1.
В.И. КАРПЕНКО: «... важно не потерять контроля
за важным периодом жизненного цикла лососей.»
11 февраля 1992 года Россия подписалась под Конвенцией о сохранении запасов анадромных видов рыбы в северной части Тихого океана, существовавшей в рамках правил, принятых по исследованию, вылову и воспроизводству лососей между Японией, Канадой и США, и вошла в этот состав четвёртым полноправным членом. Спустя год Конвенция была Россией ратифицирована и при ней создана Комиссия по анадромным рыбам северной части Тихого океана.
С тех недавних лет с участием российских специалистов проведено уже восемь сессий по обсуждению изучения и сохранения тихоокеанских лососей. Причём, помимо упомянутых осенних сессий, существуют ещё и ежегодные весенние заседания, одно из которых, по решению российского правительства, состоится в марте текущего года в Петропавловске, на Камчатке. При Комиссии основаны три рабочих комитета: -- по научным исследованиям и статистике; по контролю (фиксирующий все нарушения правил рыболовства и правильное их выполнение) и административно-финансовый.
На этих встречах учёные четырёх стран, расположенных на берегах, которые омывают воды Тихого океана, в реках которых нерестятся все виды анадромных рыб: нерка, кета, горбуша, кижуч и др., обмениваются опытом своих наблюдений за их подходами, нерестом, вылуплением мальков из икринок, их скатыванием в море, распределением по зонам нагула, миграционными путями в океане и возвратом, снова, на нерестилища. Здесь производится оценка запасов лососей, изыскиваются методы сохранения стад этих ценных для жизни человека рыб, координируются результаты исследований специалистов каждой страны в отдельности. И с каждым годом вопросы по сохранению запасов лососей Северо-Тихоокеанского побережья ставятся всё строже, что влияет и на изменение правил ведения промысла в этом регионе.
Поэтому-то сегодня изъявили желание вступить в эту коалицию и Корея с Китаем. Но, так как они и являются самыми злостными нарушителями правил Конвенции, им в приёме было пока отказано. По правилам Конвенции, все её члены должны одинаково соблюдать её требования. Однако, технические, экономические и практические возможности не у всех из них одинаковы, и участникам приходится принимать компромиссные решения. Например: после нашей «перестройки» по всему Дальнему Востоку сильно подорвалась как береговая, так и находящаяся на плаву обрабатывающая база. Мы уже не можем изымать то количество рыбы, которое изымали раньше, а у японцев традиционным видом лова лососёвых является лов дрифтерными сетями в открытой части океана, где нагуливаются и американские, и канадские, и японские, и русские лососи. Таким образом, перегораживая многочисленными сетными порядками традиционные пути миграции лососёвых стад, они вылавливают большее количество рыбы, чем другие страны – члены Конвенции, и тем самым подрывают возвратную численность лососей к местам своего нереста.
В результате было принято решение – перевести японский добывающий флот из мест традиционного нагула лососей в русскую экономическую зону межправительственными соглашениями.
По этому соглашению, японская сторона даёт нам лимиты на вылов в своей экономической зоне сайры, сельди-иваси, скумбрии. Но так как (об этом было сказано выше) нам активно ловить и обрабатывать в открытом море рыбу нечем: скумбрию мы не ловим, иваси на сегодняшний день надолго ушли от берегов в океан в неизвестном направлении, а сайру осваиваем всего на 40-50%%, то и потребности рынков, как внутреннего, так и внешнего – азиатско-американского резко изменились. И сегодня только на продукцию из лосося остался большой спрос.
