Анжела еще на лестнице услышала, как в кабинете трезвонит телефон. Она немного опаздывала, а звонка ждала от Константина. Достав на ходу ключ от двери, она попала им в замочную скважину с первого раза. Уронив сумку на пол, Анжела влетела в кабинет, и, подбежав к столу, вытянулась над столешницей, пытаясь достать до телефона. Трубка выскочила у нее из пальцев и грохнулась на пол.
Девушка чертыхнулась и обежала заставленный коробками с рекламными материалами стол. Протиснувшись к креслу, она присела, потянувшись за трубкой, которая завалилась между креслом и тумбочкой. Нога чиркнула по чему-то острому. Холодея, Анжела почувствовала, как капрон на ноге за что-то зацепился и тут же отцепился.
Слушая короткие гудки и разглядывая зацепку на колготках, она поджала губы и буркнула под нос:
-Мдя, день не задался!
Дверь в кабинет распахнулась и в него вбежала Света - сотрудник отдела рекламы, которым руководила Анжела. Пухленькая, невысокого роста, Света, сделав пару семенящих шагов, уже открыла рот, чтобы начать извиняться за опоздание, но споткнулась о брошенную Анжелой сумку.
С широко открытыми, почти округлившимися от ужаса глазами, она, едва успев выставить перед собой руки, упала плашмя вперед, ударившись лбом о крышку Анжелиного стола.
Тихо ойкнув, Света успокоилась на полу, увлекши за собой ручки, карандаши. Стопка не подшитых в дела бумаг разлетелась белым листопадом по кабинету.
Анжела с замиранием сердца подбежала к Свете. Та, часто моргая, смотрела в потолок. Посередине ее белого лба расползалось красное пятно.
-Жива!- выдохнула с облегчением Анжела.- Ну, подруга, я уж подумала, что ты мне тут вакансию открыла!
-Каждый развлекается, как может!- раздался в дверях голос Симаковой, секретарши шефа.
Нинка Симакова в белой блузке и узкой короткой юбке с чашкой кофе в руках стояла на пороге и ехидно улыбалась.
-Да ну тебя, Нин!- отмахнулась Анжела.- Видишь – у нас тут производственный травматизм процветает!
-Ха! У них процветает!- придавая голосу интонацию, подразумевающую двусмысленность произнесенного, видимо, намекая на свои не только производственные отношения с Михаилом Борисовичем, шефом тобишь, произнесла Нина.
Света, поддерживаемая Анжелой, кряхтя, поднялась с пола.
-Да ладно, я сама виновата!- держась за лоб, простонала она.- Ох, были бы мозги, точно бы сотрясение получила!
Нина хмыкнула и испарилась. Света, не снимая шубы, встала к висевшему на стене большому зеркалу и, хмурясь, терла ладонью лоб. Зазвонил телефон.
-Алло!- напуская в голос меда, профессионально произнесла в трубку Анжела.- Ах, это ты!
Звонил Костя. Константин Зацепин был индивидуальным предпринимателем. Он имел корейскую машинку с вышкой и был нарасхват. То лампочку, где повыше заменить, то рекламный плакат повесить, может, он еще и кошек снимал с деревьев за деньги, почему бы нет, может, и снимал. Вчера, Анжела, идя с работы, на пересечении Свободы и Володарского узрела рекламный стенд с новым плакатом их фирмы. Хороший стенд, четыре на шесть метров, но их плакат висел вверх ногами. Придя в себя от шока, Анжела набрала с мобильного Константина. Судя по заплетающемуся языку, парень хорошо гулял. Выслушав, возмущенную Анжелу, он сказал, что завтра с утра перезвонит ей на работу, и отключил телефон.
Зацепин скороговоркой отчитался, что уже все исправил, что сам не понимает или не помнит, как так получилось, что заказов много, что торопился и прочая и прочая. Анжела, девушка добрая, предупредила, что это его первый и последний «косяк», чтобы больше такого не было, с чем горячо согласился Константин.
