«…Я методично разбирала бумаги шефа: вот мои отчеты, записи протоколов, стройные ряды цифер и латыни на инструкциях по проведению исследований. То, что нужно мне – не здесь, следовательно, надо ломать секретер. А ты в курсе, что я прекрасно вскрываю замки? Нет? Это очень просто: это как умело раскрыть человека, докопаться до его души. Ключ тебе никто не даст в руки: надо идти окольными путями, и, что немаловажно – незаметно. Но, в данной ситуации, нет смысла оставаться незамеченной: я беру секретер и ножом выковыриваю его содержимое. Завтра будет «завтра без Иосифа». Я уничтожу его в любом случае – будь он виновен или нет. Я уверена - все шло с его молчаливого согласия.
Среди документов я нашла копии исследований, обнаруженных у Лизы: они были по краю испещрены примечаниями Иосифа. Он отмечал для себя превалирующие факты из моего анамнеза, подчеркивал подскоки температуры и спад. Указывал стрелочками снижение гормонального фона напротив графы «функция яичников». Исследователь вел кропотливейшую работу, достойную похвалы. Перелистав несколько страниц, я обнаружила маленькую, наспех нарисованную таблицу. В графе мужская особь красовались инициалы : «И.С.Т.» Так и есть, это инициалы Игоря. Я давно об этом догадывалась. И тот бедный студент на подработках не зря исчез с поля зрения – возможно, его заражали, а затем, и вовсе от него избавились. В графе Игоря нет других записей – значит, он еще не контаминирован. Это меня радует, но Игоря не стоит посвящать в свои планы. Все таки…не стоит никому доверять.
Мой мозг заработал: я, спрятав в карман изобличающие документы, закрыла за собой дверь и направилась в бокс. Следует набрать в шприц материал. Скорее, это даже не шприц, а небольшая иголочка с полым концом: туда набирается десять миллиграммов микробной взвеси. Как раз столько, сколько нужно, чтобы вызвать заболевание. Я мысленно выстроила всю графологическую структуру заражения подопытного животного: от его подготовки до момента введения микроба. Только в нишах, предназначенных для бедной крысы, в моей воображаемой операции стоял…Иосиф.
Я начала складывать весь свой «арсенал» в портфель, как из кармана моего халата выпала коробочка. Медальон Игоря! Я нагнулась, чтобы поднять его и…тут я разрыдалась.
…Я плакала так громко, как будто меня мог кто-то услышать и помочь. Плакала, утирая брызги слез ребром ладони, рукавом халата, затем, опустившись на корточки на пол и, сложив голову на коленки. Затем, присев на краешек стула и прислонившись к столу. Остановилась лишь тогда, когда начала чувствовать, что силы покидают меня. Кому от этого будет легче? Кто мне сможет помочь лучше, чем я сама? Спрятав медальон в кармашек, я побрела к выходу.
Солнце било в лицо ярким весенним светом. Майская зелень, пленившая взор своей свежестью и чистотой, укрыла поляну мягким ковром. Наша армия микробиологов, черт бы их всех побрал, словно стадо слонов «затоптало» поляну своими сумками, кастрюлями, несметными запасами пищи и выпивки. Праздник обещал быть грандиозным. Игорь, увидев меня, оставил гостей и приблизился.
- Лола, ты так легко одета. Тебе не холодно?
- Мне жарко!!
Я вложила ему в руку коробочку с медальоном, и поцеловала в краешек губ.
- Я думаю, тебе понравится. Поздравляю.
- У меня тоже есть для тебя маленький подарок.
- Погоди. Не сейчас, позже. Позже.
Я искала глазами Иосифа. Приблизившись к кучке громко хохочущих коллег, я мягко присела возле шефа.
- Нуу, наш главный доктор подошел. Лола! Давай за Игоря по стопочке. Коньячку?
- Не откажусь, Иосиф Иванович. Коньячку, так коньячку.
Под «ласковое» улюлюканье коллег, мы с Иосифом опустошили рюмки.
