Новый бросок на юг

               

                Повесть (почти документальная)



                1.

Вторую ночь подряд Андрей Молчанов плохо спал. Вторую ночь ему как будто кто-то нашёптывал на ухо, что надо «рвать когти». Куда? Зачем? От кого? Впрочем, он знал, от кого. От себя. От своей Судьбы.
Незадолго до этого Андрей Молчанов совершил выгодную для себя сделку. Таких больших денег на руках он не имел давно. Больших – относительно той нищеты, которая напирала со всех сторон. Уточним. Было у Андрея по завершению сделки четыре лимона и ещё двести тысяч. Агрегат Андрей хотел продать за пять лимонов. Покупатель – Виталий Шпатель, сын недавно умершего от чрезмерного пьянства Александра, знакомого Андрею человека. Когда-то Александр, будучи ещё в добром здравии, разрешил Андрею Молчанову накосить на своих лугах на два стожка сена. Андрей в ту пору был начинающим фермером. Поверил Президенту, впрягся в этот хомут, хотя чувствовал, что вся эта кампанейщина с фермерством вроде «НЭПа», не надолго. Но ситуация сложилась так, что фермерство для Андрея в те дни было палочкой-выручалочкой, соломинкой, за которую он ухватился.
 Итак, Андрей приходит к Александру. Александр как всегда навеселе. Смотрит мутными, остекленевшими глазами.
- Покосить, говоришь?
- Да, на осень чтобы было.
- На два стожка?
- Ну, хотя бы на один.
- Да коси на два! Там ещё на десять осталось. Жалко мне, что ли. Косилка есть?
- Есть, но ещё не настроена.
- Ладно, сходишь к Олегу, скажешь, что я разрешил. Ты на машине?
- На мотоцикле.
- Бутылку возьмёшь!
- Хоть две.
- Поехали, покажу, где косить.
Нетвёрдой походкой Александр проследовал за Андреем к мотоциклу «Днепр», по кличке «Ахиллес». У Андрея вся техника носила имена, по характеру. Например, трактор Т-100, старый-престарый, чёрный от мазута, носил кличку «Кузнечик». Он и прыгал на кочках как кузнечик, и «стрекотал» как кузнечик, если бы «голос» того усилить через пару усилителей.

