Нечистая сила
Расскажите, Александра Тихоновна, а когда вы прозрели?
-А чего тут рассказывать?! Ладно уж, так и быть, дело-то житейское…
–В тот же вечер, когда матушка вернулась с работы, я все ей, как на духу, и выложила – и про коммунизм и про хвост растворенный. Матушка охнула, отругала меня хорошенько и дня через два повела в церковь на исповедь.
Отец Николай, видный такой старичок, сурово оглядел меня с головы до ног и говорит матушке: «Рано ей еще исповедоваться в таких грехах. Она, несчастная, не ведала, как дитя малое, что творила. Однако нечистая сила в ней уже завелась и надобно ее извлечь и изгнать напрочь». На том и порешили, а через день у меня, как обычно, месячные начались, и матушка совсем успокоилась, перекрестилась и отошла – мол, слава Богу, не залетела дура моя, это я то- есть! А еще через день к нам, под вечер, отец Николай заявился и говорит матушке: «Поди-ка, Марья, постой за дверью пока я тут с дочерью твоей разбираться буду, а мне велел стать на колени на стуле, закрыть глаза и читать «Отче наш». Ну я и затараторила «Отче наш на небеси, да святится имя Твое, да пребудет Царствие твое…», а отец Николай, чувствую, залез мне под платье и ляжки поглаживает, трусы эдак осторожно стянул и давай ягодицы гладить и все норовит к сберкассе подобраться, к персику то есть. Потом оставил это богомерзкое дело и принялся за сиськи. Пощупал их основательно, вздохнул тяжко и говорит: «Ты, Александра, чиста и невинна, как Ева, праматерь наша, до грехопадения своего. Без пользы искать в тебе нечистую силу, ты сама и есть нечистая сила. На вот тебе гривенник, от греха подальше, в кино сходи пока я матушку твою исповедовать буду».
Матушку я позвала, но в кино не пошла, успела прошмыгнуть за занавеску так, что они меня и не заметили. Тогда я такого насмотрелась кино, чего ни в одном кино не увидишь и не услышишь.
Сели они, значит, лицом друг к дружке и матушка исповедаться начала. Слушаю я и ушам не верю своим:
– Грешна я, батюшка, ох, как грешна! Мысли нечистые одолевают по ночам…
–Все вы, бабы неразумные, грешны и в делах, и в помыслах, ибо плоть от плоти праматери вашей Евы. Рукоблудием не пробовала заниматься?
- Что вы, Бог с вами, батюшка, у меня дочь растет…
– И про похотник не слышала?
– Слышала краем уха, бабы между собой шептались, да я особо и не вникала. Я уже немолода, батюшка, скоро семь лет, как без мужа, пора бы и угомониться. Мне скоро 37 стукнет, а покою нет, прости меня Господи!
– Ты, Марья, дурью маешься. Рано списала себя! При нашей-то жизни от земных радостей отказываться! Посмотри на себя – в самом соку, как яблочко наливное! А от воздержания долгого черная тоска находит, по-научному ипохондрией называется. А от нее, милая моя, все хвори ваши и дурь. Мне самому за 50, однако, как гляну на перси твои, так у меня дух захватывает и под ложечкой холодеет. Жены-то у меня нет, потерял, живу один, как перст Божий, спасаюсь в посте и молитвах.
А я, значит, слушаю и в толк не возьму, кто кого исповедует. Батюшка-то хитер оказался, во мне искал не нашел нечистую силу, сейчас, думаю, у матушки искать будет. Выглянула из занавески – точно, ищет! Сидит, значит, батюшка на стуле, как царь на троне, а матушка стоит перед ним с расстегнутой кофтой и сиськами наружу и, знай себе, как ни в чем не бывало, про фабрику: « Ко мне, говорит, наладчик один, Петька, пристает. Недавно в раздевалку заманил и лапать начал. Я оттолкнула его, уж больно противный – маленький, щуплый и пахнет, не разберешь чем». А батюшка поглаживает, значит, матушкины сиськи и гнет свое: «Ты с дочерью своей прямо-таки блаженные какие-то. В похотнике, Марья, вся ваша бабья нечистая сила таится…»
Гляжу я во все глаза, а батюшка уже достает из широких штанин своего краснорожего блудодея. Матушка, увидев его, ахнула. Ой, говорит, ну точь-в-точь, как у моего Тихона, Царствие ему Небесное! Тут-то я и догадалась, какую штуковину драгоценную запихивал в мою сберкассу Вадька. А матушка, на радостях, недолго думая, сама уселась на этого блудодея верхом и поскакала, и поскакала, как на лошади, сломя голову. Тут уж батюшка взмолился: «Зачем же ты, Марья, галопом понеслась? Не рысь переходи, говорит, на рысь – тише едешь, оно, дальше будешь». А матушка ему: «Вот вы, батюшка, на рысь и переходите, а я, считайте, почти приехала!» «Ты-то приехала, а я еще на полпути».
Фабричные бабы за словом в карман не лазили: «Сидя на стуле, батюшка, с голой жопой далеко не уедешь и коммунизьм не построишь». «Ты, Марья, говорит батюшка, язычок-то свой прикуси, а то, не ровен час, как бы не пришлось своим веником Колыму подметать!» Осерчал, видать, батюшка, вскочил, прислонил матушку с стенке и сзади орлом налетел на нее и помчался галопом…
Чем там у них это безобразие закончилось – дело известное, только я смотреть не стала, прошмыгнула за дверь, пока они меня не застукали.
А месяц спустя батюшка взял матушку в услужение, дворничихой при церкви. Вот тут-то мы с ней и зажили, как барыни!
© Copyright:
Господин Икс, 2010
Свидетельство о публикации №210040901322