Отрывок из книги "Есть много мудростей на свете..."
Услышав храп Владыки, Дако замолчал, переодел рубаху и штаны, и стал прощаться с белым светом. Дверь отворилась, серый балахон приблизился к нему, накинул на голову мешок, поверх мешка веревочную петлю и подтолкнул к двери.
Петляя по подземке, вывел Дако к крепостным воротам. Сделав прорезь, палач, зевая, произнес:
-Прощайся с миром, - и приказал помощнику закинуть на перекладину веревку.
Помощник прошептал над ухом:
-О милости проси, Владыка наблюдает на балконе, вдруг снисхождение получишь. Проси, не дай себе погибнуть!
Палач поставил Дако на чурбан, затянул петлю, приложив ладонь к спине, сказал:
-Последний миг на белом свете, можешь прощальные слова сказать иль попросить чего-нибудь.
-Прощения прошу у сил небесных, я Осеньку не уберег, не выполнил наказ отца, смысл в жизни потерял, цепочку родовую обрываю.
Помощник всхлипнул:
-Положено водою напоить, запомнить вкус лепешки перед смертью, испей, прислушайся ко мне, о милости проси.
-Решение принял не сегодня, уход отца всегда перед глазами.
Глоток воды, второй и третий, из-под ног выбили чурбан, дыханье оборвалось.
Дако услышал звук свирели, мамин голос позвал к себе:
-Иди ко мне, мой милый!
Пошевелил рукой, с трудом поднес её к глазам, пытался вспомнить, что произошло. Тошнило, кружилась голова, палач с веревкою возник перед глазами.Он прошептал:
-Не может быть, ты же остался на земле, а я взлетел на небо!
Свирель и мамин голос настойчиво манили. Дако повернулся на живот, ногтями впился…в землю! Приблизил окровавленную руку, крик вырвался наружу. Под ним была земля! Страшнее в жизни не знавал обмана, он выполз из землянки, серо-голубые облака застыли неподвижно.
Старик точильщик монотонно давил ногою на педаль, из-под руки взлетали искры и гасли налету. Не отрывая глаз от круга, он произнес:
-От радости так не вопят, говорят, вешали тебя, крюк странным образом сорвался. На небеса стремился сам? Как видишь, не случилась гибель. Смерть не хапуга, сестра её родная – Жизнь, просила отойти в сторонку, должок остался на земле. Жизнь требует любви, заботы, не смей швыряться ею. Мне девяносто лет, глаза почти не видят, с утра до поздней ночи работаю с точилом, сыны погибли, жены и внуков нет, что держит на плаву моё ослабленное тело? Какое дело я не завершил? С вечера займи мне место, в землянку набивается народ, я часто мерзну у порога.
Ночью Дако проснулся от возни, старик точильщик странно захрипел, зашелся кашлем:
-Духота в груди, мужики, хочу наружу, на звезды надобно взглянуть.
-Дождь с вечера идет, какие звезды, ты бы еще супец куриный попросил, - ворчали мужики.
-Душа наружу просит, просьбу последнюю уважте, - молил старик.
Старика уложили под навес, Дако присел на корточки, согреть пытался немощную руку.
-Напрасно вы наружу попросились, ночи тепла уже не держат.
-Заснуть не мог, припомнил разговор вчерашний, в мыслях месил его, месил, надумал кое-что. Ты телом хил и духом пал, людей читать не научился, путь свой не начертал, нет веры в собственные силы. Держись, внучек за Жизнь зубами, не плачь и не кричи, спокойствие одень на лик. Спокойствие – всегда защита, недруг не должен догадаться, что кроется внутри. Глаза и уши навостри, да знаний набирайся. Доверься небесам, внуши себе, в назначенное время, душа свободу обретет и разум просветлеет. Путь праведный отыщешь, народ потянется к тебе. Добра за мною нет, жил Верою, народы наши братство обретут, жизнь каждого взметнется над богатством. Твое ослабленное тело, не зря палач в землянку приволок. Душою я метался, кому в наследство Веру передать! Если к утру на небеса подамся, знать выполнил земное назначение.
Старик не просто говорил, каждое слово зарубкой оседало в разум. Правою рукой Дако коснулся старикова лба, а левой уловил биение сердца.
-Дар принимаю, Вера вошла в меня и силу обрела.
Прижавшись спинами друг к другу, старик и Дако наговорившись вдоволь уснули крепким сном. Утром почувствовал, трясут за плечи, мужик поставил на ноги его и приказал:
-Очнись, дыхание у старика исчезло, за оврагом безродным место отвели, яму копай, сколь хватит росту, а мы дороем до размера. Куст припаси, у изголовья ткнем. Глаза покойнику не вздумай закрывать, на звезды посмотреть хотел, может очистится от хмури небо, покажет звезды старику.
Вечером следующего дня, тело в рогожу завернули, на лошадь водрузили и отвезли в назначенное место. Дако стоял в сторонке и молча наблюдал за погребением. Холм возводить не стали, на вопрос Дако, старик не раб, зачем с землей сравняли место, ответили:
-Безродный он, холм требует ухода.
-За внука буду старику, на свете нет людей безродных. Точильщик мастерство дарил, у каждого из вас, кинжал, секира и копьё заточено его руками.
Мужик мотыгу протянул:
-Сооружай, коль хочешь. Не выйдет внука из тебя, от худобы, мертвецкой кожи, блуждающего взгляда, ты сам болтаешься на нитке.