В марте 1823 года Пушкин в письме к Вяземскому упоминает стихотворение «Христос воскрес», написанное в апреле 1821 года в Кишинёве.
Христос воскрес, моя Ревека!
Сегодня следуя душой
Закону бога-человека,
С тобой целуюсь, ангел мой.
А завтра к вере Моисея
За поцелуй я не робея
Готов, еврейка, приступить –
И даже то тебе вручить,
Чем можно верного еврея
От православных отличить.
Не имеет значение, кто она, кишинёвская Ревека, но ясно, что она еврейка. Поэт никогда не лгал своей музе. Он знал любовные традиции еврейских женщин, обещанное находилось при нём, потому последние две строчки так свободно и легко слетели с его уст и осталось документом-свидетелем для будущих поколений. Хотя предложение Ревеке сделано со смешинкой, не будем опровергать Пушкина и доказывать несерьёзность этого стихотворения, как делают почти все биографы и критики его творчества. Всё, что он написал до и после, подтверждает. Получается, что Пушкин прошёл обряд обрезания – Брит Милу.* Для людей, воспитанных в угаре российского «патриотизма», такое предположение, с именем Пушкина связанное, является фантастическим. Для меня оно тоже было непривычным, но только с самого начала появления в моём сознании, а потом превратилось в обычное звено нестандартной, короткой, но бурной жизни поэта. Вопрос в каком возрасте он прошёл этот обряд: согласно еврейскому обычаю на седьмой день после рождения или в более поздний период?
После окончания лицея 1817 году Пушкин окунулся в свободную петербургскую жизнь молодых дворян. Театры, балы, карты, шампанское, любовные приключения, оргии. «Должно удивляться, как здоровье и самый талант его выдерживали такой образ жизни, с которым естественно сопрягались любовные болезни». «Пушкин слёг: старое пристало к новому, и
-------------
*Обряд означает союз между Богом и Израилем. На иврите: Брит (союз) Мила (слово), всё вместе – договор, союз.
пришлось ему опять за поэму приниматься».* «Венера пригвоздила Пушкина к постели и к поэме».** Пушкин о себе: «Я занемог гнилою горячкой. Лейтон за меня не отвечал. Семья моя была в отчаянье; но через шесть недель я выздоровел».
Не будем останавливаться на медицинских методах лечения венерических болезней, но один из них, чтобы предотвратить воспалительные процессы, предусматривает обрезание, что доктор Лейтон, Пушкин пользовался услугами только еврейских врачей, возможно, сделал. Снова же, никаких архивных доказательств по этому поводу я не нашёл, но с этого периода друзья начали вспоминать поэта в ермолке. Сам Пушкин в более поздних произведениях, особенно, кишинёвского периода аллегорично, но ясно даёт понять читателю, что обрезание он прошёл в младенческом возрасте.
При жизни Николая Первого мало кто из современников и друзей Пушкина осмеливался писать воспоминания о поэте. Поэтому публикация писателей В. А. Эртеля и Е. А. Баратынского о посещении Пушкина в 1819 году приобретает особую окраску.*** «Мы взошли на лестницу, слуга отворил двери, и мы вступили в комнату. У дверей стояла кровать, на которой лежал молодой человек в полосатом бухарском халате, с ермолкой на голове». Ношение ермолки не связано с последствиями лечения венерических или других болезней,
--------------
*Жизнь Пушкина, рассказанная им самим и его современниками. М. 1987 т. 1. с. 291-292. Из воспоминаний М. А. Корфа.
**Викентий Вересаев. Пушкин в жизни. М. 2001 т.1. с. 122. А. И. Тургенев – кн. П. А. Вяземскому. Письма от 12 и 22 февраля 1819 г.
***«Русский Альманах, 1832 г.. В «Пушкин в воспоминаниях современников. «Академический проект». М.1998. т.1 с.162, 468. Публикация анонимная, но мемуары «точны документально».
***Викентий Вересаев. «Пушкин в жизни». М. 2001. т. 1. с . 124.
Е.Э.т.12.с.46. Шёлковый халат и ермолка – одежда верующего еврея.
и, применяя слово «ермолка» к Пушкину, Эртель и Баратынский, оба еврейского происхождения, отлично понимали её религиозный смысл и назначение.