Игры Богов.
24 мая 1941года у южного выхода из Датского пролива в бою с немецкой эскадрой погиб английский линейный крейсер Худ, корабль, долгое время являвшийся символом морской мощи Британии и предметом её национальной гордости. С тех пор английские историки и специалисты с завидным упорством пытаются доказать техническую невозможность того, что случилось. По крайней мере, доказать очень малую вероятность этого.
Худ взорвался через семь минут с момента открытия огня, после нескольких попаданий снарядов Бисмарка и Принца Ойгена, подобно тому, как в Ютландском бою взорвались три английских линейных крейсера, которые во многом можно считать конструктивными предшественниками Худа.
В связи с этим, основным аргументом англичан является утверждение, что Худ ни в коем случае не являлся линкором, и в сражении с немецким линейным кораблём Бисмарк оказался в заведомо невыгодных условиях. Однако подобное утверждение не выдерживает критики, если отрешиться от официальных классификаций, и посмотреть на вещи реально. На чём основана классификация Худа как линейного крейсера? Уж конечно, не на его вооружении из восьми пятнадцатидюймовых орудий, аналогичном вооружению Бисмарка. На толщине броневого пояса в 305 мм? Но такую же толщину главной брони имела почти половина современных ему линкоров, например, американские линкоры типа Норт-Каролина, и даже «Алабамы» и хвалёные на все лады, зачастую, вполне заслуженно, «Айовы». Вот английские линейные крейсера Рипалс и Ринаун действительно не тянули на уровень линкоров со своим уменьшенным до шести стволов главным калибром и поясом в 229мм. Тот же противник Худа, Бисмарк, имел броневой пояс лишь в 320мм. А если взять советский линкор Марат, взорвавшийся 23 сентября 1941 года в гавани Кронштадта после удачного попадания бомбы немецкого пикировщика, то его броня в 225 мм на поясе и палубы в 38, 75 и 25мм. вообще не идут ни в какое сравнение с защитой Худа. Тем не менее, Геббельсовской пропаганде это не помешало кричать о том, что доблестными асами Люфтваффе потоплен мощный большевистский линкор. Конечно, объявлять потопленным корабль под килем которого в гавани не было и метра глубины, и который даже в разорванном на две части виде сел на грунт, продолжая вести огонь по врагу, - это сильно сказано, но это уже другая история.
Так каким же лицом не вышел Худ в линкоры? Может, завышенной до тридцати узлов скоростью, скорее характерной для крейсера? Но с каких это пор репутацию линкору может испортить высокая скорость? Скорее наоборот, это крейсеру низкая скорость не к лицу. И, опять же, Бисмарк был, хоть и ненамного, но быстроходнее Худа.
Остаётся предположить, что таким образом англичане попросту пытаются оправдать стремительную гибель Худа, заведомо занижая его достоинства как боевого корабля.
Можно, конечно, долго дискутировать о достоинствах и недостатках схем расположения брони, о солидном возрасте Худа и об изменившихся за это время конструкторских концепциях проектирования линкоров. Но, те же технические специалисты утверждают, что несмотря на общую слабость палубной защиты этого корабля, на момент его взрыва, то есть, при той дистанции стрельбы и курсовом угле относительно противника стреляющего пятнадцатидюймовыми бронебойными снарядами, именно такая схема горизонтального бронирования оказывалась конструктивно оптимальной. И при этом, ну никак не мог вражеский снаряд проникнуть в зарядные погреба, что только и могло бы вызвать взрыв подобной силы.
Тем не менее, Худ взорвался. И как бы, там его не называли, он был линкором, сражался в соответствии с тактикой боя между линкорами и погиб в бою с достойным по силе противником. Вечная память адмиралу Холланду и полутора тысячам его подчинённых. Как говорил Киплинг: «Бог простит грехи их в мире, башмаки у них как гири…». Бог… Об этом персонаже несколько позже. А свершившийся факт требует объяснения, хотя бы и гипотетического. И такое объяснение было придумано, даже несколько объяснений. Одно, маловероятнее другого. Понятное дело, взрыв произошёл в результате возгорания боезапаса, но вот что могло вызвать его? Взрыв в погребе вражеского снаряда проникшего через все переборки и броневые плиты? Технически почти невозможно, разве что снаряд оказался с дефектным взрывателем, попал в удачное место и сумел не взорваться при прохождении всех предыдущих препятствий. Трудно представить. Внутренний взрыв, как иногда случается при собственных затяжных выстрелах, в результате которых происходит прорыв газов в башню, и ниже, в погреба? Такое случалось, но чтобы это событие в точности совпало с моментом попадания в корабль вражеских снарядов? Скорее уж можно предположить, что всё-таки снаряд виноват. Конечно, уязвимые места имелись, и при попадании в них последовательные разрушения переборок давали шанс взрывным газам достигнуть зарядных погребов, только проблема в том, что площадь этих уязвимых мест составляет по оценкам специалистов примерно 0,3% от общей площади цели. То есть, попадание туда крайне маловероятно. Но возможно.
