Четыре рыцаря Магроса
(Глава была написана в 2006, когда мне было 16 лет, прошу прощения за ошибки)
А что же в это время происходило с Мантабаном? В его колчане осталось несколько стрел, и он уже не сеял их как семена, он пытался убивать наиболее опасных врагов: орчьих всадников, монстров или редких троллей. Телега с боеприпасами пропала. Эльфы почти все уже прорвались вперёд, а Мантабан по-прежнему наводил порядок в том месте, где приказано было вести огонь Эвре.
- Все за мной! Вперёд! К лесу! Оставляйте позицию! – закричал, что есть мочи Эвре и осмотрелся вокруг себя, потому что его воины рассыпались по полю, будто ягоды.
Но многие воины его отряда сложили свои головы. Всё же трудней всего пришлось отряду Берингора, его отряд должен был покинуть свою боевую позицию последним и прикрыть продвижение вперед, в то время как быстрые подразделения орков нападали на них с флангов. Мантабан повернул голову налево, там он увидел Кандрио, лежащего на земле и хватающегося за распоротый живот. Мантабану стало так жалко нового друга, что он напрочь забыл о сражении. Брови его наморщились и сместились в центре, рука с луком опустилась, а приготовленная стрела ушла обратно в колчан.
- Кандрио! Кандрио! Твой живот распорот, но сердце и лёгкие не задеты! Значит, ты будешь жить… - произнёс светлый рыцарь и жалостливо склонился перед юношей, - Скажи, так ли это, - лицо пострадавшего было слишком спокойным для создавшейся ситуации.
- Демон пырнул меня в живот. Я не заметил его, - эти слова буквально вытекли из уст мертвеющего лучника.
- Кандрио! Ты теряешь сознание!
- Уходи отсюда Мантабан. Смотри! Наших совсем не осталось! – воскликнул Кандрио остатками своих эмоций, так как в эту секунду он действительно волновался за жизнь своего друга Мантабана.
- Что с тобой? Лезвие того демона было отравлено!
- Видимо так, - без тени волнения сказал эльф, - по моему телу расходится чума или другая орчья болезнь, - Половина наших воинов уже двигается к лесу. Гляди! Торопись! – в этот момент Мантабан попытался поднять друга себе на плечо и унести в безопасное место, - не надо меня спасать. Прожил я эту жизнь. Стало быть, дух мой скоро выберет новое тело. А сейчас я должен предаться последней мысли, чтобы моя душа не канула во мрак.
- Прощай Кандрио! И до встречи! – недвусмысленно воскликнул эльф, лёгким бегом отступая от нескольких орчьих наездников.
Отбежав на безопасное расстояние от врагов, он сделал ловкий уворот от всадников и юркнул направо, так, что они потеряли его из виду. В данный момент близ светлого рыцаря не было ни одного светлого воина, всюду сновали мелкие группы врага. Мантабан мчался к своим с такой скоростью, с какой никогда не бегал. Вдруг с левой стороны выбежал всадник на большом белом скакуне и весь в доспехах.
- Давайте руку! И залазьте на коня! Скорее! Позади вас вражеские наездники! – возгласил всадник резким нервным голосом.
Мантабан решил принять помощь кавалериста и протянул ему руку. Всё это время светлый рыцарь не переставал мчаться с ошалелой скоростью. Всадник подбежал к Мантабану и вот-вот приготовился своей сильной рукой (то был гарсакс) схватить Мантабана за руку, чтобы взвалить его на коня, как вдруг позади лошади пронеслась большая фигура на такой большой скорости, что и очертания-то нельзя было рассмотреть. Неизвестное существо так же быстро скрылось из виду, а всадника так сильно тряхнуло, что он, сделав в воздухе хаотичный переворот, рухнул наземь… мёртвый. После этого лошадь, издав бешеное ржание и сопение забитыми ноздрями, повалилась рядом с всадником. Тут Мантабан увидел страшное ранение у кавалериста на спине. Из вскрытого доспеха сочилась кровь, из него торчали преломанные концы спинных рёбер. Конь всадника умер от того, что перерезанная артерия у него на шее за несколько секунд выпустила почти всю кровь большого тела величавого скакуна. После этого эльф интуитивно отпрыгнул от всадника и обернулся по сторонам, хотя демон уже скрылся из виду, но рыцарь предполагал появление другого демона, а то и нескольких. Всё же страх не вкрался в душу молодого воина, он сохранял горячее сердце и холодный разум.
