11 сентября 1973 года

 



И. Расходчиков





« Единственное северное окно тускло освещало лысую площадку  перед бараком и два голых дерева в отдалении. За ними начиналось старое финское кладбище. Мы упирались спинами в дощатую стенку, смотрели вверх, молчали – каждый о своём.

- Спутник летит, - равнодушно произнёс Константинов.

- Неа, другое! - Бутурлакину в очках было виднее.

Всмотрелись. Действительно, светло-голубая точка вела себя подозрительно. Мельтешила, двигалась зигзагами, то пропадала, то загоралась вновь. В четверть десятого я посмотрел на часы, поднёс к уху - спят. Покрутил заводное колёсико, постучал по корпусу, пару раз тряхнул левой. Напрасно.

- Сколько времени, Серый?

- Сам ты серый, – отвечал Константинов.  – Следует говорить, который час!

Благодаря накопившемуся уважению к напарнику по сбору моркови, я ощутил сладкое желание: приложить бы и его в корпус, на худой конец, в нос, но посильнее и тоже правой. Сдержался. Был кряжист мой однокурсник, хотя и выглядел синюшным.

 Взялся за бутурлакинскую клешню - на его командирском циферблате  застыло то же самое.  Однако голубизна ваниной руки не понравилась мне,  ох, как не понравилась. Отпустил, плюнул на землю, стараясь успокоиться. Но и попавшее на ботинок  тоже отдавало синевой. Когда снова посмотрел вверх, дело явно шло к развязке. Почти задевая верхушки стволов, плыл в воздухе неприятный синий шар и уже, считай, протягивал к нам свои лапы.  Жуткий мертвецкий свет исходил от него. Обиднее всего, что я не увидел, откуда он взялся.

    Мои синие товарищи сорвались с места и ринулись за барак. Я оказался впереди. Не отрицаю,  было трудно. За углом два наших сокурсника, Улба и Бессонов, чем-то дымили – пахло горелой тряпкой. Отдышались.

Заинтригованный Константинов оттеснил от самокрутки Бессонова, и тот, сделав последний вдох, отправился на разведку. Вскоре донеслись его крики. Мы не могли бросить товарища в беде, поэтому минут через пять я выглянул. Шара не было. Вадик лёжа докладывал, что споткнулся, но опасность уже миновала. Мы дружно поспешили на помощь. К счастью, он был цел, хотя и подмочен.

Осторожно вытащили его из лужи, поставили на правильное основание. Он сообщил, что при выходе из-за поворота его ударили одновременно под колени, по голове, по ушам и глазам - предположил, что сводили счёты. Как мы не старались, ничего нового бедняга не добавил, и я, чтобы проверить свою догадку, вновь плюнул. Тест на ботинке выглядел стандартно убедительно, то есть вполне без синевы. Я начал успокаиваться.

И тут рвануло. С колхозного поля потянуло свежекрошенной морковью и горящей галошей. Я посмотрел на часы. Было четверть десятого.

- Кто-то приземлился, - предположил Константинов.

- Не, мину нашёл, - возразили очки.

- Чш-ш! – прошипел Улба в перст.

Вслушались. На фоне звёздного неба луна высвечивала мутный дымовой столб. С поля ветровая волна донесла запах палёного когтя. И странный тихий шуршащий нарастающий звук. К нам явно кто-то торопился. Мы повернулись лицом к опасности. Только сейчас до меня дошло, что родной тёплый пиджак остался в бараке.

- Пойду, схожу, - я и шагнул, было.

- Замри! – закричал Улба.

Если бы не этот добросердечный благородный человек, я наверняка пострадал бы. Возможно, насовсем.  До сего дня вспоминаю с теплотой и благодарностью этого скромного честного ученика. К сожалению, имя его забыл, отчество тоже, лица не вспомнить, и фамилия, кажется, была другая.

Я замер с приподнятой ногой. Между подмёткой и грунтом было сантиметров пятнадцать. В этот момент появилась она. Вот её уж вовек не забуду: ни до, ни после не приходилось встречать такого дикого, животно-панического ужаса, который был на её волосатом лице. Молча, бледная и обезумевшая неслась прямо на нас - бедная кошка с вытаращенными глазами – она, казалось, ничего не замечала вокруг.

С неимоверной быстротой перебирала лапами, сгустившийся воздух свистел в её усах. Она прошелестела прямо под моим каблуком, и даже хвостом об него чиркнула. Меня будто ударило средней силы электрическим разрядом. Бессонов уверял потом, что в этот миг увидел сноп искр. Со стороны, конечно, виднее, но я и раньше не склонен был доверять этому интригану. Придя в себя, опустил спасённую ногу. Посмотрел на часы. Стрелки показывали четверть десятого. 

Несчастное животное растворилось в кладбищенской мгле. Мы поспешили, было, следом. Но недалеко от задней стены барака как по команде остановились, выстроились шеренгой. Никакого желания двигаться дальше никто не проявлял. Опасность смотрела из темноты, казалось, ещё два-три шага и переступишь границу, из-за которой живые не возвращаются. Вместе с тем любопытство приковало к месту, что-то подсказывало, что странные события ещё не завершены. Обменивались впечатлениями, вглядывались в сцену между деревьев,  ждали. Кто с камнем, кто с кирпичом.

И последний акт состоялся. На фоне мрачного задника колыхнулось что-то, из-за ствола справа выползла дымчатая, серовато-белёсая тень. Резко очерченный туманный параллелепипед не колыхался, двигался медленно и рывками. Кажется, это продолжалось секунд двадцать. Дойдя до левого дерева, тень будто вошла в него – она была в несколько раз шире ствола, но с другой его стороны так и не появилась.

 В целом это производило впечатление, как если бы кто-то с неимоверными трудностями передвигал циклопический шкаф. Я запомнил, вровень с какой веткой находилась «макушка». Утром произвели измерения, оказалось, что его высота почти пять метров.  В тот день выпал первый осенний снег...»






Ленинградская область



















 












( " Антология странных событий " )