Как говорится, нет худа без добра. Костина ошибка привлекла внимание людей к их рекламе. Народ, стоя на остановке рядом с перекрестком, поджидая свой транспорт, цеплялся взглядом за необычным образом повешенный плакат, выворачивал голову и читал расположенные вниз головой буквы. Реклама сработала.
Не сказать бы, что на много, но количество звонков от потенциальных заказчиков в клиентский отдел увеличилось.
Анжела с удивлением выслушала похвалу шефа за находку. Михаилу Борисовичу уже кто-то позвонил. Партнеры звонили, конкуренты или просто доброжелатели, не известно, но в конце месяца он пообещал отделу премию.
Шеф сам зашел пропеть дифирамбы. Высказав все, что хотел, он с удивлением посмотрел на цветущий Светкин синяк, но ничего по этому поводу не сказал. Света краснела от смущения и жалела, что месяц назад коротко постриглась, лишив себя длинной челки.
-Вот ведь, воистину, не знаешь, где найдешь, где потеряешь!- разглядывая порванный на коленке капрон, расстроено произнесла Анжела.- Может по чайку? У тебя голова не болит?
-Чему там болеть?- Света хмыкнула и, потянувшись к тумбочке, включила чайник.- Может Косте позвонить, объявить благодарность?
-Вот еще!- Анжела встала и, одергивая юбку, посмотрела, как выглядит дырявое колено.- Ему скажешь, он будет вешать и так, и наперекосяк!
Девушка вздохнула и достала из шкафа пальто.
-Пойду в магазин сбегаю, колготки порвала!
-Ой, Анжелочка, и купи мне тональный крем, пжалста, я щас тебе денег дам!- засуетилась Света.
-Хорошо, куплю, потом отдашь!- говорила Анжела, застегивая пальто перед зеркалом и поворачиваясь то левым, то правым боком.
Наконец, отряхнув с рукавов невидимые пылинки и прихватив сумку, она вышла.
На улице было тепло и серо, падал снег. Солнца не было уже неделю, и день представлял собой время, когда кажется, что еще пять минут и наступит ночь.
Центр города многолюден. Магазины, кафе, магазины, кафе, банки, банки, яркая реклама. Взгляду есть, где поблуждать и на чем-нибудь остановиться. Купив то, что хотела, Анжела, сама не зная почему, забрела в ювелирный магазин. Проходя мимо сверкающих и искрящихся роскошью витрин, глядя на обручальные кольца, она вдруг вспомнила свое стремительное замужество и столь же стремительный развод.
Степан ревновал ее ко всему, что шевелится. Он, кажется поутих, после того, когда она упала в обморок во время разучивания румбы в студии танца, куда они ходили по вечерам. Оказалось, что Анжела беременна, но уже через месяц пьяный Степан, брызжа слюной и изрыгая ругательства, ударил ее по лицу, снял с пальца и бросил в мусорное ведро обручальное кольцо, а потом потащил на аборт.
А затем он клялся и божился, таскал цветы и звонил не переставая. Говорил, что все будет замечательно, он исправится, они уедут к его родственникам в Австрию.
Анжела покачала головой, отгоняя пришедшие в голову ненужные воспоминания.
Разглядывая себя в зеркало, примерив выбранные, со сверкающими голубыми сапфирами, золотые сережки, ей вдруг пришла в голову мысль: «Почему по-английски мужчина - «мен», а женщина- «вумен»? Что такое «ву»? Может быть - это человек с чем-то или без чего-то?»
Вернув сережки продавцу, Анжела вышла из магазина и вытащила из сумки зазвонивший мобильник. Как оказалось, пришло сообщение от Фомы. Он просил ему перезвонить.
-На всем экономит!- усмехнулась Анжела.
С Фомой она познакомилась через год после развода. Да, может, и не знакомилась бы, если бы после планового посещения врача, гинеколог - женщина атлетических пропорций и прямая в общении в резкой форме напомнила ей, что для сохранения здоровья необходима регулярная половая жизнь.
