Четыре рыцаря Магроса
(Глава была написана в 2006, когда мне было 16 лет, прошу прощения за ошибки)
Город проснулся вместе с солнцем. Чуть первый луч осветил улицы, на площади начали собираться эльфы, были и воины, и простые горожане. Мантабан встретил утро в казарме стрелков-легионеров, которые прошли через множество боёв и считались образцовыми воинами с несгибаемой волей и храбростью. Сама казарма находилась в северной оконечности города. Мантабану дали час на то, чтобы он привёл себя в порядок и явился на площадь, довольно много времени для напряжённого предбоевого положения. К нему пришёл военный советник Альбо и дал письмо, сказав, чтобы тот отдал его гарсаксу по имени Нербол Крайпиус.
Жители города понимали, что этот бой может стать последним для двух тысяч эльфов, дерзнувших пробить кольцо орков. Никто из эльфов не тратил отведённый час на жалостливое прощание с родными, эльфийский менталитет был не таков. Эльфы были самыми мудрыми жителями Магроса, и они не тратили время на слёзы, которые лишь отвлекали от сути реалий. Можно также добавить, что в идеальном эльфийском обществе не было места агрессии и тем более лжи. Между эльфами почти никогда не звучали оскорбления, каждый житель Ширфенблоу видел в этом корень зла…
И так, день начинался, по городу ходили воины из состава ударной армии. Ни один воин не думал о смерти, наоборот, все находились в приподнятом настроении. Вчера родственники этих воинов по-эльфийски простились с ними. Эльфы обладали способностью заговора неодушевлённых вещей на удачу и добро. Так, например, сапоги, сделанные добрыми руками отца-эльфа и отданные сыну, будут приносить хозяину только удачу, а ноги в них не будут уставать. Аналогично и с другими вещами гардероба. Эльфы также умеют подпитывать своей энергетикой талисманы и амулеты, такие обереги на груди или на запястии могут в трудную минуту уберечь от смерти. Каждый воин, пришедший на площадь, получал от родителей приготовленную ими пищу и какую-нибудь вещь, содержащую в себе частицу родственной души. У Мантабана же из родных кроме дяди в Плоде никого не было. Мать, отец и две сестры жили в поселении близ Плода, которое вероятно уже опустело из-за вторжения орков, а жители, их около двухсот, ушли в леса.
Вот, наш персонаж спускается по улице и идёт к площади. Улица проходит через холм и Мантабану приходится подниматься вверх, слева и справа от него стоят симпатичные заросшие эльфийские дома, словно перекошенные от неровной поверхности. Лёгкие эльфа наполнялись свежим утренним воздухом, на лице Мантабана появляется непроизвольная улыбка. Вот он поднимается на вершину холма и лихо сбегает с него, при этом дыхание эльфа нисколько не сбивается. Потом он спокойно ступает по ровной земле, с тем же самым утренним благовейным спокойствием. Заморосил мелкий холодный дождик. У рыцаря в данный момент не было на голове шляпы, но по виду Мантабана было видно, что он рад и дождю. Он, словно растение весь открылся утреннему дождику, он поднял вверх голову и раскинул руки. Из-за домов показалась статуя золотого эльфа, значит скоро нога Мантабана ступит на травяной ковёр площади, где эльф войдёт в ряды воинов Плода. А на площади собралась уже первая тысяча воинов, пока что они представляли собой лишь «огрызки» сильных боевых построений.
- Мантабан! – послышалось справа от идущего по площади Мантабана.
Он повернул голову направо, там он увидел толпу лучников в длинных тёмно-зелёных плащах, а на переднем плане стояли двое эльфов и махали ладонями. На них были надеты белые льняные рубашки, а под ними выглядывала тонкая кольчуга.
- Флер! Ниосье! Какая встреча! – воскликнул в свою очередь Мантабан и раскрыл свои объятия, - как прекрасно встретить в такое чудное утро светлых рыцарей.
- Да, вы правы утро прекрасное. И я желаю вам провести его как никогда вдохновенно и благообразно, - сказал Ниосье и заключил Мантабана в горячие объятия.
- А я надеюсь, что в это утро мы дадим жёсткий намёк врагу на то, чтобы он поскорее убирался с нашей земли. Да будут наши воины не так щедры со своей кровью, а кровь врага пусть хоть зальёт всё злаковое поле города, - высказался Флер и обнял Мантабана, но несколько холодно по сравнению с Ниосье.
