос. Берёт меня за руку, и мы идём «обмывать» его подарок в маленьком ресторанчике…
…Тарья возвращает меня к реальности:
-Лёсь, ты ведь приедешь на Новый Год?
-Хотелось бы. Если получится закрыть сессию досрочно…
-Надеюсь, всё будет в порядке. Пойдём-ка к Ярно, он уже битый час сидит со своими бумагами. Думаю, ему не помешает наша помощь.
**********************************************
Трудно сосчитать, сколько денег мы просадили с Туомасом на звонки и sms-ки. А что поделать, если за пару месяцев мы виделись всего лишь три раза, а нам так хочется узнать друг у друга как дела? Или ему не терпится поведать, например, о том, как Бартон появился на концерте с глупым радостным туманным взглядом и едва не забыл свои партии; или о том, как красиво сейчас в Испании («Жаль, что тебя нет рядом…»); или о том, что всегда разговорчивый и весёлый Миге после знакомства с Тарьей больше как-то молчит и улыбается, мысленно находясь совсем в другом месте. И многое, многое другое… Вот и только что мы болтали, словно закадычные друзья, и смеялись над очередным происшествием с ребятами. Я рада, что он понял меня тогда, возле такси, и больше не пытается бередить моё сердце…
Сажусь в поезд, прощаюсь с предновогодним Питером. Несколько часов – и я в Хельсинки. Ещё несколько – и мы с Тарьей в «Тавастии», оглушённые восторженными возгласами поклонников и музыкой. Туомас в перерывах между песнями шутит, общается с публикой и ищет глазами меня. Находит, улыбается.
-Эту песню я посвящаю своей девушке.
Публика удивлена и заинтригована, шум в зале стихает. Туомас, не отрываясь, смотрит на меня и поёт. Мелодия, слова – я знаю их. Подарок в театре…
Я ведь просила – не надо, зачем вновь мучить меня? Ты слишком жесток, Ваше Величество… Сердце шепчет в горячем бреду: «Это сон… Мираж… Не верь, не верь…»… Никого нет, только я, он и музыка, как тогда, сидя на полу…
…Я не замечаю, как заканчивается выступление, не чувствую, как Тарья куда-то меня ведёт. Словно в тумане, вижу, как она тычет мне в лицо мобильником:
-Да очнись же, он тебе звонит.
Принимаю вызов.
-Алло. Проходите за кулисы, секьюрити вас пропустят…
…Прихожу в себя только в парке, не помня, как сюда дошла. Туомас держит меня за руку, свободной рукой щёлкает перед моим лицом:
-Эй, ты меня слышишь?
Улыбаюсь:
-Да, просто задумалась…
-Ты что, обиделась на меня за «девушку» и ту песню?
-Нет, - не моргнув глазом, вру я.
-Правда? – он делает смешное виноватое лицо и надувает губы. А глаза – ну просто обиженный ангел.
-Правда, - улыбаюсь как можно беззаботнее, - Идём.
Несколько шагов. Я высвобождаю свою руку и наклоняюсь, чтобы завязать шнурок на правой ноге. Он продолжает неторопливо идти… Комок снега попадает ему в спину. Останавливается, поворачивается, угрожающе приседает, берёт пригоршню снега, целится и… Получает снежком в грудь. А я – в левое плечо. Не успеваю спрятаться за деревом – и белый шлепок красуется у меня на попе… Комки снега летят со скоростью пулемётных пуль с обеих сторон. Скамейка и близстоящие деревья напоминают тёмных далматинцев в белый горошек, а мы – снежных чудовищ. Перемирие. Отряхиваем друг друга. Терпеливо стоит ко мне лицом, пока я поправляю на нём шапку. Натягиваю последнюю ему на нос.
-Эй, так не честно!