Взгляд Мантабана мелькнул вправо и там он увидел Селиньора. Тот не был в крови и не умирал в отличие от Кандрио, но всё же не мог подняться и ждал своей смерти от наступающего врага. В руке он сжимал лук с заряженной стрелой, а по глазам можно было понять, что смелость воин не утерял и дух его крепился на этом, помогая не сдаваться и попросту не потерять сознание.
Мантабан быстрым прыжком оказался у лежащего Селиньора и, схватив его за плечо, развернул его лицо к себе. Тот быстро развернулся и направил стрелу на друга, но благо быстро узнал в нём светлого рыцаря. Глаза Селиньора были выпученными как у умалишенного, а кожа лица бледной, словно у мертвеца, волосы были слегка запачканы кровью, а кисти и ладони имели синий оттенок, потому что он так сильно сжимал лук, что, казалось, он вот-вот переломится по середине.
Мантабан понял, что с Селиньором произошло нечто страшно смертельное, и что сейчас он в состоянии ожидать лишь смерти. Светлый рыцарь твёрдо решил помочь ему и унести его с опасного места. «Если уж я не смог помочь Кандрио, то Селиньора выручу любой ценой» - подумал эльф, - «Пусть это будет первый раз, когда я спасаю чью-то небезразличную мне жизнь. Я сам себе свидетель, я буду нести тебя, друг Селиньор, на своих плечах пока будет биться моё сердце» - проговорил про себя светлый рыцарь. После этого настроя или самовнушения, как угодно, Мантабан, набравшись стальной решимостью, взял обеими руками друга так, что его ноги и голова свисали вниз.
- Ах, Мантабан, это ты, - проговорил Селиньор будто бы сонным голосом, - если мы останемся здесь ещё минуту, то нас… - голос его прервался, а глаза закатились назад, и он потерял сознание.
- Клянусь душой, я вытащу тебя отсюда! – почти крикнул эльф, и все мышцы на его теле напряглись, потому что в полмгновенья он вскочил с земли с телом эльфа в руках и сразу же помчался вперёд.
А сзади быстро приближалось несколько яростных орков с мечами, они в любую секунду могли догнать Мантабана и проткнуть его насквозь вместе с Селиньором. Мантабан всегда держал ухо востро, и, казалось, на поле брани не было воина, оценивающего ситуацию более трезво, чем он. Рыцарь усилием одной лишь правой руки перебросил бездвижное тело себе на плечо, а другой рукой подобрал с земли меч, что валялся неподалёку от неизвестного мёртвого эльфа. Всё это он проделал с таким внутренним напряжением и даже агрессией, что внезапно сам для себя рявкнул, как обычно делают гномы перед решающим ударом молота. Вражеский меч пролетел у головы Мантабана, тот обернулся и увидел орка с окровавленной физиономией, но эльфу не стало жутко от сего зрелища, он просто с отвращением посмотрел на обезображенное лицо. Сзади послышались шаги, рыцарь инстинктивно отскочил в сторону, а там, где он стоял, опустился клинок. Прыжок оказался неимоверно трудным для эльфа, ведь его тело не привыкло поднимать тяжести. Лишь один раз в своей жизни он поднимал вес тяжелее своего тела - это было, когда он строил бревенчатый дом. Лицо Мантабана было красным, шея и плечо затекли, так как Селиньор передавил своему спасителю лимфоузлы. Мантабан держал меч, но неправильно, ведь раньше он нигде не обучался фехтованию. Сзади на эльфа напал орк, но тот, ударив мечом, выбил у врага его оружие и покалечил ему руку. Разъяренный безоружный орк набросился на Мантабана, прыгнув поверх Селиньора. И вот Мантабан держит уже на своих хрупких плечах двоих, причём орк был очень тяжёлым. Тем временем появился другой орк-мечник, он с таким же безрассудством, подняв меч, бросился на эльфа. А Мантабан уже был готов рухнуть на землю вместе с эльфом и орком на спине. Спина его начала жутко болеть, и эльф всерьёз испугался, что она переломится от перегрузки. Но из последних сил эльф решил обороняться, он, издав то ли крик то плач, сделал выпад клинком и проткнул насквозь орка. Враг открыл рот и на последнем издыхании выронил оружие, которым не успел воспользоваться, и вскоре упал сам.
