Он умер от инфаркта в возрасте 75 лет. Морщинистый старик, который подержал на руках правнуков, понянчил внуков, вырастил двоих детей. За три часа до смерти от него уехал внук, за 8 часов до смерти позвонила внучка. Он отказался пригласить священника, потому что не хотел умирать. Никто не верил, что он умрет. Жизнь ему улыбалась. Он думал о новом галстуке, который повяжет при выписке, о конфетах, о том, как правнуки будут бегать около его дома. Он сам построил дом. С историей. Долго строил, делил, чинил, копил деньги на новые пристройки. Во дворе жил свирепый пес. В горенке мурлыкала кошка. Он не был одинок. У него был мобильный телефон, старушка жена, большая, не очень дружная, но все-таки семья и море желаний.
Как одиноки бывают теплые вечера. Как одиноки в это время люди, которым некому позвонить. В этом смысле он был счастлив.
Ей было 27. Красивая, стройная, живая, настоящая. Одна из немногих женщин, кто стал моей подругой. Она любила черный кофе без сахара, обувь на шпильке, белые цветы и черную одежду. Она была неплохим корреспондентом, и прекрасной женщиной. В ее последний день, мы устроили рейд по ресторанам. От «Дома актера» на Лесной до Останкино. И когда мы прощались, она сказала нетрезвым голосом: «Милая, мы никогда не умрем. Скоро мы поедем в отпуск». На следующий день вертолет, на котором она снимала репортаж о лесном пожаре ударился о сосну и упал в горящий лес. Как я надеюсь, что она умерла от удара!
Как прекрасны бывают весенние дни и как одиноки они для тех, кому не с кем поговорить. В этом смысле, она дышала полной грудью.
Ему было 47. Добрый, умный, рассудительный. Вылечился от рака. Чудесно говорил. Был очень гостеприимным человеком. За день до смерти подписал документы на заграничную командировку в Чикаго, куда летал уже много раз. В последнюю нашу встречу, мы сидели на кухне в его новой квартире, почему-то смотрели крутящийся барабан стиральной машины и он говорил о том, что все у меня получится, что это всего лишь очередной затор на пути, а вовсе не тупик. А я говорила, что рада, что у него все хорошо.
Как холодно бывает зимними ночами. Как часто его согревали друзья, какие веселые были у него застолья! В этом смысле, ему жилось хорошо.
Список можно продолжить. Мысль о смерти перестает казаться бредовой. Мысль о жизни тоже не кажется чем-то сверхъестественным.
Наступит день, когда мы все соберемся за одним столом, нарежем хлеб, принесем гору фруктов и будем сидеть, болтая ножками, и говорить-говорить-говорить., потому что с годами начинаешь осязать слово «вместе». Вместе это не просто на время. Настоящее вместе – это навсегда, когда ты становишься не просто человеком мира, любящим людей, невзирая на границы, а становишься частью Вселенной. И если даже при жизни ты сказал слово «люблю» недостаточное количество раз, то можешь повторять его снова и снова и верь, что будешь услышан.