- Довольно про кровь, Флер! Через полчаса вы сможете даже на неё поглядеть и в большом количестве, - сказал Ниосье, потом повернулся к Мантабану, - увы, мой уважаемый земляк так молод и горяч, что мысленно уже находится на войне.
- Эх, война, война, - запричитал Мантабан, - ты всё меньше и меньше времени оставляешь нам на сотворение и любовь.
- Вы правы, мой друг, - сказал Ниосье, - вы красиво выразились. Нет вдохновения в проливании крови, война это плохо, как сказало бы малое дитя.
Из-за домов вышел черноволосый эльф средних лет, лицо его было ни весело, ни грустно, а светлые очи излучали всю доброту души этого человека. Он шёл к Мантабану.
- Дядя Исуар, - тихо произнёс Мантабан, так, что его услышали только два светлых рыцаря.
Черноволосый эльф между тем подошёл к Мантабану, положил свою правую руку ему на плечо и сказал:
- Племянник, доброе утро тебе…
- (Мантабан подумал, что сегодняшнее утро выдастся не совсем добрым) И вам доброе утро, мой добрейший дядя.
- Возьми эту флягу, - сказал глубоким шёпотом дядя, - в ней древесное молоко, собранное с нашего сада. В трудные часы оно может придать тебе силы, а ещё прекрасно утоляет голод.
И он отдал племяннику чудодейственный напиток, и это выглядело так, как будто дядя великодушно вручил кусочек себя.
- Твоя семья узнает о тебе обязательно, Мантабан. Твоя фамилия будет упоминаться во многих историях и мудрых притчах. Удачи тебе, я люблю тебя, дружок, береги себя, - и он крепко обнял Мантабана.
- Спасибо вам за молоко. А я постараюсь прожить в силе и чести до ухода (у эльфов под этим словом подразумевается смерть, эльфы не относятся к ней, как к страшному концу, для них она, как переход из старого тела в молодое) моего деда.
Дядя Мантабана ушёл, а через пять минут вышел Зуарон, он вёл за локоть недовольного и слегка испуганного Миракорна. Со стороны это выглядело так, будто строгий отец ведёт ставить в угол провинившегося сына, только вот детина был намного плечистей и рукастей отца, хотя и ниже.
- Вы же сказали, что мы собираемся за полчаса до сражения, а я как раз уже собирался идти, - оправдывался гном.
- Полчаса уже прошло, а у вас, уважаемый Миракорн и в мыслях ещё не было вставать в строй.
- Но там стояли мои земляки из Кэда. Просто и они, и я родом с Зелёных Утёсов.
- Вам было поручено в пять часов утра войти в состав тринадцатого стрелкового отряда и построиться вместе с ними в пять тридцать, - твёрдо и жёстко отрезал комендант, - Вечно вы гномы опаздываете. Вы легко можете проспать битву.
С этого момента четверо новоиспечённых светлых рыцарей вошли под временное командование тринадцатого стрелкового отряда. Флер, Ниосье, Миракорн и Мантабан стояли кучкой возле пятидесяти стрелков в тёмно-зелёных балахонах. Все две тысячи воинов уже стояли на площади во всей своей боевой красе: в военной форме и с оружием в руках. Через некоторое время ровные отряды эльфийских освободителей замаршировали по улице к западным воротам Плода. Где-то в середине цепочки шли четыре рыцаря, которые ещё ни разу ни воевали, но зато превосходно владели оружием. А Мантабану казалось, что в данную минуту смелость его зашкаливает и её хватит на целую армию. Как только армия подошла к воротам, в центр её выбежал Зуарон Микроаж на парадном коне. И конь, и всадник смотрелись более чем благообразно, скакун был прекрасного чёрного цвета, а комендант – в ярких блестящих одеждах, а на поясе его свисала длинная офицерская сабля, доставшаяся Зуарону ещё от дедушки. Коменданту нельзя было участвовать в сражении, так он должен был управлять гарнизоном. В его обязанности входило воодушевить армию своей речью и чётко сформулировать перед ней задачи предстоящего боя. А придавать своему голосу огня, Зуарон умел не хуже покойного Амманферона. Это он и сделал, около двадцати минут он скакал на коне вдоль рядов войска и звонким боевым гласом придавал воинам смелости и неукротимого желания изгнать врага. Мантабан впервые почувствовал на себе это предвкушение жестокой кровавой битвы. Кровь его стала горячей, спинной мозг будто заёрзал в теле как змея.