В связи с этим российская сторона с 1997 года значительно ограничила лов нерки в нашей экономической зоне для иностранных судов. В результате с японской стороны последовали жалобы, что лов лососей для них стал убыточным. Однако, это не мешает им с удовольствием брать квоты на их вылов в наших водах, что не скажешь о русских рыбаках, которые и от сайры-то их отказываться стали, т. к. спрос на неё на рынках упал. Зато в наших реках увеличился возврат половозрелых особей. Хотя и здесь возврат нерки зависит от того, как наша наука определяет районы лова для иностранцев, и как сама природа распределяет её миграционные пути. В 1997 году, например, сфера деятельности японских рыбаков, локализация их судов в значительной степени совпала с миграционными путями нерки, и её было выловлено довольно большое количество, что и послужило толчком для нашей стороны об ограничении вылова в последующие годы. И уже в 2000 году результат этого ограничения дал приятно небывалый её подход к нашим нерестилищам.
Хотя не только этот фактор сказался на увеличении подхода нерки к нашим берегам, увеличились подходы в некоторые реки и горбуши, и кижуча, и чавычи. И это учёные связывают, во вторую очередь, с потеплением климата в Беринговом море. Как сказал при встрече заместитель директора по науке КамчатНИРО Владимир Илларионович Карпенко: «С потеплением климата изменился нагульный ареал лососей. Эти выводы мы делаем из многих работ, которые проводятся и обрабатываются нашей международной комиссии. Здесь чётко прослеживается, что многие стада, которые раньше нагуливались южнее Алеутских островов, сейчас в большей степени занимают Берингово море. Подошедший с юга тёплый фронт изменил в южных зонах нагула биологические характеристики, да и кормовая база там стала значительно ниже. Считаю, в некоторой степени и из-за того, что японские рыборазводные заводы выпускали слишком много мальков, которые конкурировали на одной и той же кормовой базе с дикими лососями, но меньше выживали. И сейчас они вынуждены уменьшить выпуск заводской молоди, потому что, чем больше они её выпускают, тем меньше её возвращается, снижается выживаемость поколений, особенно кеты, хотя они большую работу ведут в этом направлении: и время для выпуска подгадывают, и подкармливают мальков после ската, и контролируют их рост для самого ухода в океан, а потом совместно с ними определяют, в каких районах их кета нагуливается. В этом плане мы с ними работаем с 1988 года, и определили, что их кета в Берингово море и даже в залив Аляску заходит. И эта самая кета на наши стада сильно повлияла в худшую сторону: сейчас наша камчатская кета стала позже созревать и размеры её уменьшились. Но вот в плане количества в 2000 году мы получили приятный сюрприз: впервые за десять последних лет на кете успешно сработали рыбаки западного побережья Камчатки и северо-востока. У нас существует несколько рыборазводных заводов, но приходящие на нерест лососи в основном все дикие – естественного воспроизводства, поэтому, сравнивая с японским возвратом, можно сделать вывод, что наши чистые лососи более устойчивы к природным океанским катаклизмам.
В прошлом году случился и большой всплеск по нерке за всю историю наших наблюдений. Почему он произошёл? Об этом вам лучше может рассказать Виктор Фёдорович Бугаёв. Он её вплотную занимается.
Оправдался наш прогноз и по горбуше на западной Камчатке. Другое дело – изменила она свою локализацию. Видимо сложилась такая гидрологическая обстановка, что основная её масса прошла далеко на север, а потом, вдоль берега, стала спускаться на юг, и не наша вина в том, что многие предприятия на реке Большой остались без рыбы. В этом плане нужно было соблюдать правила рыболовства и не выставлять такое огромное количество ставных и закидных неводов вплотную друг к другу.
Но, как всем известно, за каждым подъёмом следует спад и уже есть прогнозы, что скоро наступит обратный эффект. По нашим наблюдениям уже во второй половине 90-х годов было снижение численности американских лососей, затем, с задержкою в 4-5 лет, начнётся спад азиатских. Так, после их падения в середине 90-х годов, после 2003 года московский учёный Л. Б. Кляшторин предсказал возможное падение количества подходов российских лососей, а по горбуше к 2015 году ожидается снижение даже до 50-ти процентов. По чавыче уже сегодня наблюдается снижение, т. к. очень много её вылавливается неполовозрелой дрифтерными сетями, выставленными для облова нерки и горбуши в наших водах по межправительственным соглашениям. И сейчас для нашего института и для России в целом важно не потерять контроля за происходящими биологическими процессами в океане и важным периодом жизненного цикла лососей, и выполнять все рекомендации наших стандартных наблюдений. Даже один пропуск в мониторинговых наблюдениях не позволит потом сделать объективно правильный вывод в изменении динамики численности лососей.»
