***
АЛЕКСАНДР РОГИНСКИЙ
ЦВЕТ ЛИПЫ
РАССКАЗ
Во второй половине июня в Киеве начинает пахнуть летом – липа цветет. До этого город заснеживали тополя, излучали энергетическую мощь каштаны, одаривала густым медом акация. А теперь наступил черед главного дерева на Печерске – липы.
Когда весной в классе открывали ставни, обязательно на подоконнике оказывалась густая пахучая лапа липы.
Анастасия написала компьютерным мелом на доске задание: «Что вы увидели в листе липы?».
Дома Стася сама попыталась ответить на этот вопрос, и ее голова загудела фантазиями. Через два дня она получила ответы. Пожалуй, впервые Анастасия увидела, что ее труд все-таки имел смысл. Эти ребята, которые частенько матерились, пили пиво, занимались сексом (Стася даже знала, кто с кем), вдруг проявили фантазию.
Кто-то увидел в листе чертежи космического корабля, кто-то проект высотного дома, кто-то карту автомобильных дорог, а Сима написала про лист липы, как про зеленый остров, где хорошо было бы жить вдвоем.
Глядя на свой класс, Анастасия думала о том, что этим совсем еще детям, хотя они и строят из себя супервзрослых, пока далеко до мудрецов. Как все-таки странно. Она всего лишь на 15 лет старше, а может видеть их будущее, а они лишь фантазируют на эту тему.
Вот Леня Говоров. Спортсмен, пишет стихи, от которых слезы иногда наворачиваются (это же какой талант!). Рядом с ним сидит Сима. Недавно Анастасия побывала в гостях у Симы: новый элитный дом, из окна вид на Днепр (оторваться невозможно), плазменная плита на полстены, богатством пропитан каждый предмет.
А Леня вместе с родителями ютится в полуподвале, отец-инвалид, мать бывшая швея (недавно фабрика закрылась, и она осталась без работы). Семья едва сводит концы с концами. А ведь в советские времена эти семьи были равными. Отец Леонида был начальником строительного участка, и дом был вполне благополучным. Но несчастный случай на дороге, и отец стал ивалидом и…никем. Государство назначило ему мизерную пенсию, на которую прожить даже здоровому человеку было нельзя. Наступивший за рухнувшим социализмом бандитский капитализм довершил опущение на дно. Теперь это была рядовая бедная семья.
Отец Симы был обыкновенным снабженцем в горуправлении. Там и наработал навыки изымать из госбюджета деньги и связи. Как только Украина стала независимой, ушел в бизнес, через некоторое время вынырнул со своей фирмой, заимающейся куплей-продажей, а еще через два года стал владельцем нескольких заводов и объектов энергетики. Тех самых, которые возводил днями и ночами отец Симы. Бывшие начальники овощных баз, снабженцы, ресторанные дельцы, спортсмены-силовики и многие другие стали олигархами, богатыми, элитой общества…
О какой справедливости можно говорить этим талантливым и смышленным ребятам, когда в жизни все по-иному?
Теперь отец Симы первый заместитель председателя крупной депутатской фракции Верховной Рады, много и вдохновенно говорит о народе и помощи таким, как отец Леонида. И чем он больше говорит об этом, тем беднее становится семья Леонида, и тем богаче семья Симы. Сима уже приезжает в школу на машине. Правда, чтобы ее никто не видел, ставит свою «божью коровку» за квартал от лицея.
Сима и Леня сидели вместе за одной партой с начальных классов. Их так и называли «жених и невеста». И родители их были дружны… Но сейчас Анастасия все чаще и чаще видела не по возрасту озабоченное лицо Леонида и все более нервную Симу. Вчера Анастасию вызвала директриса Любовь Николаевна Доминина. Когда-то они вместе учились в университете, а потом Любочка вдруг стала большой начальницей. Сплетничали, что она не чуралась никаких средств, чтобы добиться столь высокой должности в их учительском мире. Люба была хорошим руководителем, Бог дал ей талант. И тем видней было ее стремление угодить высокому начальству или даже просто богатому. Она не раз говорила на учительских советах, что коллектив должен искать инвесторов среди родителей учеников, иначе при таком финансировании со стороны государства лицей просто погибнет. Разговор с директрисой зашел как раз о Симе и Леониде.