- Бейте врага неостанавливаясь, друзья мои, двигайтесь вперёд! А как только пробьётесь, скройтесь в лесу. Там вы все будете, как в неприступной крепости. Стрелки, взбирайтесь на деревья! Мечники, прячьтесь за их стволы! Кавалеристы, постройтесь в самом чреве леса и схоронитесь до начала последующего перехода в Кэд, - глаголил командир гарнизона, - и помните, наш успех в неожиданности! Наш удар будет сильным и быстрым. Но не допускайте соединения войска орчьего, потому что если мы промедлим, враг соберёт большое количество воинов против наших немногочисленных отрядов!
Командиром двух тысяч был назначен трион по имени Родомаска. Немного о нём. Трион был небольшого роста, оружием владел средне, такое командирское умение, как поднятие духа у воинов, в нём напрочь отсутствовало. Зато Родомаска умел логически мыслить. Никто не мог состязаться с ним в этом. Управляя армией, им всегда движет холодный расчёт, он никогда не совершает ошибок, планирует каждое своё действие заранее. На войне трион никогда не поддаётся страху, благодаря чему ему всегда сопутствует успех. Благодаря наличию всех выше перечисленных качеств, невысокий невзрачный человек по имени Билакоун Родомаска удостоился чести управлять прорывным войском.
Послышался топот множества ног и команды офицеров. Тут Мантабан услышал:
- Тринадцатый стрелковый отряд! За мной! Через ворота! Бросок на врага! – возопил офицер, его звали Эвре. Он побежал впереди своих воинов и первым выбежал за ворота, готовя свой лук.
За ярым офицером побежали и его пятьдесят стрелков, а среди них Мантабан, Ниосье, Флер и Миракорн. Тут Мантабан почувствовал сзади шлепок ладони по своему плечу. Он обернулся назад, но скорости не сбавил. Позади бежал Селиньор, в руке он держал колчан со стрелами, но почему-то они были в полтора раза длиннее обычных, а их древки и наконечники были полностью чёрного цвета.
- Возьмите, господин Мантабан. Эти стрелы вы будете использовать против троллей. Они могут пробить любую броню. А то ваши стрелы для тяжёлого тролля, будто сосновые иголки для ежа.
- Ну что ж, спасибо, Селиньор, друг, - поблагодарил знакомого светлый рыцарь и побежал дальше, на ходу надевая на спину колчан.
Мантабан выбежал за ворота и уже со всей толпой стрелков бежал по истоптанному полю. Как вдруг раздался громкий глас командиров:
- Лучники! Стоять!
Все стрелки остановились, и тут из-за их спин Мантабан увидел врага. Вот это был вид! Мантабан остановился в ступоре. Вокруг города началось нечто страшное, предвещающее смерть. В одну большую кучу сбегались демоны Архела на своих быстрых адских ящерах. Их физиономии были настолько ужасны, что лучше не поднимать на них свой взор. А Мантабан своим острым зрением рассматривал их зелёно-синие уродливые ссохшиеся лица в тёмных чревах капюшонов, смотрел на бешено развивающиеся длинные чёрные балахоны, наблюдал за огромными мускулистыми рогатыми ящерами, которые казалось, бегали со скоростью мысли. Весь этот секундный страх показался светлому рыцарю Мантабану трёхчасовому блужданию по музею смерти и диковинных хищных уродцев. Слева и справа начали сбегаться тролли, кто в доспехах, кто без них. Такие уродливые и будто обезумевшие. У всех по огромному мечу или дубине. Тролли бежали очень быстро, было слышно, как дрожит земля от их ног. Мантабан с прискорбием заметил, что его колени трясутся. «Хорошо, что никто этого не видит», - подумал про себя Мантабан. В середину стягивались и многочисленные отряды орков, они пугали своим количеством, а их тёмнокожие физиономии были озлобленными, как у голодных до крови гиен. Нет, ни такого начала битвы ждал Мантабан. Почему он трясётся от страха, как беспомощный птенец?
- Стрелки! Огонь! – раздался возглас командира Эвре.
