Пролог
Крытый брезентом уазик мотало по лесной дороге вдоль хребта с красивым и звучным названием, Уреньга; по сложившейся традиции, сотрудники Златоустовского предприятия безалкогольной продукции, с женами и детьми ехали на однодневный отдых. Была вторая половина октября, солнечный теплый день — один из последних в этом году. Огромные ямы на дороге были залиты водой осенними дождями. Дорога, теперь уже, была брошенной, так как предназначалась для обслуживания нефтепродуктопровода, к тому времени уже не существовавшего.
Под «отдыхом» понималось очередное восхождение на верхнюю точку хребта, в районе бывшего туристического приюта. Чтобы не терять время, группа забиралась вдоль хребта на машине настолько высоко, насколько было возможно. Далее по тропинке вверх предстояло идти чуть больше километра.
Когда кончилась не только дорога, но и просека, машина остановилась. Брезентовый полог, подхваченный руками изнутри машины, полетел на крышу и на землю спрыгнули двое мужчин, за ними с веселым хохотом как горох посыпались дети: девчонки и мальчишки разных возрастов. Затем из кузова на землю спустились две молодые женщины. Из кабины машины вышел водитель и двое пассажиров — начальство. Из кузова достали сумки и небольшие рюкзаки. Из них извлекли полиэтиленовые пакеты с провизией и, сложив все вокруг пенька, надели их на плечи. В рюкзаках остался минимум вещей и еды необходимый для восхождения.
— Валентин, рассчитывай на четыре часа, — сказал мужчина в возрасте, с коротко подстриженными седыми волосами.
— Хорошо, Виктор. Через пару часов я разложу костер и стану жарить окорочка, как раз успею, — ответил один из двух взрослых мужчин в пятнистом военном обмундировании. — Наверху может быть ветрено и прохладно, так что теплые куртки не оставляйте здесь.
— Все слышали? Куртки брать с собой! Шапочки тоже чтобы у всех имелись! — громко обратился ко всем Виктор, инициатор и спонсор поездки.
— Взяли!
— У меня свитер и курточка!
— А у меня с капюшоном! — галдели дети.
Виктор пошел в гору по тропинке, петляющей по берегу высохшего ручья. За ним начали выстраиваться цепочкой остальные. Возле машины остался один человек, Валентин Гилев.
Взяв из кузова уазика топор, замотанный в тряпку, Валентин пошел искать не смолистые дрова для костра. Буквально в двух десятках шагов от машины, он наткнулся на спиленную кем-то липу. От комлевой части было отрезано бензопилой четыре толстых чурбака. «Год назад срезали и бросили», — сделал выводы Валентин. Лето было сухое, и чурбаки высохли, не успев сопреть под толстым слоем волокнистой коры. Валентин длинным взмахом вонзил топор в один из них и, взвалив на плечо, понес к кострищу. Сделав еще пару выходов в лесную чащу, он перетащил еще два липовых чурбака и, отдохнув, стал колоть их на поленья…
Где-то невдалеке слышался монотонный, звонкий лай собаки. Затем прозвучали выстрелы и звук охотничьей трубы — шла охота с гончими по чернотропу. Осенний лес пестрел красками и благоухал терпкими запахами уже увядшего лета…
В костре догорали головни, и пора было отгребать угли к камням, на которые потом можно положить шампуры с куриными окорочками. Валентин вытер полотенчико руки, вымазанные в майонезе; окорочка уже два часа как мариновались в нем, и их полагалось изредка переворачивать в майонезной жиже, и стал переталкивать малиновые угли в узкий промежуток между камнями. Вскоре над углями лежало пять окорочков на шампурах из нержавеющей стали.
Валентин смотрел на них и радовался осеннему дню, чистому воздуху и аппетитному запаху, исходившему от мяса над костром…
Когда первая партия окорочков была перевернута над углями по второму разу, Валентин увидел, что с Уреньги по тропинке спускаются двое мужчин. Они подошли к костру и, поздоровавшись, остановились. Вид у них был усталый и довольно странный. Одному было явно за шестьдесят. На нем было спортивное шерстяное трико и легкая болоньевая ветровка. На голове вязаная шапочка. На ногах кроссовки. На втором был обычный поношенный костюм темного цвета, надетый на рубашку с расстегнутым воротом. На ногах черные туфли, а на голове фуражка новомодного покроя — «Гаврош». Если не знать того, что спустились они с высоты в девятьсот с лишним метров, где нет никакого жилья, то ничего примечательного не было бы. Вышли погулять и все! Второму мужчине было чуть больше пятидесяти, и он смотрел на Гилева пронизывающим немигающим взглядом. Ни за спиной, ни в руках у них не было ничего.
