Раз пришёл ко мне под вечер сосед, Иван Иванович, плешивый такой старичок.Жинки моей не было, к сестре на недельку уехала. Он мне с порога и давай так оптимистично:
-Васёк, угостишь?
Васёк, это я, ну, для своего брата, пролетария, а так Василий Петрович, на дежурстве-то.
Поглядел я на соседа, и вижу, что неспроста он ко мне заглянул, глазки его остренькие, как буравчики уже всю обстановку мою семейную в момент смекнули, а сам так и ждёт, душа ненасытная, расплескать, что накипело, пока баба его отвлеклась маленько и не хватилась старика. Ладно, думаю, дай послушаю.
-С чем пришёл,Иван Иваныч? Давай выкладывай, - а сам уж бутылочку откупориваю,- горилку будешь?
-А то!Горилка - не самогон, тут культурно надо!Огурчики солёные есть?
-Та найдём - не проблема, и грибочки где-то были, и селёдочка вот, и лучок...
-А ты холостякуешь, значит, Васёк? - крякнул Иван Иванович от удовольствия, оглядывая мою затрапезную трАпезную в три шага до окна.
-Ну, давай. Как говорится, чем богаты, тем и рады, - возвращаю я его в реалии быта, и вплотную придвинувшись к стенке на своей колченогой табуретке, поднимаю стопарик.
-Твоё здоровье!
Сидим, всё путём, закусываем, в ящике, в телевизоре, значит, люди какие-то, песни орут. А мы, так одним глазом, наблюдаем.И смотрю я, мой Иван Иваныч, начинает заливать, я аж рот раскрыл.
-Был я,- говорит, - как-то в мерии...Там тоже так... песни, пляски...
-И чего?
-Чего! Чего! На карнавале, говорю был, в мерии!
-Ты, что ли? На карнавале?Ну, загнул, дед,- я ему, а сам думаю, вроде ещё и выпили не столько, чтоб уж такое сочинять-то!
А он раскраснелся, рассердился, как воробей, расхорохорился:
-А чего, - говорит,- как пенсионер, да сторож, так и уже не человек, что ль?
-Ну, ну, ладно, - соглашаюсь я,- не кипятись, верю, был. И чего ж там делал? Танцевал что ли?
-Не, я врать не стану- танцевать - не танцевал, да зато повидал, как сам мер танцевал -мы с моей старухой в первом ряду сидели,вот как!И пел, мер-то. Мерские песни.
-Полно врать-то, - говорю, тут и меня досада берёт, - что ж я такой лох, чтоб лапшу мне на уши вешать!
-Да, вот те хрест!- закраснели щеки соседа и глаза блеснули вызовом.
-И старуха в мерии была? Бабу Ягу играла на карнавале? Ну да, ей и без грима можно. Ты не обижайся, Иваныч, вырвалось.Давай, налью, лучше!
-Ты, Васёк, молод ещё, и вот что я тебе скажу - ты чужих-то старух не трожь, свою заведи!
-Понял, поехали,- и мы выпили ещё по стопарику, и сразу как-то легче беседа пошла.
Сосед размяк, повеселел, глазки красненькие протирает, а за словом в карман не лезет.
И я соглашаюсь, был со старухой - был - и чёрт с тобой!
-Выпьем!
-Будь!
-И чего ж вы там забыли?
-Где?
-Ну, приехали, как где? Да на карнавале-то? В мерии!
-А, так Валька, сноха, два билета достала, а сама с Костиком пособачилась, вот и билеты бабе моей отдала - не пропадать же. На это, на день всех влюблённых, на святого Валентина,во!
-Ой, ой, ты, уж врал бы да не завирался бы!- смех меня разбирает, а виду не показываю.
-А чего?
-Ой, чего,чего? Ты и со старухой да на день влюблённых? Ха-ха-ха!
-Нет, погоди, чего скалишься? Ну, пусть так. Старуха, ну так ведь мы с ней тридцать годков прожили - во как! А кому ж тогда и ходить? Не этим же жеребцам, что баб каждый день меняют! Тут ума много не надо - захотел ту, захотел - эту! А ты попробуй с одной бабой всю жизнь до старости дожить - тогда и рассуждай. Тут, я тебе скажу, наука целая, одни эти... фигли-мигли - не проходят!
