Я чищу свой маузер с ночи до зари,
Потому что не место кляузе!
В. Д’ркин
Полупрозрачные солнечные лучи несмело ощупывали покрытые росой листья подорожника. В их розоватом свете, будто в замедленном кино, кружились, поблескивая и тая, сонные пылинки. Что-то в недрах старого пня шевельнулось, скрипнуло, закряхтело – выскользнул из своего убежища гладкий маленький ужик. Чирикнула на березе нахохлившаяся пичужка – ей на голову шлепнулась с верхней ветки увесистая прозрачная капля – след вечернего дождя. Ужик вскинул крохотные глазки-пуговки к небу – кто, мол, верещит в столь ранний час?
Природа дышала покоем – мерно, неторопливо, мудро. По илистому берегу Малого Иргиза заспешил ужик к водопою. Ветка, канавка, камень – серпантином огибал он любые препятствия, по-змеиному виртуозно... И так ужик залюбовался собой, своей гибкостью и красотой, что сам не заметил, как на полной скорости въехал во что-то твердое, незнакомое и по-солдатски угрюмое.
- Черт его дери, носок нельзя без присмотру поставить – всякая тварь вмиг приползет! – цыкнул из-под шикарных, безапелляционно торчащих карандашами усов статный мужчина средних лет.
- А ты б и не снимал, Василиваныч... – сквозь зевоту бессвязно пролепетал лихой, но слегка помятый с утра молодец, – в носках-то спать теплее!
- Я, Петька, бодрость духа люблю. А какая бодрость духа, когда ногам комфорт?
- Кто?
- Комфорт. Не запоминай, – Василий Иванович сплюнул в сторону и принялся мастерски вертеть жесткими пальцами самокрутку, – коли ногам комфорт, то и в голове спокойствие. А когда в голове спокойствие, как же оборону держать? На чеку быть? Враг – он что, Петька?
- Не дремлет... – пролепетал парень, роняя голову набок.
- Не дремлет. Не то, что ты. Слушай, - Чапаев чиркнул спичкой и нахмурился, - ты чего такой вялый? Али спирт вчерашний плох, али жизни нет от блох?
- Я, Василиваныч, так не привыкший. У меня, знаете ли, организм молодой – я с таких объемов и того, откинуться могу.
- То-то и оно. Подрастешь – тоже без носков спать научишься...
Птички на ветках голосили все пронзительнее. Из-за куста крыжовника появилась статная девушка в алой косынке с цепкими искрами изумрудных глаз. За ней послушно и безвольно тянулся по земле блестящий пулемет.
- И что по утрам птицы так орут? – пробормотала она.
- И ты, Анка, тоже мельчишь. Вы же, ребята, солдаты – вам все должно быть нипочем, даже спирт местного розлива! – Чапаев пытливо глянул на барышню.
- Какое там, спирт. Мне бы сейчас патефон, да мазурку, да эклер... – Анка мечтательно вскинула ресницы, - ладно, братцы-кролики, чего сидим? Айда купаться!
Чапаев снова насупился:
- Не пойду, Анюта. Не люблю я речек чего-то. Не лежит душа...
- Так нет же никакой души, - муркнул Петька, переворачиваясь на другой бок.
- Ну и лежите, господа хорошие, - Анка скинула шинель и с визгом упрыгала в мутноватую воду. Петька приподнялся на локтях и закурил.
- Люблю я ее, что ли, - выдохнул он синеватый дым.
- Так и я люблю. Кто ж такое не любит – с пулеметом наперевес, а все про эклеры. Одно слово – баба... – Чапаев расплылся в блаженной улыбке.
Солнце нагло выкатилось и повисло румяным блином, едва касаясь верхушек деревьев.
- А что? Вот поженимся все вместе... – Петька сложил губки бантиком и выпустил сизое колечко.
- Петру боле не наливаем, - глядя вдаль, отрезал Чапаев.
- Да нет! Ну, коммунизм же! Новые взгляды! Новая жизнь! Свобода! – Петька замахал руками наподобие мельницы.
- Это, брат, весна на тебя так действует. Гормоны, - Чапаев закусил гордый левый ус.
- Что?
- Не запоминай. Весна, и все тут. Сидишь вот так, нюхаешь весенний воздух – и никакой войны, и никакой революции, и никакого тебе коммунизма. Ничего нет – только солнце во весь экран. Не запоминай...
Чапаев крякнул, ткнул окурком в мягкую траву и перевернулся на спину.
Эта весна, конечно, запомнится им надолго. Петьке – потому что он сделает-таки предложение Анке, Анке – потому что конфискует-таки она себе у буржуазии патефон, а Чапаеву – потому что будет его последней.
А ужик полз, полз, разгоняясь все яростнее, все радостнее, – и скоро совсем позабыл о встрече с чем-то твердым и угрюмым... Только в голове немножко шумело.
08.04.2010