Книголюб

“Книголюб”. / рассказ /.


“Не стая воронов слеталась
На груды тлеющих костей,
За Волгой, ночью, вкруг огней
Удалых шайка собиралась.”

     А.С. Пушкин, поэма 
      “Братья разбойники “.


...встречи – не цветы.
Они не вянут, не гибнут,
  бесследно уходя в тление.
Встречи учат.
/ Конкордия Антарова. /
                “ Две жизни “.


Это меня просто поразило...! Еще никогда в своей жизни я не слышал, чтобы так просто, без всякого пафоса, и  как – то по особенному загадочно и тревожно, прозвучали замечательные Пушкинские строки... А мужичонка был неказист, мал ростом, с большим сломанным носом, брюки и пиджак помяты, да и сам он был “навеселе”. Мы стояли на лестничной площадке и этот дедок, которому как я сейчас поминаю еще не было и пятидесяти, читает вступление из
 “Братьев разбойников “. Я, признаюсь, тоже был “выпивши “, но первые произнесенные строки задержали на месте, а уж потом поразили так неожиданно и пронзительно.
Обшарпанная гостиница, ветхая лестничная площадка, маленький мужичок и стихи Пушкина, загадочные и волнующие... И где? В  каком -то селе Калиновка, на Украине, под г.Николаевом. Это была  моя первая командировка и работа после окончания института.
Военный объект, большущая радилокационная станция, после 3-х месяцев практики на Московском институте дальней радиосвязи. Что можно было ожидать от этого назначения?
Желаешь или нет, а три года отработать надо! Славная советская система распределения после окончания высшего учебного заведения предполагала, что ты должен помучиться на нее...
Платили,правда неплохо по тем меркам, командировочные , пыльные, зарплата.
Вобщем, впереди ожидала смертная тоска с ночными дежурствами, картами, пьянками, и другими нехитрыми удовольствиями. Собственно это уже продолжалось около 2 – х недель...
И вдруг, такой неожиданный поворот! Он смотрел на меня спокойно и даже с любопытством!
Наконец – то я понял, почему! Ведь я остановился... Шел себе шел, и остановился... По видимому другие просто не обращали на него никакого внимания ... А у него на душе что – то наболело, или напротив – было очень радостно, но люди вокруг него этого не хотели замечать.
И я бы скорее всего не заметил, но Пушкин,... на  лестничной площадке, в полутьме...
Он усмехнулся: “А ты стихи любишь!” “Теперь в них никто не понимает, так..., что – то  в школе проходят, а все равно ни черта не понимают!” “А может ты и Толстого любишь?”
“Толстого люблю, но не все. “А ты его по настоящему и знать не можешь! “. Это почему еще, возразил я! Ты, друг, того не обижайся! Потому как ты двух третей из Толстого прочитать и не мог! Ну не было у тебя такой возможности! У меня имелось собрание сочинений в 20 – ти томах, знаете, ну коричневое такое, о чем я поспешил сообщить своему оппоненту. “ Друг, у Толстого есть собрание сочинений в 90 - томах, но об этом мало кто знает.”
И тут началось такое... Всю жизнь я считал, что книги можно читать и считал это самым любимым занятием. За окном мелкий моросящий дождик, уютный диванчик, настольная лампа,
теплый плед чуть ли не по уши, в руке новая книга. Вот, сейчас, ты открываешь первую страницу, листы упруго скрипят под пальцами, и запах, восхитительный, свежий типографский запах уносит тебя далеко – далеко. И вот ты уже следопыт, воин, монах –  расстрига, или степной вольный казак и несешься по упругой степи уводя стаю коней от погони! Никогда не устану повторять, я завидую людям которые еще не прочитали интересные книги! Ведь у них впереди столько замечательных волнений, переживаний и не удовлетворенного любопытства! Ведь предвкушение и ожидание и есть самое замечательное лакомство.

