Изабелла

               


     Тонкой струйкой вьется дымок из моего сердца пробитого следышком твоего пальчика, оставленного легким нажатием. Как точки после слова.  Каким оно было, это последнее слово?  « Я останусь у тебя вот тут» -  и точка, где сердце.  Маленькое отверстие, сквозь которое вьется сигаретный дымок. А где оно - мое сердце?  Где оно?
В пыли разбитых камней. Там на обочине дороги, в дыхании теплого ветра шутливо  трогающего  твои волосы.   
Там,  в твоих глазах, отражающих  выбеленное  полдневным солнцем  небо  над горами,  в глубокой фиолетовой  тени   отвесной  скалы, нависшей над узкой дорогой,  где  среди  фруктового развала с корзинами,  наполненными  доверху красными  яблоками,  грушами и  гроздьями  винограда, струной  натянута  дикая  виноградная лоза от  берега реки  до верха утеса. 
Там, где твое лицо с тонкими  скулами, скрытое  длинными  прядями волос  с оттенком  синевы от воды горного ручья.  Где  твои  черные глаза как у спелого винограда  с налетом голубоватой пыльцы,  - плода  той земной красоты, дикости природы, нетронутости,  запаха  мяты,  воды, цветущих ирисов, меда, среди жужжания пчел и стрекота кузнечика.  Там осталось  от меня то,  что люди называют  сердцем…

- Можно попробовать?
- Конечно. Осторожней...
- Почему?
- Осторожней.
- Вкусный. Сколько стоит?
- Бери  так. Он твой.
- Почему?
- Я тебе должна.
- Шутишь?
- Нет, это твой виноград…
- Смешная…
- Наверно. Я тебя жду здесь вторую тысячу лет.  Ты  забыл? 
- Не понимаю. Что я  забыл?
- Две тысячи лет назад ты купил у меня корзину винограда.
- Две тысячи лет назад?
- Ты  сказал, что вернешься к вечеру и заберешь свой виноград.
- Две тысячи лет назад?
- Может быть  три  - я не считала.
- Так это мой виноград?
- Да.
- Так я беру его?
- Бери…
- А деньги?  Сколько  тебе  дать денег?
- Не надо. Ты отдал их.
- Две тысячи лет назад?
- Да.
- И сказал  тебе, что вернусь к вечеру и заберу виноград?
- Да.
- И все?
- …
- Что ты молчишь?  Я  забираю виноград и ухожу. Да?
- ….
- Подожди. Ты не могла просто так  ждать меня  две тысячи лет  из-за винограда…
- Ты не забыл…
- Я что- то еще обещал?
- Ты сказал, что вернешься к вечеру и заберешь  меня….
- …

- Ты не изменилась…
- И ты.
- Я думаю,  что постарел…. Две тысячи лет прошло.
- Нет, ты такой же.
- Я тебя люблю?
- Я  бы не ждала тебя две тысячи лет.
- А почему я не вернулся тогда?
- Ты умер.
- Я умер?
- Да.  Я  похоронила  тебя там,  за рекой,  на вершине  той скалы,  видишь… там, где растет белое дерево и склон в красных цветах…

- Ты -  Изабелла…
- Ты все помнишь…
- А почему ты ждала меня, ведь я умер?
- Но ты же сказал, что  вернешься.
- Но я умер.
- Но ты же сказал!
- Если я умер, то  чего ты ждала?
- Ребенка. 
- Ребенка?
- Две тысячи лет я жду ребенка от тебя.
- Ты ждешь, от меня  ребенка?
- Да.  И он ждет тебя.
- Ты хочешь,  сказать …
- Да.  Там, на вершине той горы, там, где ты похоронен; - Там, в зарослях,  на ложе из сухой травы и живых цветов; -  там, в полдень,  в тени белого дерева, ты коснулся меня,  пленил  ладонями  мое лицо и сказал, целуя мои глаза, что целую вечность искал меня.  Ты сказал, что в мире не  было  солнца,  пока не увидел меня.  Ты помнишь что говорил?  Посмотри - вот на правой  ладони  след от шипов  дикой виноградной   лозы и на левом плече у тебя шрам от моих зубов.  Это я  укусила тебя  за плечо   от любви и  боли, когда ты вошел в меня,  видишь красные цветы на склоне,  это моя кровь  - кровь девственницы.  Пролившись на землю,   она никогда не исчезнет, если  мужчина  не войдет в девушку еще раз, как муж.  Ты помнишь, что  я тебе говорила,  когда ты обещал вернуться вечером и забрать  свой виноград?

