Начало: http://www.proza.ru/2010/04/09/118
_____________________________________________
ЧАСТЬ II.
1.
– Сегодня вечером встречаю Анну, –
Вадим смущен был, сдержан, даже робок,
Но все же пошутил:
– Приедем рано,
Ведь на Продольной не бывает пробок.
А ты пока штудируй свои книжки,
И не винись, не думай ни о чем.
Я разберусь со всем. Решу… потом…
Да! Забери из садика малышек.
2.
Так неуютно, стыло, волгло!
Мрак за окном, в душе темно.
Вадима с Анной нет так долго,
Девчонки спят уже давно…
В беспомощный тугой комок
Сидела, сжавшись на диване,
И вдруг звонок.
Все как в тумане,
Что просочился со двора.
– Вы кто Степновым?
– Я? Сестра…
И сердце вдруг остановилось…
– Сочувствуем. Беда случилась…
Такой сегодня гололед,
А там КАМАЗ, и поворот…
Он без сознанья пока, в коме,
Прооперирован, жить будет,
Хотя серьезны переломы…
И после паузы со вздохом:
– А вот с женою его плохо…
3.
Как бессердечно, бестолково
Запутан лабиринт больницы,
И у больных и у здоровых
Чужие, сумрачные лица.
Мелькнуло: это мне расплата
За грех, за все мои дела…
Ну, где же, где эта палата?!
А, вот! Влетела. Замерла…
4.
Сестра под простыней лежала,
Закрыв глаза, белее мела,
Пронзило капельницы жало
Полины взор. Кричать не смела,
Застыв от всё сковавшей боли.
С трудом глаза открыла Анна
И позвала чуть слышно «Поля…»,
И голос был каким-то странным:
– А как Вадим?.. Он невредим?..
Не сильно пострадал?.. Что с ним…
На миг Полина онемела,
Лгала, стесняясь, неумело:
– Да так, ушибы, переломы,
Долечиваться будет дома…
Запнулась, смолкла, потерялась
«Поверила, иль догадалась?»
– …За ним хороший смотрит врач,
И одноместная палата…
– Не надо, Поленька, не плачь…
– Я пред тобою виновата!
Прости, сестренка, дорогая…
А та, сознание теряя:
– Ты ведь не бросишь их, родная?…
Полина, сердцем обмирая,
К губам сестры склонила ухо –
Лишь стон и хрип коснулись слуха…
5.
Все как в тумане: слезы, речи,
Чужие люди – молодые, старики,
Дрожащие в ладонях чьих-то свечи
И холод от убийственной тоски.
Молчащие подавленные дети,
Вадим, убитый горем и недугом,
И ощущение, что все на свете
Наполнено несчастьем и испугом.
Полина что-то делала, металась
Между больницей и пустой квартирой,
И по соседям девочки скитались,
Как сироты, забытые и сирые.
Как мог её поддерживал Сергей,
Старался горе разделить с Полиной,
Но состраданье его было в тягость ей –
Она вся целиком была с Вадимом.
Вадим в тяжелом был оцепененье,
Молчал, отказывался есть и пить,
Врачи высказывали Поле опасенье,
Что вряд ли будет он теперь ходить…
Как баба каменная во степи Полина
Стояла у озябшей, хмурой Волги,
«Зачем Ты душу Анны взял невинной!»
Взывала то ли к ветру, то ли к Богу.
6.
Вадим встречал её всегда молчанием,
Лишь что-то лихорадочно искал
В глазах её, наполненных отчаяньем,
И руку её бережно держал.
Она всем существом своим рыдала,
В ней каждый нерв и сердце криком выли,
Но губы лишь печально улыбались
И синие глаза сухими были.
– Мой дорогой, мы всё преодолеем,
Хоть нестерпимо этот крест нести,
И будем жить, как должно, как сумеем,
Ведь надо жить и девочек растить.
– Я не имею права дальше жить… –
Он сжал её ласкающую руку.
– Не смей ни думать так, ни говорить!
Ты нужен дочкам, мы нужны друг другу.
И ты в аварии не виноват,
Не нарушал ты правила ни разу –
Я знаю, и другие говорят,
Что пьяным был шофер КАМАЗа.
Беда случилась. Да, несправедливо,
Что Анна нас покинула так рано,
Но я молю тебя быть терпеливым,
Чтобы скорей зарубцевались раны.