2.
В. Ф. БУГАЁВ: «Четырнадцатикратное переполнение производителями нерки озера Азабачье в 1995 году... могло бы в этом году привести рыбаков Усть-Камчатска к безрыбью, то есть к катастрофе относительно уловов нерки, но... нерка вернётся в Камчатку. Катастрофы с ней в 2001 году не произойдёт».
Начиная с 1940-х годов, и по 1983-ий, на Камчатке (что на западном, что на восточном её побережьях) были одинаково высокие подходы на нерест горбуши по нечётным годам. Но вот, в восемьдесят третьем году, случилось сильнейшее переполнение нерестовой горбушей рек западной Камчатки. После чего всё поколение этого года нереста практически погибло: рыба давила друг дружку, а выметанная икра не попала в грунт, т. к. нерестилища были перепаханы животами вновь и вновь подходящих особей. От такого нереста скат молоди стал незначительным, и уже с 1985 года подходы возвращающейся на нерест горбуши оказались низкими.
С этого времени высокочисленные (доминантные) поколения горбуша западного и восточного побережий стала нереститься в противофазе: на западном – по чётным годам; на востоке – по нечётным.
Надо сказать, что такое природное разделение нереста самой массовой рыбы по годам очень благоприятно сказалось на других видах лососёвых рыб, нерестящихся в этих же реках. В те годы, когда в меньших количествах шла на нерест горбуша, -- больше и лучше нерестились здесь нерка и кета. А также, в результате ската молоди горбуши в море, раньше регулярно происходил подрыв кормовой базы, которая у всех лососей является идентичной, что отрицательно сказалось на нерке и некоторых стадах кеты. Теперь, из-за разобщения лет нереста доминантных поколений горбуши западной и восточной Камчатки, у нерки и кеты камчатских стад, за счёт более стабильного и равномерного поступления пополнения в океан и снижения межгодовой пищевой конкуренции, произошло улучшение выживаемости особей в морской период жизни приблизительно в 2-3 раза. А вот для кижуча и чавычи, как считает доктор биологических наук В. Ф. Бугаёв, эти последствия могут оказаться не совсем удачными. Но об этом скажет время.
Однако, в первые восемь лет учёные не связывали увеличение численности такой ценной пищевой рыбы, как, допустим, нерка, с уменьшением численности горбуши. Это увеличение, например озерновской нерки, приписывали исключительно результату минеральной подкормки (фортилизации) и оптимальному пропуску производителей в бассейн Курильского озера, из которого вытекает река Озёрная. Впервые на такое увеличение учёные обратили внимание в 1991-92 годах. В 2000 году это предположение переросло в уверенность. Затем – на почве ослабления конкурентных пищевых взаимоотношений нерки и горбуши в море, стала в последние годы восстанавливаться и численность нерки и кеты реки Камчатки.
Вторым благом для камчатских лососей учёные считают наступающее глобальное потепление климата, и в том числе -- на севере Тихоокеанского побережья. Как говорит в частности доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник КамчатНИРО Виктор Фёдорович Бугаёв: «Увеличение температуры воды в океане в среднем на полтора градуса станет большим благом для наших и аляскинских лососей, потому что она в этой части Берингова моря очень холодна для них. А вот такое же увеличение на побережье штата Вашингтон или Британской Колумбии приведёт к депрессии стада. Если на реке Фрейзер (Ванкувер) берут сейчас 20-30 тысяч тонн, то по прошествии некоторого времени уловы могут упасть до 5 тысяч тонн. И это потепление уже сказывается на численности наших стад.