С некоторых пор, я не очень-то верю в маловероятные события. С тех пор, как своими глазами увидел несколько подобных случаев. И особенно настораживает то, что ни в одном из этих случаев не было полной невозможности. Принципиальная возможность была всегда, но вероятность её оказывалась настолько маленькой, что отнести эти события на волю случая не позволяет хотя бы простейшая теория вероятности.
Всем известно, что иногда к глобальным событиям в истории человечества приводят цепочки последовательно развивающихся событий, исходной точкой которых может оказаться совершенно незначительный случай. В принципе, именно эти цепочки приводят к любому событию, независимо от его величины. Бывает и наоборот, когда явно наметившаяся тенденция вдруг прерывается в результате малозначительного сбоя, вторгающегося извне в эту последовательную тенденцию. А если и не прерывается, то вскоре следует новый сбой, потом ещё, и так, пока вся тенденция не заглохнет.
Невольно скатываешься к придумыванию некоего управляющего событиями элемента, который направляет все тенденции в нужную сторону путём минимально возможного вмешательства. Ну да, так и описано в известном романе «Конец вечности», потому нет причин разжёвывать это подробно.
И кто же управляет? Наши потомки из будущего? Более развитая цивилизация, которая чего-то хочет от нашей? То ли предотвращения нашей гибели, то ли недопущения нашего развития выше заданного уровня? Глобальный разум Вселенной? Бог?
Ну, а разве и все остальные предполагаемые источники управления не попадают под термин Бога? Так короче и понятнее.
Так что же, все эти мелкие невероятные события призваны служить достижению конечного результата и какой-либо цели задуманной Богами? И что же было целью гибели Худа? Что бы случилось в противоположном случае? Логично предположить, что эскадра Холланда одержала бы верх над немцами. На обоих линкорах Холланда имелось восемнадцать крупнокалиберных орудий против восьми немецких. Даже с учётом никудышного технического состояния главного калибра Принца Уэльского, это давало все преимущества англичанам в затяжном бою. Бурный океан, преимущество английских радаров и висящие на хвосте немцев два тяжёлых крейсера не давали шансов немцам уклониться от боя. Скорее всего, оба немецких корабля были бы тяжело повреждены прямо здесь, в Датском проливе, а на таком удалении от своей базы были бы либо добиты торпедами крейсеров и эсминцев, либо затоплены собственными экипажами.
Что же изменилось в случае гибели Худа? Практически, ничего. Повреждённый удачным попаданием Принца Уэльского в топливные цистерны, Бисмарк всё равно был потоплен, только немного позднее. Правда, для этого англичанам пришлось гонять по Атлантике весь свой боеспособный флот метрополии, пару раз оказаться почти упустившими жертву, но в конечном результате Бисмарк не ушёл, и был расстрелян пушками Роднея и Кинга-Джорджа пятого. Ну, если не считать того, что вся эта история с тех пор служит почвой для бесконечных рассуждений технических, военных и литературных специалистов по всему миру.
Так какой же смысл был Богам, правящим случайностями, организовывать этот вот пресловутый взрыв?
А ведь кое-что бы изменилось, не взорвись английский флагман в самом начале боя. Ведь тогда бы не было всего этого грандиозного шоу с погоней за Бисмарком по Атлантическому океану, с фортелями плохой погоды, с путаницей и атакой лётчиками собственного крейсера, со случайным обнаружением потерявшегося немца именно в тот момент, когда английские корабли удалялись в противоположную сторону и вот-вот должны были утратить возможность перехвата. С очень удачным попаданием авиационной торпеды в корму Бисмарка, заклинившим его рули, и со всеми остальными перипетиями этой знаменитой охоты за немецким рейдером.
Человек множество раз утверждал, что Бог создал его по своему подобию. Но, почему тогда никто не пришёл к выводу, что если человек подобен Богу, то и Бог похож на человека? То есть, отчасти подвержен той же человеческой косности, авантюризму, слабостям и, в частности, склонностью к устройству всяческих крупномасштабных представлений.
