Начало октября 1975 года. Наш автобус, на Колымской трассе, залетел в колдобину и все пассажиры, облепив его как муравьи, толкали автобус то вперед, то назад. Низовая поземка снегом слепила глаза. Снег, мороз и ветер. Я потерял перчатки и мои руки замерзли, но я толкал автобус вместе со всеми. Когда автобус поехал дальше, я никак не мог согреться. Это было начало моего путешествия с Колымы в Находку. Я в то время слабо разбирался в географии и где эта Находка, и что это такое вообще, только догадывался.
Как устроен мир? Где-то жара, где-то холодно, где-то только увидеть Солнышко на небосклоне уже счастье, а где-то Солнце самый главный кошмар в жизни.
В Находку приехали ночью. Нашу группу отвезли в гостинницу-общежитие, где мы тут же легли спать, досматривать прерванный сон.
Как всегда я проснулся раньше всех, потихоньку оделся и перед выходом на улицу, одел на всякий случай свою полярную куртку. Куртка была классной, со специальным нагрудником, со слюнявчиком и капюшоном, расчитанная на сорокоградусные морозы.
Солнце только, только взошло над морем. Наша общага располагалась на склоне горы и сверху открывался вид на громадную, морскую бухту, окруженную горами. В бухте стояли морские суда под Советскими и иностранными флагами, и несколько военных кораблей. Растояние до кораблей и судов было приличным, чувствовалось, что все посудины были громадных размеров.
Моя куртка была явно лишней. Было тепло как летом, дыхание осени, в этих местах еще не чувствовалось. Краснели листья дикого винограда на множестве деревьев вокруг, но листва на самих деревьях и трава вокруг были по летнему сочно-зеленого цвета.
Так я впервые увидел маленький кусочек Приморья.
Нашей группе дали день отдыха для адаптации к местным условиям и мы этот день (и все остальные тоже) посвятили пьянству и развлечениям. Взяли бул-буль, ам-ам и пошли всей группой на ближайший морской пляж. Море, как выяснилось, называется Японским, а бухта как и город называется Находка. Море ласковое и притягательное как чужая жена, шуршало легкими волнами по прибрежной гальке. Прозрачная вода манила к себе. Было видно как на глубине всего лишь в метр, по дну ползали небольшие морские звезды, моские ежи и раки отшельники в ракушках.
Мы выстроились на ближайшем молу в ряд и уговорились на скорость доплыть до соседнего мола. Приз бутылка водки. Я видел много раз как люди прыгали с молов в воду, но в тот день я еще увидел как люди выпрыгивают из воды обратно на (чуть больше метровой высоты) мол. Как это получилось у тех кто первым прыгнул в воду я так и не понял, отвечали все кто мог однообразно: «Воооодаа хоооолоднаааая». Вода действительно уже была холодная.
Быть на море и не сходить на рыбалку мне казалось преступлением, но у меня не было рыболовных снастей. В советских магазинах рыбацких снастей было еще меньше. Только пустые полки и хамоватые продавцы, для которых покупатели извечная головная боль. Однако я душу отвел на отлове крабов. Вся снасть двух, трехметровый шнурок и гвоздь сотка. Еще был нужен сачек и вот вся снасть. Подбираешь дохлую рыбку на берегу, насаживаешь ее на гвоздь, привязываешь к гвоздю шнурок и опускаешь насадку в воду, между камней. Рыбу собаку (или по японски фугу) насаживать не стоит, крабы ее не любят. Зато на запах любой другой собираются стаями. Тут главное не жадничать и дождаться подхода крупных особей. Сначала, как тараканы, сбегается мелочь, затем подтягиваются более крупные особи. Вот тут и начинается рыбалка. Всю кучу крабов, осторожненько подтягивая шнурок, отрываем от дна и осторожненько поднимаем над водой. Тут же подставляем сачек и крабы в него падают. Таким способом я лавливал по картофельному мешку часа за два. Но когда закормил крабами свою общагу и соседнюю, рыбалку пришлось прекратить.
Мне в детстве довелось побывать на Черном и Азовском морях. В зрелов возрасте мне повезло побывать на всех морях и крупных озерах (Байкал, Балхаш...) бывшего союза, но любовь к Японскому морю у меня осталась на всю жизнь. Черное море по сравнению с Японским морем, все равно как придорожная лужа перед океанариумом. Черное море пусто и безжизнено. Мне приходилось заниматься подводным плаванием и охотой в Черном море, там надо очень постараться чтоб поймать краба или увидеть рыбку. Японское же море поражает обилием жизни. Я, например, видел вал, метра полтора в ширину и выше колена в высоту, из морских звезд и ежей вдоль берега выброшеных после шторма. На Черном море такое просто невозможно.