Но надо не забывать, что наравне с положительными факторами для наших лососей существуют и отрицательные. Главными из них считаю -- разрешённый японским рыбакам дрифтерный лов в российской экономической зоне. Наиболее губительным этот промысел оказался для запасов камчатской чавычи, которая, которая, будучи неполовозрелой, и имея сходные размеры с неркой и кетой, всегда присутствует в прилове дрифтерных сетей. А значит эта часть чавычи уже никогда не созреет и не вернётся на нерест в свои реки. Глубоко убеждён, что в резком снижении запасов чавычи на Камчатке прежде всего повинен дрифтерный промысел.
На втором плане стоит браконьерство в нерестилищах рек. Это касается всех рек Камчатки, но основную тревогу вызывают реки Большая и Камчатка, и, в частности, положение в Мильковском районе, где нещадно истребляются, как чавыча, так и кижуч.
На Камчатке также воспроизводится порядка 15 процентов всех мировых запасов нерки, и 80 процентов из них составляет нерка реки Озерная -- на западе и реки Камчатка – на востоке. В настоящее время нерка реки Камчатки находится по своей численности на уровне численности 30-х, начала 40-х годов. Что приятно радует. Уловы её составляют 4 – 6 тысяч тонн. Таких уловов не наблюдалось на протяжении 60-ти лет
Нерка реки Озерной максимальную численность имела в 1990 году, когда её выловили 14, 5 тысяч тонн береговым способом и несколько тысяч тонн в открытом море. Сейчас уже наблюдается снижение уловов. Стабилизация наступит в ближайшие годы на уровне 5 – 6 тысяч тонн. В 2003-4 годах может снизиться до 4 тысяч тонн. В целом хочу сказать, что 5 – 6 тысяч тонн ежегодного вылова в реке Озерной – это довольно неплохо, а чтобы по 15 тысяч – такого постоянно не может быть.
Большое место в наших научных работах занимает прогнозирование подходов рыбы к камчатским берегам. Само собой разумеется, что из-за новых взглядов на роль горбуши в динамике численности нерки, наработанные ранее материалы прежнего прогнозирования – уже не подходят для прогнозирования современного. Но мы активно работаем, как по прогнозированию нерки реки озерной, так и реки Камчатки. И уже есть неплохие результаты.
Некоторую проблему составляет прогнозирование на реке Камчатке. Здесь на динамику численности нерки сильное влияние оказывают частые извержения вулканов. Допустим, хорошее удобрение вулканическим пеплом озера Азабачье может обеспечить рыбаков выловом здесь до 60 процентов нерки всего бассейна реки Камчатки. Здесь у нас опыт прогнозирования всего 6 лет. В 1999 году мы впервые разработали по этим наблюдениям новый прогноз, отвечающий современным условиям. Ошибка такого прогноза составила в прошлом году всего 3 процента. Эта цифра сама за себя говорит, что методика такого прогнозирования очень прогрессивная, тем более она и далее будет проходить корректировку в нужном направлении.
С большим интересом мы ожидаем возврат в бассейн реки Камчатки нерки в 2001 году. Дело в том, что в 1995 году произошло 14-кратное переполнение рыбой нерестилищ озера Азабачье. Если брать те знания, которые ранее существовали об этом озере, то в 2001 году туда практически не должно было вернуться рыбы. Уловы должны бы, по методике тех прогнозов, составить 0, 5 или 1, 0 тысяча тонн. Но мы ожидаем, что улов всё же будет в пределах 5 тысяч тонн, и нерка озера Азабачье составит в нём 30 процентов. Такие выводы мы соотносим с изменением ситуации в океане, о которых я уже говорил. А если бы в 1995 году не было такого большого переполнения нерестилищ, то улов не реке Камчатке в 2001 году мог бы быть порядка 8 – 9 тысяч тонн.