-Всё, всё, Иваныч, сдаюсь, - замахал руками я, а сам замечаю, что старик разгорячился не на шутку.
-Тут надо, чтоб башка варила!- продолжает мой пьяненький оратор.
-Да ты прям, Кутузов!И тактику имеешь? Так научи!
-А чего? Можно!
-Ну,ну!
-Балаболка, ты, Васёк! Серьёзности в тебе нету! Вот бабы тебя и не держатся.
-Ишь, ты, дед, хватил!Да разве ж такие нынче бабы, чтоб держались?
-Баба - она ведь тоже обхождение любит.Вот кошку, к примеру взять, кошку и ту жалко - погладишь так, когда что. Так и бабе - ласки той же хочется.Не жалей ласки - вот и будет тебе день Валентина!Во как!
-Будет заливать-то, Иван Иваныч! Не то я не слыхал, как тебя твоя старуха за космы-то таскает!
- А я тебе так скажу - пусть таскает, жалко мне что ль? Мне - ерунда, а ей - утешение! Она ж - баба, всё одно, что овца.
-То она у тебя кошка, то овца, что это тебя заносит?
-А ты видал, как бабы по улицам ходят? Как они кисло смотрят?Будто им всё так опротивело, и горько уж и по свету ходить. И всё то им палкой по горбу - и от начальства, и от мужика, опять же - начальник - он кто?- зачастую - он же и мужик.И со всех сторон, хоть в петлю!Все на них горемычных сваливается, как обухом по голове. Мы с тобой, хоть - вот - разрядку имеем - по высшему, можно сказать, разряду, а им -то что ж?
-Ну скажешь тоже... Это ещё кто-кого!
-Нет, слухай. Ещё молодая - так-сяк. Ещё ничего. А на пенсии-то каково? У! Беда.И такая она сразу махонькая становится, ссутулится, съёжится, иссохнет вся,глазки приспустит как траурный флаг и в землю уставится, будто ищет чего. И всё она должна, и всем она должна, и всем подчиняется, угождает. А ведь баба... она ведь любит свою важность почувствовать. Вот дай ей эту важность - и всё, она - твоя навеки!
-О, загнул! Это как у Пушкина, про старуху у разбитого корыта,да? Так был такой эпизод, воспитательный,знаю.
-Ничего ты не знаешь.
-Ну как же, Иваныч, ты будь последователен.Она ж им и давай помыкать сразу, как он ей - важность почувствовать...
-Перегибы на местах у Пушкина твоего...
-Нет, нет, ты не юли! Разоблачили тут тебя, старик!
-Погоди, погоди, так не годится, что ты со своим Пушкиным...
-Ладно, давай ещё по пятьдесят грамм - и всё!
И мы выпили, и каждый задумался о своём.
-И что ж там на карнавале, понравилось бабе Шуре, жинке твоей?
-А что - ничего, только мер не шибко-то петь горазд.
-А он что тоже на карнавале был?
-А где ж ему быть?
-и пел?
-Пел!
-Он что, Кобзон?
Я подсел к телевизору и переключил программу - и тут мой сосед закричал:
-О, гляди, это ж нас по телеку показывают, стой, стой. Ой, и мер - вишь, какой поющий оказался,- сказал Иван Иванович, блаженно улыбаясь.- И бабок уж больно любит! Вон и пайки даёт - гречка там и всё такое. Молодец, и опять же, весёлый. Маленько безголосый ну, с кем не бывает!
-Лучше бы порядок навёл.
-И то сказать, артисты ж под фанеру поют? А тут без фанеры работать надо! Где уж нам с тобой такие вопросы решать.
-Да, старик, с тобой не соскучишься.
-А слухай, чего ж, раз без головы - а командовать могём, - то кто ж запрещал - без голоса да петь? Я прутиворечия тут не усматриваю.
-Да, Иван Иваныч, тут без пол-литра не разобраться, - сказал я и побежал за новой бутылкой.