Мантабан немного приободрился после боевой команды смелого офицера. Вот, он заряжает стрелу. Но, что за напасть? Рука его трясётся, а сердце бьётся так быстро, будто вот-вот выскочит из груди. А спереди горизонт, заполненный орками, им конца края не видать, их уже намного больше, чем две тысячи. Мантабан обернулся к своему отряду, и он не увидел ни малейшего страха на их лицах, лишь холодный взор вдаль на врага и острый наконечник стрелы у глаза. «Эльфийские воины – самые смелые и дисциплинированные». Град стрел обрушился на врага, но расстояние было большое, выстрел получился не совсем удачным, к тому же орков очень хорошо спасли деревья. Стрела Мантабана, выпущенная его дрожащими пальцами улетела в правую сторону и попала в демона, сидящего верхом на ящере. Он бежал на умопомрачительной скорости. Увы, демона она не убила, он даже не заметил стрелы у себя в плече.
Это была первая стрела Мантабана, выпущенная в неприятеля.
- Воины! Двигайтесь синхронно со мной! Стреляйте по готовности! – закричал командир тринадцатого отряда стрелков.
За спиной Мантабана послышался топот копыт - это лёгкая конница разделилась на две части, будто на два крыла и поскакала давить врага. Светлый рыцарь никак не мог побороть страх, ни этого он сегодня ждал, первый бой оказался первым сложным испытанием в жизни молодого парня. А Мантабан больше боялся убежать с поля боя, чем расстаться с жизнью. Юноша искал способы изгнать страх из своей души и пропитаться той справедливой яростью, которой пропитываются гномы, сражающиеся с захватчиками в родных горах.
- За Ширфенблоу! – воскликнул Мантабан своим звонким молодым голосом и зарядил вторую стрелу.
За первые секунды боя от руки нашего героя погиб первый орк, и эта была первая унесённая им жизнь за все его прожитые в мире двадцать лет. Непонятное чувство испытал тогда наш эльф, будто он сделал что-то непоправимое плохое, но сделать этого требовал от него долг защиты родины. Вот! Вот, какая мысль придала Мантабану храбрости - защищать Ширфенблоу, во что бы то ни стало! Бой длился меньше минуты, а внутри Мантабана всё клокотало, как в потревоженном муравейнике. Позади него послышался топот сотен ног, он обернулся, бежали эльфы с саблями, поднятыми вверх, но ни одного слова, ни одного возгласа не вырвалось из их уст, лица их были каменные и сосредоточенные. Мантабан посмотрел вперёд, тот же ход сделали и орки, они послали на эльфийских меченосцев свои пешие отряды. Вообще, при аналогичных тактических обстоятельствах орки были весьма предсказуемы, если враг посылал на них, например, конницу, они отвечали на атаку непосредственно своими кавалеристами, думая, что «клин выбивают только клином», а, мол, «наша конница сильнее, чем их». Это было весьма глупо со стороны орков. Но всё же не стоит считать их позорными тактиками, если в империи зла родится талантливый полководец, то трудно будет приходиться и мирным народам Светлого материка.
Лязг стали! Свист выбрызгивающей крови! Крики! Всё это услышал Мантабан после того, как пешие отряды орков и эльфов столкнулись в тесной резне. Казалось бы, это могло, как никогда напугать Мантабана, но произошло всё наоборот. Страх его перерос в отвагу, а отчаянье пробрело форму дикого боевого безрассудства. Мантабан впал в боевую эйфорию и мчался вперёд, выпуская стрелы одну за другой. Вот, он уже окружён со всех сторон то ли орками, то ли эльфами, всё перемешалось. А мысль об отступлении казалась тогда глупейшей из всех приходящих тогда в голову мыслей. Понимали это и орки, а они сражались как никогда яростно, и, несмотря на быстрое обмеление их отрядов, в их глазах не было ни искры испуга. А светлый рыцарь Мантабан щедро выпускал стрелы в ненавистных орков, даже лицо его стало походить не на человеческое, а на звериное, больше похожее на волчье. Глаза были широко выпучены, рот раскрыт, ноздри сужались и расширялись от учащенного глубокого дыхания, а вспотевшие волосы хлестали лицо от вращений головой. Мантабан запыхался от яростного сражения, его пальцы выпускали стрелы со скорости молнии, каждая стрела убивала одного орка. Эльфу приходилось ещё и уворачиваться от вражеских клинков. Со стороны смотрелось, будто наш герой кружится в непонятном диком танце с оружием в руках. Эльф ощутил полную «свободу крови», он буквально забыл, в какой стороне находится Плод, рука Мантабана выпускала стрелы, которые убивали вражескую пехоту. Мантабан видел лишь наконечник стрелы и командира Эвре, пытаясь далеко от него не отдаляться. Никакой речи об эльфийском боевом хладнокровии и дисциплине не шло и речи, парень был горяч и быстр как кошка. Воевал юноша, заглядеться можно как. А умертвил орков он больше, чем целый отряд. Но! Вот, непредвиденное обстоятельство помешало ему направлять свой боевой пыл на врага. Стрелы закончились, остались лишь те, что предназначались для тяжёлых троллей. Мантабан интуитивно обернулся назад, где раздавался слабенький скрип. Это ехала телега с боеприпасами, её вёз широкий старый гном, лицо его было чрезмерно бородато, а щёки надуты. Мантабан быстро подбежал к телеге, схватил толстый колчан набитый пятьюдесятью стрелами и побежал на врага. Первым делом он решил найти взглядом Эвре, но нашёл лишь Ниосье. Два рыцаря встали плечом к плечу, чтобы вместе вести огонь по врагу. Вообще большую часть боя Мантабан находился в гуще боя с мечниками, а отряд Эвре стоял на безопасной позиции за спиной рыцаря и вёл оттуда огонь.