— Водички не будет попить? — спросил тот, кто был старше. Среди сумок с провизией стояло четыре пластиковых «полторашки» с пивом и две с газированной водой.
— Вон, в бутылках, — кивнул на них Валентин. Тот подошел к провизии и взял воду. Открыл и налил себе и своему товарищу в пластиковые кружки лежавшие рядом с бутылками.
— Извини, попользуемся. Валентин покивал головой в знак согласия. «Гости» пили маленькими глотками воду и украдкой смотрели на импровизированный мангал.
— Отдыхаем? — спросил все тот же мужчина, вытирая платочком шею.
— Отдыхаем… На хребте куча детей с родителями. Вот готовлю им…
— А мы искали камни драгоценные и золото. Спрятал когда-то давно… Не нашли место. Позабылось…
Валентин с удивлением вскинул брови и посмотрел в глаза каждому. «С головой, что ли ненормально?» — подумал о них Гилев, а вслух сказал:
— Будущим поколениям достанется.
— Что? — первый раз подал голос второй мужчина.
— Найдет кто-нибудь, говорю, лет через сто.
— Понятно…
Они посидели на чурбаках еще минуты две и, поблагодарив за воду, пошли по просеке в направлении уфимского тракта...
«Ну и дела! Драгоценные камни ищут и золото…» — удивлялся Валентин. Что-то у него не укладывалось в голове. Он понимал, что люди, пришедшие сверху, меньше всего походили на искателей клада. «Но ведь по Уреньге автобусы не ходят! Значит все-таки пришли с гор…- соображал он. — Чудаки!...»
Сложив зарумянившиеся окорочка вместе с шампурами в пластиковое ведро, он начал раскладывать над углями очередную партию. Обойдя с другой стороны костер, потянулся к дровам, на которых только что отдыхали незнакомцы и увидел вчетверо сложенный тетрадный листок. Валентин поднял его и развернул.
На пожелтевшей бумаге в клетку был нарисован какой-то план местности. Бумагу явно выронил мужчина, доставая носовой платок. Валентин покрутил листок, ориентируя его в соответствии с нарисованной стрелкой, обозначавшей север и юг. Крестик, указывающий на что-то, ради чего была нарисована «карта местности» находился явно по ту сторону Уреньги…
Окорочка шипевшие над углями требовали внимания и Гилев, сложив листок, сунул его в нагрудный карман своей новой, явно не по размеру, пятнистой куртки с закатанными рукавами…
Когда третья партия окорочков дошла до готовности, на тропинке послышались звонкие детские голоса. Валентин выложил над углями подогревать ранее поджаренные над углями окорочка и стал ждать оглодавших туристов…
Глава первая
План созрел…
Лето в Златоусте либо есть, либо его нет вовсе. В этом году оно было теплое, если не сказать жаркое…
С утра над Уреньгой собрался облачный вал. К часам одиннадцати дня он посинел и, оторвавшись от хребта, разразился над городом проливным дождем. По всей остальной российской земле была засуха…
Гилев шел по тротуару в коротких шортах и футболке. Навстречу ему вышагивал, улыбаясь, одноклассник его старшего сына, Олег.
— Здравствуйте!
— Здравствуй Олег. Сто лет и сто зим не виделись. Чем занят?
— Да все тем же. Работаю… Хорошие работники завсегда нужны, — ответил он, улыбаясь лукаво.
— В отпуск опять в сентябре пойдешь?... С удочкой вдоль речки?
— Нет. На этот раз я в августе буду отдыхать. Вот собираюсь… Он поднял руку с прозрачным полиэтиленовым мешочком. В нем Валентин заметил две упаковки с леской, коробочки с воблерами и прочими рыболовными снастями.
— Рыбу собрался ловить? И где надумал?...
— А! Снова пойду на Зюраткуль. По своему маршруту. На Уреньгу и там по курумам… Валентин Александрович! Вы мне помнится, прошлой осенью предлагали костюмчик армейский...
— Так я же надевал его уже! Надо было раньше брать.
— Но ушить-то еще не успели?
— Да какой там… ушить! Я его один раз осенью надел и с тех пор так и лежит в шкафу. Не мой размер.
— А мне тут подсунули маленького размера, так может, махнемся не глядя?
