В дверь посетитель, полный, багровощекий мужчина с испуганными глазами, вошел бочком.
Охранник, листавший на кожаном диване глянцевый журнал, удостоил его поворота бритой головы.
-Здравствуйте, - несмело сказал мужчина.
Охранник кивнул.
Секретарша Томочка вынырнула из-под стойки с пойманной кисточкой для ресниц.
-Здравствуйте! Вы к нам?
-Ну, это… в общем-то… - мужчина запнулся. – К Михаилу я… к Михаилу…
-Элевичу? – подсказала Томочка.
-Да! – обрадовался посетитель.
Из кармана дорогого двубортного пиджака он выудил платок и промокнул им взмокший загривок.
-Вы по записи? – спросила Томочка.
-Я с проблемой.
Томочка улыбнулась. Пискнула под тонким пальчиком клавиша селектора. Глаза мужчины из испуганных сделались просящими.
-Михаил Элевич, - сказала, нагнувшись к ситечку микрофона, Томочка, - к вам пришли.
Полные губки ее вытянулись в ожидании ответа. Секунда, другая…
-Зови! – неожиданно грянул динамик.
Посетитель вздрогнул и полез за платком вторично.
-Проходите, - Томочка указала ладошкой, куда. В крепкую, светлого дерева дверь без таблички.
Мужчина, взявшись за ручку, замешкался.
-На себя, - шепнула Томочка и, когда посетитель скрылся внутри, вздохнула. Не могут без подсказки!
Михаил Элевич был горбонос, скуласт и постоянно вздергивал, словно собираясь оскалиться, угол рта. Уколов близкопосаженными глазами, сразу показал на стул:
-Садитесь.
-Здравствуйте, - посетитель присел на самый краешек.
Перед ним распростерлось мраморное плато стола. На дальнем краю выходом известняка белели сцепленные в замок пальцы.
-Я вас слушаю… - хозяин кабинета прищурился, вспоминая, - э-э, Арнольд Андреевич, кажется?
-Да-да, - покивал мужчина.
Платок появился и в третий раз. Промокнул лоб и смялся в кулаке.
-Вы понимаете, я же всегда…
-Не волнуйтесь, - Михаил Элевич располагающе улыбнулся, - по порядку, ничего не упуская, не торопясь… В начале было что? Сло-ово.
-Вот-вот, - заволновался названный Арнольдом Андреевичем, - я им и говорю…
-Кому?
-Им.
-Очень информативно.
Арнольд Андреевич по-лошадиному мотнул головой.
-У меня фирма. Мы окна делаем. Из пластика. Из металлопластика. По немецким профилям.
-Ну-у, - протянул ободряюще Михаил Элевич.
-А еще у нас рельефное голландское стекло пришло. И заказов на месяц вперед. И я сам, сам под ваше крыло…
-Вы по существу.
-Пришли…
Арнольд Андреевич замолчал. Щеки его затряслись.
-Значит, пришли и… - Михаил Элевич приблизил лицо. – Пришли и…
-И говорят… - Посетитель вдруг всхлипнул. – Давай, говорят, к нам. Что ты забыл у этих… У вас, то есть. А у меня семья, дети, я жену люблю…
-Я знаю, - кивнул Михаил Элевич.
-И совесть…
-Конечно.
-И я сказал, что подумаю. А сам сразу к вам. И свечечки…
-Вы правильно поступили, Арнольд Андреевич, - Михаил Элевич поднялся, обошел стол и похлопал посетителя по вздрагивающему плечу. – Они себя как-то называли?
Лоб Арнольда Андреевича как рябью пошел морщинками.
-Светлые? – неуверенно произнес он, заводя глаза на раздраженно шагающую за его спиной фигуру. – Или эти, солнцевские?
-Нате вот.
Арнольд Андреевич увидел перед собой зажатую в двух пальцах салфетку и с благодарностью в нее высморкался.
-Спасибо.
-И вам спасибо, Арнольд Андреевич.
Михаил Элевич потянул посетителя к двери. «Славься! Славься!» - запел Арнольд Андреевич, порываясь облобызать.
-Не стоит. Мы обязательно разберемся. А фирмочка где находится? – уже на пороге спросил Михаил Элевич.
-На Пороховской.
-Совсем обнаглели!
-А я с детства ничего…
-Конечно-конечно.
Дверь кабинета захлопнулась. Арнольд Андреевич потоптался перед стойкой, потом кивнул Томочке и побрел к выходу.
Михаил Элевич опустился в кресло, передернул плечами и, кривясь, полез руками под стол. Скоро мрамор украсила литровая бутылка водки, блюдечко с огуречными дольками и белый пластиковый стаканчик.
-А куда денешься? – сказал сам себе Михаил Элевич.
Он вздохнул, отвинтил крышку с бутылки и набулькал в стаканчик грамм семьдесят. Посмотрел, решил, что достаточно, и вздохнул еще раз.
-Ну, с Богом!
Водка на мгновение обожгла горло.
-Гавриил!
Охранник повернул голову.
Михаил Элевич, пошатнувшись, ухватился за стойку.
-Собирайся. Пойдем.
-Куда?
-Светоносный наш… - Михаил Элевич икнул, - …зашевелился опять. Люциферик наш паству нашу обижает…
Охранник, отбросив журнал, с улыбкой поднялся.
-Эх, люблю разборки! - Он хрустнул пальцами, покрутил шеей. – Давно, слушай, по рогам никому не давал!
-Томочка, - обернулся к секретарше Михаил Элевич, - приема… ик! …сегодня больше не будет. И это… отвернитесь, пожалуйста.
-Хорошо.
Томочка сползла вниз.
Она не видела, как с ослепительным сиянием у Михаила Элевича и охранника распахнулись крылья, зато слышала, как пьяный голос спросил: «А почему?» и сам же себе ответил: «Потому что мы – крыша!».
Вспышка.
Отсчитав до пяти, Томочка вылезла из-под стойки. Пахло озоном. Одинокое перышко порхало под потолком.
И пустота.
-Какие мужики! – вздохнула Томочка. – Жалко, что импотенты!
И крупные слезы побежали по ее щекам.