Мечта

               
      Эти отношения не должны бы выходить за пределы милых и ни к чему не обязывающих разговоров. Не должны бы, но выходят, неотвратимо вырываясь из рамок, очерченных предложенными обстоятельствами, как закипевшее молоко выливается из кастрюльки.
       Сильное и страстное желание любви перехлестывает, неуправляемое притяжение толкает бежать навстречу друг другу, забыв обо всем.
       За все в этой жизни придется расплачиваться, за каждую минуту страсти, но это потом... потом, а сейчас - дыхание сбито, руки дрожат, состояние полуобморочное. Вот сейчас поезд остановится, и ей нужно будет выходить... Соседи по купе суетливо собираются, толкаются на этом слишком тесном пятачке. Она не принимает в этом участия - вышла в коридор, прижала к груди сумку и, не очень видя, рассматривает проплывающие окраины города.
      Последний разговор был сумбурный, и она так и не поняла, где он будет ее встречать - на перроне у вагона или у входа в вокзал... а вдруг и там, и там будет пусто... Да и не могла она сказать, что для нее сейчас страшнее - увидеть его или нет. Если нет - то это не просто разочарование - это маленькая смерть, пустота. А если - да... и вдруг огромное разочарование увидит она в его глазах...
       А если страсть сожжет их, и жить по-прежнему станет невозможно - либо что-то кардинально менять, либо мучиться, жить, сцепив зубы, умирать в кислотном тумане.
       В юности любовное томление мучительно, но сладко. С возрастом, понимание того, что самое важное в твоей жизни проходит мимо, и ни на что другое такое же важное не хватит ни душевных сил, ни времени - съедает все внутренности, сжирает, как жадный жестокий зверь.
       Что остается? Пустое, приглушенное существование - выпивка и рыбалка; вязание кофточек и грядки-цветочки на даче. Все это так хорошо, когда к этому стремишься, когда в душе гармония, когда поднимаешь глаза и видишь рядом те единственные любимые глаза. И так все это не нужно, если этим спасаешься, в это утыкаешься, прячешься, чтобы никто из окружающих не видел, как плачет все твое скукоженное существо... Ой, как устала об этом думать!
       Галантный, хотя уже и подернутый молью сосед по купе тоже вышел в коридор и продолжил сладковатое опереточное ухаживание. Она тихо смотрела на него, - как и в протяжение всей поездки, он не раздражал ее, потому что полное внутреннее отсутствие не позволяло прислушаться к трелям сладкоголосого постаревшего ловеласа.
       - Позвольте проводить вас, у вас наверное тяжелая сумка?..
Почему нет? И она отдала свой кожаный саквояж любезному соседу. Вдруг перестала нервничать, устала, наверное. Застекленела. Выходила, не поднимая глаз, не глядя по сторонам. Стояла, молча улыбалась продолжавшему расшаркиваться кавалеру, забирая у него сумку и отказываясь от дальнейших провожаний...
       Посмотрела на склоненную к ее руке плешь, подняла глаза... Стоит в трех метрах, руки в карманах, лицо напряженно вытянутое, чуб прилип ко лбу... без шапки, снег тихо ложится на темные волосы...
       Замерла... Замерли оба... Паника? Нет. Окаменела. Секунда? Две? Час? Провал. Хотела улыбнуться, махнуть рукой... лишь губы беззвучно прошептали имя... то имя, что шептала по ночам, склоняя его самыми немыслимыми формами.
       Всплеснул руками, рассмеялся, - первый раз видела, как он смеется... а как не смеется - разве не в первый... В два шага оказался рядом, подхватил вместе с сумками и закружил, радостно смеясь. Старательно перед зеркалом надетая шапка съехала на бок, ну и бог с ней...
       Его лицо, такое родное и уже знакомое, и смех - самый лучший смех на свете, и самые сильные руки...
       И любить она его будет тихо, светло и бескорыстно, как любит море. Только бы видеть, слышать и вдыхать. И купаться в его ласке, как в большой воде открытого моря... Сколько? Минуту, день, всю жизнь... Кто знает? Кто сейчас ей это скажет наверняка? Никто... Да и не надо.
       А любит ли он? Море ведь не любит никого, но возле него - такое счастье...
       А может быть немного любит, ведь дает море негу от прикосновения с ним и светлую радость, посылая встречу с дельфинами.