На Рождество поедем мы домой,
Врачи на выписку тебя готовят,
И я прошу тебя, мой дорогой,
Ни в чем отныне им не прекословить…
Храбрилась изо всех последних сил,
И стойкою сама себе казалась,
Но, если б кто-нибудь её спросил,
Что ждет её – она бы разрыдалась…
7.
Темнотою Полина укрылась,
Пусто в доме. И так одиноко!
Ледяными слезами умылась,
Сердце рвется от боли глубокой.
«Залила мою душу пустыня:
Днём печет, ночью наледью стынет,
Матерь Божья, как мне теперь жить?
Помоги мне, направь, подскажи!..»
Нет, никто ничего не подскажет,
Только Анна смогла бы утешить…
Ночь рисует на будущем сажей,
Ад в душе безнадежно кромешен.
«Так нельзя, ведь теперь всё на мне,
Я должна от себя отрешиться.
Тяжело. Но ведь будет трудней…
И с Сергеем пора объясниться.»
8.
– Сергей, не в силах больше лгать
И быть для всех твоей невестой,
Прости, но я должна сказать,
Что никогда не быть нам вместе.
Возможно, стал бы ты судьбою,
Когда б всё это не случилось…
К тому же, я тебя не стою –
Я не настолько благочинна,
Какой кажусь. Еще причина
Для расставанья есть: не скрою,
Что хоть в тебя не влюблена,
Твоей могла бы стать женою,
Когда б сестра не умерла.
Теперь Вадима я не брошу…
– Взвалить немыслимую ношу?
Полина, ты себя погубишь!
Неужто ты Вадима любишь?!
– Люблю. Боялась в том признаться,
Теперь нет смысла притворяться…
– Мне без тебя не жизнь. Позволь,
Надеяться и ждать тебя.
– Прости, что причиняю боль,
Но потеряешь время зря…
9.
Собравшись с силами, пред Рождеством
Полина привела в порядок дом,
Двойняшек от соседки забрала,
С собою усадила, обняла:
– Ваш папа будет уже завтра с нами,
Но он пока ещё ходить не сможет,
Без докторов теперь ему мы сами
Лечиться и поправиться поможем.
Нуждаться будет в нашей он заботе,
В покое, нежности и тишине,
Я постараюсь на дому работать,
Вы – помогать во всем ему и мне…
В лицо заглядывала ей Любаша:
– Теперь ты, Поля, будешь мама наша?
– А ты не хочешь? – боль стеснила грудь
– Без мамы плохо очень. Ладно, будь…
Девчонок черные глаза глядели прямо,
До дна души Полины доставая,
Где вспухшие ещё горели шрамы
И бился стон последней просьбы Анны:
«Ты ведь не бросишь их, родная?»
Полина сдавленно, чуть не рыдая,
Сказала, прижимая их к груди:
– В обиду никому и никогда я
Не дам вас. Все несчастья позади…
И клятву жаркую послала небесам:
«Малышек никогда я не предам!
Анюта, я клянусь всем дорогим,
Что буду самой нежной мамой им
И верною подругою всегда!»
И в этот миг зажглась вечерняя звезда
На сером небе нимбом голубым.
10.
– Вот я и дома, оба мы другие…
Вадим окинул всё печальным взглядом,
К коленям его жались Люба с Надей
– Ну, здравствуйте, дочурки дорогие…
Девчонки восхищённо и с опаской
Трясли, слегка, отцовскую коляску
И ждали ласки его с нетерпеньем.
Затем к нему залезли на колени
И покатили в комнату Вадима,
Там весело возились с полчаса…
– Ну, хватит, девочки, топтать отца,
Немного отдохнуть необходимо
Ему. А мы пойдем обед готовить.
Двойняшки, ей не смея прекословить,
Отправились на кухню. На обед
Слепили папе дюжину котлет
И с удовольствием смотрели, как он ест.
– Вы что ж, хотите, чтоб в один присест
Я уничтожил ваше угощенье? –
От их услуг он отбивался с умиленьем.
До ужина читал им и рассказывал,
Как сильно он скучал по ним в больнице,
И фокусы нехитрые показывал,
Ища улыбку Анны на их лицах.
Так день прошёл. Укладывая дочек,
Вадим боялся предстоящей ночи,
Но больше – будущих ночей и дней,
Что проведет он в немощи своей…
11.
Рождественская ночь влилась с вином
В бокалы их с хрустальными слезами,
– Давай, Полина, Анну помянём,
Не верится, что нету её с нами…
«Чуть больше месяца, а как давно…
Жила в другом каком-то измеренье,
Мелькает прошлое сегодня, как кино
Чужих сюжетов мелких отраженье.