-Стася, ты ничего не заметила в своем классе, ну, скажем, между Говоровым и Винник? – спросила Любовь Николаевна.
-Эти ребята очень дружны между собой.
-А не любовь ли у них?
-Скорее всего, а в чем дело?
-Буду с тобой предельно откровенной. Мне звонил отец Симы, предлагал большие деньги на капитальный ремонт, но при условии, что мы разведем эту парочку. Каким-то образом надо сделать так, чтобы Говоров учился в другом лицее. Я посмотрела его дело, оказывается, он живет не в нашем районе. Вот и надо подобрать лицей или школу недалеко от места его проживания. И для него это будет удобней. В отошении перевода я уже побеспокоилась, но вот уговаривать Говорова придется тебе.
-Я этим заниматься не буду, - спокойно сказала Стася. – У этого депутата что - кровь заголубела, в випы записался?
-Ты ведь не маленькая, но если не хочешь, мне придется принимать другие меры.
Голос директрисы стал угрожающим.
-Я знаю, ты давно хочешь избавиться от меня, - улыбнулась Стася. – Но причин это сделать просто нет.
-Причины найти очень легко, не беспокойся. Так ты отказываешься?
-Отказываюсь. Жизнь запретить нельзя, и от того, что они будут учиться порознь, ничего не изменится.
-Мне твои рассуждения о жизни неинтересны, посмотри в каком состоянии наш лицей. Это и твой дом, между прочим, и ты должна хоть что-то сделать для его благоустройства.
-Только не такой ценой.
Люба встала.
-Я тебя не задерживаю.
Прозвучало это как «пакуй чемоданы».
Стася вышла из директорского кабинета, тихонько прикрыв дверь. А секретарше Танечке, которая смотрела круглыми испуганными глазами на нее, подмигнула.
-Я ведь тебя учила: за все бороться надо.
Танечка, которую в секретарши рекомендовала Стася и которая была совершенно бесталанным, но очень добрым человеком, выскочила за бывшей своей учительницей в коридор.
-Вы на нее не обижайтесь, - громко зашептала она. – На нее действительно давили. Из министерства сегодня звонили по этому поводу. А что Леня уже сделал предложение?
-Вот сейчас пойду и спрошу у него, - ласково погладила веснушчатую руку Танечки (все секретаря директора называли Танечка, имя Таня ей как-то не шло). –Ты не беспокойся.
-А если надо, - мы школу всю поднимем, - с угрозой сказала Танечка.
-Да ты у нас Софья Перовская! Еще не хватало нам заговоров.
Стася прижала маленькую головку с пучками неопределенного цвета волос к груди.
-Как тебе работается лучше расскажи?
Танечка обиженно шмыгнула носом.
-Достается.
-Ну, ладно, иди. И никаких заговоров. Как-нибудь сходим в кафе, пообедаем вместе и поговорим.
Леня что-то чиркал на листе бумаги, Анастасия подошла к нему.
-Не получается, или что-то забыл?
-Все нормально, Анастасия Петровна. Просто я не в духе и ничего в голову не лезет.
Леонид попытался улыбнуться, но не получилось.
-Останься после экзаменов, мне с тобой нужно поговорить, а сейчас отбрось все в сторону и сосредоточься, ты ведь хорошо подготовлен, и я за тебя болею.
Леня с благодарностью посмотрел на учительницу.
Стася одобряюще улыбнулась.
О чем она будет с ним говорить после экзаменов, она не знала. Просто нужно было что-то успокаивающее и взбадривающее сказать, вот и сказала.
Но через несколько секунд она уже знала, о чем она будет говорить с Леонидом Говоровым.
Она выполнит просьбу директрисы. И не потому, что так уж болеет за капремонт лицея…
-Леня, ты ведь у нас чемпион лицея по шахматам, скажи, что лучше: уйти в глухую оборону или играть на опережение? – спросила она, когда они остались одни в классе.