- Я больше не буду. У меня важная встреча вечером.
- Никак на работу собралась, пчелка ты моя? Расслабься, отдыхай.
- Успеется, шеф, не волнуйтесь. После отдохну.
Тем временем наши активистки из месткома затеяли грандиозные состязания. Захмелевший Иосиф решил тоже поучаствовать и взял меня на пару с собой: нужно было быстрее всех взобраться на густо усыпанную деревьями и кустарниками горку. Я молча согласилась и побрела за ним. Он шел впереди, раздвигая руками ветки деревьев и прокладывая мне путь. Я, дождавшись, когда нас совсем не будет видно снизу, приблизилась к нему вплотную. Почувствовав мое горячее дыхание, Иосиф обернулся. Я, чуть подтолкнув его за плечи, мягко прислонила его к дереву. Расстегнув верхние пуговицы его рубашки, я обняла его за шею. «Ей-богу, сейчас лишится чувств!» Бедный Иосиф не знал, что делать. Его глаза расширились, он начал было что-то говорить, но, я уже впилась губами и закрыла ему рот поцелуем. Я целовала его губы долго, методично опускаясь то к подбородку, то к шее, пока он вовсе не размяк и не закрыл веки. «При фиксации лабораторных животных следует соблюдать осторожность, чтобы обезопасить себя и не причинить вреда животным грубой фиксацией.» Положив его левую руку на мои бедра, я правой рукой, с зажатой в кулачке иглой, направилась к его затылку. Прощупав пульсирующую вену за ухом, я вонзила конец иглы, и через секунду, выпустив материал, выбросила в траву. «Ох! Что это было?!» Я прижалась со всей силы к нему так, чтобы он почувствовал биение моего сердца.
- Иосиф, я люблю тебя…
Продолжая целовать его, я легкими движениями подушечек пальцев массировала место укола: следовало облегчить всасывание заразного материала. Еще две минуты…еще…милый, потерпи. Сейчас ты проникнешь в кровеносное русло, и уже ничто не поможет Иосифу. Ничто и никто, кроме сыворотки. Я слегка укусила Иосифа за мочку уха, чуть прильнула языком – для расслабленности тканей. Все, кажется, все. Но, я не успела убрать руки от его шеи, как сзади хрустнула ветка и я услышала голос Игоря: «Лола…?!» Не оборачиваясь, я отпрянула от Иосифа. Шеф, застегивая ворот рубашки, процедил: «Игорь Сергеич, оставьте нас.»
«Подводя итоги всему сказанному, можно констатировать, что в результате естественного и экспериментально вызванного заболевания вырабатывается устойчивость организма к последующему заражению…» - Иосиф Иванович читал лекцию студентам в небольшой кафедре. Я тоже присутствовала: мне нужно было отследить его состояние. После вчерашней истории на пикнике я сразу отвезла его достопочтенной супруге в руки, а рано утром увезла из дома. Всю дорогу он молчал, лишь изредка касаясь моего запястья, пытался заглянуть мне в глаза. Я отвечала ему взглядом, изобилующим нежностью и страстью. Бедняга, неужели и впрямь поверил в то, что я его люблю? Забавно. Видимо, агония любви слегка затуманила его бдительность, и утром, вошедши в кабинет, он даже не заметил взломанного секретера. Да и я не оставляла его ни на минуту.
Лекция уже близилась к концу, как кто-то из студентов громко «ойкнул». Я подняла голову от бумаг и увидела: Иосиф тихо сползал на пол. Слова застряли у него на устах, а глаза начали потихоньку закрываться. Я вскочила с места, и приказала вызвать Лизу. Подбежав к нему, я схватила его за плечи и прижала к сердцу. «Свершилось!»
- Лизавета Павловна, где Игорь?
- Он в боксе. Позвать?
- Нет. Шефа следует положить в изолятор. Приготовьте мне стерильный халат и бахилы. И никого не впускайте. Только я и Вы.»