Пролог
1985г.
«Выпускной… Какие же все красивые и родные…», думала Ирка, глядя на своих, теперь уже бывших одноклассников. Последний звонок, первая сигарета – West, первая рюмка водки… «Вот и повзрослели»,- подумала она,- «И всё-таки наш выпуск – самый лучший, самый дружный. Второго такого не было и точно уже не будет»
Все школьные годы они держались все вместе – и всё-таки были у Ирки лучшие друзья: Ольга – тихая, скромная девушка; несмотря на свою от природы яркую, даже вызывающую внешность, она всегда держалась в тени своей лучшей подруги. Игорь – милый, иногда немного неуклюжий, но веселый и добрый парень, у них с Ольгой вот уже несколько лет был роман. Причём настоящий, - со всеми прелестями истинных романтиков: прогулками по парку, посиделками у озера при луне, с морем цветов и смешными валентинками на День Всех Влюблённых. И на самом деле им все немного завидовали, хотя открыто этого никто и не показывал. Ира тоже иногда завистливо вздыхала, втайне от Ольги, - она давно была влюблена в Игоря… Четвёртым в их компании был Дима – волевой, сильный, амбициозный, - и почему-то он один не строил особых планов на будущее, а хотел стать физруком в родной школе, а после вырасти до директора.
Весёлые и такие счастливые – они и не думали, что скоро жизнь смешает все их планы и порывы…
Глава1: из жизни Димы.
1991г.
Мы с родителями жили в небольшом посёлке в нескольких километрах от Города. У нас был свой маленький огородик, на котором всё было по минимуму – зелень, несколько видов овощей,- только то, что приятно и нехлопотно растить и собирать, а ещё так приятно видеть свежим на своём столе. А ещё – ещё были поля, - огромные, бескрайние поля… Отец, естественно, работал, - с этими самыми полями, он занимался бизнесом, связанным с фермерством и землёй; а мать… Так сказать, по настроению, для себя, время от времени, где хотела – благодаря работе отца в деньгах мы вовсе не нуждались. Ещё у меня был младший брат, которому отец планировал позже передать свой бизнес.
Мы жили дружной семьёй и тесно общались с несколькими соседями – как обычно, совместные праздники, шашлыки у чьего-нибудь дома, поездки на озеро… Среди их детей были и наши с братом друзья. Был даже один соседский парень, Миша, который был в меня по-тихому влюблён, едва ли не с первого класса, но я тогда не обращала на него внимания, я хотела большего.
Вот так: отец работал, мать почти всегда была при доме, брат старательно учился, ну а я… А я росла.
Иногда к нам в дом приходили деловые партнёры моего отца, - взрослые, уважаемые, состоятельные мужчины, у которых были свои офисы в небоскрёбах, обеды в ресторанах, поздние ужины в ночных клубах, - далёкая и манящая меня жизнь там, в Городе. Отец иногда обедал, иногда ужинал с ними, иногда с ними была мать, и они вели свои «взрослые» и «серьёзные» разговоры, до которых детям обычно нет дела, а я… А я ждала, пока вырасту и найду среди них достойного.
Я поступила в престижный институт в Городе, на факультет журналистики. Мне приходилось ездить туда каждый день, и, хотя денег в семье более чем хватало, нас, детей, не баловали – я ездила на автобусе. И каждый раз, проезжая мимо тех самых небоскрёбов, я знала, что где-то там – мой будущий муж. Я жила с этой мыслью, и вот однажды она приобрела почти законченные черты – наш дом посетил Дмитрий, самоуверенный, красивый, успешный, хотя и начинающий бизнесмен. Есть ли смысл описывать, как я старалась обратить на себя его внимание? Как потом старательно опаздывала на свидания в тех самых, желанных ресторанах? Как не давала себя целовать? И, наконец, как я всё-таки влюбилась? Как мы всё-таки поженились? Скажу одно: родители, хотя и были против брака с ним (каким-то ненадёжным он им казался), понимали, что замуж я всё равно выйду, и обещали по-прежнему поддерживать меня во всём – и по-прежнему любили. Любили… Как и Мишка, тот соседский парень, который стал мне лучшим другом и никогда даже не намекал на свои прежние чувства. А я… Я была счастлива. Я любила своего мужа…
….До того дня мы с Димой прожили в браке почти десять лет, и ни разу серьёзно не поссорились. Говорят, что есть кризис отношений, - там в три года, пять лет вроде бы – я не помню, вроде читала где-то. Нас это ни разу не коснулось. Дима работал, я сидела дома и растила сына, и все были счастливы… Мы сразу после свадьбы отстроили себе бревенчатый дом в посёлке, где я выросла, и хотели там жить, да только не вышло – Дима работал в городе, ездить каждый день неудобно и долго, да и я заканчивала институт – и мы купили трёхкомнатную квартиру в Городе. Но дом продавать было жалко, и мы не стали этого делать. Планировали, что это будет дача для отдыха, но мы там ни разу даже и не спали,- так, когда приезжали к родителям, время от времени заходили туда, да и Мишка отстроился рядом и присматривал за домом. Он уже женился на девушке из нашего посёлка, и у них росли дети, и иногда я ловила на себе его тоскливый взгляд… Мишка – родной, тёплый, но друг детства, и только воспоминания, не более. Он, пошёл по стопам своего отца, стал фермером, и всё у него шло хорошо.