А что представляют из себя корабли подобные Худу? Это гигантские сооружения, высшая степень достигнутого технологического уровня. Глядя на подобного гиганта движущегося в бушующем океане подобно живому существу, поражаешься несоразмерности с его создателями – людьми. Конечно, египетские пирамиды ещё больше, но эти неподвижно стоящие монументы не производят впечатления живых и разумных. Иное дело, огромные корабли, перемещающиеся на большие расстояния, живущие своей сложной жизнью, как единое целое с экипажами, сражающиеся друг с другом, борющиеся за жизнь и гибнущие со звуками подобными крику боли. Как сказал тот же Киплинг, - «подумать может человек, что есть у них душа». Но создание существ наделенных душой, это уже прерогатива Богов, а не людей. И если люди всё же создают нечто подобное, не выглядит ли это дерзостью и попытками сравняться с создателями?
И вот, я представляю себе глаз Бога над штормовой Атлантикой, разглядывающий сверху линкоры Холланда идущие наперерез Бисмарку и Ойгену.
-Ничего себе, - говорит Бог, - это ещё что за громадина? Это же почти триста метров в длину!
-Ну да, - подтверждает другой Бог, лениво взглянув вниз, – самый большой корабль в мире. Ага, сейчас люди снова начнут убивать друг друга.
-Красиво идёт, - замечает первый Бог. – А кто тут победит-то? Погляди, что там записано?
-Немцы обречены, - докладывает второй, - а что?
-Ну… - говорит первый, - давай маленько поглядим? Эти люди обнаглели слегка. Смотри, какие громадины создают. А помнишь нашу битву с тёмными силами? Здесь конечно мелковато, но всё-таки несколько напоминает.
-Ну, давай, - соглашается второй и отрывает свою задницу от седалища.
В пять часов пятьдесят две минуты передние башни Худа открывают огонь. Английские корабли на таком курсовом угле не могут использовать задние установки, к тому же на Принце не действует одно из орудий в передней четырёхорудийной башне. Но Холланд стремится как можно скорее сократить дистанцию, зная о слабости палубной защиты своего корабля, подставить под траекторию вражеских снарядов бортовую броню. Снаряды первых залпов ложатся с большим перелётом.
Ответные залпы с Ойгена дают попадания и взрывают зенитный боезапас на верхней палубе Худа, воспламеняют бочки с топливом для катеров. Вспыхивает огромный, но недолгий огонь.
Открывают огонь пятнадцатидюймовки Бисмарка, выбрасывая в рассветный сумрак огромные вспышки и отбрасывая ствольными газами водяные воронки от левого борта.
-Сейчас англичанин пристреляется, - рассуждает Бог, которому, как известно, всё сверху видно, - он уже понял, что немецкий линкор идёт вторым.
-Немецкие снаряды в воздухе, - докладывает второй Бог. – Высоко. Перелёт получится.
-КДП на передней мачте, - замечает первый Бог, имея в виду главный пост управления огнём на марсе фок-мачты Худа.
-Сейчас, - по-деловому отзывается второй. И снаряд Бисмарка, не разорвавшись, пробивает насквозь небронированный дальномерный пост. В горячке боя это почти никем не замечено, но связь с КДП прерывается, а с марса падает вниз несколько тел. Центральная наводка не действует, а башенные дальномеры на такой дистанции с трудом наблюдают цель, оптика забрызгивается ударами волн и всплесками разрывов. Ещё два залпа Худа без попаданий ложатся между немецкими кораблями. Холланд отдаёт приказ довернуть ещё на двадцать градусов влево, чтобы ввести в бой кормовую артиллерию. Задние башни «Дора» и «Цезарь» уже разворачиваются на предельный угол обстрела в нос.
-Этот англичанин от немцев добром не отвяжется, - ворчит Бог. – Интересно, как, там, зовут этого Холланда?
-Ха, - говорит второй Бог, куда-то быстренько заглянув, - Ланселотом его зовут.
-Вон чего, - говорит первый. – Ну, что же, сэр Ланселот, буду рад видеть вас сегодня у себя в гостях. Взорви корабль.
-Чего, так вот просто взорвать? – сомневается второй Бог.
-Что значит, просто? Взрывай как положено, естественным путём. Чего возишься? Снаряды уже полпути пролетели.
