Лев, свалившийся с луны*.
Эврисфей вольготно развалился на просторном троне, укрытом мягкой медвежьей шкурой, то и дело нетерпеливо посматривая в сторону слуги, меланхолично помешивающего вино в трёхведёрном серебряном кратере.
"Распустились донельзя, бодяжники хреновы... - в унисон напитку булькали нелёгкие думы самодержца. - Смешать вино с водой – велика ли наука? Сложна ли? Но и этого не могут. Прирождённые разгильдяи и халявщики… Э-эх, куда катится сей паскудный мир? Куда смотрит этот недотёпа Зевс?"
- Там этот... Геракл! - в зал суматошно заглянул слуга в грязном хитоне.
"Распусти-и-ились… А всё от доброты моей! От радушия моего непреходящего! Да ни один царь не был так добр к своему бестолковому народу, как я! Ни один самодержец не любил столь самозабвенно свой народ, как я! Ни один народ… Тьфу! Главное, чтобы летописцы не забывали делать правильные выводы и расставлять соответствующие акценты. Да, хочу быть знаменитым! Как дед мой, Персей… И что? Хотя... Связываться даже из-за славы с самой Медузой Горгоной, это, знаете ли, чересчур несколько… Отчаянный был дедушка, царствие ему…"
- Там Геракл! – слуга, заглянув вновь, непонимающе и явно испуганно таращился на царя из-за створки дубовой двери.
- Зови! – не меняя позы, процедил сквозь зубы Эврисфей. - Распустились…
Слегка помятый Геракл, озираясь, вошёл в зал и со стоном уселся на расшатанный дифф.
- Что? – с усмешкой обратил взор в его сторону Эврисфей.
- Голова… - вздохнул Геракл со странным всхлипом. – Почти до утра Тезея в армию провожали...
Эврисфей, понимающе хмыкнув, едва заметно кивнул виночерпию. Торопливо наполнив разведённым вином рогообразный керас, тот поднёс его царю. Эврисфей поморщился и раздражённым жестом указал на Геракла.
- Зачем звал? – отдышавшись после залпом выпитого, спросил Геракл. Заблестевшими глазами он то и дело постреливал в сторону гинекея, откуда доносились волнительные женские голоса.
- Антимаха! А ну, тихо там! – гаркнул Эврисфей, перехватив эти взгляды, и нахмурился, резко склонившись вперёд, к Гераклу. – Ты приговор помнишь?
Геракл жалобно вздохнул и, знаком подозвав виночерпия, преувеличенно обречённо передал тому опустевший керас, успев, однако, угрожающе шепнуть "…повторить!"
Эврисфей, щёлкнув пальцами, указал пальцем в сторону одного из слуг и тот мгновенно улетучился. Чтобы через десяток секунд появиться вновь с внушительным бронзовым подносом. На подносе торжественно высилась горка папирусных свитков.
- Жалобы, - огорчённо покосился в сторону свитков Эврисфей, – от населения! Надо реагировать!
- А я при чём? – начал заводиться Геракл. – Ты - царь, ты и…
- Тпру-тпру-тпру, голуба! А это и есть исполнение приговора пифии! Ага, молчишь? Ну?... Начнём?
Геракл равнодушно пожал плечами, поднялся и, опустив лицо в прохладу кратера, с удовольствием хлебнул добрых полкварты вина разом.
- Сверху и начнём… - Эврисфей неодобрительно взглянул поверх очков на Геракла и, слегка перемешав свитки, развернул один из них. – Та-ак… «Мы, жители Немей, вынуждены обратиться к вам в связи со сложившейся неблагоприятной ситуацией… Власти бездарно бездействуют…» Так, это не то… А, вот: "Лев-людоед, поселившийся в пещере невдалеке от нашего города, совершает регулярные набеги и нападения, дискредитируя…" Та-ак, дальше… "Просим принять меры по избавлению нас от вышеупомянутого кошмарного соседства. Иванолаки, Петрониди, Сидоропулос… всего 112 подписей"… Задача ясна, герой? Не дело, когда народ страдает… Наш с тобой народ, Гераклушка… Беречь народ надо! Пойдёшь, кстати, не один, с Ватсониди, дворцовым писарем-историком. Он поможет… И присмотрит…
- Не доверяешь? – презрительно скривился Геракл. – А ещё родственник…
- У меня свой интерес… - помолчав, загадочно вымолвил Эврисфей.
Голоса Геракла и Ватсониди смолкли за воротами. Эврисфей привстал, достал из-под медвежьей шкуры дощечку, щедро покрытую воском, и медным стилосом что-то торопливо царапнул на ней.
Надпись на дощечке гласила: "До выборов осталось 42 дня!"
***
- Ну и что здесь, в этих Клеонах? – Геракл был заметно раздражён. – Деревня деревней…
- Здесь мой знакомый живёт… - Ватсониди алчно облизнулся. – Пастух Милорк… Этот лев у него якобы сына загубил… А на самом деле сынок его с одной сочной гетерой в Афины мотанул, прикинь. Подальше от скряги - отца…
- И откуда ты всё знаешь? – поразился Геракл.
- Оттуда… О, вот и Милорк!
Узнав о том, что посланники отзывчивого царя Эврисфея идут уничтожать ненавистного льва, Милорк настолько растрогался, что хотел тут же принести Гере в жертву лучшего барана.
