Чья-то странная шутка - этот апрель. Все вокруг светится и цветет, а ты чахнешь от одиночества, будто старушка, оставленная внуками в пустой трехкомнатной квартире - и глупо, и глухо...
А тебе ведь всего семнадцать, и каждый второй знакомый при виде тебя захлебывается желанием быть с тобой. Да, мысль о физической связи в столь юном возрасте отвратительна, а нынешние отношения вряд ли существуют без нее. Вот и сидишь в пустой трехкомнатной квартире, кидаешь пальцы на фортепиано, и эхом соседи стучат ложкой по батарее. "А я думала, что виртуозно играю". И плевать, что час ночи!
Вдруг раздается звонок, и ты лениво стаскиваешь тело с высокой «музыкальной» табуретки, идешь в прихожую, где телефон стоит на подзарядке, и вдруг осознаешь, что звонит не он – кто-то жмет и жмет на дверной звонок. Здесь сама вспоминаешь о стрелках на часах и правилах приличия.
Смотришь в глазок, но заспанные от недосыпания глаза ничего не могут разобрать, и ты прислоняешь ухо к замочной скважине, наивно веря, что из всей металлической двери это лучшее место для подслушивания. Но безуспешно. На той стороне тишина.
Тебя начинает терзать любопытство и подкрадывается страх. Он обнаружился только сейчас не потому, что ты такая смелая оттого что одинокая, нет. Страх, как и любая другая эмоция, притупляется, когда не спишь сутками, а ты вот уже вторые на ногах. Ну или на коленях. Да! Сейчас ты на коленях. Как это низко – во всех смыслах – морозить свое ухо о замочную скважину и колени о кафельный пол.
Перезагрузка мозгового компьютера – системного блока. Бороться с собой сложнее, чем с внешними раздражителями – одел наушники с «хаузом» или «электро» (понятия не имею, в чем разница между этими клубными стилями) и ничто не пугает в темноте трехкомнатной квартиры, а вот от тараканов так легко не избавишься.
Сидишь, раскидывая пальцы по клавиатуре, и думаешь, что же такое «тебе» написать…
«Здравствуй, друг, давно не «списывались», может ну его все, и погулять сходим?» - вариант был бы идеальным – без увиливаний и недосказанностей, прямо и по делу, вежливо и по-доброму. Был бы идеальным, если бы квартира не была такой безнадежно-пустой, как дыра на том месте, где должно лежать сердце.
«Здравствуй» - стираешь. «Добрый вечер» - только с маленькой буквы, чтобы не показалось, что волнуешься и следишь за грамотностью речи.
- Аааай! – громко. Кот когтями повис на твоей ноге, – Ооооу! – затухающе. Соседи ведь уже спят.
Придавливаешь мягкие подушечки пальцев ко лбу и ждешь полезных советов от своих шизофренических личностей. И никто, никто не проронит ни слова, чтобы не быть потом виноватой. Молчат, партизанят.
Потягиваешься, с надеждой на расслабление. Покачиваешься под музыку, подсчитываешь время, потраченное на выбор правильных фраз приветствия, и приходишь в ужас: «3 песни в среднем по 4 минуты – 15 минут только на одно «здравствуй» - сегодня лучше не писать, а то поспать не успею».
Занимаешь себя счетом овец – и это срабатывает. Теряешь контроль и на двенадцатой засыпаешь. «Я – розовая овца!»