Деревянные рассохшиеся половицы протяжно скрипели и стонали под ногами. Слабо поблескивали запыленные 50 – вольтовые лампы, местами разбитые, они то и дело пропадали в загадочном сумраке зимнего вечера. Наверху что – то громко и угрожающе взвыло, деревянным стуком и мягким шершавым шелестом обрушилось на деревянное здание воспоминание былой тишины. Василий вздрогнул и испуганно оглянулся, со всех сторон наступала темнота, всепоглощающая, загадочная, таинственная. Непонятный звук повторился с утроенной силой.
- Это просто голая ветка старого клена бьется в чердачное полуразбитое окно, - неожиданно произнес он, чтобы успокоить себя и вытер пот ладонью.
Симаков одернул теплый полушубок, нахлобучил на взъерошенную голову меховую ушанку, заботливо заштопанную женой. Он привычно похлопал себя по карманам в поисках сигарет, которые могли вскоре понадобиться и внезапно насторожился. В замерзшем воздухе явно ощущалось присутствие кого – то постороннего, чужого, того, кто принадлежал темноте этого пыльного деревянного полумрака. На широком заиндевелом окне в холодном полусером коридоре лунным призрачным светом серебрились едва заметные хрустальные снежинки. Осторожно ступая по скрипучему полу тяжелыми подшитыми валенками, Василий неожиданно для себя подошел к окну и замер. Он приблизился вплотную и приложил горячую ладонь к сказочным снежным узорам. Ледяные, причудливо пересекающиеся линии, складывающиеся в картины потустороннего мира, дрогнули и растаяли. Симаков улыбнулся одними уголками губ. Тепло вдруг стало на душе от детских навалившихся воспоминаний. Водопадом хлынули яркие красочные картины длиною более чем в четверть века
.
… Мягкий тихий полумрак, отблески свечи, играющие на белой раскаленной плечи, убаюкивающее сонное тепло, аппетитные запахи подрумянившегося рыбного пирога с окунями, пушистая зеленая, еще пахнущая морозным воздухом, колючая стройная елка, а на утро восторженное разворачивание подарков им непроснувшимся и сонным, еще пребывающем в необычном мире грез.
…Василий помотал головой, пытаясь вернуться в реальность происходящего. Через тонкий слой призрачного стекла, казавшегося невидимым и невесомым в густой темноте, пробивался яркий таинственный свет далекой луны. В это время года темнело рано. Симаков снова улыбнулся, через несколько часов старый год оставит свои пределы, уступив их молодому сорванцу, который с праздником, гуляньем и восторженными криками ребятишек, прочно войдет в жизнь сельских жителей. Василий поплотнее запахнул полушубок и встревожено бросил взгляд в сторону, родная, знакомая с ранних лет контора показалась ему незнакомой и враждебной. В воздухе висела атмосфера напряженности. В дальнем углу открытой комнаты, среди старых рассохшихся досок мелькнули зловещие зеленые огоньки. Мигнули и внезапно погасли, через секунду снова мигнули. Пугающим предзнаменованием прозвучало тихое приглушенное шипение и последующий за ним едва уловимый тонкий изящный цокот. Василий отступил на несколько шагов и запутавшись в широких штанинах, остановился. Прислонившись к косяку, покрытому белой облупившейся краской, он попытался перевести дыхание, ощущая, что по спине побежали холодные струйки, на лбу капельками росы выступил пот. Из глубины таинственной темноты бесшумно выпрыгнуло что – то черное и пушистое. Симаков вздрогнул, но тут, же усмехнулся своим глупым нелепым страхам и, подхватив с пола, упавшую шапку, поднял за шкирку большую кошку, которая немигающим внимательным взглядом смотрела на запозднившегося сторожа.
- Что ж ты бродишь тут в одиночестве? - задумчиво спросил он скорее самого себя, чем кошку, и недоуменно пожав плечами, повернулся.