Вдруг сзади Мантабана кто-то сильно лягнул, и тот свалился на живот, но так удачно, что Селиньор упал на орка, а Мантабан упал в такой позе, что мог незамедлительно вновь встать на землю. Пользуясь ситуацией, эльф подскочил к трепыхающемуся на земле орку, тот пытался скинуть с себя бездыханное тело. Наш герой воткнул ему в горло меч. Невозможно описать, что творилось в эту секунду в душе Мантабана, и как жалко было рыцарю лишать жизни лежащего врага, тем более безоружного. Оправдание он лишь нашёл в том, что спасал друга. И уже эта мысль овладела светлым рыцарем, сейчас для него было главнее всего не допустить смерти Селиньора.
Мантабан обернулся назад, где находился тот самый орк, который заставил эльфа поваляться. Орк стоял и размахивал мечом, но не подходил к Мантабану, а подзывал его остриём клинка и что-то бормотал на языке орков. А Мантабан понял, что орк искусен в обращении с мечом, и по этой причине он не стал сразу убивать светлого рыцаря, а решил сначала освободить его от обременительного груза, чтобы потом сразиться в честном поединке. А Мантабан, не долго думая, достал свой лук и пустил стрелу орку прямо в сердце. Тот сразу же рухнул наземь. Потом эльф осмотрелся вокруг. Эльфы были уже далеко в лесу, а в непосредственной близости с Мантабаном сновали орки. Эльф выбросил меч и достал другую стрелу, поразил ей вражеского пехотинца, подбежавшего невероятно близко к нему. Затем подстрелил ещё пятерых орков закрывающих путь к лесу. Повесив лук за спину, воин аккуратно взял Селиньора понёс его к лесу, но сил бежать у эльфа уже не было, лёгкие его усиленно сокращались, а сердце колотилось, будто где-то под животом. Казалось, само небо не могло налюбоваться бескорыстной жертвенностью эльфа. Мантабан нёс друга, на глазах его были слёзы, а лицо всё покрыто потом, черты его были искажены до неузнаваемости. Он снова побежал, его слабые плечи, словно стали состоять из крепкой, но хрупкой глины. Мышцы живота начали адово болеть от каждого шага воина. Мантабан пренебрегал всеми мудрейшими эльфийскими принципами, он даже позабыл, как сберегать энергию своего тела, от чего очень быстро выдохся. И от этого он уже в душе сам себя ругал. А на практике Мантабан способен пробежать пять километров быстрым бегом.
Навстречу к Мантабану выбежал очередной всадник, в руке его был широкий боевой топор, а конь был замечательной южно-кэдской породы. Мантабан понял, что всадник желал помочь ему, хотя всадник держал боевой топор так, будто собирается ударить им рыцаря. Вот, расстояние между всадником и светлым рыцарем уменьшается до полуметра. Мантабан уже ничего не видит и не слышит, а просто из всех сил бежит вперёд. Всадник поднимает оружие, оно пролетает над головой эльфа, позади Мантабана раздаётся звон стали и глухой треск.