-Это что – вопрос из будущего теста?
-Считай, что да.
-Естественно, на опережение.
-Вот и я так считаю. Буду перед тобой откровенна. Мне предложили с тобой переговорить по очень деликатному вопросу. Я отказалась, а потом вдруг поняла, а почему бы нам не сыграть на опережение.
Леонид поднял голову, в глазах его мелькнуло любопытство.
-Загадками говорите, Анастасия Петровна.
-Зато отгадать очень просто: тебе надо жениться на Симе, поставив тем самым точку, сыграть на опережение.
Леня покраснел, потом побледнел, волна злости и ненависти прошла по лицу, сжались кулаки в упрямый рот.
Казалось, он сейчас взорвется.
-Ты скажешь, какое мне дело до вашей любви, - попыталась помочь Анастасия. – И будешь прав. Ваша любовь – это ваше глубоко личное дело. Но я, как твоя учительница, не могу стоять в стороне, когда вижу, что вокруг начинает происходить. И потом я ведь тоже была когда-то в твоем положении. И мы с Андреем собрали вещички и уехали в Сибирь. А потом, когда родители успокоились, вернулись.
Зато посмотрели замечательный край и успели там поработать в школе. А вы с Симой вот-вот станете свободными, закончите лицей, перед вами открыты все пути. Бывает в жизни, что надо пойти против воли родителей.
Леонид очнулся.
-А вы нам поможете?
-Чем?
-Деньгами. У нас денег нет, а Стася не хочет брать у родителей.
-Значит, вы уже об этом думали? – радостно воскликнула Стася.
-Еще и как думали. Дома Симе жить не дают из-за меня: мол, я не пара, я погублю ее жизнь, разрушу семью…Понимаете, они нашли ей жениха и только и ждут, чтобы она закончила учебу. А Сима слабенькая, она уже почти дала согласие. Но вы не представляете как я ее люблю!
-Как раз представляю. Я вас вижу каждый день, насмотрелась на все ваши переживания. Ваши лица можно читать, как книгу.
Деньги я вам достану, на первое время должно хватить. Но пожениться вы должны до окончания лицея. А сразу после получения аттестата вы уедете. К моей очень хорошей подруге. Она сельская учительница в Немировском районе Винницкой области. Ей ох как нужны помощники. Жилье у нее есть, целый дом, места вам хватит. Ну и зарплату будете получать, и готовиться к поступлению в вуз…
Стася нарисовала такую картину, что и самой вдруг нестерпимо захотелось вместе с ребятами уехать из опостылевшего мегаполиса с его пробками, бензиновой вонью, депутатами и крикливыми фальшивыми педсоветами.
-Хорошо, - остановился Леонид прямо против Анастасии. – Я сегодня же переговорю с Симой. Мы так и сделаем. Это вы ловко придумали. Большое вам спасибо!
-Только вот одна проблема, как быть с твоим отцом?- спросила Стася.
-Вы же говорите, что там много места, так отец с удовольствием поедет с нами. Он давно мечтает о спокойной тихой жизни, отоспится наконец, а то у нас открыли на первом этаже кафе, так он спать не может из-за шума и запахов.
Леонид ушел прыгающей походкой, а Анастасия, как сидела на кончике стола, так и осталась сидеть, не веря, что всю эту операцию придумала сама и так успешно ее завершила. Другой вопрос, что будет дальше. Деньги у нее кое-какие накопились. Правда, с Андреем этим летом хотели съездить в Стамбул. Но с поездкой можно и повременить и отправиться вместе с ребятами в село к Ксюше (Ксюше надо немедленно сообщить о грядущей перемене в ее жизни). Ксюша писала, как у нее хорошо: большое озеро, лес, заливные луга и никакой цивилизации. В школу приходится ездить на телеге. Ксюша писала о замечательном конюхе и жеребце Степане, который может мчаться быстрее велосипедиста. Кстати, и велосипеды есть, частенько Ксюша на них ездит по району, когда нужно встретиться с родителями. В общем конец 19 века.