- Я помню рассвет…
- А я две тысячи лет жду вечернего солнца.
- Что ты мне говорила?
- Что   дождусь тебя  и не уйду, пока ты не вернешься.
- Но ты же меня похоронила?
- Ну и что…
- И сейчас ты говоришь,  что у нас должен быть  ребенок?
- Ты мне сказал.
- Я?
- Ты.  Когда ты заснул,  я узнавала   тебя.   Спящего, я умывала тебя  виноградным соком.  Я обрывала дикий виноград  и его мякотью  отирала твои раны.  Две грозди  насквозь пропитались твоей кровью, и я их съела,  потому что  была голодна,  а ты спал.  Когда ты проснулся, я рассказала тебе об  этом,  ты  улыбнулся и сказал, -  что  кровь,  смешанная с вином,  рождает жизнь  и  у нас будет ребенок.  И что ты вернешься вечером.

- Почему я не вернулся…
- Ты умер.
- Почему?
- Я не знаю.
- Когда это было?
- Две тысячи лет назад, или  три. Я не считала.
- Одна минута может быть как две тысячи лет, и  тысячи лет могут быть одной минутой.
- Наверно. Я не считала…
- Ты понимаешь, что этого не может быть.
- У тебя  с ладони сочится кровь.
- А если я сейчас уеду?
- …..
- Вот просто возьму и уеду…
- Но ты же вернешься к вечеру?
- Если не умру.
- Но потом,  ты же вернешься. Как сейчас?
- Ты будешь ждать?
- Да.
- Еще две тысячи лет?
- Да.
- Три тысячи лет?
- Я не буду считать.
- Будешь ждать?
- Да.
- А ребенок?
- И он будет ждать.
- И виноград?
- Да.


- Идем.
-  ….
- Что ты молчишь? Пойдем…
- Нет.
- Как нет?
- Я передумала.
- Что передумала? Ты ждала меня две тысячи лет, я вернулся за тобой,  а ты передумала?!
- Да.
- Почему?
- Я тебя дождалась. Забирай  виноград  и все.
- Да не нужен мне виноград,  мне нужна ты.   
- Зачем?
- Как зачем?!  Две тысячи лет я не находил себе места, плутая на улицах городов, тупел от бессилия на узких улочках городишек, затерянных в пыли бесконечных дорог. Я напивался в подвалах до беспамятства, ловил рыбу в океанах,поднимался на крутые вершины мира, тысячу раз был убит, тонул, разбивался о скалы, погибал от жажды в пустынях, но никогда, никогда не умирал.Я  искал вкус, который живет  во мне памятью крови.  И на  каждой  ступеньке  своих  бесчисленных  смертей,  перед тем как умереть, я цеплялся за лозу твоим именем,  как  за лестницу,  и,  услышав  твой голос  -  рождался заново.  И опять  шел к тебе  сквозь долгие ночи жизней,  и вот теперь,  вернувшись,  увидел солнце,   а ты мне говоришь, -  уходи…

- Ты говоришь правду?
- Я бы не вернулся, если бы умер.
- Тогда дождемся вечера.
- Ты знаешь, почему я должен вернуться вечером?
- Я не думала об этом,  я ждала.

- Я умру той же ночью, как вернусь.
- Если ты вернешься, значит,  ты умрешь?
- Да.
- Ты знаешь, что умрешь?
- Отведи меня к белому дереву на том склоне.
- Ты не боишься?
- Нет.
- Ладно.  Но  ты должен идти с завязанными глазами.
- Почему?
- Ты не должен знать дорогу.

- Тут  - дерево с виноградной лозой, там сверху, справа слышен шум  водопада,   слева - обрыв,  прямо -  поляна с белыми цветами,  под  деревом скошенная  трава и виноградные гроздья свисают с лозы прямо над ней, так?
- Все так….  Значит, я жду  тебя для того,  чтобы ты умер?
- Я помню….  Мы лежали здесь, и ветер доносил пыль водопада сверху, она утоляла жажду и накрывала  нас прохладным  шелковым платком…. Развяжи мне повязку.  Я хочу увидеть то, что мне снилось две тысячи лет по ночам…
- Подожди….  Я  жду  тебя для того,  чтобы ты умер?
- Я живу,  пока ты меня ждешь
- Значит,   я живу,  пока жду тебя.
- Где твое лицо… Ты опять плачешь,  или это от водопада? Сними  повязку, я  хочу увидеть  солнце.
- После того как ты ушел -  оно остановилось.    Воздух  в полдень превратился в  стекло, онемела трава и  вода остановилась в реке на две тысячи лет ….
- И ничего  не было?
- Ничего.
- Совсем ничего?
- Ты уснул.  Ты поранил ладонь,  я остановила кровь  виноградом.  А  потом  съела его.
- Кровь,  смешанная с вином, рождает жизнь….
- Скажи мне, что ты не уйдешь?
- ……
- Скажи…
- …….