Смеюсь, усаживаю шапку на место. Улыбается, прищурив глаза. Руки крепко обхватывают меня за талию и прижимают к себе, губы безжалостно и резко примыкают к моим… Пытаюсь вырваться, что-то сказать, но от этого поцелуй лишь становится глубже... Веки закрываются, сердце то замирает, то совершает оглушительный кульбит, руки спускаются с его головы к шее… Я не могу больше сопротивляться, это выше моих сил…
…Ванная. Тёплые струи воды ласкают наши тела. Туман наслаждения в глазах рассеивается. Он тесно прижимается ко мне, ещё тяжело дыша. Кладу руки на его кисти, обнимающие мой живот. Сцепляет наши пальцы, целует меня в плечо, шею, висок, разворачивает к себе лицом и трепетно сливается с моими губами… Выключает воду, ступает на пол, вытирается сам, вытирает меня, сверху вниз, не спеша. Прикасаюсь пальцами и целую татуировку-завиток на его левой груди. Дрожь вновь охватывает его, он поднимает меня на руки и несёт в спальню…
…Руки и губы, блуждающие по моему телу… Кожа горит огнём… Сумасшедшее пламя в наших глазах… Тела извиваются в ускоряющемся танце страсти… Быстрее, быстрее, быстрее… Секунды превращаются в вечность, где исчезают «я» и «он»; наши тела – одно целое, наши души сплетаются в беснующемся водовороте чувств… Ещё поцелуй, ещё касание… Движение… И ещё одно… Вселенная растворяется, поглощая наше сознание, унося его прочь…
…Рассвело. Аккуратно освобождаюсь от объятий спящего Туомаса. Любуюсь им несколько мгновений и легко-легко касаюсь губами его губ, стараясь не разбудить. Боже, какой он милый… Выскальзываю из постели, тихонько пробираюсь в ванную, собираю брошенные там вещи, одеваюсь. Минута на умывание и привод себя в порядок, ещё две – на поиски сумочки. Нахожу последнюю в коридоре в углу… Записка… Оставить, или не стоит?… Оставить… Листок с тремя словами белеет на подушке: «Прости... Целую, Лёся»…
…Утренний мороз нещадно жалит кожу, похотливый ветер запускает ледяные пальцы под моё пальто. Тишину дремлющего города нарушают лишь случайные полусонные замёрзшие автомобили, проезжающие мимо меня… Забрать вещи у Тарьи? А может, сразу на вокзал? Проверяю деньги в сумочке – на билет явно не хватит. Придётся к ней зайти…
…-Ты знаешь, который час? – сердито зевает подруга.
-Знаю. Прости. Я только позвоню на вокзал и заберу вещи.
-Что случилось? С чего вдруг такая спешка?… - сон слетает с неё, она смотрит на меня, хватает за руку, - Эй, ты меня слышишь? Что вчера произошло?
-Ничего, всё в порядке…
-Тогда почему ты такая потерянная, а? – прожигает взглядом все мои мысли, - Не ври мне, Лёся. Идём-ка на кухню, всё расскажешь…
…Тик-так, тик-так, тик-так… Старенькие часы с кукушкой, горячий крепкий кофе и – молчание… Минута, пять, десять… Тик-так, тик-так, тик-так…
-Знаешь, Лёся, - тихий задумчивый голос Тарьи нарушает тишину, - Если бы я не знала тебя эти годы, я бы подумала, что ты спятила. Ты ведь его любишь?
Танцующие снежинки за окном, аромат эспрессо обжигает ноздри. Тик-так, тик-так, тик-так.
-Люблю… И поэтому я должна уехать…
-Твоя логика убивает меня.
-Всё настолько замечательно… Так не бывает… Только в сказках…
-А как же он, его чувства?
-А ты представляешь себе, что значит видеть его в общей сложности пару месяцев в году?! Я так не смогу… Хорошо, пусть всё же смогу. Но есть ещё одно но…Да, он романтичный, нежный, весёлый, с искоркой. Сейчас. А потом – обыденность. Его и моя усталость, плохое настроение, злость, дурные привычки… И все наши хрупкие розовые мечты превратятся в пыль, в ничто… Знаешь, как заканчиваются русские сказки? «…И умерли они в один день». Как в его песне. Тогда сказка длится вечно… А иначе – как в кино: happy end и титры, понимаешь? Титры… А за ними скрывается всё то, что происходит после «счастливого конца», после свадьбы, после долгожданного поцелуя и обещаний быть вместе, после спасения и признания в любви… Как там говорил Маяковский? «…Любовная лодка разбилась о быт…» Я так не хочу…
-Разлука только укрепляет чувства.
-«Разлука для любви – что ветер для пламени. Слабое – потушит, сильное – заставит гореть ярче». Так что и тут ты не совсем права… Не хочу проверять. Пусть это всё останется моей маленькой несбывшейся мечтой… Мечтой о счастливом конце и без титров…
Тарья ставит на стол пустую чашку:
-Что мне ему сказать? Он ведь будет искать тебя.
-Скажи, что я всё объясню… Потом… Когда сердце не будет так слепо рваться к нему…
Кофе почти остыл. Снежинки замерли на стекле. Тик-так, тик-так, тик-так…
…Мерный стук колёс, зима за окном, холодно… Укутываюсь в шерстяное одеяло. Проводница приносит чай, ободряюще улыбается. Сосед напротив, молодой симпатичный паренёк, долго всматривается в моё лицо и спрашивает на плохом английском с очень знакомым акцентом:
-Вы из «Sagitta»? Вы пели две недели назад в клубе…
Улыбаюсь. Русский. Это хорошо – ещё один повод хоть ненадолго забыть о приключениях в Хельсинки.
