А казалось времени ещё много. Успею сделать работу над ошибками, успею их исправить, что б уж дальше жить и только наслаждаться. Но вот уже и она, моя предпоследняя восьмая жизнь. После неё остаётся только один шанс быть счастливым.
В своей первой земной жизни, я родился шестым у мамы, и, видимо, поэтому слабым и некрасивым. Коробка, из которой мы с братьями и сестрами увидели мир, постепенно пустела. Маленьких нас с удовольствием разбирали люди и уносили в семьи, на потеху своим чадам. Наконец-то повезло и мне. Именно так я подумал, когда впервые ощутил прикосновение человеческих рук. И как оказалось потом, лучше бы мне оставаться в своей старой коробке.
Попал я в семью бомжей. Было лето. Меня принесли в подвал и напоили кислым молоком. Я поел и уснул. Проснулся от ужасного зуда. Блохи. Позднее я к этому привык. Мои хозяева тоже постоянно чесались, но не обращали на это внимания, потому что всегда были пьяны.
За последующие пол года, отдать должное этой семье, моя миска для еды редко была пустой. Не всегда в ней были свежие продукты, но я не голодал. И даже иногда слегка полнел. О причинах такого отношения я не задумывался. Пока в один из особо холодных зимних дней, мои хозяева, будучи не в состоянии идти за пищей, просто убили и съели меня.
Вторую из выделенных жизней я провел в доме у одной старой девы. Мужчин она не признавала, а меня взяла, не разобравшись в половых признаках. На шее я носил красный бант, питался кошачьим кормом четыре раза в день, раз в неделю меня мыли специальным шампунем, и заботливо давали капли для подавления моих животных инстинктов. В итоге такая забота и сгубила меня. Уезжая на несколько дней, проведать подругу, хозяйка оставила мне целую гору сухого корма, но забыла о воде. Я объелся и умер.
Люди из третьей жизни кастрировали меня в младенчестве. Я был толстым, весёлым и игривым. Но иногда, весной, сидя на подоконнике, с завистью наблюдал за оргиями своих собратьев. В один из таких дней, я банально вывалился из окна и разбился.
Следующие две жизни, я провёл у одних и тех же людей. Ну, любили они рыжих котов, а я в то время был именно рыжим. Семья была очень дружной и интеллигентной. Хозяин, вольный художник, написал даже парочку моих портретов. Его жена, учитель русского я зыка и литературы. И двое очаровательных близнецов, Сашка и Пашка. В четвёртой жизни Сашка посадил меня в стиральную машину и включил отжим, а в пятой Пашка испытывал на мне микроволновую печь. Дети познают мир опытным путем.
В шестой жизни я наконец-то познал любовь. Известный в том городе ловелас и покоритель дамских сердец, разглядел во мне своего собрата по силе мужских способностей. Так и работали мы в паре. Он принимал женщин, а я их любимиц, очаровательных кошечек. В одну из таких красоток я и влюбился. Свидание наше имело результат уже после первого раза, и больше не было надобности в последующих визитах. Как я страдал. Не ел. Днями лежал у входной двери, надеясь, уловить знакомый и, такой родной запах. Казалось, выйди я на улицу, нашел бы мою любимую среди этих лабиринтов домов и улиц, без всякого труда. Но я хоть и жил в полном достатке, но всё же в неволе. Так от тоски я и умер.
Седьмой жизни у меня не было. После такого теплого и уютного маминого живота, я сразу услышал всплеск и ощутил ужасный холод. Всё.
Сейчас я доживаю предпоследнюю жизнь. У людей. Мне много лет. Большой кошачий опыт. Вот лежу и думаю. Как прожить последнюю, девятую? Прожить так, что бы умерев, можно было сказать, да, я жил? И вдруг я понял. Всегда за меня решали другие. И как жить и как умереть. Теперь я хочу сделать это сам. Сам решать, куда мне идти, решать, кого любить, а кого ненавидеть. Самому понять, кто мне друг, а кто враг. Я просто хочу ощутить эту свободу, свободу выбора, свободу от человека.
Завтра меня усыпят. Но теперь я точно знаю, что последнюю жизнь проживу так, как хочу. Котом, который гуляет сам по себе.