Падает обезвреженный демон, о котором не подозревал наш персонаж, и от которого спас его кавалерист с топором.
- Дайте вашу руку! - проговорил всадник грубым голосом (он оказался гномом, хотя и был высоким, но был узнан эльфом по характерному говору).
Мантабан даже не смог вымолвить слова, и поднять руку у него тоже не было сил, а ноги эльфа будто перестали быть его и несли к лесу.
Всадник посмотрел сначала на измождённое лицо рыцаря, затем на бездвижное тело Селиньора. Он остановился перед двумя эльфами, сделал остановку и Мантабан. Гном взял одной рукой Селиньора, взвалив его на лошадиный круп, потом поднял на коня и самого Мантабана.
И они поскакали к лесу, где эльфы уже начали выстраивать оборону. Мантабан сидел позади гнома, а у него на коленях лежал бездыханный друг. Трое всадников скакали мимо маленьких кучек врага и оббегали конницу, демонов и троллей. А Мантабан за минуту верховой езды уже полностью отдохнул, перевёл дыхание.
- Кому я обязан спасению моего друга и меня? – спросил эльф снова бодрым и уверенным голосом.
- Зовите меня Бирга, господин Мантабан, - грубым басом рявкнул гном, мимолётно обернувшись назад.
А эльф был удивлен тем фактом, что уже второй воин за эти полчаса называет его имя, хотя нигде их раньше не встречал.
Ни слова больше не прозвучало между эльфом и гномом. Они добежали до леса. Лес с каждой секундой превращался в неуязвимый терновый куст. Снаружи он будто обрастал непробиваемой скорлупой из стрелков и пикейщиков. А внутри строились войска. Строились с учётом того, чтобы прогнать врага, внезапно пробившего живую скорлупу. По всему лесу рассыпались воины, вооруженные мечами, топорами, алебардами и другим оружием. Эти отчаянные воины способны были противостоять целому корпусу тёмной империи и не знали, что такое убегать, в сердце каждого пульсировало желание отстоять родную землю.
Мантабан спрыгнул с коня, силы вновь пришли к нему, и он был готов на новые подвиги, но сначала нужно было справиться насчёт Селиньора. Он опустил грустный взгляд на неподвижное тело: «А жив ли ты, друг?» - подумал эльф. После чего Мантабана будто ударило молнией: «Боже мой! Что я медлю?» И он упал на колени перед другом, раздвинул врозь густые пряди волос, склеенные запёкшейся кровью. После этого он достал с пояса свою флягу с водой, открыл её и вылил остатки воды на волосы Селиньора. Несколько капель окропило неподвижное тело. Светлый рыцарь поднял голову вверх, с надеждой, что кто-нибудь поможет его беде. Эльфы строились, и бегали с места на место, стрелки отбивались от орков, а те в свою очередь пытались вытеснить их из леса. Короче говоря, каждый был занят своим делом. Тут воин услышал чей-то до удивления умиротворённый голос:
- Возьмите мою воду, друг.
Эльф поднял голову вверх, ожидая увидеть кого-то из своих многочисленных знакомых. Но перед ним стоял совершенно неизвестный эльф. Это был высокий молодой воин с луком одетый в длинный коричневый плащ (в стрелковых отрядах эльфов рядовые эльфы носили тёмно-зелёные плащи, а их командиры – коричневые).
- Спасибо большое, - сказал Мантабан слегка удивлённым голосом и принял флягу из рук эльфа.
- Оставь её себе, - произнёс стрелок и удалился с благой улыбкой.
А светлый рыцарь вылил воду на волосы Селиньора, смыл кровь и увидел страшную рану на голове. На первый взгляд казалось, был проломлен череп. Мантабан не имел способности возвращать людей к жизни или залечивать серьёзные ранения. Но он был опытным травником и мог делать из лечебных трав чудодейственные отвары, возвращающие силы и останавливающие кровотечения. А сейчас обстановка была напряжена и не было времени собрать лечебные растения. Мантабан был на пути к отчаянию, но суть его характера не давала ему впадать в это чувство, которое тормозило действия. Эльф начал делать искусственное дыхание, но понял, что это бессмысленно в данном случае. Он крикнул на весь лес:
- Мой друг при смерти! Здесь есть лекари?