Х Х Х
Анастасия открыла глаза и белое пространство поглотило ее. В белые окна вливался белый свет, на фоне белых стен стояли белые кровати. И даже стеклянная посуда была белой.
В окно вливался душный аромат цветущих лип. Снова был июнь. Но сейчас ей было не до праздника лета, сильно болел низ живота, операция прошла успешно, но боль не уходила.
Порой Стася едва сдерживалась, чтобы не закричать. Она не хотела глотать болеутоляющее, а испытывала себя на терпение. Еще с детства такой была. Помнила, как сама себе заговорила таким образом больной зуб.
Ночью выла в подушку, мать гнала к врачу, а она терпела. И уже когда совсем измучилась и решила сдаться, зуб вдруг перестал болеть. Что там с ним произошло, она не знала, но больше этот зуб ее не беспокоил. Вот и сейчас она терпела боль, пытаясь преватить ее в радостное ощущение. Как ни странно, это иногда удавалось.
В палату вошла медсестра Нюра. Нюра жила в пригороде Киева и приезжала, как она сама говорила, на людей посмотреть.
-А что у вас в Ирпене нет людей? – спросила как-то Стася.
-Нет, там одни арендаторы.
Стася не стала развивать тему, потому что знала, что вовсе не арендаторы тому были причиной, а хирург Борис Тамякин, который и делал Стасе операцию. Женщина женщину всегда поймет. Не надо смотреть во все глаза, чтобы увидеть отношения стоящих рядом людей. Тамякин был первоклассным хирургом с верной и твердой рукой (так написали о нем в газете), но совершенный мямля с женским полом. Это было удивительно, ведь Тамякин много делал операций и по женской части, вот и Анастасии вырезал фиброму. Однако факт оставался фактом. Влюбленный в чистое дородное тело, ясный и чистый ум, огромную работоспособность и доброту, он даже покрикивал на Нюру иногда и без повода, желая показаться настоящим мужиком. Но становился от этого еще большим мямлей…А Нюра сохла по своему хирургу. Когда Борис перед операцией пришел, чтобы, как это он делал всегда (об этом тоже в газете было), настроить больную на тяжелую операцию, успокоить и кое-что объяснить про ее болезнь, Стася вдруг выложила ему о любви Нюры. Этот неожиданный даже для Стаси порыв, наверное, был вызван благодарностью за добрые слова хирурга.
Тамякин смутился как девушка и даже покраснел. Но разговор снова перевел на предстоящую операцию.
Нюра подошла к постели, поправила сползшее одеяло и присела на краешек табуретки,
-Как вы себя чувствуете?
-Чувствую, - попыталась улыбнуться Стася.
-Терпите боль. Напрасно. Давайте я вам дам болеутоляющее.
-Не надо, уже легче.
-К вам вчера приходили мужчина и женщина, долго ждали окончания операции, а потом ушли, оставили передачу. Сейчас я вам ее принесу.
Нюра встала и через несколько минут вернулась с большой сумкой.
-Пахнет одуряюще копченой рыбой, - сказала Нюра, морща нос.
-А вот и записка.
Нюра достала из кулька сложенный вчетверо лист линеенной бумаги.
«Здравствуйте, Анастасия Петровна!
Это мы – Леня и Сима. Специально приехали, как только до нас дошла весточка о вашей болезни. Мы уверены, что все будет хорошо, вы сильный и добрый человек, и мы стольким вам обязаны. У нас есть несколько дней, и мы обязательно к вам придем. Поправляйтесь.
Мы вас очень любим!
Ваши крестные дети!»
-Ты разверни посылку, -попросила Стася.
Чего только не было в передаче: белая упитанная курица, копченый угорь, куча маленькой золотистой рыбки, консервы, круг аппетитной колбасы, баночка черной икры, бананы…
-Ну я им дам, - сказала Стася. – Наверное, половину своей зарплаты убахали.