«Ахиллес» заводился хорошо. Он вообще классный, как теперь говорят, мотоцикл. На Украине (в Украине) сделан. Задуман хорошо. Вот только с задней скоростью облом получился.  Выезжал как-то Андрей на задней скорости из ограды, а шестерёнка в заднем мосте сломалась, выкрошилось несколько зубьев. Хорошо, у Андрея были навыки  электродуговой сварки. Наварил зубья, долго «фрезеровал» напильником. Получилось, конечно, приблизительно. Но ездил «Днепр», правда, уже переименованный в «Ахиллеса».
Хорошо летом на мотоцикле в деревне! Ветерок встречный отжимает комаров. Воздух – не надышаться. А красотища-то какая! Зелено всё кругом. Отдыхает душа. Глаза отдыхают. Нервные клетки залечивают свои микро-раны. 
Александр что-то говорит, жестикулирует.  Оказалось, хочет остановиться, принять сто грамм. Остановились. Александр открыл бутылку, налил полстакана.
- Будешь?
- Да я за рулём.
- Понятно. Ну… за что пьём?
- За здоровье.
- Вот, молодец! Правильно говоришь…
Закусывал Александр хлебом и огурцом. Стоял август, огурцы уже были в изобилии.
- Долго ещё до твоих лугов?
- Да уже близко. Я покажу.
- Поехали.
-     Да ты не торопись. Ты торопишься? Успеешь, накосишь. Там осока осталась. Её можно под дождь косить. Теперь уже не сгниёт… У меня знаешь сколько лугов? Сто двадцать гектаров. Ровные, как футбольное поле. Ни одной кочки, ни одного брёвнышка. Вначале всё было, и брёвна, и грабли брошенные, металл разный торчал из земли. Всё убрал. Вот этими руками. Вот, видишь руки!
Руки у Александра в мозолях. Рабочие руки. И голова, видимо, неплохая, да вот как запьёт – ни головы, ни рук.
Наконец-то луга Александра. Какое раздолье. Какая  красота. Справа озеро, слева озеро, и почти до горизонта тянется ровный луг. Лишь в одном месте его пересекает небольшая низинка, и ту, по гривке, можно объехать. Не луг, а аэродром. Можно ехать наугад по кошенине на скорости, и нигде ни во что не врежешься. И косят здесь, конечно же, на повышенной. А так, как луг весной заливает обской водицей, трава здесь растет исправно в любой год.
Александр уже по второму разу рассказывает о достоинствах и размерах луга, о том, по сколько сена берут ежегодно. Сено продают совхозу. По договору. Но Александр – не фермер. Крестьянин. Живёт в собственном доме, при огороде. Держит коней, коров. И ещё работает в совхозе. Работает там же и жена Фая, кладовщицей. У Александра две «японки» и много денег, отчего и пьёт.
- Где косить можно?
-     А вот клин осоки остался. Коси в любом месте. Сколько    хочешь коси.
 Бутылку Александр так и не допил. Сморило его. На обратном пути голова его болталась от тряски на кочках. Андрею приходилось ехать с осторожностью. Хуже было с «выгрузкой».  У ворот стояла жена Александра. В глазах её читалась скорбь.
Сыну этих родителей и продал позднее косилку, намаявшись с фермерством, Андрей Молчанов. Пожалуй, более никто бы и не купил у Андрея косилку роторную, прицепную, с захватом режущего аппарата три метра. Хорошая машина. Жаль её было продавать. Оранжевая. Без имени-клички.  Не успела показать себя. Только сезон и поработала на лугах фермера Андрея Молчанова. Не состоявшегося фермера. Не дали состояться. Менталитет? Скорее всего… Впрочем, не будем гадать. Те, которые мешали, записок не оставляли. Вырвали 12 кустов чёрной смородины, которая на следующий год должна была дать урожай, и записки не оставили. Причём вырвали не ранней весной, что можно было бы объяснить обычным воровством на саженцы. Вырвали после выборов Президента на второй срок.
Жаль косилку. Но зачем она Андрею Молчанову, если семейство его в период фермерства распалось. Он остался один. Вначале ещё сопротивлялся обстоятельствам. Сам доил коров, кормил коней. Продал новый полушубок, когда не хватило сена додержать коней до весны.
Съели кони полушубок. Но теперь и коней нет. Тех съели собаки. Старую кобылу съели. Молодую Андрей за «лимон» продал казакам. Она ожеребилась, Комета. Чёрная. Подросла. Жеребушка тоже чёрная. Красивая.
Да, не задалось с фермерством. А как всё интересно было вначале. Фермерские собрания. Выборы председателя, распределение иных постов. Всё по той же схеме, что и прежде. Ревизионная комиссия из трёх членов. В эту структуру и Андрея Молчанова избрали. Орали на собраниях, каждый хотел показаться умнее и значительнее. Писали множество заявок на технику, корма, ГСМ, кредиты. Смешно вспоминать. Наивные люди. Хотя, кто-то на этом сделал неплохие деньги. Не все же были наивными. Впрочем, это так, между строк, без каких либо попыток навести на кого-то тень. Бог нам всем судья. Не суди, да не судим будешь.
Андрей Молчанов, как и в былые свои годы, сыграл, как говорят шахматисты, в свою силу. А, может быть, он и играл-то в фермерство так, в полсилы. Помимо этого он имел ещё массу других хобби. Рисовать, например, начал, в сорок-то лет. Причём сразу маслом, по дереву, а там и холсты натягивать научился. Ещё чуть позднее взялся за глину. Лепил маски, статуэтки, кувшины и вазы. Всё это расписывал маслом. В стиле примитивизма. Но главное – не скучал. Когда вся страна стонала от недостатка денег, Андрей не стонал, стал осваивать новое дело. Ещё чуть позднее взялся изучать английский язык, гипноз, травы. Ему удалось даже продать один портрет, который был написан за два вечера. Портрет продал Андрей за пятьсот тысяч. Но далее портретный бизнес не пошёл. Произошёл сбой. И эйфория  прошла. Некоторое время спустя, Андрей смотрел на портрет преткновения , и видел, как аляповато он состряпан. А когда-то нравился самому.
Итак, портрет самого Андрея Молчанова в общих чертах составлен. Хотя многое ещё придётся досказать позднее. Быть может, что-то о себе он вспомнит в дороге, или расскажет о себе случайным попутчикам. Это он любит. Рассказывать о себе незнакомому  человеку. Исповедоваться. Язык его – враг его № 1. Но язык тут, если смотреть в корень, ни при чём. Язык – лишь инструмент. Если подходить с этой точки зрения, то и правая рука (не у левши) – тоже враг №1. Уж чего сам о  себе человек не напишет. Причём сказанное может улететь воробьём, а здесь, извините, уже «документ», почерк, стиль и т.д. Не отвертеться. Враг сам себе – сам человек, который, как известно из популярной литературы, был сделан из 23 хромосом материнских, и такого же количества отцовских. Более того, даже левое и правое полушарие, будто бы, являются разнополыми. В одном поселилась как бы мама,  в другом папа. Хорошо, если родители при жизни жили дружно, не конфликтовали. Тогда человек счастлив и удачлив во всём. Обе половины смотрят в одном направлении. А если родители враждовали до последних дней? Так это и было с родителями Андрея. И он унаследовал антагонизм двух своих полушарий, которые, похоже, делали друг другу пакости. Бывало, только-только наладится жизнь у Андрея, как это было накануне его поездки. Вроде бы работа новая нашлась. Причём творческая, интеллектуальная. На 11 часов утра у него была назначена встреча с шефом филиала фирмы «Гербалайф», Павлов Валерьевичем Штирлицем, бывшим главным архитектором  городка нефтяников, который так и  хотели назвать вначале – Нефтеградом.
С Павлом Валерьевичем Андрей Молчанов на протяжении своей жизнедеятельности в городке «С» встречался несколько раз. Но мы опустим эти подробности, так как если вспоминать о городке «С» и жизнедеятельности Андрея Молчанова всё, или почти всё, то нам никогда не удастся вытолкнуть его за пределы этого населённого пункта.  А мы, творческий коллектив, работающий над данной повестью, задались именно этой целью – направить нашего героя в турне по стране в столь трудное для неё время, причём по тем местам, где когда-то проезжал Андрей Молчанов, либо даже жил некоторое время в доперестроечный, т.е., «застойный период». Оговоримся сразу,  что каких-то головокружительных трюков и прочего сверх и «супер» не произойдёт. Поэтому любителей детективных романов в путешествие не приглашаем. Пусть они читают Владимира Шитова.

1.12.96