В годы моего детства среди разных слоев населения частенько возникали воспоминания о нашем местном Робин Гуде - Максе пепелинском. Расскажу все, что сам слышал, а где, правда, где вымысел судить вам. В истории Куртамышского района не нашлось упоминания об этом человеке, оставили чистую страничку для данной миниатюры, а там краеведы пусть копаются.
Об отце Максима ничего не знаю, не слышал. Мать его звали Марфа, первое время я думал, что это наша одинокая престарелая соседка, но оказалось, что это не так.
Во время октябрьского переворота, гражданской войны, последующего НЭПа, коллективизации люди подобные Максиму, могли находиться или находились в каждом селе. Неразбериха в политике, репрессии и насилие. Среди этого хаоса трудно определить свободолюбивому человеку свое место в жизни.
Балагур и шутник Федя камаганский пошел в люди, зарабатывая себе на жизнь, помогая в селах нуждающимся в его умелых руках. Так и ходил из села в село по району, где всегда находил кусок хлеба и ночлег. Иной хозяин и бражки поднесет или «гамыры» - так у нас называют дешевое красное вино. Так и жил Федя, пока его кто-то не отравил. Память о себе оставил, имя его стало нарицательным, теперь подобным «шабашникам» говорят: «Ты что, как Федя камаганский по селам шастаешь»? – бродишь, значит.
Максим был человек другого склада. Он стал борцом за справедливость. Если Робин Гуд боролся за справедливость – грабил богатых рыцарей и священников, отдавая добытое беднякам в Англии, чужом государстве. Максим же знал, и видел, что происходит в собственной стране. Теперь священников грабило государство, не только грабило, но и расстреливало, ссылало в лагеря и разрушало храмы. Государственные «рыцари» отбирали дома, выгребали зерно…
Максим стал взламывать и грабить государственные лавки. Порой забирал из магазина всё, что можно увезти: мануфактуру, продукты. Ограбит магазин в одном селе, заберет весь товар и везет его в соседнее село. Остановится в центре села и начинает раздачу «трофеев»:
- Девки, бабы, подходите, забирайте! Живите, не скучайте! Кланька, ты самая бедная, вот тебе пятнадцать аршин ситцу на твою ораву. Тебе Дарья десяти хватит, у тя семья поменьше. – Аршином Максе служил первый, попавший дрын (тынина из соседней изгороди длиной метра полтора - два). – Берите, пока посторонних нет!
- Макся, мне отмеряй! – кричит Федосья – могутная женщина.
- Я для кого Макся, а для тебя Максим, да еще по батюшке называть должна, у тебя не дом – полная чаша, а ты всё не насытилась! Уходи с глаз моих, пока метром не огрел.
- Вот окаянный, чё я ему худова сделала? – ворчала женщина, уходя в сторону от телеги.
Раздав товар, Макся уезжал из деревни до прибытия участкового. Лошадь с телегой иногда оставлял у кого-либо из крестьян, с наказом: вернуть хозяину, а сам уходил пешком в лес.
За Максей началась постоянная охота. Дежурили у избенки матери, в надежде, что он придет её навестить и передать продукты. Устанавливали людей, у которых он мог скрываться. Народ, сам обиженный властями, его не выдавал, а зачастую предупреждал о грядущей облаве. Несколько раз его арестовывала народная милиция. Вот рассказ Димы Дмитриева:
- В то время все жители села должны были дежурить в сельском совете по очереди, чтоб в случае необходимости выполнять срочные поручения властей. Мне шел шестнадцатый год. Максю арестовали. Поручили мне отвезти его на подводе в Юргамыш, сдать в органы под расписку. Меня одолел страх: убежит, а я отвечай. Максим, увидев мои сомнения, потрепал по плечу и сказал:
- Митя, не бойся, ты моя надежная охрана, от земляка я не сбегу, не подведу. Сдашь меня, получишь расписку, все будет хорошо.
Шестьдесят километров до станции за шутками да разговорами промелькнули незаметно. Документ получен, и я повернул в домашнюю сторону. Перед селом догнал Максима, тот спрашивает:
- У тебя бумаги в порядке?
- Да.
- У меня тоже порядок, ушел от конвоя. Пока не говори нашим, что я дома.
- Ладно!
Вторую историю слышал от Поземина Георгия Андреевича.
- Еду вдоль Плоской из Константиновки в Куртамыш. Вдруг справа из бора выходит человек и останавливает:
- Подвезешь? Не боишься? Я Макся пепелинский, слышал о таком?
- Садись, вдвоем веселее, а бояться вооруженному человеку не положено. Вот у меня наган под рукой.
Доехал со мной до Сычевской грани, слез с телеги и ушел своей дорогой. Был он какой-то усталый.
Поймали Максю в очередной раз. Начали укорять за то, что он не пришел на похороны своей матери даже на кладбище. Максим возразил:
- Как не пришел, я был там! – он рассказал: кто копал могилу, кто хоронил, о чем говорили. Рассказал милиционерам о том, где они находились:
- Ты лежал за березой у городка (так у нас называют кладбище), а ты сидел на другой березе и меня высматривал.
- Ну и где же ты был?
- Я лежал в шиповнике со стороны Антошкина колка, у самой могилки. Когда вы ушли, я встал и, поклонился, матери как положено.
Выследили Максю в последний раз, когда он мылся в одной из бань на берегу озера. Обнаружив засаду, он решил перемахнуть через стену предбанника, но был смертельно ранен. Пуля попала в сердце, но он долго не умирал.
Прошел слух, что у него было два сердца. В одном была ненависть к несправедливости, а во втором безбрежное море любви к своему обездоленному народу.
Помнят Максю пепелинского в наших краях!
ФОТО: Представители новой власти. Эти люди знали Максю.