  В общем мы простояли на лестничной площадке около трех часов. Кто – то здоровался проходя мимо, невдалеке шумела подвыпившая компания, я забыл зачем поднимался  на  следующий этаж, неожиданно мой новый знакомый предложил заглянуть к нему в номер и продолжить беседу. Я с большим удовольствие согласился. Да, оказалось, что  книги не только читают, но о них ещё можно говорить и даже собирать их. Ну не так конечно, как это делало большинство – по цвету и размеру, чтобы в шкафу было заполнено. Но так, чтобы взяв каждую в руку ты испытывал бы сладкое волнение не только от перечитанного, но и от того – где, когда и при каких обстоятельствах она попала в твои руки. Об этом можно составить целые тома детективных историй. Как – то, было это в Ленинграде, году 1981, я оказался на сходке книголюбов, где – то на берегу Невы или ее притока, по колено в снегу, где топтались замерзшие книголюбы.  А потом, вдруг откуда ни возмись появились милиционеры с собаками и один из любителей – книголюбов удирал через замерзшую реку, а после него оставались темные следы, видно лед в том месте был еще тонок. Натренированная милицейская овчарка догнала его и схватила за рукав. Сейчас  я  вспоминаю этот эпизод как детективную историю. Тогда же было не до шуток!
...Мы сидели в неказистом гостиничном номере, пили пиво и говорили о литературе. Потом, много позднее, я стал воспринимать литературу явлением более интересным чем жизнь.
И только совсем недавно понял, что жизнь все же первична. Просто тогда литература казалась необычайно красочной, заманчивой, романтичной, тогда как жизнь представлялась нудной, обязательной тратой времени, попросту – скучной. Но это все потом...
А сейчас, впервые в жизни мне было по – настоящему интересно. А интерес этот разбудил – маленький, неказистый человечек – звали его Володя Фомичев. Он приехал на объект откуда – то из под Москвы. Внешне средний, серенький человечек, оказался для меня находкой.
...На  следующий день мы встретились снова, сидели в номере, опять пили пиво и говорили, говорили, говорили... Он многое знал, в особенности о книгах. От него я впервые услышал о Смирнове – Сокольском и его книжке ”Рассказы о книгах “.Мне открылся совершенно новый мир. Вскоре я стал книголюбом – собирателем. Рядом в г. Николаеве была хорошая городская библиотека. Там вскоре я познакомился с девушкой – библиотекарем и получил доступ  в генеральный каталог библиотеки. Я читал Константина Бальмонта, Велемира Хлебникова - издание 30 – х годов, Сашу Черного, Андрея Белого, Игоря Северянина – дореволюционные издания и все это большой редкостью, а для большинства любителей просто недоступным наслаждением. Вынести такие книги было абсолютно невозможно, и я переписывал их и переписывал...
Потом из этих записей получилась очень хорошая книга любовной лирики русских поэтов, если эту книгу могли бы издать в то время, многие любители были бы благодарны за этот подарок. К сожалению ничего этого нельзя было сделать. “Режим “ - т. е. социалистический строй при котором мы жили, боялся не только другой идеологии, простые человеческие чувства и слова были под запретом.
Почему? Думаю эти книги могли навести человека на совершенно другой уровень понимания нашего мира, а это было опасно, очень опасно...
А тогда Володя рассказал мне о Льве Толстом, особенно о его религиозной и нравственной позиции. А потом в его руках, я впервые увидел том энциклопедии “Брокгауза и   Ефрона “, издание 1890 г. А через несколько лет, в букинистическом магазине, что на Преображенской, я увидел его ( издание ) - полное, в 82 – х томах и еще 4 – е дополнительных тома. Они были плотные, с золотым тиснением и на веленевой бумаге, (т. е. изготовленной из тряпок), желтоватой и с великолепными  гравюрными иллюстрациями,  а цветные были выполнены в технике специальной цветной литографии, проложенные тончайшей папиросной бумагой! “Это были не обычные книги, от них веяло мудростью и утонченностью прошлых веков, их страницы были нежнее свежих ланит  юных девушек, их можно было ласкать как любимую женщину, ты словно сливался ними,  как сливаются с первой одухотворенной любовью и весной начинающейся невинной жизни.
По сравнению с другими людьми я казался себе мифическим “Крезом “ и современным
Рокфеллером. Вокруг меня спокойно ходили люди, они ели, разговаривали, пили пиво наконец, но совершенно не догадывались, что рядом с ними живу я, тот который обладает несметным богатством. Иногда я играл в такую игру – задавал сам себе вопросы из любой области знаний, а потом искал ответы в моей возлюбленной энциклопедии. И что же вы думаете? Я всегда получал ответы на свои вопросы! История, культура народов, философия, этнография, научные открытия, путешествия, люди, животные, растения, экономика и наука, религия, мифы народов мира, психология и этика – я обладал этим всем, любил и наслаждался и не было на свете большего  счастья!
Но все это будет потом, а сейчас я встретил учителя. Ничто в жизни не бывает случайным, но учитель приходит, к тому, кто готов в настоящий момент, кто чувствует в себе силы и желания воспринять... О, я был готов! Среди всей этой разнородной братии, вертевшейся вокруг, оказался человек! Внешне простоватый, какой – то непристижный на вид, зато с внутренним огнем и интересом, оказавшимся так близким моим интересам. Может быть такие и раньше были, не много – умные, оригинальные, неожиданные, однако этот встретился мне в пору, когда я был совершенно готов к очередному переосмыслению своей жизни! Что ж, великое спасибо тебе, друг, Фомичев,  не каждый день способен поражать как тот, проведенный с тобой...
Более 20 -ти лет я собирал книги, - они в условиях того строя в котором мы жили, составили экологическую нишу, в которой я мог спокойно, не травмируя свою душу, существовать в том мире. Те ужасные условия несвободы научили меня воображению и достаточно спокойному отношению к тогдашней действительности. Так книги на долгое время заменили для настоящую живую жизнь, но я совершенно не сожалел, да и сейчас не жалею об этом. Очевидно так надо было, чтобы я нескатился в меркантилизм, ложь и тривиальность той обыденной жизни. Ведь меня окружали лучшие умы мира, их идеи и вкус были моими проводниками в оценке жизненных ценностей. Всякому следствию предшествует причина, сама являясь результатом предыдущего следствия... И если на каком – то этапе мы понимаем  это, у нас есть возможность изменяя себя - изменить и мир вокруг себя. Но сделать это можно лишь в нашем настоящем, а не книжном мире. Наступил момент и это, можно сказаь прозрение, пришло и ко мне....
Однако это уже совсем другая история...

               
                LA  2006.(1972)