Павлуша рос застенчивым ребёнком. Все с мамой да с мамой. Бывало зайдёт кто в дом, только дверь скрипнет, а он шасть на печь и
оттуда ни-ни. И пряником его манят, и сахарного петушка сулят.
Нет. И не выглянет даже. Так и жили. Отца Павлушка не помнил. Маленьким ещё был, как тот на заработки ушёл. Ждала его мать, ждала, а
потом привыкла одна. Сватались к ней другие, а она обнимет сына,
вздохнёт и скажет:
- Нам и одним хорошо.
Поднялся сын. Пора бы и жениться. Да и мать уже стала его уговаривать:
- Старая я стала. Надо бы молодую хозяйку в дом привести. Ох, и
любила бы я её, как родную...
А он всё медлит да глаза в сторону отводит.
- Растёт ещё моя невеста. Когда вырастет, сама объявится.
И объявилась. Случилось несчастье в соседнем селе. Сгорела изба
с хозяйкою вместе. На то время дочь в поле жито жала. Вернулась домой -
и слезами залилась. Забрала её тётка к себе. Да в тот же час и невзлюбила. Всё ей не так: ни в горячем, ни в холодном не угодить. А девушке бедной
хоть в омут головой.
По соседству они жили. Всё, как есть, видать и слыхать. Переглянулись мать с сыном и вечером сватов заслали. А соседка и рада:
- Приглянулась, так берите. Приданого за ней нет. Разве что угольков
узелок с пепелища нагребёте. У меня свои дети растут. Вот и весь сказ.
- Ничего, добро сами наживут. Чай руки при ней останутся...- ответила
ей на это Павлушкина мать. И в чём была невестка, в том и привела в
свой дом. Стали жить. Все вроде ничего. Молодая хозяйка уж так старается мужу угодить, а он сядет за стол, ложку в щи обмакнёт и скажет:
- А у мамани щи всё же наваристей.
Слушала, слушала это мать и говорит:
- Что ж, коли тебе мои щи вкусней, то буду я теперь у печки управляться.
А невестушке и без того в доме работы хватит. И прясть, и ткать надо. Рубахи шить да рукава вышивать. Не те у меня уже глаза, чтоб ниточки считать.
Сын на дворе за скотиной ходит, а мать перемигнулась с невесткой, и обе по
дому хлопочут. А как управились, сели есть. Сын сербнул ложку-другую и так
это радостно говорит:
- Ох, и вкусные нынче щи! Будто праздник в доме!
А как съел он целую миску, мать и говорит:
- Щишки жена тебе варила. А я в окно глядела, тебя пасла. Гляди мне
теперь! Услышу какой попрёк, не погляжу, что женат, так ухватом поперёк
спины и огрею! Я из тебя дурь-то вышибу!..
Отругала его мать, как сроду не ругала. А он сидит, пристыженный, и
думает: "Ишь как спелись, чертовки! Ну погодите..."
По осени, стоят мать с невесткой у забора и, заглядывая в соседский
огород, говорят промеж собой.
- Ох, и тыквы здоровущие у Катерины понаросли! Сладкие, поди! Вот
бы нам одну... Пирогов бы напекли...
- А чего? Чай не убудет. Как стемнеет, сигану в их огород и принесу
одну. Их вон столько, пропажу и не заметят. Только забор высокий. Ежели
перекинуть, расколоться может. Вы меня тут подождете, а я её с той стороны и передам.
На том и порешили. Женщины во двор пошли. Около скотины хлопочут.
А он сорвал в своём огороде хорошую тыкву, вырыл ямку под забором и
подсунул её в чужой огород. Сам же ямку зарыл и место приметил. Вечером пошли они втроем, как уговорились. Перескочил Павел через забор.
Подал им тыкву и обратно перемахнул в свой огород. На другой день,
напекли хозяйки пирогов и сели есть. Едят да нахваливают.
- До чего же вкусные пироги, сладкие! Я и семена на тряпицу растелила. Высохнут, на другой год у себя посадим.
Павел ест и улыбается в усы. А как вышли на огород, он и рассказал,
где ту тыкву сорвал да как их обманул. То-то хохоту было. Аж слёзоньки
текли. Нахохотались досыта, похвалили его.
- Ели б свою, не так бы наелись. А чужая, хоть и подложная, а всё
же слаще, - вытирая фартуком слёзы, сквозь смех сказала мать.
- Вот теперь мы квиты! И я вас обманул. С самой весны искал случая...
И опять они хохотали на зависть злым соседям. Ведь, как говорится:
на что и клад, коли в семье лад.
7 апреля 2002г