СЕНОКОС
На рассвете мать, с ласковыми приговорками, будила ребят:
-Вставайте, засони, зайчишки по вас соскучились. Гостинчики лесные прислали. Сладкие да ароматные.
-Где-е-е? – сонно тянул младший, едва приподнявшись с теплой подстилки-дерюжки, протирая ладошками заспанные глаза. А старший, выскочив из избушки, уже прыгал возе врытого в землю стола. Там на влажных от росы досках красовались два ярких букетика сочной, сладкой земляники, собранной матерью возле избушки. Не задержался и младший. Они с удовольствием скусывали ягодки прямо с веточек, размазывая по щекам бодрящую влажность росистых листочков.
Солнце уже показалось над лесом. Над еланями, разливаясь молочным киселем, стоял туман. Он едва клубился, заполняя впадины и ложбинки покоса. Росшие возле избушки стебли высокой метлики согнулись под тяжестью капелек заблестевшей на солнышке росы. Было тихо и прохладно. Вокруг празднично раздавались птичьи голоса. – Ну, мужики, пока роса не обсохла, пойдемте косить, объявил отец ребятишкам. И каждому вручил по маленькой косе, подогнанной по росту еще дома. Будем учиться на деле. Вон в том рукаве, (отец указал рукой на узкий проход между березовых рощиц) растет бесштанник - Самая легкая для косы трава. Вот на нем и будем учиться.
Степан каждого сына по очереди легонько брал сзади за предплечья и, поводя их руки, показывал движения взмаха и реза косой. – Нажимай немного на «пятку», поучал он, - чуть тяни косу на себя. Широко не размахивайся, «носок» в землю не суй.
У ребят, к их радости, стали получаться маленькие, но настоящие прокосева. Под плавным движением хорошо отточенных и отлаженных кос легко подрезались голые травяные стебли, на верхушке которых, широким складчатым зонтиком сидел зеленый листик. – На урок вам выкосить весь этот рукав, а мы с матерью будем рядом на елани тяжелую траву валить.
Перекрестившись и поплевав на руки, взрослые свистящими взмахами литовок с хрустом скашивали влажную от росы смесь ромашек, мышиного горошка, раковой шейки и другого разнотравья, оставляя за собой высокие валки кошенины. Движения косарей были осанисто красивы, слаженны, ритмичны и расчетливы. Казалось, работа свершалась без особых усилий, но рубаха и кофта на плечах косарей быстро взмокли от пота. Отец шел чуть впереди. Его прокос был широким, валки высокими. У матери – чуть меньше. За ними по мшистой стерне тянулись дорожки от лаптей и точильных брусков, волочившихся на бечевках.
Солнышко поднималось все выше. Роса обсохла. Из-под косы веером рассыпались отогревшиеся после влажной ночи, потревоженные кузнечики. Мирно гудели медуницы. Трава стала жесткой, косы часто тупились и требовали постоянной заточки. Маленькие косари уже давно «пошабашили» и теперь в перегонки ловили крупных кузнечиков-кобылок. – А что, Минька, ежели кобылку хорошо откормить, из нее конь вырастет?
-А ты попробуй, - советует старший.
Степан, перестав косить, низко склонился, чего-то, разглядывая в траве.
-Смотри-ка мать, где устроился.
-Чего там у тебя?
-Да вот, кедрик самосеянец к солнышку пробивается.
-Тятенька, - взмолился Минька, - не скашивай его!
-Ладно. Пусть растет. Потом орехи с него будешь собирать, да меня вспоминать. Пусть это будет твой, Минькин кедрик. – Степан осторожно обкосил деревце.
Наконец, работы по заготовке сена пришли к концу. Уборку завершили при солнечной погоде. Получилось, как и ожидали, два хороших зарода добротного сена. – Ну, мать, - радовался отец, - теперь зиму проживем безбедно. Скотина будет сыта. Теперь можешь с ребятишками собирать и солить грибы, а я займусь чисткой покоса. Повырубаю лишнюю поросль, да сожгу прошлогодние кучи.
Степан зажег лампадку под образом Николая Чудотворца и долго молился умною молитвой, то есть молча, про себя, благодарил Господа за удачное завершение многотрудного дела.
На грибы в этом году был богатый урожай. Мать и ребята с корзинками после обеда отправились в ближние перелески. Анна Яковлевна наставляла ребятишек: - брать только белые грузди да рыжики, что только годится для засола. Ну, разве еще немного боровиков, на вечернюю жареху. Грибы не рвать, а срезать аккуратно. А то в будущем урожая не будет.
Еще три дня отец делал чистку и уборку покоса, мать с ребятишками набрали и насолили две кадушки грибов и рано утром семейство, довольное сделанным, тронулось на телеге домой.
Шли годы. Рос Минька. Обгоняя его, набирал силу и высоту красавец Минькин кедрик. Сперва отец при косьбе перешагивал через него, потом стал обкашивать по кругу. Наконец, пришло время, и Минькин кедрик стал, большим раскидистым деревом. По осени его ветви прогибались и раскачивались от ветра под тяжестью сизовато-дымчатых смолистых шишек.