- Не кипятись, - слегка охладил его пыл Ватсониди, – мы сами заберём этого барана на обратном пути и сами же принесём в жертву Зевсу. Чтоб твоя благодарность точно дошла по назначению…
***
Костерок у входа в пещеру потрескивал весело и задорно. Геракл с удовольствием глазел на огонь. Как многие другие, он мог бесконечно смотреть на несколько вещей. В том числе и на огонь… Особенно – если на огне что-то готовится…
- Киллеры, значит? – лев, огорчённо выпячивая обкусанные губы, исподлобья глядел на прибывших, умело обжаривающих на костре небрежно ощипанную курицу. – Гринписа на вас нет... Вообще-то это был мой ужин, а отнимать еду непедагогично!
Лев был маленьким, худым и облезлым. Некогда шикарная грива порядком поистрепалась, из её свалявшихся остатков то и дело выглядывали жирные и воинственные блохи. Половина хвоста просто-напросто отсутствовала. Лишаи, тут и там видневшиеся на шкуре, придавали льву некоторое сходство с грозным леопардом.
- Болеешь? – сочувственно спросил льва Геракл, деловито проверяя степень готовности курицы палочкой.
- Недоедаю… - лев всхлипнул.
- Столько скота слопал… - удивился Геракл. – Не в коня корм… Глисты?
- Да какой там скот? – лев был готов разрыдаться. – Я даже с индюком справиться не могу… Вот, курочку добуду раз в неделю…
- Дурак ты, - Ватсониди отломил половину курицы и бросил льву, – в Африку тебе надо!
- Зачем это? – давясь курицей, искренне удивился лев.
- Там у зверей царская должность вакантна…
- О! - изумлённо оторвался от ужина лев, тускло сверкнув грязно-жёлтыми клыками. - И где она, ваша Африка?
- Там! – посмотрев на звёзды, Ватсониди решительно махнул в сторону гор.
- Так это… - лев, выплюнув кости, нерешительно привстал. – Пойду я, что ли?
- «Пойду»… - Геракл опешил от такой наглости. – А доказательства? Ну, там… Глаз, хвост, шкура… Что я Эврисфею-то принесу?
- Там, в пещере, есть шкура… Бабушки моей… - лев с надеждой смотрел на суровую парочку. – Подсохшая она, правда, чуток, да и попахивает уже… Но такая крепкая! Как камень!
- Годится! – Ватсониди, зажав нос, уже тащил из пещеры за хвост громыхающую жестью на камнях вонючую шкуру. – Геракл, зацени броню, для боевой хламиды - самое то!
- А шкуру-то зачем с бабушки сняли? – спросил Геракл, заинтересованно оглядывая трофей.
- …Вы же тоже из своих мумии делаете… И храните потом зачем-то... - криво ухмыльнулся лев и грустно выдохнул: - Прости, бабушка… Ну... Бывайте здоровы, мужики...
- И тебе не кашлять... - сытно отрыгнул ужином довольный Ватсониди.
***
- А Эврисфей орёт "убирай! убирай!" и блюёт безостановочно! Вонища во дворце доселе ещё та... – увлечённо рассказывал Ватсониди окружившим его грекам, деловито поворачивая на вертеле халявного милорковского барана. – Всю столовую царскую заблевал, урод… "...Больше, мол, во дворец ко мне всякое говно не таскай, у ворот складывай! И сам сюда отныне ни ногой, буду через глашатая поручения передавать..."
- Ну? Вот гад! Кровопивец! – удивлялись греки, недоверчиво качая головами. – Слушай, а ещё стрелы на продажу есть?
- Стрел больше нет! – Ватсониди оглядел Геракла. – Герик, давай дубину тоже впарим? Или на вино обменяем? Скажем – об львиную голову разбили… Вам дубина нужна? Нет? А сеть?
- А как он тогда льва-то убил, без сети, стрел и дубины? – вот дотошные эти греки…
- Так это… Задушил! Точно!
Ватсониди достал чистый лист пергамента, первый из двенадцати, выданных ему царём, и каллиграфическим почерком начертал:
"Подвиги Геракла. Подвиг первый. Немейский лев.
Уже давно жители Немей горевали, что нельзя пасти скот на лугах около леса, что в лесу ни пройти, ни проехать и даже в домах нельзя спать спокойно: огромный кровожадный лев поселился посреди Немейского леса, и каждый день то овца из отары, то корова из стада, то ребенок, то мирный путник с дороги пропадали бесследно.
Даже храбрый воин с мечом и щитом ни разу не выходил живым из Немейского леса, потому что оружие было бессильно против свирепого льва - ни копье, ни стрелы не могли пробить его шкуру, да и острый меч не причинял ему никакого вреда.
Геракл достиг Немей в полдень, но, поскольку лев сожрал в округе практически всех, ему не у кого было спросить дорогу, следов людей вообще не было видно. В поисках зверя Геракл мудро направился на гору Трет и там увидел чудовищного свирепого льва, возвращавшегося в свое логово и до кончика хвоста залитого кровью жертв дневной охоты. Геракл выпустил в него колчан стрел, но они только отскакивали от толстой шкуры, а лев, рыча и позевывая, облизывался в предвкушении новой жертвы. Тогда Геракл прибегнул к помощи меча, но тот согнулся, словно был сделан из свинца. Наконец, он взмахнул дубиной и нанес такой сокрушительный удар по голове зверя, что лев растерянно поплелся в пещеру, тряся головой, но не от боли, а от звона в ушах. Геракл, взглянув на разбитую в щепки дубину, один из входов в пещеру быстро завесил сетью, а через второй смело ворвался внутрь. Зная теперь, что чудовищу не может повредить никакое оружие, мужественный воин вступил с ним в схватку. Лев чуть не откусил герою палец, но Геракл сумел ухватить зверя за шею и с огромным усилием задушил его голыми руками..."
* ...если верить Геродору и Анаксагору, Немейский лев попал на Землю именно так - "упал с луны".
** ...далее -
http://www.proza.ru/2010/04/08/891