Половую жизнь устроила ей подруга детства Вера Фомичева. Она познакомила Анжелу с сыном своей начальницы - волевой и властной владелицей нескольких магазинов дорогого женского белья. Фома был на два года младше Анжелы.
Он являлся типичным маменькиным сынком. Маменьку он боялся, но жизнь брала свое и ему хотелось жениться. Точнее ему хотелось получать приятные моменты, которые давала женитьба в части выполнения супружеского долга. В магазинах матери он волочился за женщинами-продавцами, те, зная крутой нрав владелицы, в ужасе холодели от знаков внимания Фомы, а маманя искала, тем временем, ему королевну.
Загадочна женская душа, а чья не загадочна? Красавица Анжела, зарывшись по уши в работу, с мрачной благодарностью восприняла заботу подруги, и вскоре их встречи с Фомой стали носить регулярный характер. Пару раз в неделю она отдавалась субтильному молодому человеку в своей, купленной в кредит, однушке. В полумраке комнаты, она смотрела на его лицо с острым носом и узкими губами, когда он, закрыв глаза, ритмично в ней двигался, и сравнивала его с хорьком.
Особой радости эти встречи ей не приносили. Порой, отправив, сделавшего свое дело любовника восвояси, она доводила начатое сама до разумного завершения и все мечтала, что придет день, когда она оттает и встретит, какого-нибудь настоящего мужика с нормальным именем и родит ему мальчика Илью и девочку Риту.
У Светы к вечеру все же разболелась голова. Она, наложив густым слоем на лоб тональный крем, обозвала себя бутербродом и отпросилась с работы пораньше. Анжела ее, разумеется, отпустила. Фоме она так и не перезвонила, со злорадством отметив, что тот прислал еще два сообщения. Девушка отключила телефон и, договорившись по «городскому» о встрече с Фомичевой, засобиралась домой. Проходя мимо закрытой двери приемной, она услышала толи всхлип, толи полу-крик.
«А жизнь идет своим чередом», - подумала Анжела, выходя на улицу.
Ее чумазая «Киа» за день превратилась в сугробик и пришлось некоторое время очищать машину от навалившего снега.
Сидя в машине и ожидая когда прогреется двигатель, она по радио слушала композицию из фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих» и ком подступил к горлу, а на глазах появились слезы. Анжела вцепилась в руль и разрыдалась.
Ее отец, командир разведвзвода, получил тяжелое ранение в Афганистане. Когда группа разведчиков возвращалась после выполнения задания, он наступил на мину-лягушку. Вертолетом его, истекающего кровью, доставили в госпиталь, где из тела вытащили множество осколков, но десяток оставили и комиссовали из-за ранений и полученной контузии. Отец, потомственный военный, тяжело переживал расставание с армией, много пил, никак не мог найти себя в гражданской жизни, а как-то в пьяном угаре не помня себя, стал «выступать» в городском автобусе и возмущенные пассажиры вытолкали его из салона в сугроб, где он замерз насмерть.
Мать, почерневшая от горя, бросалась на опускаемый солдатами в могилу, покрытый офицерской фуражкой, гроб. От переживаний она быстро состарилась и страшно заболела. Лечиться она не захотела, говоря, что хочет побыстрее встретиться с отцом, которого очень любила.
«Где же ты, счастье? Где-то ты должно быть! Тебя не может не быть! Все суета, суета какая-то тупая! Тупая, серая, никчемная, бессмысленная жизнь!- кричала про себя Анжела, выворачивая на проспект.- Мне двадцать восемь лет, ни семьи, ни детей!»
Размытым от слез взглядом она чуть не проскочила на «красный» и резко затормозила. Сзади раздался недовольный гудок. Проходящий по переходу мужчина остановился перед ее машиной и покрутил пальцем у виска.