Как-то я искал осминогов в одной маленькой бухточке Японского моря. Плавал между подводных скал и заглядывал в каждую щель. Приходилось осматриваться и вокруг. В Японском море можно напороться на очень большого осминога, можно нарваться и на акулу. Осминогов не было и я нагружал свою сетку мидиями. Мидии, не в пример Черноморским, были больше моей ладони в длину. Их приходилось ножом отрезать от субстрата и от набранных в сетку на поясе мидий, мне уже приходилось уже по самолетному, с разгона подниматься на поверхность, чтоб отдышаться.
Неожидано ветер переменился и в мою бухточку погнало метровую волну с барашками и с заворотами. Между волнами растояние не больше пяти метров. Не успев отдышаться, я хлебнул воды из следующей волны, дальше больше. Надо было срочно выбираться на берег. Берег был в пятидесяти метрах, но метров двадцать надо было брести по мелководью, под ударами волн. Пока я добирался до берега, я потерял дыхательную трубку и один ласт. Но беда была в другом, я выходя на берег раздавил голыми ногами не меньше десятка морских ежей и их колючки оказались в моих ступнях.
Количество живности в прибрежной зоне Японского моря необычайно велико. Столь же богата флора и фауна на суше. Мне всегда было интересно изучать жизнь во всех ее проявлениях, но чем больше ее изучаешь, тем больше загадок и неизвестности. Каждый раз, как я приезжаю в Приморье, убеждаюсь в своем полном невежестве.
Раз я со своей семьей гулял в лесу возле города Тихоокеанск (он же Фокино, Шкотово и заодно Техас) оставил своих сыновей и жену на вершине невысокой сопки, сам спустился за водой к ручью между сопками. Столько змей и такого их разнообразия я не видел и не встречал никогда в жизни. Я уже почти год прожил в этих местах и за все прошлое лето видел только одну змею раздавленную машиной на дороге. В этот раз мне повезло нарваться на такое обилие. Каких только змей я не увидел. Самая большая толщиной в мою руку и с головой с кулак, посмотрела на меня с презрением и продолжила ползти своим путем. Мелочь тоже не торопилась уступить дорогу. Из всего увиденного, я узнал только одну разновидность гадюки. Как назывались остальные змейки я не знал.
А как-то раз, еще весной, иду по лесочку и слышу как свистит маневровый паровоз. Но паровозов поблизости быть не могло, так как нет железных дорог и паровозы уже давно ушли в прошлое. Но посвист повторился, то с одной стороны, то с другой, то сразу со всех сторон. Секрет свистков узнал на следующий день, это оказались фазаны. Оказывается, что токовые крики фазанов удивительно похожи на посвист паровозов.
А однажды я в горах нашел лиану с неизвестными ягодами. Что такое лимонник и виноград я знал, но это было что-то непонятное. Ягоды на коротких черешках висели на длинной плети, были твердыми как камешки и кислыми. Я не опасаясь испачкаться насыпал ягодок в нагрудный карман рубашки и направился в сторону дома. Примерно через час одна ягодка вдруг размягчилась, я собрался ее выбросить, но так как очень хотел пить, попробовал заглушить жажду кислотой ягоды. Ягода оказалась сладкой и удивительно ароматной. Поискал еще мягонькую ягодку в кармане, тоже кусная. А жесткие по прежнему оставались противно-кислыми. Пока дошел до дома, ягодки доел и так и не узнал их названия.
А раз возвращался с сынишкой и своим догом из прогулки, в тех широтах ночь наступает сразу же как сядет Солнце. Мы торопились, до города было еще очень далеко и надо было до темноты, с горной тропы выбраться на дорогу. Но мы не успели, темнота навалилась такая, что небыло видно собственных ног. И вдруг! Впереди, метрах в тридцати от себя, мы увидели яркую вспышку. Затем вспышка повторилась чуть ближе, потом еще. Что-то непонятное приближалось к нам на высоте около полутора метров. Даже мой пес прижался к моим ногам и смотрел на вспышки. Когда это что-то пролетало возле нас, я подставил руку и мне в ладонь что-то попало. Оказалось что это местный светлячок. Европейские светлячки светят еле заметно, а дальневосточные просто слепят своим светом. Через несколько дней я с сыновьями наловил местных светлячков и выпустил их (светлячков) в нашей спальне. Ночью засветился только один, но и этого одного хватило, чтоб напугать мою жену.
Как-то я ехал на поезде из Хабаровска во Владивосток. В распахнутые окна доносился аромат цветущих трав, среди невысоких липок торчали громады кедров. На пригорках росли причудливо-изогнутые деревья, как на японских картинках. Я вышел в тамбур покурить и увидел плачущего мужичка. Спросив, что случилось, я услышал: «Эта природа, мне напомнила мою первую любовь!».