До 2004 года уловы нерки в Камчатке будут варьировать в пределах 4 – 6 тысяч тонн, а с 2005-6 годов снова предполагается некоторое увеличение.
Эти выводы я уже делаю после того, как поменял свои взгляды на оптимальную численность заполнения нерестилищ неркой во всём бассейне реки Камчатки. Ещё два года назад я предполагал, что она должна составлять 1200000 – 1300000 штук, а когда пересмотрел динамику, -- пришёл к выводу, что необходимо 530000 штук, при этом в озеро Азабачье достаточно пропустить 50000 производителей. Четырнадцатикратное переполнения особями нерки озера Азабачье в 1995 году, когда на нерест прошло 690000 штук, могло бы в этом году привести рыбаков Усть-Камчатска к безрыбью, то есть к катастрофе относительно уловов нерки, но по описанным выше причинам, связанным с горбушей западного и восточного побережий, которая изменением своего поведения изменила пищевые взаимодействия лососей в океане, -- повысила выживаемость нерки в 2-3 раза,-- нерка вернётся в Камчатку. Катастрофы с ней в этом году не произойдёт».
3.
Н. Б. Маркевич: «... Заявления американцев о том, что мы вылавливаем их бристольскую нерку -- необоснованы .»
Прогнозирование подходов лососёвых стад на нерест к камчатским берегам – дело довольно длительное и затруднительное. Возьмём, допустим, горбушу. Она возвращается каждые два года. Как уже говорили выше Владимир Илларионович Карпенко и Виктор Фёдорович Бугаёв – надо разделять горбушу западного и восточного побережий, которая имеет массовые подходы по чётным и нечётным годам соответственно. Предварительный двухгодичный прогноз учёные КамчатНИРО делают только по количеству пропущенных на нерест производителей или же по заложенной в грунт икре, что приблизительно – одно и то же.
После появления мальков, начинается скрупулёзная корректировка начального прогноза. Она базируется на учёте скатившейся в море молоди. Этим занимается лаборатория исследования морских лососей КамчатНИРО. И заключается этот учёт в траловом вылове молоди в период её откочёвывания от морского побережья на нагул. В течение двух лет ведётся контроль с судов занимающихся сетным дрифтерным ловом в открытом море, а потом, уже при возвращении её на нерест, на миграционных путях снова выставляются порядки, чтобы определить точный прогноз количества и времени подхода рыбы к нашим рекам. И только после этого объявляется конечный объём вылова для камчатских рыбодобывающих предприятий.
Но если с горбушей – самой массовой рыбой всех лососёвых видов – дела в прогнозировании, не смотря на многие трудности, обстоят более-менее благополучно, то другие виды поддаются прогнозированию ещё труднее. Например, в 1999 году по всему побережью Берингова моря произошли мощные подходы нерки: как на Камчатке, так и на Аляске. И если наши учёные всё-таки предполагали большой её подход, то американским – это стало большой неожиданностью. А до этого, чтобы хоть как-то оправдать своё неведение в этом вопросе, они во всеуслышанье выражали мнение (выдавая его за главную версию), что их бристольскую нерку во время нагула в море вылавливают в экономической зоне России рыбаки дрифтерными сетями, работающие по межправительственным соглашениям.
Чтобы выяснит состоятельность подобной версии и её научную обоснованность, я обратился за разъяснением к заведующему лаборатории динамики численности лососёвых рыб, кандидату биологических наук КамчатНИРО Николаю Борисовичу Маркевичу, и предлагаю ниже его высказывание по этому поводу:
Я бристольской неркой вплотную не занимаюсь, но считаю, что говорить о том, что численность бристольского стада этого вида упала из-за её лова, когда она нагуливается в наших территориальных водах, – по меньшей мере не корректно. Американским исследователям, в первую очередь, следовало бы разобраться в том, что происходит с их неркой, и почему так неожиданно для себя они получили столь мощные её подходы в 1999 году.