«Действительно, что это я вдруг?- подумала Анжела, рассматривая свое зареванное, с потекшей тушью на щеках, лицо.- Может вспышка на Солнце? Или полнолуние?»
Фомичева жила за городом в коттеджном поселке. Дом они с мужем Ильей купили недавно. Мечтали об этом давно, и как представилась возможность и средства, исполнили свое желание.
Анжела была у Веры в новом жилище всего раз и дорогу к поселку помнила смутно. Сбросив скорость, она внимательно рассматривала встречающиеся на дороге указатели и, наконец, с облегчением, увидев синий щит с надписью «Земляничные поля», свернула с шоссе.
У въезда в, огороженный бетонным забором, поселок стояли три человека. Шлагбаум перекрывал въезд. Дверь будки охранника была открыта настежь. Свет фар Анжелиной машины осветил людей, и они посмотрели в ее сторону. Очень полная женщина в дубленке до пят и сером платке на голове, человек в черной форме, видимо, охранник и небольшого роста дед в высоких валенках и фуфайке. Девушка отметила испуганный взгляд у женщины, мужчины курили.
Анжелу озадачила эта группа товарищей и она, почему-то отказалась посигналить, чтобы подняли шлагбаум, а, прихватив сумку, вышла из машины. Хлопнув дверцей и сделав шаг вперед, девушка остолбенела. Справа от дороги на раскидистой березе висел человек.
-Да, зрелище не для слабонервных,- отбросив щелчком окурок, сказал охранник.
-Ох, и как ты не досмотрел…,- прикрыв ладонью рот, всхлипнула женщина.
-Да хватит уже!- махнул рукой дед.- Говорено же, что по нужде человек бегал! Что? Теперь и отлучиться нельзя, да эти везде могут вешаться! Может он, и в лесу хотел, а может и на виду, чтобы не искали долго! Хорошо еще, что под машину не кинулся, людям жизнь не поломал!
-Вы к кому?- хмуро, пряча голову в высокий воротник форменной куртки, спросил охранник.
Ком застрял у Анжелы в горле и, кашлянув, она сказала:
-К Фомичевым!
-Проезжайте!- махнул он рукой, направляясь к шлагбауму, и зачем-то добавил:- А мы милицию ждем!
Фомичева распахнула дверь и, быстро сунув Анжеле под ноги тапочки в виде больших пушистых розовых зайцев, скрылась на кухне.
Вкусно пахло жареным мясом и еще чем-то не менее вкусным. Громко играла музыка.
-Мой руки!- крикнула Вера.- Сейчас отведаешь мое фирменное блюдо!
-А где супруг?- шлепая по сверкающему лаком паркету в ванную, спросила Анжела.
-Задерживается!
Фирменное Веркино блюдо оказалось обычным стейком. Огромный кусок мяса, посыпанный мелко нарезанной зеленью и с картофелем фри лежал на тарелке перед Анжелой.
Фомичева в светло-бирюзовом спортивном костюме распахнула на Анжелу свои огромные голубые глазищи и подняла бокал с красным вином.
-За что?
-За нас!
-За нас и за рабочий класс!
Они чокнулись и выпили по глотку.
-Мммм!- показывая свое восхищение и наслаждение блюдом, проглотив кусочек простонала Анжела.- Все такое вредное и такое вкусное.
Фомичева усмехнулась.
-Как твои дела?- спросила она и спохватилась.- Ой! Хлеб забыла!
-Знаешь?
-Нет!
-Да подожди! У въезда в ваш поселок мужик на дереве висит!
-Как висит? Как русалка что ли?- Вера вжикнула молнией и сняла с себя курточку.-Жарко!
-Повесился!- прошептала Анжела, смотря на Фомичеву сквозь стекло бокала.
-Ужас!- равнодушно пожала плечом Вера.- А кто?
-Откуда я знаю!- удивилась Анжела, отметив, что под белой футболкой у подруги нет бюстгальтера.
И тут погас свет, а в дверь постучали.
....будет время..допишу))