По гладко выкрашенным масляной краской стенам скользили причудливые завораживающие тени. Пугающие. В углу снова что – то снова тревожно зашевелилось, зашелестело. Василий судорожно щелкнул выключателем, наверху что то вспыхнуло на мгновение и тучей смертельных острых осколков разлетелось по полуосвещенной комнате. Симаков инстинктивно прикрыл голову и в тот же момент ощутил в правом запястье жгучую разгорающуюся боль. Мучительный вздох вырвался из широкой груди. Руку, казалось, начинили острыми, раскаленными добела иголками. Он торопливо снова подошел к окну. Безмолвный лунный свет равнодушно озарил окровавленную руку с застрявшим куском стекла. Василий закусил губу до крови и осторожно потянул за кончик. Хрустальным звоном упал на подоконник алый вогнутый осколок, боль в руке усилилась, на пол закапала ярко – красная кровь, оставляя на пыльных половицах вечные несмываемые следы боли. Коротко выругавшись, он вытащил из широкого кармана вышитый платок и неуклюже, держа кончик ткани зубами, замотал рану. Бросив в серебрящееся окно прощальный взгляд, он торопливо вышел из комнаты. На сегодня приключений было достаточно. Шумно ступая по скрипучему полу, он направился в сторону золотистого света, который полоской отбрасывала ярко освещенная комната
- Что ж ты, Василий, долго сегодня?- удивленно произнесла сидящая за столом женщина, одетая по – домашнему в теплый свитер с высоким горлом.
-Лампочка лопнула, -Симаков недоуменно пожал плечами и поднял вверх раненную перевязанную руку.
Женщина всплеснула руками и с проворностью дикой кошки, подбежав к застекленному шкафу, стала рыться в нем в поисках аптечки.
- Что ж ты, батюшка, так неосторожно? – причитала она. Сейчас нужно домой идти, елку наряжать, провожать год загостившийся.
За спиной неожиданно раздался судорожный вздох, воцарилась густая звенящая тишина.. В глазах Симакова заплескалось чувство раскаяния наполовину смешанного с безразличностью. Он беспомощно оглядывался по сторонам, словно пытался найти виноватого.
- Дырявая моя голова, елку детям забыл, заработался, - с этими словами, он, коротко пробормотав прощание, ринулся к выходу.
- Семеныч, а расчет? Зарплату-то забери, - прокричала женщина, ему вслед, замерев с найденной аптечкой в руках.
- Потом, все потом, – на деньги счастье не купишь, - донеслось из темного коридора и стихло.
Глухо прозвучала за спиной захлопнувшаяся деревянная дверь, звонко звякнул замерзший заиндевелый замок. Василий оглянулся, голова закружилась от ярких далеких холодных звезд. Занялась метель. Торопливо ступая по глубокому снегу прохудившимися валенками, он то и дело проваливаясь по колено, направился к дому, окна которого отбрасывали мягкие золотые тени на искрящийся пушистый снег. Резко хлопнула защелка калитки, во дворе мгновенно раздался заливистый лай.
- Тише, тише, Полкан,- пробормотал Василий, хватая санки с топориком и одевая лыжи на ноги. Пытаясь утихомирить разбушевавшегося пса, он потрепал его по голове и внезапно замер. Хлопнула дверь, на ярко освещенном лунным светом пороге показалась улыбающаяся жена, вытирающая руки о передник. Из дома мгновенно донеслись аппетитные запахи.
- Вася,…Вася, что ты задумал, ты куда? - улыбка на ее лице сменилась беспокойством, когда муж, взвалив на спину походный рюкзак, тяжело ступая широкими лыжами по рыхлому снегу, направился прочь.
- Я забыл, забыл, понимаешь?... Все равно принесу.
- Вася! - звонкий голос прозвенел в холодном воздухе и затих, не дождавшись ответа.
Темная фигура с мешком на плечах постепенно скрылась в первых деревьях. Лыжня изгибалась причудливой колеёю, снег безмятежно порошил, засыпая Василию обратную дорогу к дому.
…Сумерки сгустились еще больше. Только полная луна, отражаясь от хрустального снега, озаряла своим волшебным светом окрестности не непрошенному путнику.
- Ну вот, вроде пришли, - Симаков тяжело вздохнул и перевел дух. Полкан жалобно заскулил. Широкие раскидистые деревья так и стремились захватить незваных гостей в свои объятия. Длинные, корявые, припорошенные синим снегом ветки заслоняли путь. Вершины деревьев уходили в глубокое зимнее небо. Со всех сторон наступала зловещие голубые тени, серебрился и крепчал мороз.