-Да, вы угадали.
-Так вы русская? – удивляется попутчик, приподнимая бровь. Совсем как Туомас…
Прикусывает губу, пытаясь, видимо, сформулировать какую-то фразу. Лезет в рюкзак, достаёт диск:
-Могу я попросить автограф?
Моя очередь удивляться. Протягивает синий маркер. Ставлю подпись на развороте вкладыша. Настроение – безразлично-ледяное, поэтому не могу удержаться и не съязвить:
-Вам действительно понравилась группа, или это просто ненавязчивый способ знакомства?
Обалдевает. Снова внимательно вглядывается, и, видимо, понимает, что я не в духе. Извиняющаяся улыбка:
-Я на радио работаю. Освещаю новинки финской и русской музыки - от рока до металла. Езжу время от времени в Хельсинки, закупаю новинки… Может, вы мне интервью дадите?
-В другой раз.
Мнётся, явно хочет спросить телефон, но боится, что я снова на него огрызнусь.
-Давайте ваш номер, я сама позвоню, когда смогу.
Заношу в мобильный его номер, достаю и включаю плеер, давая понять, что разговор закончен. Он не возражает, извлекает из рюкзака ещё пару дисков, ручку и блокнот и что-то записывает… Стук колёс, чёрно-белый пейзаж за окном, холодно…
…Питер. Мой любимый, дорогой, заснеженный, праздничный Петербург… Снег весело похрустывает под ногами, ветер срывает пригоршни снежинок с деревьев и осыпает меня, словно это конфетти… Автоответчик захлёбывается поздравлениями друзей, а вскоре появляются они сами и уводят меня на вечеринку. Миши там нет – умнички, нет слов… Пьянящий водоворот музыки, танцев, мартини и смеха. Веселье, друзья, тепло в сердце… Какая-то почти щенячья радость заполняет меня всю, без остатка, вытесняя дурные, грустные, холодные мысли … Возвращаюсь домой под утро, на такси. Еле втаскиваю гору подарков, обменянных на такую же гору подарков от меня и диски. Зачем им понадобились последние – загадка. Всё равно ведь никто из них не слушает такую музыку… Пятнадцать минут борьбы со сном под душем. Попытки не навернуться о лежащие на полу презенты по пути в кровать. Выключаю все телефоны и будильники. К чёрту. Спать, спать, спа-а-ать…
…«Сон… Это всего лишь сон…» Бледное лицо в испарине, волосы разметались на подушке.
-Тише, родная. Я с тобой, я рядом, - почти шепчет он. Смачивает тряпочку и протирает её лицо. Она открывает лихорадочно блестящие глаза, полушёпот-полустон срывается с сухих губ:
-Ты… Это сон…
-Нет, малышка, ты не спишь. Теперь не спишь… Господи, ну как можно быть такой безалаберной? С температурой приехать сюда, дать концерт и ни слова не обмолвиться никому, что тебе плохо?… Ты потеряла сознание за кулисами. Три дня назад…
-Сон… всего лишь сон… - повторяет она, закрыв глаза. Слезинка пересчитывает реснички и скатывается по виску.
-Открой глаза, Лёся, слышишь меня? Открой! – настойчиво приказывает он, больно сжимая её руку. Боль. Во сне не чувствуют боли… Она с трудом разлепляет горячие веки.
-Глупенькая моя… Я подозревал, что ты уедешь, но не знал, что именно заставило тебя спасаться бегством.
Он усмехнулся и продолжил:
-Никогда ещё я не встречал такой нежной, мечтательной, хрупкой и одновременно сильной и упрямой девушки. Упрямой в своей глупой вере, что ничем хорошим любовь не заканчивается.
Удивление проносится в её глазах, сменяясь беззвучным вопросом.
-Да, я разговаривал с Тарьей, она мне всё и разъяснила… Удивляюсь, как ты только не заметила моего сюрприза в сумке?
-Сюрприза?… - шевелятся её губы. Он достаёт клочок бумаги с надписью «To Sagitta of my Heart» [Стреле моего сердца] и mini CD-R.
-Что на нём?… - едва слышно спрашивает она.
-Песня. И моё видеопослание. Но теперь оно не нужно – я и так могу сказать тебе… Вспомни, как именно заканчиваются русские сказки? «…И жили они долго и счастливо…», прежде, чем умереть в один день… Я люблю тебя, Лёся. И это не счастливый конец, а счастливое начало твоей маленькой, теперь сбывшейся мечты. Того, что будет за титрами…
(14.07.04/29.09.04, редакция 12.04.10)