— Приходи. Отдам. А то я на рыбалку скоро в джинсах ходить стану.
— Ну, тогда я вечерочком забегу?
— Раз уж договорились, то куда деться?... Валентин подал ему руку, и они разошлись в разные стороны.
Вечером того же дня в дверной звонок кто-то настырно позвонил — дважды с небольшим перерывом.
— Тебе по ушам или как? — открыв позднему гостю входную дверь, спросил Гилев. Улыбающийся во весь рот Олег, не моргнув ответил:
— Лучше «или как». Валентин сделал выпад правой рукой, целясь в пах рослого молодого мужчины. Тот запоздало дернулся назад и засмеялся.
— Получи "или как": — сказал, Валентин. Тоже мне звонарь нашелся!
Олег прошел по коридору в прихожую и снял сандалии.
— Я, малёха задержался, — вытаскивая из большего полиэтиленового пакета принесенное с собой армейское обмундирование, сказал Олег. Валентин открыл шифоньер и снял со второй полки, уложенный в стопку такой же комплект расцветки «дубок».
— Идем в зал. Примерять.
— А, зачем его примерять? Прошлым летом мерил. Я-то не вырос!
— Ты-то не вырос… зато я твой костюмчик и в руках не держал. Мало ли что? Подсунешь рванье, какое…
— Обижаете, Валентин Александрович!... Они прошли в зал, и Гилев быстро надел брюки, а затем курточку. Застегнувшись, осмотрел себя и сказал:
— У тебя еще одного комплекта не найдется?... В самый раз!...
— Нашелся бы, тоже принес, — ответил Олег. Он взял обменянную куртку за плечи и крутил в руках, осматривая со всех сторон, затем тоже стал примерять. Куртка ему была впору, и Олег стал расстегивать карманы и проверять их.
— Это мне не надо, — протянул он Гилеву вчетверо сложенный листок бумаги. Валентин с безразличием взял из его рук листок и заглянул в него. Затем улыбнулся, вспомнив странную прошлогоднюю встречу.
— Что это? — заметив его улыбку, спросил Олег.
— Да! Были тут… И он вкратце изложил историю находки.
— Ну-ка! Ну-ка! — потянулся Олег Тюрин рукой к листочку. Гилев ухмыльнулся и, отстранив его руку локтем, сел за журнальный столик. Расправил двумя ладонями листок и, покрутив его на полированной столешнице, сориентировал план по сторонам света. Пока Валентин делал это, Олег лисицей крутился вокруг столика пытаясь, оказаться перед планом лицом «к северу».
— Надо полагать, крестик указывает на местонахождение спрятанных сокровищ? — с волнением в голосе спросил молодой человек.
— Полагать можно. Да что толку?... Искали уже, да обломилось. Похоже тот кто этот план рисовал сам не нашел то место… А может я чего не понял. Искал как раз другой…
— Дайте…
— Да подожди ты Олег! Думаешь, сунешь нос в листок и побежишь икать?... Я хоть как-то топографию изучал, а ты и карты настоящей в руках не держал.
— Так уж и не держал!... Я на Зюраткуль хожу каждый год по три раза.
— Вот и ходи… Валентин задумался, разглядывая рисунок.
— Давай по порядочку… Вот смотри!... Листочек пожелтел со временем. Это одно!... Ровненький… Не мятый. Значит, рисовали либо на планшетке в полевых условиях, либо вообще в помещении, спустя какое-то время. Так?
— Согласен… И хранили хорошо. Вон, какие аккуратные и тонкие сгибы. И углы не потерты.
— Соображаешь!... Ну вот. Теперь попытаемся разобраться с рисунком и надписями. В правом верхнем уголочке циферки столбиком. «01.08.78.» ниже «18.15» и «20.00». Что-то мне подсказывает: первое — это дата, а вторые две строчки — время суток. Запомним.
— Причем здесь дата и время?
— Не спешите вьюноша. Придет и этому вопросу черед… Это хребет Уреньга — будем верить надписям. Это Нургуш. Это хребет Зюраткуль — тоже подписан. Это поселок Магнитный. Это речка Куваш.
— Это скалы? — указал карандашом Олег в мелкий рисунок.
— Возможно… Возможно… А вот крестик нарисован на каком-то кружочке с зазубринами… Что это?...
— Место, где закопан клад и камнями закидан.