И ничего не важно стало вдруг:
Любовь, отчаянье, грехопаденье…
Остались боль, недоумение, испуг
Смирение, вина и искупленье…»
Сидели долго молча под луной:
На белой скатерти – сплетенье рук,
И время бег остановило свой,
И таял в тишине сердец их стук.
12.
Другая жизнь свалилась на Полину,
Другие повседневные заботы –
Хозяйство, кухня, массажи Вадиму,
И ради заработка скучная работа:
С утра дворы скребла, мела подъезды.
Следила, чтоб в квартире было чисто,
Возилась с дочками: Любашей и Надеждой,
И познавала дело программиста.
Учил её Вадим и налету
Полина схватывала сложную науку,
Гармонии в ней видя красоту;
В наборе текстов «набивала руку».
Беспомощностью Полю утомляя,
Вадим стыдился очень и страдал,
И в комнате своей уединяясь,
В раздумье мрачном часто пребывал.
И о любви ни слова, ни намёка,
Как будто бы её колесовало,
В ученье и в трудах январь истек,
А место Анны в спальне пустовало.
13.
Февраль лютует, яростно метёт
И в согнутые спины ветром бьёт,
На Волге – наледь, а по жизни – лёд,
И одолень-тоска сердца гнетёт.
Изломанный узор на окна лёг,
Исполосована дорога в никуда,
И леденящий над домами смог,
И колкими осадками – беда.
Толь пелена по небу, то ли белена,
Бесснежные суровые края,
И степь безжалостно оголена,
И в той степи холодной я одна…
14.
В белесой мгле за кухонным окном
Скучал фонарь, скупую тень бросая,
Плескалась безысходность за столом
И в чашках, полных стынущего чая.
Вадим Полине с горечью сказал:
– Жить вместе, Поля, нам не суждено…
Я раньше жил легко, не замечал,
Как много в жизни было мне дано…
Не Анна, я был должен умереть!
Кто мне ответит: почему она?!
Я как бревно. И не могу смотреть,
Как бьёшься в доме ты кругом одна.
Как будешь дальше с инвалидом жить?
С бревном, с балластом неподвижным?
Как сможешь ты меня любить?
Со мною у тебя не будет жизни.
Мне в будущее страшно заглянуть…
– Вадим, а я? А дочери? Забудь!
Ты ни секунды думать так не смеешь:
Ни здесь и ни теперь, и никогда!
Ты справишься, я знаю, всё сумеешь,
И станешь сильным снова, как всегда.
Твоё унынье может всё разрушить!
Жить без надежды, в ожидании конца?!
А крохи наши – Люба и Надюша?
Да как же дети будут без отца?!
И тут она сказать ему решилась:
– А будет скоро ещё третий, милый,
Та ночь любви бесследно не прошла…
Испуг… Восторг… И нежность расцвела
В глазах его – озерах светло-серых:
– Коль дочь родится – станет нашей Верой…
– А если будет сын ниспослан нам?
– Сынишку назовем с тобой Богдан.
– Жизнь смыслом новым полнится,
Мой милый…
О, Матерь Божья, дай на всё нам силы!..
15.
Весенний полдень. В комнате вдвоём.
Вадим усталый в кресле своём спит,
Заботливо расправлен плед на нём.
В раздумьях Поля рядом с ним сидит:
«На лад у нас идет как будто всё,
На улучшение надежда брезжит:
На костыли Вадим уже встаёт
И верит, что вернется к жизни прежней
И кончатся превратности судьбы.
Нашёл в себе он силы для борьбы,
Клиенты есть, работа появилась,
И боль утраты Анны притупилась…
Становится жизнь ясной и простою,
Но нет душе, по-прежнему, покоя:
С сознанием вины гнетущим как
Мне жить? О, Боже, дай мне знак,
Коли Тобой и Анной прощена…
Виниться у меня нет больше мочи!»
И в этот миг почуяла она
Под сердцем шевельнувшийся комочек:
Жизнь новая стучалась, билась в ней,
Ей о себе напоминая властно,
И, скинув тяжкий крест вины своей,
Она поверила в возможность счастья.
Продлить стараясь это ощущенье,
Полина затаилась на мгновенье,
Затем склонилась к спящему Вадиму:
– Теперь всё будет хорошо, любимый…