Если посмотреть на сражение с высоты птичьего полёта, можно пронаблюдать следующую картину. Ниже всего находится городская стена, из неё всё ещё выкатываются баллисты, далее ведут огонь стрелки, перед ними сражаются с орками эльфийские мечники (там, на данный момент, опаснее всего), слева и справа несётся конница, ниже неё с правой стороны бьются отряды громов и арбалетчиков, это отряды «грубого назначения», в бою они играют ту же роль, что увеличенная клешня у краба. Выше светлых войск ворошатся вражеские воины, сейчас они разбросаны, но их гораздо больше двух тысяч. На эльфов следуют огрызки орчьих войск, а в обязанности плодовской конницы входит их уничтожение, чтобы враг не смог собраться в кучу, сделавшись оттого сильнее. Далеко около леса собирается костяк орчьей мощи – дьяволы на ящерах, а с обеих сторон сбегаются огромные тролли.
Золотое подразделение тёмной армии понеслось на эльфийское войско. Пять троллей бежали в сторону Мантабана, двое – спереди, трое – сзади, причём двое передних были закованы с ног до головы в превосходные доспехи. Аналогичные войска наступали на все фронта эльфийской армии.
Мантабан достал чёрную стрелу и зарядил её. Тролли уже были близко. Несколько стрел полетело в передних двух троллей, но они не смогли даже поцарапать толстый доспех. Позже около десятка стрел вонзилось в голых троллей. Это не убило их, но сильно покалечило. Стрелы торчали из толстой шкуры огромных человекоподобных существ, отчего они откинулись назад в болевом припадке. Стрела Мантабана была нацелена в лоб, вот она летит, но отскакивает со звоном от крепкого шлема тролля. Он заряжает вторую стрелу, в этот раз тетива натянута до предела, целится в голову. Клац! Стрела вонзается в глаз монстру, пробив крепкое забрало. Тот падает, не издав ни звука, тяжёлая дубина выпадает из рук. Рыцарь вытягивает из колчана третью чёрную стрелу, заряжает её в свой мощный лук. Стрела вонзается тяжёлому троллю в голову, но тот не умирает, он взвывает от бешенства и боли и несётся на отряды эльфов. Светлый рыцарь хладнокровно заряжает очередную стрелу, но вот кто-то опережает его, чья-то чёрная стрела вонзается обезумевшему великану в голову, пробив решётку забрала. Мантабан оборачивается назад, там стоял Флер, весь ушедший в сражение. Он дрался как чёрт, то пуская стрелы во врагов, то хватая саблю и бросаясь в кровавое месиво. Тут Мантабан понял, почему Флер был не очень любезен этим утром, просто он морально готовился к сражению, как он выразился: «а кровь врага пусть хоть зальёт всё злаковое поле города». Мантабан понял, что это именно Флер подстрелил тролля.
Тролль, который был без доспехов, вырвался вперёд и ударил дубиной по эльфийской пехоте, десяток мечников разлетелось от смертоносного оружия. Великан был весь обколот стрелами, будто волосами. Мантабан достал стрелу и убил тролля, попав ему в левый глаз. После чего он снова выпустил стрелу в другого голого тролля, который подбежал к эльфам на опасное расстояние. Сразу замертво свалился на землю и этот тролль, примяв своим тяжёлым телом колосья пшеницы, а изо лба его торчала половина чёрной стрелы эльфа.