Определение принадлежности стада к тому или иному региону воспроизводства – его идентификация – основано на весьма косвенных оценках. Одним из методов такой идентификации является анализ особенностей строения структуры чешуи для стад из отдельных районов воспроизводства. Предполагается, что некоторые характеристики строения чешуи специфичны для отдельных стад. Таким образом, для того, чтобы провести их разделение, необходимо предварительно собрать материалы по чешуе из отдельных рек и дать их объективные статистические характеристики. Это называется этапом создания реперной базы данных. Далее – собирается чешуя от рыб из смешанных морских уловов, и характеристики её строения сравниваются с реперной базой. На этом основании изучаемых особей относят к тому или иному стаду. Затем определяют долю рыб тех или иных стад в совокупном улове.
Но здесь необходимо отметить следующее: чтобы подобное определение оказалось достаточно объективным, необходимо иметь набор стандартов чешуи по всему ареалу изучаемого вида. В случае же с неркой, кроме бристольской, в распоряжении наших исследователей имеются достаточно хорошие стандарты для стад озера Азабачье, озера Курильского и некоторых мелких группировок юга Камчатки и её западного побережья. Поэтому идентификация стад не всегда достаточно объективна. И если по своим чешуйным параметрам какие-либо особи идентифицируются не очень надёжно и не могут быть причислены к какому-либо крупному азиатскому стаду, это не означает, что она обязательно принадлежит к «бристольской» группировке. Даже если характеристики строения чешуи этих особей оказываются близкими к бристольскому стаду. При научном обсуждении в стенах института это всегда подчёркивали наши исследователи и предостерегали от скоропалительных выводов.
Необходимо подчеркнуть, что нами плохо ещё охвачен северо-восток Камчатки (Корякия), где имеется солидная система озёр: Анана, Ильпыр, Потатгытхын и др.. Они гораздо меньше по сравнению с озером Курильским или Азабачье, но в сумме могут давать большое количество нерки, возвращающейся на нерест в этот регион. В 1999 году прибрежный вылов этой нерки (непосредственно у рек воспроизводства) составил 1450 тонн. Очевидно, что это была не бристольская нерка. Но стандарты чешуи «корякской» нерки у нас до последних лет отсутствовали. Раньше в этом районе работала система пунктов Камчатрыбвода, и было проще организовать наблюдение. А после развала СССР и «отделения» Корякии, а также в силу экономических причин последних лет, наблюдения там прекратились. Только теперь наши сотрудники стали выезжать туда для сбора соответствующих материалов.
Полагаю, что обогащение реперной базы может привести к корректировке ранее полученных выводов и существенно снизит долю «сомнительных бристольских» рыб в смешанных уловах.
Высказывания привлечённых к моей статье известных на Камчатке людей – учёных КамчатНИРО о численности дальневосточных лососей приятно радует. Чувствуется, что эта дорогая, действительно «красная» рыба, занимает их умы и время. Как говорят в таких случаях: «Ситуация под контролем.» Они прекрасно осведомлены о запасах не только камчатских лососей, но и спорят с иностранными ихтиологами по их запасам, что приятно радует. После разговора с ними умиротворённо успокаиваешься душой в том, что хоть ближайшее десятилетие не грозит исчезновением красной рыбы – на наш век хватит. И на весеннем, мартовском, заседании международной комиссии по анадромным рыбам северной части Тихого океана, которое состоится в этом году в Петропавловске, им будет что сказать своим американским, канадским и японским коллегам. А вот с другими, «менее ценными», как считают пользователи, но так необходимыми для жизнедеятельности человека видами рыб – минтаем, треской, камбалой – дела обстоят куда плачевнее. При сегодняшнем бесконтрольном прессинге на них со стороны рыбаков всех стран, им грозит минимум – занесение в «Красную книгу» и максимум – полное исчезновение. А значит и исчезновение всего морского животного мира, кормом для которых являются эти рыбы...
19 января 2001 г.