Нашему рыцарю показался глупым только что заданный им вопрос. Откуда в лесу, в который только забежало войско, и который тут же осадили враги, могут оказаться лекари? Тем более что в нём недавно находились орчьи орды. Но произошло то, что удивило нашего героя. Через пять секунд после его вопроса появились три эльфийки в длинных бежевых платьях. Две девушки и одна старая женщина склонились над Селиньором.
- Твои усилия не оказались напрасны, благородный воин, - шёпотом сказала старшая эльфийка, - ты принёс своего друга живым.
После этого молодая девушка достала из-за пояса бутылёк с зелёной жидкостью полила зелье на голову полуживому эльфу. Тот сразу же очнулся и затрясся в болевом шоке:
- А! Что с моей головой? Что вы на меня вылили?
У Мантабана на сердце отлегло: «дружище, ты жив»
Далее другая девушка достала бутылёк серого цвета и вылила из него жидкость на рану эльфа, тот издал пронзительный крик и потерял сознание.
Вдруг неподалеку от Мантабана раздался голос Эвре:
- Уничтожьте вы эту катапульту! – голос командира звучал откуда-то сверху.
Наш герой посмотрел наверх, где переплетались друг с другом кроны деревьев. Он увидел своего командира Эвре, а на соседних ветвях сидели его стрелки и выпускали стрелы в орков, собственно все лучники на тот момент заняли позиции на деревьях и не давали врагу войти в лес. Мантабан тут же взлетел на дерево, как известно эльфы, словно кошки могут вскарабкиваться на деревья, если того требует долг. Ну а последующие действия эльфа можно не описывать, они мало чем отличаются от предыдущих. Отличие лишь в том, что он подстрелил прислугу моргаунов (огромные орчьи катапульты, управляемые троллями, а снарядами для такой махины являются огромные валуны).
Битва длилась ещё около получаса. Упрямые орки лезли в лес и встречали там свою смерть. Эльфийские войска под командованием расчётливых командиров с треском прогоняли и троллей, и конницу, и пехоту противника. Вражеское командование кусало губы в кровь и рвало волосы на своих головах. Бесполезными сделались даже демоны. А плодовские воины плотно засели в лесу и, несмотря на то, что враг взял воинов в кольцо и нападал со всех сторон, те, неся незначительные потери, сметали тёмные легионы. А орчьи командиры уже смотрели на ситуацию с другой стороны. Они, уже с сумасшедшими взглядами, но с равнодушным и в то же время отчаявшимся голосом отдавали приказы не соваться больше в этот лес. Вперемешку с приказами звучали проклятья:
- Я на этих сволочных защитниках потерял весь свой личный состав! Будь проклята эта осада! Да что вы прёте то туда, как бараны на бойню! Когда не надо, так они смелые.
И так, из Плода вышло войско численностью две тысячи человек. На тот момент как оно заняло лес и орки, созерцая бессмысленность своих дальнейших военных действий, отступили на свои позиции, в нём насчитывалось тысяча воинов. Эльфы воспользовались вражеским замешательством и ещё крепче обосновались в лесу: стрелкам дали новые стрелы, тем пехотинцам, которые умели стрелять из лука, дали лук и стрелы, мечники глубоко засели по кустам и стали невидимыми для глаз орков, две оставшиеся баллисты закатили на возвышенности. Воины успели перевязать себе раны, а девушки лекари, обитающие в этом лесу, приготовили из трав лекарство. Далее все доблестные воины Ширфенблоу выпили нектара из своих фляжек, чтобы набраться сил, ведь через пять минут им предстояло вырваться из леса как можно быстрее добраться до Кэда.