Так мы и жили: Дима пропадал на работе, на деловых завтраках-обедах-ужинах, зачем-то устроился в свою бывшую школу учителем физкультуры на полставки, практически на добровольных началах, я ездила в родную деревню – иногда с ним, иногда с сыном, иногда одна. И по-прежнему любила его.
Но вот, в один из летних вечеров, Дима вернулся домой, и просто с порога сказал: «Я ухожу от тебя. Я люблю другую. И любил все эти годы, ещё со школы. Думал забыть, да не вышло. Я так больше не могу». Так просто сказал. Как будто так и надо. Как будто не было десяти лет. И семьи. Просто сказал, развернулся, где стоял и ушёл. Хорошо, хоть сын в это время был у родителей. Он ушёл, а я села на пол, прижалась спиной к стене… Но слёз не было. Во мне просто враз всё умерло. Как чёрная дыра. Как железом выжгли. Или паром – не знаю. Вроде и болит, а вроде и болеть-то нечему. Пустота. Чёрная, тягучая. Он мне врал. Я врала себе. Я не замечала. Он делал так, чтобы я не замечала. Зачем? Глупо. И было бы больно, если бы не эта пустота. Всё. Обрыв. Край.
Я просидела в коридоре всю ночь, пытаясь осознать эту боль. Я и сама не заметила, как уснула. Я проснулась утром, дошла до кровати в спальне и снова уснула. Мне хотелось впасть в спячку. Хотелось лежать и смотреть в потолок. Хотелось убедить себя, что жизнь не закончена. И ещё больше хотелось в это поверить. Я отключила все телефоны, закрыла дверь. Мне не было плохо, мне не было больно. Мне было никак, и это пугало. В жизни нет смысла, а если в ней нет смысла, то его нет ни в чём. А зачем жить, если смысла нет? А для чего умирать, если смысла нет? Выключите лучше свет.
На следующий день я всё-таки включила телефон, позвонила родителям. Они рассказали, что Мишка развёлся, а я им сказала, что развожусь я. Попросила оставить сына, Андрюшку, у них ещё ненадолго, и, не дожидаясь ответа и расспросов бросила трубку. И снова отключила телефон.
Я спустилась до почтового ящика и забрала почту. Там было всего лишь одно письмо: адвокаты Димы сообщали мне, что всё наше имущество записано не на него и не на меня, а это значит, что завтра меня уже не должно быть в нашей квартире. А через неделю – даже на нашей псевдо-даче. Обидно. Но обида канула в ту же пустоту. Не важно. Плевать. Сейчас я хочу только лечь. И я взяла свою сумочку и отправилась на дачу. Всего неделя. Не хочу никого видеть. А пришлось…
Миша… Мишка сразу увидел, что я приехала. Но не подошёл. Не зашёл в дом. Он пришёл на следующий день. Посмотрел в мои пустые глаза и сказал только одно: «Не вздумай только что-нибудь сделать с собой». А потом и он ушёл. А вечером я вышла из дома, зашла в наш деревенский магазин (а зачем жить, если смысла нет?!), взяла себе вина и отправилась в лес неподалёку от дачи. Выпила всё вино, сидя на лужайке, и пошла домой. Хотя пошла – это сильно сказано. Да, именно такое состояние мне и было нужно: полная дезориентация. Полное отупение. Невозможность даже стоять. Но с горем пополам я всё же шла (я бреду по дороге, я в грязи по колено, я пытаюсь запомнить, что мне нужно домой – откуда эти строчки?! Не могу вспомнить).
Я дошла. Зашла в дом. Легла. А в голове крутилось: «Я совершу суицид во имя любви, во имя бессмертного чувства к тебе…»(откуда?!) Я вышла на поляну перед домом. Закончить жизнь так? Не знаю. Всё как в тумане. Но дача ему точно не достанется. Это моя родина. Я прикурила и бросила спичку к избе. Умереть? Я сделала шаг к огню, который всё разгорался,- вокруг ведь сухая трава, да и дом бревенчатый. Ещё шаг. Голос в душе: «Что, смелости не хватает?!» И я пошла. Хватает. Пускай. А об Андрюше родители позаботятся. Я подходила всё ближе (опять же, подходила – это сильно сказано). Мой пьяный пустой мозг не учёл одного: мы с Димой в своё время поставили в доме газовый баллон, которым так ни разу и не воспользовались. И он рванул. И я отлетела от дома. И потом пустота. И полная темень. А я плыла…
А потом я очнулась. Я уже не собиралась умирать. Я собиралась жить. Я повернулась лицом к небу, но увидела не звёзды, а любящие глаза. Повернула голову на догорающее пепелище, а потом обратно на Мишу. И поняла, что теперь-то я буду счастлива. И впервые за десять лет я заплакала.