В 65 лет Анастасия осталась одна. Из школы она ушла сразу после того, как ее обвинили в антипедагогической деятельности (все равно, как врага народа в сталинское время) и выдали такую характеристику, с которой вряд ли кто-либо взял бы ее на работу. По сути, она получила волчий билет. Особенно свирепствовал отец Симы, который добился того, что было возбуждено уголовное дело против нее, но поскольку никаких доказательств не имелось, дело само по себе распалось.
Пострадал и муж, который к тому времени был директором частного предприятия. На его небольшую полиграфическую фабрику было несколько наездов. А вскоре небольшой цех, в котором работало дорогое оборудование, сгорел. Как было указано в следственных документах, «в результате короткого замыкания проводки». Хотя всем было понятно, что цех подожгли.
Пришлось уезжать из столицы. Но и в Виннице им жить спокойно не дали. Они уехали в Воронеж, где у Андрея жила сестра. Сестра вскоре умерла, а Андрей тяжело заболел. Были моменты, когда Анастасия проклинала себя за то, что ввязалсь в историю Симы и Лени. Но тут же отбрасывала от себя эти мысли.
К тому времени Сима и Леонид уехали в Америку, где особенно преуспел Леня: он открыл фирму по адаптации эмигрантов и тех, кто собирался посетить бывший Советский Союз. Дело настолько хорошо пошло, что через пять лет к Анастасии приехала совершенно неузнаваемая американская семья. И ничего не оставалось, как признать, что Америка обоим пошла только на пользу.
Сима так и не помирилась со своим отцом и только украдкой встретилась с матерью, которую хотела забрать с собой.
А потом неожиданно умер Андрей, и Анастасия осталась совсем одна.
Слава Богу, что у нее была работа в частном колледже, которым руководила умная и добрая женщина Марина Голобородько. А потом пенсия, болезнь, операция…Вот и вся жизнь.
В молодости кажется, что впереди длинная дорога, на каждом метре которой встречается новый интерес, новые ощущения, новые люди... И когда идешь по этой дороге, не замечаешь времени, потому что втягиваешься в ритм и думаешь о том небольшом мирке, в котором живешь. Но когда проходишь определенные этапы и оглядываешься назад, то видишь, что прошлое твое сжато и выглядит как небольшой лучик света, блуждающий в темноте. Темнота становится все гуще, а лучик все слабее.
Где-то после 50-ти понимаешь, что жизнь в принципе прошла.
Анастасия уже давно пыталась бороться с болью созданием перед закрытыми глазами положительных картин. Надо не допускать к себе мрачные мысли, надо думать только о светлом и хорошем. И красивом. Вот открываются коричнево-изумрудные двустворчатые двери, и Анастасия оказыватся в огромом пространстве, заполненном полем, на котором пылают алые маки, белые маргаритки, тюльпаны и море других цветов, а рядом стоит во всей красе сад со спелыми плодами. Воздух чист, солнце яркое и нежаркое, земля дышит глубоко и ровно. И ты попадаешь в этот ритм и становишься частью этой красоты.
Леня и Сима сегодня придут, и она даст согласие на предложение, которое они сделали в прошлый свой приезд. Они хотели, чтобы она жила у них в большом доме и помогала воспитывать их детей.
Сима убеждала, что это вовсе не плата ей за то, что она сделала для них. Они давно уже ищут домашнюю учительницу, а Анастасия Петровна ведь замечательный учитель.
В школе ей трудно работать, а с двумя смирными мальчиком и девочкой в самый раз.
Они даже видеофильм привезли, чтобы Анастасия убедилась, что дети у них действительно смирные.
Дети понравились, да и дом с садом был чем-то похож на тот, в который входила Анастасия при сильных приступах боли. Это совпадение может показаться странным, но ей представилось, что это не случайно. Ничего случайного в этой жизни не бывает.
…Анастасия открывает глаза. Палата теперь кажется сиреневой. Это от лип, которые цветут, как сумасшедшие.
Анастасия легонько приподнимается на локтях.
На нее накатывает волна знакомого запаха. Запаха начинающегося лета.