- Не  молчи!  Пожалуйста - больше не уходи от меня, пожалуйста!   Ни на секунду не оставляй меня, я прошу тебя, даже взгляда не отводи, смотри на меня, смотри, - я тебя очень прошу, не уходи. Пожалуйста! Ты чувствуешь  мое тепло, чувствуешь мое сердце? Ты слышишь? Дай руку,  вот  здесь  слышишь?  Точечка маленькая, пульсирующая, - бьется  навстречу твоей ладони - это звезда родилась - крохотная звездочка,  сквозь вселенную она шлет тебе свое тук-тук,  сквозь смерть и одиночество!  Ты слышишь, ты чувствуешь, как бьется сердце? Это кровь закипает для любви, так бродит виноград,  превращаясь  в вино… -  Не отнимай руки, не отводи взгляда; -  смотри на меня, видишь в моих глазах свет? -  Точкой?  Видишь? – это летит свет, рождаясь кому-то  сердцем - свет звезды давно погасшей, но который мы видим всю жизнь!  Пусть  завтра нас уже не будет, но чтобы был свет, его должен кто - то увидеть и сказать – видишь? Ты видишь?
 
-  Подожди! Подожди! Ну что ты! Успокойся…  Я  с тобой…. Что ты!? Я вижу! Все, все, все…. Успокойся. Все хорошо. Я здесь, и не уйду никуда, успокойся…. Ну вот. Все.  Все.   Пойдем, пойдем. Поехали. Давай.  Садись, вот так.  Чего ты испугалась?  Ну, пожалуйста….  Прости… Ты же хотела виноград купить? Я ведь  к машине отошел, на минуту, за деньгами…

 …И длинная, длинная  узкая дорога, между нависших гор. Ущелье с речной прохладой,  маленькие деревянные мостки через речку, заросли орешника, дубовые рощи и   камни, одни камни  вдоль дороги, разбиваемые в пыль сотнями лет…
- Останови.
- Зачем?
- Останови, пожалуйста…
- Хорошо.
 - Как думаешь? Я смогла бы ждать тебя две тысячи лет? 
- ……..
- А ты смог бы искать меня тысячи лет?
- ……..
-Останови машину.
-Не знаю.
- Я буду ждать тебя.
- Подожди...
- Я буду ждать тебя  там. Там где падает тень  на дорогу от утеса,  и виноград в корзинах, и теплый ветер будет трогать мое лицо…
- Ты хочешь  ждать?
- Да.
- Две тысячи лет?
- Да.
- Три тысячи лет?
- Я не буду считать.
- Ты отпускаешь меня?
- Но ты же вернешься.
- А если тебя не будет?
- Я - буду. Даже если я умру,  не дождавшись тебя -  Я останусь у тебя вот тут…

     Дорога набухает влагою, горы тонут в воде, небо смывается  вниз - по  лобовому стеклу и только взмах щетки стеклоочистителя перед глазами,  возвращает  жизнь к  тому, что она теперь есть на самом деле - к пустой вымытой породе в лотке золотоискателя.
И опять. И опять все повторяется до бесконечности -  картина  тонущего во всемирном потопе  мира,  и щетка дворника.
И …
     Тонкой струйкой вьется дымок сигаретный -  из моего сердца. пробитого  следышком  твоего пальчика оставленного легким  нажатием.  Как точки, после слова.  « Я останусь у тебя - вот тут» и точка.  И маленькое отверстие, сквозь которое вьется дымок…
Думаю пойти в подвальчик к мастеру. Он сшивает такие дырочки, склеивает отверстия, штопает, наносит заплатки  легко и  умело, и при этом, никогда не спрашивает - откуда дыры? Да  мне уже стыдно отдавать ему в ремонт,  ту  латаную – перелатанную  белую рубашку.  Потому что он опять возьмет ее в руки, посмотрит сквозь нее на свет, вздохнет и опять ничего не спросит.   Молча, нальет  стакан  вина и примется натирать свои сверкающие бокалы, а потом  елозить по чистейшему столу тряпочкой белого цвета,  дожидаясь  сотни раз  убитого, но  еще не умершего -  меня.  Потому что солнце, еще не взошло над горами. И мастер, в который  раз слушая мою песню, никуда не спешит. 
Потому что настоящий мастер – работает допоздна.





      


****