- Смотри, какая красавица, - восхищенно выдохнул Василий, опустившись на колени перед пушистой елочкой, на зеленых лапах которой маленькими искрящимися сугробами лежал снег. Симаков подошел ближе и вдохнул нежный запах молодого дерева, запах зимней луны и заснеженной опушки, запах приближающегося праздника. Он прислонился щекой к острым иголкам и ощутил исходящий от них подземный потусторонний холод. Неподалеку мелькнула чья- то сумрачная тень, но Симаков по – прежнему, на коленях восхищенно взирал на маленькую красавицу, не в силах отвести взгляд
- Вот дети обрадуются, - еле слышно прошептал он и легонько оттолкнул Полкана, крутившегося рядом.
Дождь сверкающих хрустальных звездочек бесшумным водопадом обрушился на него, когда молодое деревце ощутило прикосновение к своей деревянной плоти грубого холодного железа. Маленькая елочка вздрогнула, раздался неслышный за шумом метели стон природы. Василий аккуратно подрубил деревце и бережно уложил его на широкие скрипящие старые сани. Полкан недоуменно взвыл, недавно стройно проложенную лыжню напрочь запорошило пушистым снегом. Кругом простирались бесконечные просторы, волшебные, фантастические. Симаков обреченно вздохнул, и осторожно держа сани с елочкой, направился в сторону дома. Рыхлый снег легко проваливался под старыми рассохшимися лыжами. Мороз крепчал, он все больше и больше захватывал в свои владения непрошенных путников, их окружала полупрозрачная стена снега. Симаков неожиданно остановился, сердце неистово билось в груди, что – то явно было не так. Внезапно в нескольких метрах от него мелькнули огоньки. Он остановился, прикованный пугающим открытием. Боясь в него поверить. Неужели… Огоньки мигнули ближе. Волк. Василий охнул и попятился, запутавшись в лыжах, внезапно показавшихся непривычно длинными, упал на спину и заслонил голову руками.
… Раздался дикий рык, по ноге полоснули острые клыки, на белоснежную поверхность зимы закапала ярко – алая кровь. Симаков облизал пересохшие губы, он попытался отползти еще дальше, понимая, что все уже бессмысленно. В глазах заплескался страх безнадежности, он в панике оглянулся по сторонам, но выхода не было.
Руки в меховых рукавицах увязли в глубоком снегу. Он бросил взгляд на волка и замер, осознав, что это конец. Оскалив смертельные зубы, он ринулся на лежащего на снегу Василий. Тот закрылся рукавом и, приготовившись к неминуемой гибели, неожиданно всхлипнул. Перед глазами вспыхнули лица жены и детей, детей, которым он так и не принес елки. В их широко открытых невинных глазах читалось чувство разочарования и горечи Ярко – красные губки едва заметно дрожали, на глазах показались блестящие, как капельки росы, слезы.
- Не принес, - прошептал он, и зловещая пасть разъяренного животного мелькнула в паре сантиметров от его горла, Василий отшатнулся. Он зажмурился, ожидая повторного нападения, но его не последовало. Опушку, покрытую пушистыми снежными хлопьями сотрясло грозное рычание, ринувшегося на защиту хозяина пса. Два мохнатых тела сплелись в единый клубок ярости и страха. Симаков прижал руки к лицу, сердце, казалось, разорвет грудь изнутри. Спустя несколько минут схватки, клубок замер, битва закончена. Огромный волк, поджав под себя раненную лапу, торопливо постоянно оглядываясь направился в глубину густого леса.
- Полканушка, Полкан, - со слезами обнимал Симаков пса, без конца лизавшего его в лицо. Он перевел дух и откинулся на снег …
В глубокое небо, казалось, можно было окунуться с головой. Звезды, рассыпавшись словно жемчуг по черному полотну, озаряли своим призрачным светом сцену закончившейся битвы.
… Впереди показался дом. Василий прислонился к калитке и, опустившись на колени, обнял собаку, оглянулся на лежащую на санях пушистую елочку, за которую он чуть было не поплатился жизнью и улыбнулся.
Теперь можно было встречать Новый год.