-Чего возишься… - ворчит второй. – Погляди, чего нагородили. Щели-то нормальной не найдёшь. Сюда, разве что? От кромки верхнего пояса в турбинный отсек…
Снаряд Бисмарка пробивает верхний пояс и взрывается в кормовом турбинном отделении Худа. Осколки проходят сквозь переборку, воспламеняя боезапас зенитной артиллерии. Всего несколько десятков унитарных патронов, но этого достаточно чтобы в погребе произошёл резкий выброс газов, ищущих выхода. Но сверху погреба толстая броневая палуба, лишь по вентиляционным шахтам струи дыма фонтанируют наружу, основной же удар идёт в стороны, ломая внутренние переборки, и на излёте проникает в подбашенное отделение «Цезаря». Шестьдесят тонн пороха в зарядах для снарядов главного калибра.
Палуба в районе грот-мачты вспучивается и лопается, выбрасывая яркий столб пламени. Глухой, но мощный взрыв разламывает корпус. С Бисмарка видно, как многотонная третья башня Худа, сорвавшись с барбета, кувыркается в воздухе, вслед за тем, всё застилает облако дыма, только передняя оконечность встаёт из него, вырастая над океаном словно шпиль готического собора, и резко уходит в глубину.
-Ух, ты, - говорит Бог, - надо бы свидетелей оставить. Кто-нибудь спасётся. Думаю, троих достаточно будет.
Но людям внизу рассуждать некогда. Принц Уэльский резко сворачивает вправо, чтобы избежать столкновения с тонущим флагманом. Резкий крен на левый борт. Снаряд на подаче в кормовой четырёхорудийной башне выпадает из лотка и заклинивает поворотный механизм. Одно орудие в передней башне не действует с самого начала, остальные то и дело пропускают залпы. Ледяная вода, накрывающая переднюю палубу, захлёстывает в открытые амбразуры, сливается в зарядное отделение, где уже и так по колено.
Очередной залп Бисмарка направлен уже в новую цель, нет даже нужды доворачивать орудия, поскольку как раз в этот момент английский линкор в прицельной оптике створится с обломками Худа.
Первый же немецкий снаряд пробивает командный пост, оставляя в нём круглую дыру и, не разорвавшись, улетает дальше. Страшно даже представить последствия, окажись снаряд фугасным, а не бронебойным. Но и без того, от удара снаряда все оглушены, многие ранены, а по переговорным трубам вниз течёт кровь.
-Эй, это чего?! – возмущается Бог. – Тормози! Второго-то не надо. Дальше сами пускай разбираются.
-Извини, загляделся, - тушуется второй Бог. И в самом деле, такие маловероятные и схожие попадания в оба корабля, это уже слишком подозрительно.
Но второй снаряд Бисмарка уже долетел до «Принца» по траектории Бога. Однако Принц Уэльский сильно отличается от Худа расположением брони, и попадание в аналогичное место лишь учиняет разгром на шлюпочной палубе. Осколки обрывают проводку обоих директоров наводки среднекалиберной артиллерии, лишая корабль в критический момент боя второго калибра. К этому моменту, стреляя в основном трёхорудийными залпами, линкор уже успел поразить Бисмарка тремя своими снарядами, но кэптену Личу пока неизвестно о повреждениях врага, его же корабль остаётся с тремя действующими орудиями против восьми немецких, не считая крейсера. Решительный бой явно приведёт к трагедии, и Лич принимает решение на выход из боя, продолжая разворот, ложится на обратный курс.
В боевой рубке Бисмарка адмирал Лютьенс отклоняет предложение капитана линкора Линдемана о преследовании. У него нет информации о том, насколько серьёзно повреждён английский линкор, и почему он вышел из боя. Нет информации и о других крупных кораблях, которые могут оказаться поблизости. Его собственный корабль уже имеет пробоину в передней части, из за чего теряет топливо, садится на нос и кренится на левый борт. Пускай теперь Берлинское радио лепит из Бисмарка непобедимого гиганта, пустившего на дно английский линкор, а другого обратившего в бегство. Но Лютьенс тёртый морской волк, и трезво оценивает положение. Два английских крейсера по-прежнему висят на его хвосте, в воздухе вертится «Каталина», а за Бисмарком тянется по воде нефтяной след.
-Вот так, - удовлетворённо говорит Бог. – Уж этого англичане немцам не спустят.
-Это точно, - соглашается второй, - сейчас они засуетятся как следует. Будет, на что поглядеть. Так, что, пойдём, пообедаем пока?
-И то, правда, - соглашается первый Бог и вешает на дверь небесной канцелярии табличку с надписью:
«Не беспокоить. Обеденный перерыв».