— Может быть и так… Теперь давай разберемся с этими цифрами в кружочках. Обе цифры трехзначные… Начинаются с двойки и числа достаточно близкие… Азимуты это Олег!
— На что азимуты? Никаких особых ориентиров-то нет…
— А вот и есть… К примеру, солнышко!... Есть дата и дважды указано время суток. Представь себе. Ты сидишь среди камней. Идти по каким-то причинам не можешь. Надо звать на помощь, а при тебе камушки и золотишко, если верить тому старому жердяю… Что ты делаешь?... Дожидаешься, вечера и с помощью компаса снимаешь азимуты на заходящее солнце. Больше-то здесь не на что! Запомнить дату и время, и два курсовых угла не трудно. Рисунок же нарисован по зрительной памяти, дома. Потому и листок такой.
— А что ж тогда они не нашли-то? Раз уж такая точность.
— Ну, с точностью тут и разбираться не стоит. Ее просто нет. Человек думал вернуться на место и все вспомнить. Главное было попасть в нужный район.
— Стало быть, не вспомнил?
— Я думаю, ему не удалось больше туда попасть. Или плохо соображал, а то и вовсе лежал у костра… и оглядеться толком-то не мог.
— Так может быть там нарисован костер? Где крест…
— Может быть Олег. Скорее всего, так оно и есть. А вот обнаружить с достаточной точностью место можно, только имея специальные астрономические таблицы и карту крупного масштаба.
— Я гарантирую карту километровку. — Таблицы в интернете можно поискать.
— Таблицы… можно у городских геодезистов поспрашивать… Но и то, лично я не уверен в том, что смогу определиться в том районе. Проще топать на место и за несколько дней до указанного числа «пристреляться» точным компасом, а еще лучше буссолью. Конечно, если поставить цепью человек двести с часами и компасами, быстро бы определились… Сказав это, Гилев засмеялся.
— А разница большая будет по месту, если дней за пять снять замеры, — вернулся к теме разговора Олег.
— Дело даже не в суточной кульминации солнца. Все равно мы можем найти только район, на который укажут точки от различных замеров и все!... Дальше-то что делать?... Не на виду же положено было. Как минимум под камни сунул или вообще ямку выковырял ножом и засыпал, а сверху закидал камнями. Сто лет искать будешь! Он-то надеялся на зрительную память. Для него сто метров туда, сто сюда, разницы никакой!
— И что теперь?
— На рыбалку пойти и по пути посмотреть. Хотя бы с местностью познакомиться. Будет нечего делать, можно рискнуть в конце июля, начале августа походить с компасом. Только не трепи языком — засмеют.
— Да ну! Кому говорить-то? Моей Ленке без толку рассказывать… А другими незачем.
— Мы с тобой не рассмотрели никаких иных вариантов. А их много может быть… Ты беги сейчас до дому. А завтра после работы ко мне. За день накопятся мыслишки, какие, обсудим.
— Само собой! Я карту постараюсь завтра принести уже. Проще будет разбираться с вариантами. Он поднялся с дивана, на котором мы сидели не менее часа, над чертежом, и стал укладывать в пакет, обменянный армейский комплект пятнистого обмундирования.
— Может мне буссоль поискать у кого? А Валентин Александрович?
— Не ищи… Я когда-то покупал с рук. И давал попользоваться. Может, не угробили еще, так возьму обратно. Ты лучше ненавязчиво у кого-либо миноискатель пошукай, даже самодельный пойдет. Вряд ли глубоко прятали. Если что, поищем.
— Что-то я не припомню, чтоб у кого-либо имелся… Но закину вопросики, вдруг кто-то и имеет, да помалкивал до поры… До свиданья.
— До свиданья Олег. Дверь выходную плотнее закрывай, чтоб защелка сработала. Олег «сделал ручкой» и ушел по общему коридору на выход, затворив за собой дверь в квартиру.
«Ох! Что-то я не то делаю. Какие могут быть в наших краях клады?» — спохватился Гилев, бережно складывая и убирая в сервант листочек. «Дата известна, можно поискать в архивах обо всех происшествиях за август. Так ведь доступа к ним нет», — думал он. Валентин подошел к книжному шкафу и, не раздумывая стал извлекать из него книги складывая в стопочку. Все они оказались на одну тему, о камнях — драгоценных, полудрагоценных и поделочных.
«Так, что мы имеем в наших краях? И где? Может и искать нечего в той местности?» — бормотал он, усаживаясь перед журнальным столиком, на который и сложил стопку извлеченных им книг.